– Напомню, в морге окажусь не я, а Василина. СВК незачем устраивать этот карамболь, они бы попросту меня прихлопнули.

– Вот то-то и оно. Не хочется мне бардака, Дуся. А что-то назревает. Если, конечно, это не твой Сашка жену кочергой огрел.

– Не он, – твердо заявила собеседница. – Его подставили.

– Опять-таки скажу: вот то-то и оно. Подстава – ловкая. Причем замазала вас обоих. Вначале ты приехала, крутилась. Потом он не смог алиби предъявить… Ну ничего, Кашин следователь толковый, разберется.

Евдокия догадалась, что полковник собрался уезжать.

– Я могу с Нифасей поговорить?! Пожалуйста!

Максим Ильич скроил такое лицо, что сыщица не поняла: она слишком много просит или полковник в принципе не хочет высвечивать возле влипших в серьезный криминал сфинксов и просить о чем-то Кашина. Сама дала задний ход:

– Простите за вопрос.

– Позже порешаем, – буркнул полковник. – Я тебе позвоню.

Евдокия выбралась из салона, пронаблюдала, как черная машина начальственно таранит толпу зевак. Отвернулась к дому и достала мобильный телефон – пора звонить Людмиле, сисадмин уже должна освободиться.

– Ты где? – спросила отозвавшуюся Люсю.

– За твоей спиной.

Евдокия обернулась и заметила вынырнувшие из-за фуражки важного сержанта знакомые помпоны-рожки. Сисадмин просемафорила начальнице яркой шапкой, и рожки поплыли над толпой в сторону соседнего дома.

За полтора года Дуся многому научила своих сотрудников. Прежде всего, вдолбила им: никогда не суетитесь! Не лезьте на рожон. Лучший друг сыщика – незаметность, умение сливаться с окружением и мебелью. Порой, когда тоска по малой родине наваливалась, уже подумывала: «Все. Беру последнее дело и отваливаю в Москву. Ребятишек уже можно оставлять одних». Двоюродным родственникам детективные расследования легли на сердце, и закрывать «Сфинкс» надобности нет, агентство продолжит функционировать под умелым руководством Саши.

…Сисадмин вошла в калитку соседнего дворика. Дождалась начальницу.

– Тетя Маша там, – мрачно кивнула на ворота брата, – пройдем через ее огород, а дальше через Николаевых.

– Давно здесь? – скупо поинтересовалась Евдокия.

– Минут десять. Ваську убили, да?

– Угу.

– Ни фа се, – произнесла сисадмин любимый усеченный вульгаризм двоюродного брата «ни фига себе», давший ему прозвище.

– Нифасю задержали, но это, будем надеяться, обычная проформа. Он муж, он Ваську обнаружил мертвой… – Евдокия торопливо семенила вслед за Люсей по разбухшей картофельной меже. – Сейчас нам нужно сделать копию записи с твоих камер наблюдения. Подозреваю, что вскоре к тебе за ними придут и могут изъять оригинал, а нам нужно сделать дубликат и рассмотреть все вдумчиво, без спешки.

Прошив насквозь два огорода и двора, коллеги прошагали до Люсиного крыльца. Сбросив в прихожей куртки и ботинки, рассредоточились: Людмила направилась к домашнему компьютеру, Евдокия – чай заваривать. Окоченела до звона костей!

Когда внесла в комнату-кабинет две большие чашки с чаем, Люся уже вглядывалась в монитор с часовой отметкой в уголке – 19:07.

– Это я уже уехала, – усаживаясь рядом, определилась Евдокия.

Кусок двора Нифаси попадал под одну камеру сестры – малоинтересный сыщицам газон с кустами по периметру, треть плиточного пятачка, фонарь и половинка лужи. Маленько виднелся край ворот, но, к сожалению, не калитка.

– Машину Васька сегодня не выводила, – принялась рассуждать Евдокия.

– Почему так думаешь?

– Листья, – не отвлекаясь от съемки, произнесла начальница. – На них шины отпечатались бы не хуже, чем на снегу. Меня, Люся, очень интересует время – 19:58.

