В действующем УК РФ предусмотрены следующие цели наказания: 1) восстановление социальной справедливости; 2) исправление осужденного; 3) предупреждение совершения новых преступлений (ч. 2 ст. 43). В отличие от прежнего уголовного законодательства положение о том, что наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства, теперь является составной частью принципа гуманизма (ч. 2 ст. 7 УК РФ).

Цель восстановления социальной справедливости регламентирована впервые и отвечает восстановительной функции уголовного права.⁵¹ Ранее на такую цель обратил внимание Н. А. Беляев, назвав одной из целей наказания цель удовлетворения чувства справедливости, выражающуюся в стремлении к назначению справедливого наказания, суровость которого соответствовала бы тяжести совершенного.⁵² Б. С. Никифоров также считал важнейшей интегративной целью наказания восстановление нарушенного в результате совершения преступления социально-психологического порядка.⁵³

Осуществляя толкование, ученые чаще рассматривают эту цель как обязательную, а две другие цели как дополнительные, поскольку между ними использован союз «а также».⁵⁴ В юридической литературе высказано и иное мнение, согласно которому эта цель достигается лишь при условии назначения наказания, способного обеспечить выполнение двух других целей наказания.⁵⁵

Среди ученых-юристов нет единого понимания и относительно содержания рассматриваемой цели. В соответствии с предусмотренным в УК РФ принципом справедливости применяемое к лицу, совершившему преступление, наказание должно быть справедливым, т. е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (ч. 1 ст. 6).

Однако поскольку законодатель ставит перед наказанием цель восстановления социальной справедливости, что предполагает учет в том числе общественного мнения, в котором явно или скрыто все еще преобладает идея возмездия преступнику, ряд ученых отождествляют эту цель с целью возмездия, кары.⁵⁶ Указанная позиция свидетельствует о том, что законодательное закрепление цели восстановления социальной справедливости послужило продолжению научного спора о цели кары.

В истории уголовного законодательства цели возмездия и кары были отвергнуты: «Задач возмездия и кары уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик себе не ставит», – говорилось в Основных началах уголовного законодательства 1924 г. (ч. 2 ст. 4). Такая позиция законодателя объяснялась, по-видимому, прежде всего влиянием идей социологической школы.⁵⁷ По мнению А. А. Пионтковского, в этом положении воплощался принцип социалистического гуманизма.⁵⁸ А. Л. Ременсон видел в ней стремление подчеркнуть целесообразный характер наказания, направленного на предотвращение преступлений, и что наказание не является актом мести преступнику.⁵⁹ Не содержало этих целей и последующее уголовное законодательство. Однако в связи с принятием Закона СССР от 16 августа 1938 г., в котором говорилось, что суд «не только карает преступников, но также имеет своей целью исправление и перевоспитание преступников», некоторые ученые одной из целей наказания назвали цель кары (возмездия). Б. С. Утевский⁶⁰ и М. М. Исаев⁶¹ считали ее даже единственной при применении наказания к «врагам народа» высшей меры наказания и длительных сроков лишения свободы. При этом под целью кары понималось причинение преступнику определенного страдания, лишения.⁶² Тем не менее ряд исследователей причинение лишений признавали средством достижения других целей.⁶³ Как указывал А. Л. Ременсон, приписывание наказанию цели кары означает, что оно является самоцелью, а также приводит к уменьшению значения цели предупреждения преступлений.⁶⁴ Сходная с Законом от 16 августа 1938 г. формулировка ч. 1 ст. 20 Основ уголовного законодательства 1958 г. (ч. 1 ст. 20 УК РСФСР 1960 г.), согласно которой «наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью…», объединившая сущность и цели наказания, возобновила дискуссию о цели кары. Именно как цель кары истолковал это законоположение Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 19 июня 1959 г. № 3 «О практике применения судами мер уголовного наказания», действовавшем в этой части до издания Постановления от 29 ноября 1962 г. № 14.⁶⁵ Между тем, по словам одного из разработчиков проекта Основ уголовного законодательства Н. А. Стручкова, грамматически союз «но и» противопоставлял сущность наказания его целям.⁶⁶ Так, по мнению Б. С. Утевского, отказ от задачи кары «повел бы к ослаблению действия наказания на неустойчивых людей».⁶⁷ И. И. Карпец исходил из того, что цель кары второстепенна, но только ее наличием в уголовном праве объясняется установление обязательного минимального срока отбывания наказания, назначение смертной казни или лишения свободы на длительный срок.⁶⁸ Полемизируя, И. С. Ной указывал, что отбывание минимума наказания служит достижению цели общего предупреждения, а применение к осужденному смертной казни – цели специального предупреждения.⁶⁹ М. Д. Шаргородский считал, что уголовное законодательство «не должно ставить перед собой цели мести, возмездия или кары»; наказание, по его мнению, не имеет целью причинение страданий, а лишь связано с ними, поскольку заключает в себе лишение преступника какого-либо блага.⁷⁰ А. А. Пионтковский считал, что признание цели возмездия «приведет к превалированию задач устрашения», а цели кары означало бы, что наказание – самоцель.⁷¹

