Глава 2

Молодой человек устало опустился в кресло.

Он был очень доволен собой. Птичка попала в клетку – Герда будет принадлежать ему, и пусть отец со своими амбициями катится к поганым йодасам.

И все же, какое-то нелепое противоречивое чувство боролось внутри его испорченной души. Удвиг себя не понимал. С одной стороны, он хотел заполучить Герду в свою постель, с другой – ему не хотелось, чтобы столь нежное существо превратилось в очередную придворную потаскушку. Юноша себя слишком хорошо знал, чтобы надеяться на длительный интерес к Герде Вардас, не могло быть и речи – новая игрушка ему надоест. Возможно, не так скоро, как остальные – она всё-таки действительно отличалась от других. Все, что он может для нее сделать – это потом выдать замуж за одного из родовитых аристократов, можно даже за наследника одного из Домов. Герда заслуживала лучшей участи. Просто непонятно было другое, откуда это щемящее чувство внутри, мешающее здраво мыслить.

Неужели он сожалеет о том, что действительно не сможет жениться на Герде?

Бред!

Или все же, нет?

Да, а с Вардасом придется договариваться. Только вот как…

– И не стыдно вам обманывать столь милую девочку? – тихий вкрадчивый голос, раздавшийся из темной части шатра, до которой не доходил свет дрожащей свечи, вывел молодого человека из его глубокой задумчивости. Следовало догадаться, что для этой особи преград не существует, тем более в виде хлипких шатровых изваяний.

– Ты как всегда не вовремя, Богарт, – недовольно поморщился Удвиг.

– Задача Богарта оберегать будущего короля, мой господин, – голос, исходивший от длинной темной фигуры, звучал заискивающе и подобострастно, отчего молодой человек еще больше скривился.

– Где же ты был во время турнира? – язвительно заметил Удвиг. – Когда выскочка из Дома Браггитас калечил мне руку.

– Думаю, смотрелось бы весьма забавно присутствие вашего личного телохранителя прямо на турнире, – Богарт даже хихикнул от собственного остроумия. – Только, боюсь, мы бы не уместились вдвоём на одной лошади.

Наследнику престола Великого Княжества Латгельского было не до смеха, ему не нравилось, что этот недочеловек таскается за ним везде и всюду, особенно там, где ему не следовало бы появляться. Богарт был прекрасным телохранителем, но происходил из клана Серых теней – храмовых наемников, частично отринувших свою человеческую природу и поклоняющихся Брексте – покровительница ночной тьмы. Безликие, как их еще называли, служили верно тому, кто им платил, а Богарту платил король Крайстут не только за сохранность сына. И это безумно раздражало Удвига – ему не нравилось, что за ним так тщательно шпионят, прикрывшись предлогом охраны.

– Не вздумай навредить ей, – в голосе Удвига звучала угроза.

– О-о, – протянул сероликий наемник. – Похоже, всё же нашлась та леди, которой удалось затронуть сердце нашего мятежного принца.

– Заткнись, Богарт, ты меня понял! – молодой человек вскочил из кресла. – Надеюсь, моему отцу недолго осталось. Следующим королем стану я и мне очень кажется, что ты не желаешь испортить наши «хорошие» отношения.

– О да, Ваше Высочество, – склонилась расплывчатая тень. – Только смеет ли недостойная тень просить своего господина отдохнуть после тяжелого дня.

– Я в полном порядке! – отрезал Удвиг, осев обратно в кресло – голова стала сильно кружиться, не хотелось свалиться проклятому наемнику под ноги.

– Конечно же, благодаря прекрасной леди и выпитой настойке дурман-травы, а еще… азмиру.

И как только узнал сукин сын! Удвиг сжал подлокотники кресла так, что пальцы стали белыми, а сами деревянные подлокотники жалобно заскрипели.

– Не волнуйтесь, мой господин, – попросил его телохранитель-шпион. – Богарт никому не выдаст ваш секрет, но и вы должны понять – ваш слуга не желает вам зла. Золотой порошок очень опасен для людей, он способен подарить усладу вашим чувством, может дать устойчивость к боли и даже наделить невероятной силой. Однако затем последует жестокая плата.

– Я знаю, йодас тебя задери! Это было всего один раз и больше не повторится.

Вездесущий проныра! Стоило догадаться, что ему станет известна эта афера с азмиром. Но Удвигу необходимо было выиграть турнир. Стереть самодовольное выражение с рыжей морды этого выскочки Браггитаса, увидеть вытянувшуюся от удивления физиономию Вардаса, ухмылку своего отца и, наконец, выбрать даму сердца, что он и сделал, отдав Венец Прекраснейшей своей сестре. Выражение на ее лице того стоило!

Ну не отдавать же приз Риджите Дардас, которая уже сейчас смотрит на всех, как королева, а с ним самим постоянно норовит остаться наедине.

– Богарт не сомневается в вас, Ваше Высочество, – тень снова склонилась. – Безликий слуга желает своему господину только добра.