Именно тогда прошел звонок от Нифаси. Друг рыкнул на начальницу, чуть позже выругался и оборвал связь. Представить сложно, что выругался он на Василину, после чего огрел ее каминной кочергой. Но причину вопля «черт!» хотелось бы понять. Интонация была такой, словно Нифася реального черта увидел.

Как оказалось, он упомянул его при виде тещи. Край синтепонового пальто Ларисы Игоревны мелькнул на съемке, когда та обходила лужу.

– Стоп! – попросила Дуся. – Делаем паузу и думаем: что мы имеем?

Сисадмин отъехала от стола на кресле с роликами и развернулась. Все друзья Евдокии отлично знали, что, принимаясь рассуждать, та ходит. Наматывает круги по комнате, так как у сидящей сыщицы мозг отказывается думать.

Евдокия забродила по ковру. Завращалась по квадратной комнате, где половина стен была увешана не семейными фотопортретами, которые сисадмин мастерила шедеврально, а постерами любимых музыкантов с физиономиями форменной, стоит признать, нечисти. От разномастных дредов Люська была вынуждена избавиться – ей иногда приходилось подключаться к работе «в поле», – но прочим неформальным предпочтениям не изменила. Как-то начальница заинтересованно вставила в ухо второй наушник сисадмина, так чуть не оглохла от дикой какофонии, пролившейся ей в мозг!

– Встречу Нифасе назначили на семь, – расхаживая, рассуждала Евдокия. – А он у нас товарищ упорный, мог дожидаться минут двадцать, а то и полчаса. От «текстильщиков» до дома – пять минут…

– А если Васька попросила его заехать в магазин? – глубокомысленно заметила сисадмин.

– Чепуха. Тогда б у Сашки было алиби. Так что любые задержки вроде «встретил приятеля и поболтал» мы отсекаем. Идем дальше. Василину он обнаружил где-то в 19:40. И то – с натяжкой. Что, Люся, он делал восемнадцать минут?

– Был в шоке. Пытался Ваську оживить. Потом полицию вызывал.

– Согласна. Но как-то не похоже. Еще отмечу: время смерти Василины мы принимаем как совсем-совсем условное. С этим патологоанатом еще будет разбираться. Василину убили кочергой, то есть неподалеку от камина, а на первом этаже пол с подогревом. На нем ли она лежала или упала на диван, мы не знаем, но все равно теплый пол показатели спутает в сторону укорочения. Так?

Сисадмин кивнула. Дуся отхлебнула чаю.

– Люсь, он тебе что-нибудь говорил о встрече в «текстильщиках»?

– Вообще ничего.

– Странно. Ни тебе, ни мне… Нужно будет проглядеть биллинг его сотового, узнать о последних звонках.

Всех, кто на нее работал, Евдокия обеспечивала корпоративными телефонами и оформляла сим-карты на свое имя. Если предстояло какое-то сложное задание, заставляла Нифасю и Людмилу переходить на самые «безмозглые» кнопочные аппараты. Когда-то они с Паршиным серьезно обожглись на «предателях» смартфонах, и теперь Дуся, что называется, на воду дула. Работая на серьезных клиентов, вполне можно нарваться на контригру разрабатываемого объекта, но в кнопочный мобильник троян не получится загнать.

– А если ему на личный номер позвонили? – неловко вставила Людмила.

– На личный? – переспросила Евдокия, подумала и разочарованно надула щеки. – Нормально. – Перевела взгляд на съежившуюся Люсю. – А это, моя нежная подруга, возвращает нас к вопросу: я просила вас не пользоваться другими телефонами?! – Разгневанно нависла над компьютерщицей, словно ворона над галчонком. – Предупреждала, что однажды это может выйти боком?! А?!

– Предупреждала, – понуро согласилась сисадмин.

– Но вы, мои шелковые друзья, думали: начальница – дура ненормальная, контролирует вас! Да?!

– Нет! – Люся виновато выпалила: – На наши номера еще звонят какие-то старые друзья, одноклассники… мы не можем совсем их отключать!

