Цитаты из книги «Рассмешить богов»

«Этого не может быть! Никак не может! Он просто похож!.. Только похож!» – пронеслось у него в голове. Если бы почтенный магнат обладал хоть малой толикой магических способностей, он бы расслышал, как благоразумная Тень шепнула: – Даже если это был он, за вторым миллионом он не явится. А очень маленький, вертлявый и ехидный Огонь ответил: – Уж признайся, ты бы и второй миллион отдал, лишь бы это был он!

Есть эльфы, которые толковее людей. Правда, они редко встречаются. Именно из таких и состоит правящая верхушка. Это получается естественным путем, поскольку основной массе неинтересно и лень заниматься общественными проблемами.

– Без команды укрытий не покидать. О чем бы еще побеспокоились просвещенные товарищи! Укрытия и по команде-то не все покинут…

Кроме того, было очень интересно, что завопит переселенка, оказавшись в его объятиях. «Мутант»? Или все-таки «демон»? Вопрос был теоретическим, и Харган вовсе не ожидал немедленно услышать ответ. Поэтому истошный вопль снизу заставил его вздрогнуть от неожиданности. – Вон там, сверху, какая-то черепашка-нинзя с блестящей фиговиной в лапах!

Тот самый остров, где вас хотели принести в жертву какому-то ящеру, а вы так возражали, что разнесли вдребезги храм.

Рехнуться можно с этими эльфами! – подумал Макс. – Бабушкин любовник у них тоже считается родней… И степень родства, наверное, зависит от того, насколько сильно его бабушка любила. С них станется».

Со всеми, кого ты обычно стесняешься и боишься. С зажравшимися придворными, с надутыми аристократами, с их стервозными дамами. Когда они смотрят на тебя, не надо думать: «А вдруг у меня прическа не в порядке, а вдруг я как дура выгляжу, а вдруг они что-то скажут». Надо смотреть в глаза вот так и думать: «А мне начхать, что вы думаете о моей прическе и что вы скажете, потому что вы все пыль и грязь, а я…»

Меня тоже предавали. И это, несомненно, обидно до глубины души. Но в данном случае следует не плакать, а действовать.

вскрикнула и залилась слезами. – Нет! Я его боюсь! Он страшный, он злой, он… он мертвый! Старый повеса тут же заключил ее в объятия и зашептал на ушко что-то утешительное. «Интересно, – подумал Кантор, – цыплятам свойственна ревность?» – Если он подойдет вплотную к решетке, – кровожадно оскалилась тетушка Сибейн, – я его порву как фотографию бывшего мужа! Неважно, живой он там или мертвый! – Он не подойдет. – Папа заговорил громче, скорей всего, нарочно. – Он трус. – Но что б ты с ним ни сделала, – добавил Доктор, – девочку этим не спасти. – По крайней мере, она не достанется ему! – Еще как достанется, – донесся из глубины тоннеля глухой, замогильный голос. – Сама придет и Силу свою принесет. А кто тут считает себя смелым, пусть сам ко мне войдет. – Он не подойдет, – с сожалением констатировала тетушка. – Он не только трус, но и умный. А жаль. Отец метнулся к решетке, вцепился в прутья и прокричал в темноту: – Ты об этом еще пожалеешь! Слышишь, ты, трусливая нежить! И не суйся больше в этот мир, не то получишь по рогам больнее, чем в прошлый раз! Если твоему выкормышу наваляли по шее две перепуганные девчонки, то вряд ли тебе потребуется больше, повелитель сраный! – Посмотрим, – глухо отозвалась темнота. – Будь ты проклят, – скрипнул зубами разгневанный мэтр Максимильяно. – Если не завяжешь вот так обходиться

вскочить, чтобы не оказаться невежей, но кланяться поостерегся, боясь уронить цыпленка. – Это тот самый, которого Макс вечно таскает к тебе лечиться? – протараторила тетушка Сибейн. – Рада познакомиться, какой милый мальчик! Хотя порода все же видна невооруженным глазом, правнуков Кирин ни с кем не спутаешь. Кантор поспешно отвел взгляд от ее хорошеньких ножек, напоминая себе, что перед ним почтенная старушка, а все, что он видит, – иллюзия. Бабушка между тем оборвала на полуслове свои рассуждения о Канторе и его родословной и перевела взгляд на дедушку. – Я вижу, братец Байли все-таки дотрахался! Вот так оно и бывает, когда… Как и когда оно бывает, слушатели так и не узнали, поскольку из глубин Лабиринта вдруг донесся испуганный женский крик, заставивший тетушку замолчать и насторожиться. – Ну я же говорил, что Максу противопоказано вообще рот раскрывать! – заметил Доктор. – Вот вам и пробегающая покойница! Как бы в подтверждение правильности его слов, из кирпичного коридора действительно выбежала рыдающая девушка. И тут начался, как любила выражаться Ольга, дурдом. Птенец Мафей взвизгнул «Оливия!» и, на радостях вообразив себя орлом, попытался потрясти подружку размахом крыльев и мощью полета. О полном отсутствии перьев на крылышках он вспомнил, только спикировав клювом в траву. Кантор бросился его ловить, пока никто не наступил, и чуть не пропустил самое интересное. Дедушка вскочил со стула и одним прыжком оказался на пути бегущей девочки, намереваясь