Таким образом, кара – это свойство, сущность уголовного наказания, которое в современном обществе не должно преследовать цели возмездия или кары. А поэтому, как указывает В. Н. Кудрявцев, «достижение социальной справедливости должно быть ограничено рамками закона, запрещающего самосуд, телесные наказания и ставящего под серьезное сомнение допустимость смертной казни».⁷²

Цель исправления осужденного является выражением воспитательной функции уголовного права. Ряд криминалистов этой гуманной цели придают самостоятельное значение.⁷³ Другие ученые исходят из такой функции уголовного права, как предупреждение преступлений, и цель исправления считают средством достижения цели специального предупреждения.⁷⁴ Как пишет А. И. Чучаев, «более высокая цель, какой является исправление… не может выступать средством достижения более низкой цели».⁷⁵ И. С. Ной также отмечал, что сведение цели исправления к этой роли приведет к ее игнорированию, если «цель предупреждения преступлений достижима посредством кары».⁷⁶ Сформулированные в УК РФ цели наказания, на наш взгляд, имеют самостоятельное значение. Цель исправления также играет важную роль для уголовно-правового института, стимулирующего законопослушное поведение осужденных, поэтому эту цель следует в УК РФ сохранить.

В науке уголовного права не сложилось единства мнений и о содержании цели исправления. Н. А. Беляев считает, что «об исправлении преступника можно говорить тогда, когда под влиянием наказания в его сознании происходят изменения, при наличии которых преступник хотя и не превращается в активного и сознательного члена… общества, но уже становится безопасным для общества».⁷⁷ И. С. Ной исходил из так называемого морального исправления, понимая под ним «такую переделку личности осужденного, при которой нового преступления он не совершает не из страха перед наказанием, а потому, что это оказалось бы в противоречии с его новыми взглядами и убеждениями».⁷⁸ Н. А. Стручков также считал, что эта цель направлена на то, чтобы «лицо, отбывшее наказание, стало сознательным и полезным членом… общества».⁷⁹ Как заметил И. В. Шмаров, на практике трудно провести разграничение, когда один освобожденный не совершает нового преступления из страха перед наказанием, а другой – вследствие изменения взглядов и убеждений.⁸⁰ Объективным критерием степени достижения цели исправления признается поведение осужденного. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 19 октября 1971 г. № 9 «О судебной практике условно-досрочного освобождения осужденных от наказания и замены неотбытой части наказания более мягким»⁸¹ критериями исправления осужденных названы примерное поведение и честное отношение к труду, а для несовершеннолетних – также и к обучению, за все время отбывания наказания.

Цель предупреждения новых преступлений обосновывалась Ч. Беккариа, который писал, что «цель наказания… заключается… в предупреждении новых деяний преступника, наносящих вред его согражданам, и в удержании других от подобных действий».⁸² Данная цель соответствует предупредительной функции уголовного права,⁸³ впервые закрепленной в УК РФ (ч. 1 ст. 2). В теории уголовного права в зависимости от субъектов, в отношении которых осуществляется функция предупреждения преступлений, различаются цели специального и общего предупреждения. Более четко в этом плане по сравнению с УК РФ рассматриваемая цель сформулирована в Модельном Уголовном кодексе для государств – участников СНГ (ч. 2 ст. 45).⁸⁴