– Конечно. Молодцы. – Закончила на выдохе: – Проехали. Имеем, что имеем. Значит, говоришь, можно предположить, что Нифасе позвонил кто-то из прошлого?

– Я об этом ничего не знаю.

– Плохо. С личного телефона Сашки нам абонента не выцепить… Если только Кашина просить. Рассказывай, как вела себя Василина в последнее время. Что-то особенное было? Как-то ее поведение изменилось? Новые люди в окружении мелькали?

Людмила, распахнув глаза, взмолилась:

– Не части, пожалуйста! Новых людей возле нее не было. Что дальше…

– Поведение.

– Да. Было. В последнее время Васька стала как бы… пыталась подружиться со мной.

– Ласковая стала, как я понимаю. Она обращалась к тебе с просьбами?

– Нет.

– А вот это удивительно, – пробормотала Дуся и отвернулась к окну.

Раньше сестра мужа была главной советчицей Василины по всем компьютерным вопросам. Всегда под боком, что немаловажно.

Тут есть над чем помозговать, авось получится нечто важное нащупать.

– Давно не обращалась? – Евдокия обернулась вновь.

– Ну-у-у… месяца два-три.

– Приличный срок. Имеем право заподозрить, что у нее появился человек, способный помочь с телефоном и компом. За три месяца Васька наверняка чего-то где-то накосячила, но к тебе не обратилась. Так?

– Угу. Накосячить она мастерица, – задумчиво подтвердила сисадмин. – И, кстати, как раз три месяца назад стащили фотки Нефедова.

– Вот именно. Думай, Люся, думай! Это может стать отправной точкой всех наших неприятностей!

Евдокия горячилась: время поджимало. Она была уверена, что на половине Люси вот-вот появится следователь Кашин. А к этому моменту нужно раздобыть хоть что-то, способное выдернуть Нифасю из наручников под подписку о невыезде!

Евдокия поглядела на впавшую в задумчивость сотрудницу.

– Ну? – подтолкнула. – Что-нибудь уже всплыло?

– Не-а, – призналась та. – Правда, в последнее время, я уже говорила, Васька изменилась: добрая такая стала, мечтательная…

«Завела роман?» – предположила сыщица. Мечтательность Василины произрастала из телевизионных сериалов, где брутальные мужчины с замашками бандитов спасают милых пташек вроде Васьки. А потому искать в ее окружении появившегося интеллигентного очкарика с дипломом программиста не имеет смысла. Крученый, например, сразил бы Ваську наповал…

Ух! Не думать и не вспоминать о нем! Достаточно того, что портрет вероятного любовника немного вырисовывается!

Вовремя опомнилась. На мониторе, транслирующем изображение с камер наблюдения, появилась процессия: следователь Кашин и сухопарый, скорее всего, оперативник шагали к калитке в штакетнике.

– Готовься, Люся, к нам гости.

Сисадмин подпрыгнула на стуле:

– Что мне им говорить?!

– Правду. Только правду. Иди встречать и успокойся.

– Я почему-то так и думал, что встречу вас здесь, – ворчливо произнес Дусе Кашин, предъявляя удостоверение хозяйке Люсе.

Евдокия развела руками:

– Так ведь замерзла. Чай вот пью.

– В машине не согрелись? – Намекнув, что ничего не упускает, капитан обратился к Люсе, и все пошло своим порядком: анкетные данные, «вопросы здесь задаю я» и «отдайте записи».

О подружках убиенной Людмила мало что могла сказать, но полный список капитану уже представили муж и мама потерпевшей…

Дуся вполуха слушала их беседу, сосредоточившись на собственном разборе полетов. Вздрогнула, когда в кармане зазвенел бубенчиками телефон.

Обнаружив на дисплее имя Георгия Яковлевича Рылевского, обрадовалась – адвокат наконец нашелся! Выскочила в прихожую.

– Дядя Жора, – зашептала в трубку после взаимных приветствий, – у меня сотрудника задержали! Подозревают в убийстве жены!

– Бытовуха? Диктуй адрес, – невнятно попросил Георгий Яковлевич, запропавший, как объяснился, у дантиста. Дуся еле-еле разбирала речь защитника, получившего пару уколов обезболивающего в десну.

