Глава 4

На следующий день взволнованная Леля с самого утра явилась в пустую теткину квартиру. Квартира была примечательна тем, что сохранилась почти в том же виде, в каком, наверное, была до революции. Все комнаты в ней соединялись друг с другом какими-то загадочными поворотами и угловыми закутками; странные коридоры шли в никуда, а кухня была расположена почему-то в том месте, где ее меньше всего ждешь. Раньше это была густонаселенная коммуналка с перекрытыми межкомнатными дверями. Но постепенно все или разъехались, или вымерли. В результате к началу приватизации в квартире остались четыре одинокие старушки, да тетя Инна со своей семьей. Довольно долго они жили очень дружно, как родные люди. Поэтому умирая, соседки оставили любимой Инночке в наследство все свое имущество, включая комнаты. Особых денег у нее на ремонт и новую мебель не было. Поэтому обстановка квартиры сохранялась под стать ее планировке. Кроме рассохшихся старинных шкафов и тяжелых дубовых стульев ее наполняли разные статуэтки, картины, фотографии и лампы с замысловатыми выцветшими абажурами.

Дом находился на улице Большая Морская, был построен в 1865 году, и в свое время там жили представители таких фамилий, как Гончаровы, Демидовы, Строгановы. Тетя Инна уверяла, что здесь когда-то квартировал даже знаменитый полководец Петр Иванович Багратион. Вот почему Леле не было стыдно отправлять сюда своих необычных гостей.

А теперь она стояла в пустой прихожей и не могла сообразить, как сообщить о своем приходе духам. Тишина была неимоверная. Такая, что она почувствовала себя грабителем, забравшимся в чужой дом.

С утра она уверенно и непринужденно выдержала мамин взгляд, так, что та даже не спросила, зачем ей понадобились ключи от теткиной квартиры. Мама легко отвлекалась на более интересные вещи, и Лельке не составило труда переключить ее просьбой: поискать в книгах все, что найдется про город Китеж. А это, действительно, интересовало ее больше всего на свете.

Но сейчас в тишине квартиры, в которой должны были быть духи, непринужденность куда-то подевалась.

– Ау-у, есть кто живой? – тихонько пропела Леля, уверенная, что никто не отзовется.

Но вместо ответа она увидела своих гостей, которые внезапно проявились прямо перед ее носом.

– Доброе утро, Елена Ивановна! Очень приятно вас видеть в столь ранний час, – немного торжественно произнес Феодорит, показавшийся Леле похожим на античного героя.

– Здравствуйте, – проговорила Леля.

– Ура! Ура!! Наша команда в сборе, можно начинать поиски! – радостно возвестил Мокий.

– Можно, – согласно кивнула Леля, которая тут же пришла в такое же бодрое расположение духа. – А с чего начнем?

– С библиотеки! Феодорит утверждает, что там ты найдешь для себя много интересного.

– Справедливо. Надо хоть почитать про этот странный город, который мне предстоит отыскать.

– Про город мы можем и сами тебе рассказать. Но по объективным причинам все равно предлагаю начать наши труды с Публичной библиотеки. Если ни у кого нет возражений, – вежливо проговорил Феодорит, вопросительно глядя на Лелю.

Она пожала плечами, и так как других предложений не поступило, удивительная компания вышла на улицу и пошла в сторону Невского проспекта.

Главная улица города была, как и положено, заполнена народом. Поток куда-то несущихся горожан деловито обтекал неторопливую толпу гостей города на Неве. Эти два потока периодически смешивались между собой и создавали почти автомобильную «пробку», с той разницей, что пробиться все равно было можно, хотя и по одному. Люди для духов не помеха, и Леля с интересом наблюдала, как ее новые друзья беспрепятственно пропускают сквозь себя человеческие тела, даже не деформируясь в объеме. Она так загляделась на это зрелище, что сама дважды влетела кому-то прямо в живот, за что и была удостоена парой гневных взглядов. Пролепетав вслед свои извинения, Леля попыталась сосредоточиться и составить план поиска, но ничего не получилось – ни одной мудрой мысли в голове так и не появилось.

– Пока мы гуляем, может, вы поведаете мне про моих прабабушек? – почти жалобно попросила она духов. – Наверняка вы все про них знаете. Вдруг с них надо начинать?