Цель специального предупреждения представляет собой предупреждение совершения нового преступления со стороны осужденного. Она достигается в результате исполнения или отбывания назначенного осужденному наказания. Однако по вопросу о содержании, средствах и моменте достижения данной цели имеются различные подходы, связанные с признанием или непризнанием цели исправления ее составной частью. По мнению Н. А. Беляева, цель специального предупреждения ставится до достижения цели исправления;

средствами ее достижения служат лишение преступника физической возможности совершения преступления и устрашение фактом применения к преступнику наказания.⁸⁵ И. С. Ной самостоятельное значение данной цели видел в устрашении и создании условий, исключающих возможность совершения осужденным новых преступлений, и считал ее достигнутой при наступлении юридического исправления.⁸⁶ А. И. Чучаев элементами механизма специального предупреждения называет «воспитание осужденного, его устрашение, ограничение возможности совершать новые преступления, лишение физической возможности совершения рецидива».⁸⁷ Ученые, включающие в содержание данной цели исправление, средствами ее достижения считают не только физическое и психическое (устрашение) воздействие, но и воспитание. При этом цель считается достигнутой и если лицо, отбывшее наказание, не совершит вновь преступления, так как боится наказания, и если субъект осознал упречность своего предыдущего поведения, т. е. морально исправлен.⁸⁸

Цель предупреждения обращена также и к обществу и получила название цели общего предупреждения. Согласно теории «психологического принуждения» А. Фейербаха, который в XIX в. наполнил эту цель конкретным содержанием, уже точно определенная в уголовном законе угроза наказанием устрашающе воздействует на возможного преступника и удерживает его от совершения преступления.⁸⁹ Данная цель наказания заключается в предупреждении преступлений других посредством применения наказания к лицам, признанным виновными в совершении преступлений. Именно необходимость осуществления цели специальной превенции нравственно оправдывает рассматриваемую цель наказания.⁹⁰ Цель общего предупреждения прежде всего направлена на удерживание лиц, не совершавших преступлений, хотя исследователи признают ее роль ввиду ужесточения наказания при рецидиве преступлений и в отношении лиц, имеющих судимость.⁹¹

В науке уголовного права в настоящее время признается, что общепредупредительное воздействие наказания осуществляется на трех этапах: с момента вступления уголовного закона в силу, при назначении наказания судом и в процессе исполнения назначенного наказания.⁹² Элементами типичного механизма общего предупреждения⁹³ являются устрашение и воспитание,⁹⁴ а также привычка законопослушного поведения.⁹⁵ Угроза применения наказания как психическое принуждение служит средством удержания от преступления, указывая на юридические последствия его совершения, которые, как правило, сопряжены с причинением нравственных страданий. В то же время угроза наказанием оказывает и определенное воспитательное воздействие, подкрепляя моральные запреты, а также стимулирует привычное правомерное с точки зрения уголовного закона поведение.

Вместе с тем социологическими исследованиями установлено, что передаваемая информация о наказании является практически всегда неполной и часто неадекватной объективной реальности.⁹⁶ По данным С. В. Максимова, удельный вес информации о предстоящих, идущих или состоявшихся судебных процессах составляет не более 5 % от общего объема сведений о государственном реагировании на преступность, тогда как осужденными процедура судебного следствия оценивается как наиболее активный психологический элемент общего предупреждения.⁹⁷ На основе результатов опроса жителей Москвы (N = 125 человек, двухступенчатая серийная выборка), проведенного в 1990 г., показывающего низкий уровень (13 – 14 %) знания населением существа и содержания действовавшей на этот период системы наказаний, С. В. Максимов пришел к выводу о невозможности использования в уголовной политике в качестве непосредственного ориентира завышенных карательных притязаний взрослого населения (до 70 % опрошенных в 1989 – 1990 гг. жителей Крымской, Московской, Омской областей, Ставропольского края старше 18 лет в качестве основного средства борьбы с преступностью предложили ужесточить наказания).⁹⁸