Как же! Желает он добра! И, тем не менее, всё равно доложит королю об азмире, а тот, в свою очередь, сделает выговор. Отца Удвиг уже очень давно не боялся, но брюзжание немощного старика о том, что будущий правитель должен быть достоин правления и своего народа, порядком ему надоели.

Удвиг единственный сын Крайстута – владыки Великого княжества Латгелского, наследник престола и надежда всея княжеской земли в борьбе против опостылевшей своими притязаниями на их земли эльфийской империи Анорион.

Всё бы ничего, если бы молодой человек не тяготился роскошным подарком судьбы. Ведь на самом деле он родился пятым сыном, и долгое время до него никому не было дела. Пока старших братьев последовательно не убрали с пути к престолу Латгелии. Вот тогда-то Крайстут и вспомнил о младшем и слегка подзабытом отпрыске от второй жены.  Удвиг проклинал тот день.  Поначалу. Но потом понял, что из всего можно извлечь свою собственную выгоду. И ничего, втянулся.

– Зачем пудрить девчонке мозги? – вполне буднично, к удивлению, самого Удвига, обратился к нему отец. – Неужели тебе мало дворцовых девок, сын?

Как?!

Чуть было не вырвалось у молодого человека. Эта безликая сволочь еще поплатится за свой длинный язык.

– И не смотри на меня так! – рявкнул король. – К твоему сведению, на меня работает не только твой телохранитель.

В этом сам Удвиг не сомневался. Даже тени было бы неловко подсматривать за ним в постели, из чего следовало, что все его любовницы предыдущие, настоящее и последующие сами докладывали правителю о проделанной работе. Может быть, поэтому неискушенная в дворцовых интригах Герда, нравилась ему куда больше остальных.

При мысли о девушке сразу почему-то стало легко и приятно. Такого наплыва чувства он не испытывал с детства. Наверное, это потому что они дружили, когда были детьми, а потом все изменилось. Удвиг оказался последним и единственным наследником престола, и никто не стал интересоваться мнением одиннадцатилетнего мальчика. Его увезли в столицу, а Герда отправилась к себе в свой любимый замок Виндегад, о котором трещала без умолку.

Какая ирония судьбы, думал Удвиг. Не стань он наследником, мог бы сейчас даже жениться на ней. А так, придется довольствоваться Риджите Дардас с её по-лягушачьи холодными руками и бесподобно огромным состоянием. Уж если и приносить себя в жертву, то лучше в этой ситуации, по мнению Удвига, была принцесса Ивелесского королевства. Она, по крайней мере, на вид производила впечатление этакого аморфного существа, которому нет никакого дела до окружающей суеты. А вот с Риджите станется не лезть в его дела. Уже сейчас папаша Дома Дардас указывает его отцу, как правильно следует распределять его золото.

Великому княжеству было нужно расположение Ивелесса, как самого близкого соратника империи Анорион. Но, увы, деньги, как оказалось, были нужнее. Намного. Поэтому княжество во главе с Крайстутом обретет неиссякаемый денежный запас в лице лорда Дардаса. А тот, в свою очередь, получит столь желанную его душе власть. По крайней мере, ему будет так казаться. Риджите достанется Удвиг вместе с короной. Но что в итоге получит сам Удвиг?

Риджите?

Она обладала яркой красотой из тех, что называется броской.  Всегда появляющаяся при дворе в самых лучших шелках и драгоценностях по последней моде, Риджите обладала ещё и прекрасным вкусом. Она умела за собой следить и хорошо выглядела, куда бы ни шла. Вся мужская половина двора валялась у ее ног. И даже престарелый король втихаря пускал за нею слюни. Пускай бы и женился на ней сам. Удвиг не возражал бы против брата или же очередной сестры. Но беда в том, что Крайстут уже был женат на его матери, которая умирать, никак не спешила. А вот произвести на свет детей уже ни кунигас, ни кунигайте были не в состоянии.

Мать, в свое время, из-за своей любви к молоденьким оруженосцам, еще после рождения дочери, что-то там себе натворила по женской части, дабы больше не рожать да фигуру не портить.  Что же касается отца, то ввиду слишком тягостного бремени правления, на его жизнь покушались так часто, что последний раз чуть не стал удачным. В итоге правителя на старости лет попросту разбил паралич на всю нижнюю часть тела.

А Удвиг считал себя слишком умным для побочного семени.  Зачем давать фавориткам слишком большие надежды на ложные возможности. Они, по мнению молодого наследника, и так были хороши, правда, для иных утех, но никак не для материнства.

– Ты прекрасно понимаешь, – заговорил Удвиг, обращаясь к отцу. – Что мне в любом случае придется жениться на Риджите Дардас. Так что можешь не волноваться по поводу Герды.

Молодой человек с вызовом посмотрел на престарелого короля.

– Послушай меня, я не идиот! – воскликнул Крайстут. – И вижу, как ты пялишься на девчонку с первого дня ее появления при дворе.

Забавно. А ведь Удвигу казалось, что голову ему затуманил азмир и выпитая настойка дурман-травы.  Поэтому он чуть было не уложил её в свою постель прямо в шатре. Что действие золотого порошка, что настойки вот уже несколько часов, как выведены из крови очищай-камнем, но мысли о Герде не оставили его голову.

