Глава 10 Поймите: надо иметь совесть

Я ни на минуту не усомнился, что это за мной. Проснуться от кошмара, происходившего со мной последние дни, хотелось всё больше и больше. Но я прекрасно понимал: время, подходящее для истерик, закончилось. Так. Что я трогал? Схватив лежащее у разделочной доски кухонное полотенце, я остервенело потёр плечо парня, но быстро опомнился.

Дверная ручка на кухонной двери, выключатель в коридоре. Что я трогал ещё? Входная дверь! Да и Бог бы с ней, это неважно. Я заметался по кухне и коридору, судорожно протирая то, чего я мог машинально коснуться.

Всё, пора на выход. Внизу громко хлопнула подъездная дверь, заурчал лифт, опускаясь на первый этаж, и одновременно кто-то шумно затопотал по лестнице. Странно, что соседи не проявили никакого любопытства. Никто не выбежал из квартир, не кричал и не охал. Они ещё не знают, не поняли, что произошло – решил я.

Нельзя растекаться мыслью, не время – снова одёрнул себя. Вниз по лестнице нельзя, в лифт нельзя, остаётся наверх. Было бы здорово, если бы на последнем этаже был выход на чердак. Чтобы спокойно уйти через соседние подъезды.

Нельзя сказать, что я в плохой спортивной форме. Но до того быстро пробежал, можно сказать, пролетел пять этажей, что это точно был мой личный рекорд, а, возможно, и мировой, если кто-то, конечно, озаботился бы организацией таких экзотических соревнований.

Сердце билось в районе горла, мне казалось, что оно готово выскочить, пробив грудь, вырваться на свободу вместе с приступом кашля, который я сдерживал изо всех сил. Душа сначала нервно путалась в пятках, а потом полетела впереди меня, стремясь оторваться от не поспевающего за ней бренного тела. Не удивлюсь, если она втайне мечтала улететь от меня как можно дальше.

Наверху меня традиционно ждали две новости: хорошая и плохая. Чердак был, к нему вела устойчивая железная лестница, забраться по которой ничего не стоило. Но дверь закрыта на огромный навесной замок, по состоянию которого можно было предположить, что, во всяком случае, через эту дверь, чердак не посещали несколько лет.

Снизу доносились бодрящие звуки. Понятно, что прибывшие вряд ли сразу ломанутся наверх. Или я ошибаюсь, и они станут искать убийцу по горячим следам? Кстати, кто вызвал полицию? Что вообще произошло? Ведь я даже толком не осмотрел тело. Может, мужчина умер естественной смертью, а полицейские приехали совсем по другому поводу? Может, они ехали вообще мимо куда-то ещё? А по лестнице топотали обычные жильцы?

Но я уже откуда-то знал: всё это неправда. Мужчину убили, совсем недавно, ровно перед моим приходом. Тело не успело закоченеть, на это, как я помнил из курса школьной анатомии, нужно около двух часов. Или нет? Надо проверить. Но это подождёт! А пока – главное выбраться отсюда и связаться с Ниной.

В голову стали приходить мысли одна нелепее другой. Может, начать звонить в двери? Да, люди так и рвутся приютить тридцатилетнего незнакомца «в самом расцвете сил».

Я облокотился на косяк рядом с одной из квартир и тихонечко застонал. Дверь внезапно открылась, из квартиры шагнула хрупкая кареглазая девушка с большой вязаной синей сумкой через плечо. Я стыдливо отпрянул. Незнакомка прикрыла за собой дверь, внимательно посмотрела на меня и мягко посетовала:

– Да Вы так не смущайтесь! Просто поймите, пожалуйста: надо иметь совесть!

Честно говоря, я опешил. Судя по всему, девушка была уже в курсе произошедшего, а ещё она принимала меня за убийцу.

«Ну а кто же ещё, кроме убийцы, будет как лох прятаться от полиции на верхнем этаже?» – ехидно спросил голос внутри меня.

Но вместо того, чтобы заорать, позвать на помощь, ну или, на худой конец, чинно доехать до полиции на десятом этаже и, как подобает добропорядочной гражданке, сдать меня с потрохами, незнакомка решила сначала меня подбодрить, а потом воззвать к моей совести. Мол, сколько можно! Хватит убивать, пора и честь знать.

Я потупился. Что я мог на это ответить? Это не я? Жалкое оправдание. Проповедующая «миссионерка» между тем продолжила:

– Да Вы не переживайте, не Вы первый, не Вы последний.

Согласен. История знала убийц и до сегодняшнего вечера, и, судя по хронике наших дней, человечество ещё не скоро навсегда покончит с леденящими душу преступлениями. Но аргумент: «Ничего, убивали и до тебя, расслабься» – я слышал впервые. Раз девушка так благожелательно настроена, я попытался прояснить ситуацию.

