Глава четырнадцатая
От неблагодарности до перемен один шаг

1999 год. Май. Первая годовщина свадьбы. Роб преподнес жене коробочку с подарком, которую она с подозрением и без особого энтузиазма вскрыла. Марина ожидала увидеть еще какую-нибудь ерунду в виде детского чайного набора. Но подарок сразил ее наповал. Роб подарил ей пистолет. Для самообороны. И предложил научить ее стрелять в аризонских горах.

Во время кемпинга у них не было разногласий, они пришли к выводу: им повезло, что они друг у друга есть. Роб был шутником, мог строить смешные рожицы и забавно танцевать. А какие вкусные раковые хвосты он сготовил на гриле в лесу – объедение! Робу стукнул сорок один год. Марине было двадцать пять. Он учил ее стрелять из их нового пистолета. Она училась, хотя ей было это совсем неинтересно, но она же «пластилиновая». Она была уверена, что никогда не будет оружием пользоваться, и муж купил его лично для себя как очередную игрушку для разнообразия своей реальности.

Роб также решил, что может позволить себе купить дом в кредит, и счастливая парочка ждала момента, когда строительство будет завершено.

Когда Марина переросла должность бебиситтера, она «уволилась по собственному желанию». Ее соседка-ровесница, американка Кристин, имела свой малый бизнес с милым названием «Отражения». Кристин занималась уборкой новостроек. Маринина мама, услышав новости по телефону, что дочь – уборщица, сказала: «Ну, начинай с низов». Марине было обидно это слышать, как будто мама сможет приехать в Штаты и сразу доктором стать. Маринины родственники были глубоко разочарованы в ней. Их знакомые в Америке не хрячили при муже-американце с приличной профессией, а учились в колледже и осваивали нормальную специальность. А Марина не могла мужа уломать даже часть своего заработка посылать своим. То есть столкнулась с полным непониманием. С одной стороны – мужа, с другой стороны – родни.

Например, Марина и ее родственники были уверены, что с ее высшим филологическим образованием она достойна высокооплачиваемой работы переводчика, преподавателя русского языка в колледже, на худой конец – секретаря. Конечно, Марина не хотела работать в сфере обслуживания, ей казалось это низким, грязным. Она пренебрежительно относилась к официанткам, кассирам, уборщицам, доставщикам пиццы. Но ее бедноватый английский не позволял получить работу, соответствующую ее завышенным запросам и наивным, этаким розовым в крапинку, ожиданиям ташкентской родни. Без английского и хорошего американского образования приходилось начинать с низов. Нужен был опыт, любой опыт, чтоб тебя наняли, чтоб язык развязался.

«Ни в коем случае нельзя пренебрегать какой-либо работой. Все они чему-то научат», – учил жену Роб, рассказывая, как работал грузчиком, официантом, барменом, стюардом, прежде чем стал программистом.

Марина стала постигать азы уборки новостроек. Она работала в «Отражении» иногда только пять часов в день, все зависело от объекта и скорости. Первое время она была довольна: уборщицам не надо иметь дело ни с людьми, ни с деньгами, не надо выряжаться. Даже возила ее Кристин на объекты сама. У них была одна машина с Робом на двоих, да Марина и водить-то ее боялась. Идеальная на тот момент была ситуация, ведь торчать дома и смотреть телевизор часами надоест любому.

Может ли сердце запрыгать от радости при виде мочи на свежепостеленном линолеуме? Может. И душа поблагодарит бессовестного мародера, который нагадил непонятно по какой причине в новоотстроенном и благоустроенном помещении. Да здравствуют саботаж и вандализм – кому-то от этого стало хорошо! Марине! Кристин подавала специальный рапорт начальнику строительства квартирного комплекса, а в нем ехидно улыбалась сквозь редкие зубы кругленькая сумма за выведение мочи с линолеума. И Марине, счастливице, шанс предоставлялся эту неприятность извести. Заработать, значит. Не доллар и не два. А десять-двадцать за пять минут работы. Не для брезгливых. Это вам не бутерброды делать, не хотдоги продавать. И главное, можно было договориться с шефиней, чтобы отдельно выписывала чек за такую работу сверх нормы. И Марина смогла даже родителям эти легкие деньги посылать за спиной мужа.