Уже сообщая дяде Жоре координаты, она обернулась и наткнулась на взгляд хмурого следователя, вышедшего в прихожую.

– Вот, – сказала, чуть оправдываясь, – адвоката вызываю для Саши. Хотите с ним поговорить? – протянула трубку Кашину.

– Нет.

Евдокия выключила телефон, а капитан поинтересовался:

– И кто у нас защитник?

– Георгий Яковлевич. – Фамилия, как понимала Дуся, в случае с дядей Жорой не потребуется.

И угадала. На лице следователя отразилась такая внутренняя мука, что стало его жаль: сыщица Землероева – тот еще подарок в шуршащей упаковке с бантом, а плюсом к ней Рылевский ожидается. Все вкупе легкой жизни совсем не обещает.

– Михаил Андреевич, – обратилась к следователю Дуся, – я снова к вам с прежней просьбой: разрешите мне поговорить со своим подчиненным.

– И как вы себе это представляете? Вы – два подозреваемых. Может быть, еще попросите сообщать вам обо всех следственных мероприятиях? Чтоб вы соломки подстилали.

– Простите.

– Рад, что до вас дошло.

Появление во дворе Нифаси адвоката Рылевского можно было смело назвать воцарением. На впечатлении нисколько не сказывалось, что маленький и сухонький Георгий Яковлевич напоминал суетливого воробышка, а лицо его перекосила стоматологическая заморозка.

Лихо выпрыгнув из шикарного «ауди» с личным водителем, раскидывая коленками полы дорогущего кашемирового пальто, «воробышек» подскочил к Дусе и резво поинтересовался:

– Обоснования для задержания твоего сотрудника серьезные?

– Не слишком. Нифасю – подставляют.

– Уверена или элементарно защищаешь?

– Дядя Жора… – укоризненно протянула сыщица.

– Вкурил. Криминалисты, вижу, уже отъехали?

Ответить Евдокия не успела, на крыльцо дома вывели бледного Нифасю в наручниках.

Рылевский пробормотал: «Эх, неужели на улице разговаривать придется? Жаль, жаль, не успел, не успел…»

Сделав знак клиентке Землероевой не вмешиваться в его действия, поспешил навстречу капитану Кашину.

Дома Евдокия появилась уже за полночь: заказывала ничем не порадовавший ее биллинг, потом отправилась к немного знакомой подруге Василины, бывшей свидетельницей на ее свадьбе. Надеялась опередить махину следствия!

Когда к шокированной новостью Софии стали прибывать и другие подружки покойной, заказала пиццу, несколько бутылок вина – тормошила девчонок, заставляла их вспоминать каждую мелочь, каждую оговорку Василины!

В результате утвердилась в мысли: у Васьки кто-то появился. Причем небедный. Одна из приятельниц поведала: глупышка-Васька просила подтвердить Нифасе, что та помогла достать дорогие сапоги за чистые копейки – подделка, мол, не бренд.

Но такой прокол, впрочем, был единичным. У Евдокии даже предположение мелькнуло, что любовник был не только щедрым и богатым, но и умным. Возможно, Василина похвасталась «как ловко одурачила супруга», и тот ей быстро мозги вправил: нельзя вовлекать в их шалости третьи лица, нельзя светиться!

А посему искать какого-то качка из бывшего, мелкобандитского окружения Нифаси не стоит совершенно точно. Там понты в виде сапог, конечно, кидают, но вот следочков оставляют больше.

Жаль Нифасю.

Может, он потому и смотрел на начальницу волком, что обвинил ее в своей бесконечной занятости? Жена – фантазерка и мечтательница – дома день-деньской одна. А вокруг столько соблазнов…

Черт! Лишь бы дядя Жора не подвел!

А пока надо разрабатывать вероятного любовника. Людмила обещала вытащить все возможное из Сети, прошерстить сайты и форумы, где зарегистрировалась и общалась Василина. (Иногда далекий незнакомый друг узнает из переписки больше, чем лучшая подружка за рюмкой кофе.)