Результат же общепредупредительного воздействия наказания достигается в зависимости от субъективного восприятия наказания в объекте такого воздействия. При этом непосредственным объектом выступает уголовно-правовое сознание (его типы) и лишь в конечном счете объект – уголовно-правовое поведение.⁹⁹ В процессе мотивации поведения индивида отражение факторов общепредупредительного воздействия происходит на двух уровнях: сознательном и подсознательном (эмоционально-установочном). Между тем ввиду особенностей отражающего субъекта, как пишет С. В. Максимов, из-за ошибки в интерпретации символов данного воздействия (тюрьма, смертная казнь, поимка преступника) и их характеристик (неотвратимость и суровость уголовной ответственности) влияние факторов общего предупреждения ограничивается.¹⁰⁰ Считается, что факторы общепредупредительного воздействия наказания значительную роль в выборе законопослушного (уголовно-правомерного) варианта поведения играют в отношении лиц с неустойчивой иерархией моральных ценностей (неустойчивый тип личности), допускающих совершение антиобщественных проступков.¹⁰¹ С. В. Максимов на основе критерия доминирующего типа уголовно-правовой установки в числе групп населения, значимых для общепредупредительного воздействия, выявил большую группу, представителей которой отличает готовность к совершению преступлений при гарантии безнаказанности, и самую многочисленную группу, которую такая готовность отличает в зависимости от запрета.¹⁰² К рассматриваемой группе населения относят и группу, которую характеризует ситуативный тип личности.¹⁰³

Попытка проверить эмпирическим путем общепредупредительное воздействие наказания в отечественной науке была предпринята М. М. Исаевым в 1924 г. Респондентам среди «непреступного населения» был задан следующий вопрос: «Приходилось ли Вам быть в таком положении, когда совершение уголовно наказуемого деяния было удобно по обстоятельствам дела и практически полезно, но деяния не было совершено?».¹⁰⁴ Среди оказавшихся в такой ситуации мотивирующее воздействие угрозы наказанием признали немногие – 19,6 % мужчин и 20,0 % женщин. Примерно такие же данные были получены в более поздних исследованиях.¹⁰⁵

Успешное осуществление задач уголовного права предполагает измерение эффективности его институтов. Под эффективностью уголовного наказания понимают степень достижения законодательных целей наказания.¹⁰⁶ Достоверным критерием достижения этих целей, как заметил Г. А. Злобин, является поведение людей, изменяющееся в результате применения к преступникам мер уголовного наказания. Цель восстановления социальной справедливости реализуется при назначении осужденному справедливого наказания, так как в числе целей уголовно-исполнительного законодательства таковая отсутствует (ч. 1 ст. 1 УИК РФ 1997 г.). Объективным показателем эффективности наказания как средства исправления осужденного служит уровень рецидива. М. Н. Становский достижением цели исправления считает несовершение осужденным нового преступления после хотя бы раз отбытого наказания либо освобождения от него.¹⁰⁷ По мнению же А. П. Козлова, «при выходе лица на свободу существующие условия социальной действительности… могут существенно деформировать элементы исправления, заложенные в нем наказанием… и рецидив будет свидетельствовать не о неэффективности наказания, а о преимущественном воздействии социальных условий».¹⁰⁸ Критериями эффективности частнопредупредительного воздействия наказания также является уровень рецидива, его динамика.¹⁰⁹ Критерием эффективности общепредупредительного воздействия наказания являются субъективные (мнение экспертов, мнение осужденных, общественное мнение в целом) и объективные (частота и динамика применения различных наказаний, динамика преступности и отдельных видов преступлений) показатели.¹¹⁰

В национальных правовых системах ряда ведущих зарубежных стран дефиниция наказания содержится лишь в доктрине. Во Франции учение о наказании сочетает в себе идеи двух направлений – современного неоклассицизма и новой социальной защиты. Согласно первому, по словам Н. Е. Крыловой, «наказание должно быть столь мучительным, сколь тяжелым было совершенное деяние», а целями наказания являются воздаяние и устрашение, поэтому назначенное наказание подлежит исполнению без каких-либо последующих изменений его срока и содержания.¹¹¹

По мнению создателя теории новой социальной защиты М. Анселя, наказание должно быть таким, чтобы «оно само по себе перевоспитывало».¹¹² В связи с этим сторонники теории новой социальной защиты выступают за «применение эффективной санкции, позволяющей как исправить, а впоследствии, если это возможно, и реабилитировать преступника, так и охранять общество», т. е. целями наказания являются предупреждение (общее и специальное) и исправление как главная цель.¹¹³ В УК Франции 1992 г. отражены обе эти теории наказания.

В уголовном праве Германии в основу института наказания положена так называемая соединительная теория наказания.¹¹⁴