Марина слово «уборщица» ненавидела всеми жабрами-фибрами своей загадочной славянской литературоведческой души. Она возмущалась и укоряла своего Ангела-Хранителя, как тот мог позволить, чтобы она, чья дипломная работа посвящена была поэзии Н. К. Рериха, стала уборщицей в Америке и радовалась любым проявлениям вандализма? Но Союзник демонстративно молчал, то ли считал ниже своего достоинства повторяться, то ли обижался на свою подопечную за критику.

Не успела русская принцесса из Узбекистана освоить новую профессию, как Кристин решила продать свой бизнес. Это означало, что новый шеф приобретал все заключенные ею контракты, все ее оборудование, состоящее из стремянок, ведер, пылесосов, тряпок и чистящих средств, а также ее работников. И Марине, воспитанной в духе развитого социализма, предстояло получить этакую капиталистическую пощечину. Но новый босс решил нанимать своих людей, и Марина лишилась работы «уборщицы на стройках». Однако она не унывала. Кристин передала Марину как Красное знамя своему другу Мэфью, у которого был свой маленький бизнес по уборке квартир, с которых съехали жильцы.

Новый начальник – это как новые туфли, никогда не знаешь, подойдут ли они тебе, пока не поносишь. Новый босс – новые правила, под которые нужно было гордым буревестникам, вроде Марины, научиться подстраиваться. Нет проблем, она – «пластилиновая»! Прежде чем она покорит Америку, ей придется самой покориться. Для адаптации.

Итак, ближе к делу. Из «уборщицы на стройке» Марина стала «домработницей». Если учитывать первую работу бебиситтером, это была ее третья американская профессия. Ее задача состояла в том, чтобы все сияло: холодильник, духовка, посудомоечная машина, унитаз, ванна, раковины, зеркала. От Мэфью Марина научилась новым терминам. Если квартира требовала четыре часа вылизывания, то Мэфью называл съехавших жильцов то «куском дерьма», то «мусором».

Марина сделала выводы, что работа домработницы легче, чем труд уборщицы на стройке. При кондиционере работаешь, оплата почасовая, а значит, она не пребывала в стрессовом состоянии, как при работе на Кристин. Это надо было испытать: хозяйка бизнеса тратила время работников на выдачу оборудования, объяснения, вынос мусора, перетаскивание оборудования с одного этажа на другой и не платила за это. Только за убранные квартиры. Причем Кристин платила одинаково двадцать долларов за уборку как односпальной, так и трехспальной территории. Жадная, хитрая, капиталистическая гнида! Поэтому Марина сразу оценила плюсы работы на нового босса. И денег больше, и работенка легче.

Все объекты, преподнесенные Мэфью, были квартирами, где жили «куски дерьма». Потому что чистенькие он убирал сам: это были его легкие деньги. Отдраивание холодильников и духовок занимало много времени, и Марине удавалось «вылизывать» всего по две квартиры в день. Через два дня новый босс ее уволил. Медленно, на его взгляд, она убиралась: «Я не сделал на тебе денег». Ну и катись колбаской! Робу и Марине было уже не до ее грошей, они готовились к переезду в новый дом! До этого переезда Марина не сомневалась в адекватности мужа. Но когда он слил содержимое своего огромного аквариума в унитаз, вместо того чтобы подарить зоомагазину, и у него еще хватило совести сказать прослезившейся жене, что он дал рыбкам свободу, а она – «девочка из страны третьего мира, которая ничего не понимает», Марина многое поняла. Один сомик, сантиметров десять длиной, все выплывал, борясь с потоками воды, но в конце концов и он сдался. Марина не понимала мужа: покупали, растили, кормили, лелеяли… И в унитаз. Как будто долларовые купюры порвали и выбросили, не внимая их визжанию. Марина подумала, что если существует Ангел богатства или бог Мамона, то Роб этим своим поступком просто выбесил его донельзя и финансовые проблемы не за горами.

