Цитаты из книг автора «Оксана Головина»

Что делать, сама эту кашу заварила, самой и за ложкой бежать.

На суп из моллюсков Лиза смотрела скептически. Ей даже показалось на миг, что из белоснежной тарелки на неё тоже кто-то поглядывал.

в компании своих родственников в Париже? – нервно поинтересовалась Нина, вместо приветствия, – и что ты делаешь в «Пантеоне»? Второй вопрос прозвучал так, будто он осквернил своим присутствием ресторан. Чёрт, ведь бывал тут почти каждый день с тех пор, как это заведеньице открылось. Неужели и Дюваль повадилась обедать здесь? Вот тебе и порадовался священному уединению. – Времени проведённого с моей дорогой семьёй было достаточно. Я решил вернуться раньше, – Этьен поднялся из-за стола, придерживая светлый галстук, и жестом руки предложил «даме» составить ему компанию. Нина посмотрела на него как на умалишённого. Но затем она аккуратно заправила платиновую прядь волос за

Что она наговорила этой глупышке? Максим отключил телефон, не сводя с Вероники взгляда. Он увидел, как она возмущённо топнула ушибленной ногой, немедленно ойкая, и запрыгала на второй, здоровой, придерживая болевшую ступню руками. Телефон выпал и рассыпался на части на асфальте. Громко хлопнув дверцей, Сиверин быстрым шагом подошёл к девушке. Он присел и сгрёб в кучу детали мобильника, сердито собирая его. – Как ты оказался здесь так быстро? – Вероника испугалась и замерла. Куртка стала падать с её плеч, и молодой человек вовремя подхватил её, поднимаясь. – И тебе здравствуй, зая, – Максим тщательно обтёр телефон о джинсы. Затем он схватил девушку за руку и вложил в её ладонь поцарапанную вещь. – Здравствуй… – Вероника опустила голову, и принялась крутить мобильник в руках. На её лбу краснело небольшое пятно, видимо встретилась с каким-то углом. Вроде в очках или не носила на занятиях? Спецом надела, когда он приехал? Чёрт, что с ней произошло? Спросить или нет? Только Максим набрал воздуха, чтоб задать вопрос, как жена опередила его, запихивая мобильник в большой карман толстовки. – Ты же подвезёшь меня, правда? – Вероника принялась мять край одежды. – Зачем, по-твоему, я сюда ехал? – отозвался капитан. Почему она глядит на него так странно, словно он смертельно болен? Максим недоверчиво отступил на шаг, девушка напротив, подступила к нему. Вероника закусила губу, но негодные слова просто не шли с языка, да и капитан не помогал ей никак. – Мне… мне ещё нужно будет кое-куда заехать, – пролепетала девушка, довольная тем, что хоть что-то произнесла. – Хорошо, – иронически сощурившись, заверил капитан.  Он видел, что взгляд жены снова, то и дело останавливался на его ремне, который не скрывала перетянутая майка. Вероника панически пыталась придумать хоть что-то вразумительное, чтобы задержать Максима. Вроде та женщина, Светлана, говорила правду. Не похожа она на врунью. Из них троих, она самая адекватная вышла. Просто нужно помотать Максима по городу все эти три часа, и дел-то. Но вдруг?.. Муж отступил в сторону, Вероника немедленно встала перед ним, заливаясь румянцем и едва не лопаясь от мучавшего её вопроса. – Говори! – проговорил Сиверин ей прямо в лицо. Чёрт, она была похожа на спелое яблоко с этими розовыми щёчками. Она даже пахла яблоками. Вероника отчего-то приподнялась на цыпочки, схватила его за ворот, и попыталась заставить наклониться к ней. Максим изумился, но позволил девушке эту

Il vaut mieux etre seul que mal accompagne

аря не сразу сообразила, что попала под власть странного сновидения. Или же это были воспоминания Иши? Она вновь видела страшный бой и вно

тило ярко, слепило и заставляло глаза слезиться. Све

Пять комнат?! Домина с подземным гаражом… «бмв»… Сколько платят нашей милиции… полиции? Точно оборотень. Или внучатый племянник королевы Англии. Но сегодня Максим был так добр, и даже больше, чем заботлив. Кем бы она была, осуждая его сейчас? Версия с племянником больше пришлась по душе, и Вероника смирилась.

Броган понял, что все это время задерживал дыхание, поскольку голова закружилась и пришлось судорожно вдохнуть воздух. Сын?

Мы редко видим окружающий нас мир в его настоящем обличье. Чаще всего он становится для нас лишь зеркалом нашего «я»