Потом сисадмин установит данные каждого абонента, выходившего на связь с невесткой и братом в ближайшие дни…

Короче, дел у Люси – невпроворот. Но в том и есть ее работа.

Приехав домой, Евдокия наметила на завтра план мероприятий. И долго ворочалась в постели, стараясь понять, кто и почему устроил такой жесткий прессинг сфинксам.

Ночью ей приснился друг Нифася. Смотрел на Евдокию тем, вчерашним взглядом – не обвиняющим, скорее равнодушным. А сыщица пыталась докричаться до него, но слова вязли, застревали в глицериновом воздухе, Нифася исчезал за зыбкой искаженной пеленой…

Кошмар. Евдокия открыла глаза, посмотрела в потолок и поменяла приоритеты – поставила на первое место встречу с Сашкой. Нужно добиваться свидания с ним! Дуся Землероева, конечно, не химик Менделеев, но доверять ночным всплескам подсознания обязан каждый мало-мальский сыщик. Спящий человек не отвлекается на внешние факторы, мозг продолжает работать и из шелухи необязательного выплевывает такие озарения, что не прислушаться к ним – глупо.

Определив задачу, Евдокия отвела взгляд от потолка, поглядела на настенные часы и тихо выругалась: ну и бестолочь! От усталости забыла поставить мобильник на зарядку, и тот ей отомстил за невнимание – не прозвенел будильником.

Обеспечив телефон питанием, промахиваясь мимо тапок, она поскакала умываться. Услышала из ванной комнаты трель домофона и, с зубной щеткой во рту, отправилась к входной двери.

На экране домофона отобразилась Ангелина. Всклокоченная, ненакрашенная, но в любимой собольей шубке авто-леди.

«Лучше б она зонт взяла», – машинально подумала Евдокия. Зима, по обещаниям синоптиков, задерживалась, зато дожди льют регулярно – соболья шубка Линки вызвала невольную ассоциацию с вымокшим котенком.

А впрочем, у богатых свои причуды. Нравится носить мокрые меха, пусть в них и ходят.

Евдокия предположила, что Синицына – привычка к новой, мужниной фамилии так и не закрепилась – узнала об убийстве Василины, забеспокоилась и приехала оказывать моральную поддержку. Дуся моментально заготовила для любимой подруги вступительную речь: «Не волнуйся, дорогая, все под контролем, адвокат работает…», открыла дверь.

И едва не откусила кончик зубной щетки, когда ворвавшаяся «дорогая» Синицына буквально расплющила ее о стену!

– Ты что творишь, Землероева?! – тираня злобным взглядом, зашипела давняя подруга. Сдернула с шеи шелковый шарфик, и Евдокии показалось – сейчас им и задушит! – Ты что творишь, зараза?!

Дуся булькнула пеной, выплюнула щетку и честно призналась:

– Не поняла. Доброе утро…

О приличиях она напомнила впустую. Ангелина поднесла к ее лицу кулак, в котором сжимала шарфик и, упираясь второй рукой о стену за спиной подруги, продолжая терзать ее яростным взглядом, сипло выдавила:

– Если с Сережей… если с моей семьей что-то случится… – Кулак с шарфиком прижался к носу Евдокии. – Убью!

– Что происходит?! Что случилось?! – Сыщица оттолкнулась спиной от стены, рикошетом, получилось, врезала по животу наседающей Синицыной. Догадываясь, что до полноценной драки уже недалеко, схватила Линку за запястье и выкрикнула: – Объясни по-человечески!

– Ах, ты не понимаешь…

Топая мокрыми сапожками по паркету, Синицына вошла в Дусин кабинет, открыла крышку ноутбука и, дожидаясь, пока тот включится в работу, обернулась к застывшей на пороге хозяйке:

– Спишь, значит. Сном младенца…

– Лина, прекрати! Я ничего не понимаю!

Синицына пристально, не меняя настроения, смотрела на подругу в целомудренной пижаме с веселыми утятами. Потом повернулась к ноутбуку и, так и не присев, зацокала маникюром по клавишам.

Добившись некоего результата, повернула монитор к сыщице:

– На. Полюбуйся.