– Да, честно говоря, мы и сами не очень-то много знаем, так, несколько фраз, – уклончиво ответил Мокий.

– Ну, хоть что-нибудь!

– Простите, Елена, но мне кажется, что вам надо самой разобраться, а то мы собьем вас с толку. Важно ваше восприятие, вдруг вы увидите что-то такое, что не увидели историки, – строго заметил Феодорит.

– Про моих предков писали историки? – Эта новость Лельку явно озадачила.

– Так уж получилось, что одна из твоих далеких прапрабабок была дружна с царицей.

У девушки похолодела спина. «Именно царицы мне не хватало для полного счастья, – подумала она. – И вообще… Какое у меня может быть «свое восприятие», если я даже не понимаю о ком идет речь? Вот попала в историю».

Но больше расспрашивать не стала, благоразумно решив подождать.

Совсем скоро они подошли к зданию Публичной библиотеки, Леля полезла в сумку за паспортом, и тут Мокий предложил пройтись еще немного вперед, до угла Владимирского проспекта:

– Я, с удовольствием, покажу тебе мою прежнюю обитель, – пояснил он девушке. – Если, конечно, интересно.

Дом 49 по Невскому был когда-то родным для Мокия. А теперь, после реконструкции, старинное здание занимал роскошный современный отель.

– Отличная идея, – неожиданно для себя, согласилась Леля, – библиотека никуда не денется.

Феодорит удивился, но спорить не стал. Только выразительно посмотрел на Мокия, в том смысле: понимаешь ли, куда приглашаешь?

– Да пойдемте, все нормально, – обрадовался Мокий. – В моем подвале много чего интересного осталось.

– Не может там ничего остаться – здание полностью перестроено, – сухо заметил Феодорит.

– Ну и что, они хоть все и разломали, но стены-то в подвале оставили! – казалось, Мокий был просто в восторге от предполагаемого похода.

– Там один тайник был, – доверительно сообщил он. – Хранились всякие вещи бывших владельцев. Нам-то, духам, они ни к чему. Так что будет лучше отдать все Леле. В безвозмездное пользование.

– А мне тоже ни к чему, я продать их не сумею, – бесхитростно ответила девушка.

– Ничего… Запомнишь, где лежит, а потом торжественно найдешь клад. За 25% сдашь государству. Или мои знания устарели? Может быть, теперь больше дают?

– Срок дают за нарушение прав собственника и разлом подвала, – мрачно пошутил Феодорит.

– Нет, нет, действительно… Ну что такого? Надо посмотреть, даже любопытно! Все-таки настоящий клад! – зажглась идеей Леля. – А кому принадлежал этот дом раньше?

– Изначально дом принадлежал князьям Шаховским, но думаю, тайник вряд ли их. Ведь лет через 30 дом купили купцы Ротины и открыли там гостиницу «Москва». Хотя в первые годы после постройки там жило много известных людей искусства. Например, Некрасов или Глинка. Нельзя забывать и то, что Шаховские ведут свой род от Рюрика, а фамилия всех русских царей до прихода к власти Романовых была Рюриковичи. И именно Рюриковичи царствовали во время исчезновения города Китеж.

Феодорит прервал этот исторический экскурс:

– Не увлекайтесь, вряд ли вам так сразу повезет, скорее всего, это простой купеческий клад с вещами, которые были ценны только для владельца спрятанного.

Феодорит, казалось, не очень хотел, чтобы Леля ползала по подвалам. Но молодежный энтузиазм был так заразителен, что он не стал возражать и заплыл вместе со всеми в щель, которую образовывала перекошенная подвальная дверь во дворе соседнего дома.

– Не забывай, Мокий, что человек не может пройти там, где проходит дух. Ему надо обеспечить человеческий проход.

– Вот я и обеспечиваю! К тому же она худая, вполне пролезает, – отпарировал Мокий.

Леля на самом деле была очень похожа на худенького мальчика и как все маленькие женщины в 21 выглядела на 16.

– А в 50 буду выглядеть на 30, – утешала она себя, но втайне жалела, что не родилась высокой длинноногой блондинкой. Однако сейчас, протискиваясь в отверстие, предложенное для прохода как человеческое, она порадовалась своим размерам.