– Новое лицо при дворе – это всегда интересно, – нашёл себе оправдание молодой принц.

– Ты мне зубы не заговаривай, щенок! – процедил отец. – Можешь таскать любую девку во дворце, но за эту конкретную Вардас тебе отсечёт яйца, не посмотрев, что ты единственный наследник на престол Великого княжества.

– На его бы месте я гордился такими возможностями для своей дочурки…

– Это Вардас! Йодас тебя задери! Меч Латгелии, и он мне нужен!

– Но не до такой степени, как, например, лорд Дардас, – не упустил возможности поддеть отца Удвиг.

– Дардас – это деньги, а Вардас – меч и сила! За ним пойдут воины, если эти тощеногие и белобрысые эльфы снова удумают отрезать себе от наших территорий… Да какое там… – махнул рукой старый король, – они метят на все наши Земли. Жадные сволочи! За Вардасом пойдут воевать даже крестьяне, и его уважают, действительно уважают.  Но чтобы кормить и снабжать оружием эту армию, мне нужны деньги. Немалые. У Вардаса таких денег нет. Зато есть у Дардаса и на этом всё!

– У нас в княжестве настолько плохо обстоят дела с казной?

Удвиг даже был немного обескуражен отчаяньем в словах отца. И это человек, который порол его за малейшую провинность в детстве? Кунигас приказавший из-за непригодности убить Жеймо? А ведь отец теперь сам был похож на полудохлого пса, пытающегося жалким своим рыком, распугать подкрадывающихся диких кошек.

Ну и дела!

– Если бы ты хоть немного интересовался внутренними и внешними делами княжества, – вздохнул отец. – А не тем, что находится у придворных девок под юбками. То очень скоро выяснил, что казна наша за все предыдущие стычки с этими остроухими тварями сильно оскудела. Мы всё-таки держава меча и копья. Из-за того, что Дейвасу было угодно основать наше княжество в клубке змей, у нас слишком много врагов. Наш внутренний и внешний рынок пришли в упадок из-за козней империи. Нам нужно налаживать отношения с Севером и двигаться далеко на Восток – Ниппон, Кандун и даже Хашмир. Но для всего этого нужны деньги и так уж вышло, что самые богатые залежи золота нашей страны лежат в карманах у Дардаса.

– Ну, тогда его влияние в государстве лишь усилиться, – констатировал Удвиг. – А если его несравненная дочь еще и разродится наследником, то Дардас и на сам трон не поленится залезть. Ты не боишься смуты, например, или бунтов других Домов?

– Мне уже нечего бояться, – хмыкнул слабеющий Крайстут. – Я сделал для тебя и для короны всё, что смог. Об остальном должен позаботиться ты сам.

– Что ты имеешь в виду? – не понял молодой человек.

– А то! – собравшись с силами, воскликнул король. – Мне осталось совсем недолго. Если ты возьмешься сейчас за ум, который у тебя пока сосредоточен в штанах…

«Будто бы сам в молодости был святым, – подумал про себя Удвиг. – Только что бастардов не наплодил по всему двору, как дед когда-то». Мысли свои принц предусмотрительно придержал при себе.

– …то возможно, очень скоро вникнешь в дела Латгелского княжества, – продолжал рассуждать отец. – Как во внешние, так и во внутренние.

Старик устало откинулся на подушки.

– А девчонку Вардас не трогай, – с придыханием проговорил Крайстут. Сухая старческая рука – которая когда-то держала с легкостью меч и безжалостно драла самого Удвига – тянулась к прикроватный тумбочке за стаканом с водой.

Удвиг опомнился от наваждения, сжалившись над немощным стариком, который приходился ему отцом, но полюбить которого он так и не смог, подтянул к руке вожделенную хрустальную ёмкость. Напившись вдоволь, Гедмин хрипло отдышался и снова заговорил:

– Ее отец не потерпит того, что его дочь будет шлюхой, пусть и королевской.

От усилия по лицу короля заструился пот.

– Вардас дочку холил и лелеял не для того, чтобы ты ее попользовав, бросил как сучку для других кобелей.

М-да. За ведением постоянной борьбы с эльфийской империей, Крайстуту некогда было образовываться и познавать тонкости литературной речи. Жизнь с солдатами, в полевых условиях сильно урезала запас выражений кунигаса.

– Он её на родину жены то ли за графа, то ли за герцога отдать собирается. Всё же нам нужны связи и с Ивелессом – она лучшая для этого кандидатура.

Конечно лучшая, но не для ивелессца. Решил про себя Удвиг. Что ж пусть себе лелеет его отец мечты о богатстве Дардаса. Он – Удвиг – тоже заставит с собой считаться. Если допустить этого толстосума до власти, то так можно и с трона подвинуться, причём насовсем. Все получат ровно столько, сколько сам Удвиг решит. Что же касается его, то он тоже получит свою награду. В конце концов, следующим королем быть ему.

С этими мыслями Удвиг в сопровождении тени покинул покои отца.