Въезд в новый дом с тремя спальнями, двумя туалетными, гостиной, столовой и гаражом на две машины был для молодоженов апогеем счастья и стабильности. Для Марининого мужа это был первый в его жизни крупный кредит. Роб объяснил жене, что наконец они бросили якорь и деньги будут не на ветер выкидывать за аренду квартиры, а платить за свой дом, постепенно, ежемесячно, финансировавшему их банку. Разумеется, прежде чем получить кредит у банка, нужно было доказать, что ты кредитоспособный. Это означало, что у Роба должны были иметься работа и документация, подтверждающая сей факт. Банку-кредитору было важно знать, что в течение последних трех лет Роб работал и платил налоги, оплачивал счета и является благонадежным и ответственным членом общества. Взнос за дом был три тысячи долларов, повезло, не стали требовать десять процентов от стоимости недвижимости! Всего шесть процентов! Спасибо хорошей и стабильной кредитной истории. Марина поняла, что она со своей чистой кредитной историей не смогла бы получить кредит у банка ни на дом, ни на машину.

Марина поначалу не догадывалась, что ее американец – транжира, который слишком впитал в себя устои американского общества: «купи сейчас, плати потом», «быть не хуже соседа» и «что скажут родственники». Ей казалось, что все у них чудесно, поскольку всеми финансовыми делами занимался он, то есть вел бюджет, рассчитывал, когда и кому сколько платить.

Перед въездом в дом Роб повел Марину в мебельный магазин: «В новый дом нужна новая мебель». И они взяли в кредит новые гарнитуры в гостиную, спальню, стиральную и сушильную машинки, столовый гарнитур, новый ортопедический матрас за штуку баксов, телевизор-гигант! Марине нравилось ходить по магазинам, глазеть по сторонам. Она уже не мечтала о новых вещах, косметике, духах или сумочках и не намекала на их приобретение. Они же дом купили и мебель! О чем может идти речь?

Пока кредитная история Роба еще не показывала, что он влез в долги «по самое не хочу» с покупкой дома и мебели, он решил стать обладателем бассейна. Извилистые края, водопад, огромные валуны, ступеньки, встроенная очистительная система. Двадцать тысяч за постройку бассейна – такое удовольствие. Или двести долларов в месяц выплачивать кредит в течение нескольких лет.

Казалось, теперь, все купив, можно расслабиться, поджав хвостики и затянув пояски, и выплачивать долги как все нормальные американцы.

День Благодарения, Рождество. Роб удивил жену билетами в театр на балет «Щелкунчик», который шел в городе Финикс. Марина узнала, что в США этот балет идет весь декабрь перед Рождеством в разных театрах страны. Марине всегда нравилась эта история – история мужчины и женщины, которая сделала себе принца из деревяшки-игрушки. Она философствовала, что принц-то был заколдованным, превращенным в орехоколку. И любовь его сделала человеком. Любовь поистине творит чудеса.

Перед началом нового, 2000, года Роб маниакально, без отрыва на прогулки и правильное питание, работал двое суток подряд. Марине казалось это диким и было непонятно, откуда в нем иногда берется столько энергии, как будто скипидара кое-куда добавили…

На новом месте, Марина завела себе новую подругу-американку, конечно же, старше себя. Лоре было сорок, но выглядела она на все пятьдесят. Худощавая, некрасивая, с изможденным лицом и добрыми серыми глазами. Ее дочке было всего два годика. Лора и Марина общались, у соседки тоже был лабрадор, и собаки подруг играли на зеленом газоне или плескались в бассейне.

Лора была программистом, работала дома, но ежеквартально ездила в Лос-Анджелес с какими-то отчетами. Приближалась очередная командировка. Лора попросила Роба и Марину ей помочь. Она хотела купить Марине билет на самолет, наняв ее в качестве няни, чтобы та сидела с двухлетней девочкой в отеле, пока Лора будет на всяких конференциях и собраниях. Марина с радостью согласилась поехать в Лос-Анджелес. Она сказала Робу, что ей надоело все время сидеть дома и хочется увидеть что-то новое, прогуляться по берегу Тихого океана, ведь Лора не откажет ей в этом удовольствии, на то она и подруга! Соседка обняла Марину и стала готовиться к поездке.