Компания оказалась в темном подвале, который скудно освещался солнечными лучами через щели в заколоченных окошках. Приятным открытием было то, что духи стали слегка светиться в темноте и вполне уютно освещали дорогу. Было сыро и прохладно. Облупившаяся штукатурка обнажала кладку из темных, будто полированных кирпичей. Они выглядели такими крепкими и надежными, что не было сомнений: 200 лет для них не срок.

Как удивительно устроен старый Петербург! Лишь отойдешь в сторону от центральных улиц, как тебя начинают увлекать таинственные подворотни, заманивая в мистическую запутанность бесконечных Петербургских дворов.

Двор, плавно перетекающий в другой двор, потом в третий и четвертый, и так целые кварталы, расходящиеся вглубь от центральных улиц и выныривающие на свободу в совершенно неожиданных улочках и переулках. Эти проходы и проходные дворы кем-то закрывались, но находились другие. Обнаруживались лестничные клетки, через которые можно было попасть в бывшие дворцы с какого-то необъяснимого входа, чердаки, выходившие на соседние крыши, подвальные переходы, выводящие в огромные вестибюли, украшенные разноцветьем полуразбитых витражных окон.

Леля любила эти дворы, потому что сама выросла среди их строгих стен, чахлой зелени и длинных коридоров подворотен. «Неужели все это теперь исчезнет в мертвом бетоне современных строений? Как скучно станет в Петербурге. Бессмысленный типовой комфорт для скучных одинаковых людей», – такие мысли витали у Лели в голове, пока Мокий вел ее тайными проходами из подвала в подвал, соединенными в одну хитрую систему, не подвластную человеческому пониманию. Но результат стоил того: в конце концов они оказались в зале с красивыми арочными сводами. На стенах зала полностью облезла штукатурка, и в красных кирпичах он выглядел, как французский винный погреб.

– Здорово – восхитилась она, – а что сверху?

– Сейчас ничего интересного. Раньше был купеческий ресторан. Этим подвалом не пользуются. Проход знают только бомжи, но и они сюда не ходят – сыро и нет отопления. Зато здесь есть общая стенка с подвалом Дома Шаховских, и мы достанем клад с этой стороны.

Мокий был шутливо деловит, а сама Леля пребывала в полном восторге от новых впечатлений. И только Феодорит оставался, как обычно, спокойным и задумчивым, но вдруг, и он насторожился. Потом обеспокоенно посмотрел на Мокия и обернулся на странный неприятный звук. От неожиданности, что сюда идут, Леля испуганно рванула прятаться за какой-то ящик. Но ей не повезло и, с бесшумностью падающего слона, она рухнула куда-то вниз.

Рефлекс есть рефлекс, поэтому вопль был неизбежен.

Леля приземлилась во что-то мягкое и мокрое,

– Мамочка! Где я? Вытащите меня отсюда, я бою-юсь!

Но в ушах тут же прозвучал успокаивающий голос Мокия:

– Не бойся, я здесь. Руки, ноги целы? Вы люди такие хрупкие. Давай-ка поднимайся.

Над головой послышался какой-то шипящий противный звук.

– Это змеи? – пропищала она от ужаса.

– Да, нет, откуда тут змеи? Мы ведь не в Африке. Здесь кое-что попротивнее. Это бесы.

– Кто?!

– Бесы – падшие духи, но они не только падшие, они еще очень мерзкие и вонючие. Да ты не трясись – встречаться с ними не стоит, конечно, но и бояться тоже не надо. Ведь с тобою мы, ангелы.

– А вы что – ангелы?!!!

– А кто же еще? Есть только ангелы и бесы. Ну, давай руку, я тебе помогу.

Мокий легко оторвал ее от грязной кучи, на которой она лежала, и заметил:

– Как удачно здесь опилок набросано, видно воду пытались собрать.

Наверху раздался гнусный голос. Именно гнусный: ну никак по-другому не назвать.

– Ух-ты! Кого мы видим, кого мы лицезреем!

Леля сразу представила себе пьяного матроса, идущего вразвалочку. Но ничего не было видно.

В ответ раздался голос Мокия:

– Странно, что ты еще здесь, Сайгон, твоя резиденция давно закрыта.

– И твоя тоже, но ты же здесь. Чего тебе надо, позволь полюбопытствовать?

У Лельки в ухе зазвучал голос Феодорита:

– Это бес – куратор «Сайгона», так в народе называлось местное кафе. Извечный противник Мокия. Встреча с ним некстати. Они привязчивые и любопытные – эти кафешно-ресторанные бесы. Постарайся не обращать на него внимания. Именно через внимание бесам легко уловить человека.

Но Сайгон явно рад был встрече, ему было скучно. И, конечно, Лелькин вопль не остался незамеченным.

– А кто это с вами? – Бледное лицо, но не пьяного матроса, а наркомана с блестящим взглядом, наклонилось сверху. – Человек, который видит духов, и даже держит их за руку?! – это слишком интересно, чтобы пропустить.

– Петух! Дуй сюда – здесь надо разобраться.

Послышалось змеиное шуршание, и в проеме наверху показалась другая голова, на этот раз похожая на свое имя.

– Здрасьте, – улыбнулось чудище пустым ртом. – Девушка, а как вас зовут? Меня – Петушок. Будем дружить?

Леля зажмурилась и изо-всех сил старалась заткнуть уши, но противные голоса будто звучали у нее в голове.

– Ангелы, помогите! – прошептала она.

И тут из темноты вышли Феодорит и Мокий. Они светились сильнее обычного, и Леля впервые увидела у них за спиной крылья.

– Уходите!

– Только не надо никого пугать, – снова голосом пьяного матроса заговорил Сайгон,– никаких претензий, мы уже удаляемся. Нам бы только познакомиться, и то из вежливости – все-таки дама. Мы всегда же при культуре были, вот и Петух знатный ресторан держал. Все купцы московские у него кушали и довольны бывали. А вы сразу так грубо, может мы поговорить только или послушать мечтаем. Да и заранее интересуемся: может, чем помочь потерпевшей?

– Как всегда кривляешься, Сайгон? Убирайся, – грозно сказал Мокий.

– Пусть дама попросит, мы сразу уйдем, – ласково прошипел бес.

– Молчи, – раздалось в Лелином ухе – беса никогда ни о чем просить нельзя, он ничего просто так не сделает.

– Ну, так как? – улыбались довольные собой рожи, – договоримся?

Но тут Феодорит выступил вперед, стал больше ростом, разлил вокруг яркий свет, и, гневно сверкнув глазами, произнес: «Изыди!»

Бесы зажмурились, съежились и с противным шипением исчезли за один миг, остался только вонючий запах.

– Теперь от них трудно будет отвязаться, – серьезно проговорил Феодорит.

– Не думал я, что они до сих пор тут, – с горечью сказал Мокий. – Оба ресторана давно закрыты. Хотя они могут теперь и на гостинице паразитировать. Ангела Хранителя нет, вот и болтается всякое.

И, уже улыбаясь, ласково продолжил:

– Давай, Леля, выбирайся оттуда, будем клад доставать. Пока ты лежала в опилках, я нашел заветный кирпичик. Встреча была для всех неприятная, но не будем о ней думать, своих дел полно.

Но Лелина голова думала не о кладе. «Как же так? – думала она, – если все Ангелы Хранители старого города уйдут, везде такие сайгоны разведутся. Кошмар! Надо как-то обсудить этот вопрос: может они передумают? А она еще содействует их уходу. Или делает вид, что содействует, потому что ее задача ей до сих пор неясна. Зачем она вообще понадобилась им для этой миссии, не из-за бабушки же. Если они самые что ни на есть ангелы, (а она в этом уже убедилась, – вон как выгнали бесов одним своим светом.) – то, – продолжила она мысль, – они и сами прекрасно могут без нее куда угодно попасть, не то, что в Китеж, хоть на Луну. Да, надо обязательно обсудить этот вопрос при первом же удобном случае», – решила она.

То, что сейчас случай не подходящий, было ясно хотя бы потому, что она была вся мокрая и грязная. Надо забирать клад и выбираться отсюда, пока бесы снова не появились. Или дворники, что тоже не лучший вариант.

Клад достали без приключений. Как положено, кирпичик вынулся, щель образовалась, ниша за щелью нашлась. А в нише лежали упакованные в сверток какие-то вещи. Леля не стала смотреть, все равно темно. Сунула все в сумку и пошла за Мокием таким же длинным и замысловатым путем. Правда, вышла она почему-то не в старый двор из подвала, а на Владимирский проспект из парадной, совсем как приличная дама. Немного мокрая, но непобежденная трудностями. Так, во всяком случае, ей казалось.