– Поверьте, я ни в чём не виноват! – произнёс я как можно более убедительно и проникновенно.

«Миссионерка» с готовностью кивнула:

– Я понимаю, Вы готовились!

Час от часу не легче. Надеюсь, она хотя бы имела в виду готовился к оправданию, а не преступлению? А может, она блаженная, как бабушка говорила?

Читал я истории про девиц, которые пишут письма в тюрьму незнакомым преступникам. По обескураживающей статистике, чем ужаснее преступление, тем больше на совершивших его спрос. Девушки не просто переписываются, а шлют деньги, приезжают на свидания, а потом и замуж выходят, зачастую сажая бывшего преступника себе на шею. Кажется, таких девушек называют «ждули». Может, и эта из таких? Решила не дожидаться суда и срока, а ковать железо пока горячо, знакомиться сразу здесь, раз уж подвернулась такая возможность? Так сказать, не отходя от кассы?

Я даже перестал дышать, ожидая, что девушка начнёт восторгаться моим стилем убийства, изощрённостью плана и качеством подготовки. Но вместо этого услышал:

– Да, у отца высокие требования. Я это знаю, как никто другой. И Ваше желание поскорее сдать экзамен похвально. Но поймите, вот так караулить преподавателя у его квартиры некрасиво. Папа не оценит. Поверьте, приходили уже такие. Он всех выставил.

Ах, вот оно что! Я облегчённо вздохнул. Отец девушки преподаватель, и она приняла меня за студента, не дождавшегося официальной пересдачи осенью. Но «прозорливая» дочь явно принципиального препода истолковала мой вздох по-своему:

– Ничего, я отцу не расскажу! – и тут же сама рассмеялась, – да и не смогу при всём желании, я же даже имени Вашего не знаю! А описывать внешность у меня всегда плохо получалось.

Хоть одна хорошая новость, – подумал я и тоже улыбнулся.

– Вы милый, – простодушно продолжала девушка, – и очень отличаетесь от всех, кто приходил к отцу. Не ругаетесь, не качаете права. Тут один, – она забавно фыркнула, – угрожать пробовал. А кое-кто взятки предлагал, ну так тех уже отчислили. Мой отец не такой! – гордо подытожила она.

Мои мысли лихорадочно скакали в голове, пытаясь найти наилучшую возможность использовать такое счастливое стечение обстоятельств. Можно было, как ни в чём не бывало беседуя, выйти с девушкой из подъезда. Она местная, тут живёт. Никто не будет ожидать, что убийца нагло прошествует у всех на глазах со свежеприобретенной пассией. Но что если у выхода из подъезда уже стоит полицейский, дотошно проверяющий документы?

Допустим, девушка подтвердит, что я студент и учусь у её отца. Но если у следствия не будет подозреваемых, то рано или поздно обратятся к списку всех, кого заметили и тщательно переписали после убийства. Обнаружив несоответствие, я быстро стану превращусь в очень привлекательную для расследования фигуру. Надеяться на авось и так рисковать было нельзя.

Попросить смущённо воды? Зайти в квартиру и потянуть время? Дочь преподавателя куда-то спешит, я не смогу задержать её надолго, это ничего не даст. Попросить у неё ключи от чердака? Даже если они у неё есть, что вряд ли, как я ей это объясню. Не пойдут ли полицейские по квартирам, или опять же не остановят у выхода из подъезда с вопросом: «Не видели ли Вы что-то необычное? Или кого-то?»

Пока я бездействовал и жалко улыбался собеседнице, стараясь, чтобы это выглядело как можно приятнее, двери лифта отворились.

Глава 11 Чужая квартира

Мы с девушкой одновременно развернулись в сторону открывающихся дверей. Я с волнением, которое мне трудно было скрыть, ожидая выхода шкафообразного полицейского, провокационно поигрывающего наручниками, моя собеседница – с непонятным мне смущением. Но из лифта выскочил незнакомый парень невысокого роста, с мелкими, какими-то птичьими чертами лица, сходство особенно усиливала вытянутая вперёд шея.

Увидев нас, стоящих достаточно близко друг к другу, молодой человек скривился, словно в рот ему попал недозрелый лимон, который не иначе как под дулом пистолета прожевать заставили, и писклявым голосом запричитал:

– Опять? Ты опять? Я жду тебя у подъезда, жду. А ты с хахалями дурно пахнущими общаешься! Ань!

Я уже догадался, что это не полицейский в штатском, и облегченно выдохнул про себя. Но при словах о «дурно пахнущем», которые явно были обо мне, возмущённо воззрился на «бессмертного» парня, раздумывая, не спустить ли пар, отыгравшись на разговорчивом камикадзе. На всякий случай склонил голову к майке. Как я и думал, поклёп. Никакого дурного запаха! Я парень чистоплотный.

Девушка же вспыхнула до корней волос и сделала шаг вперёд, вставая передо мной и загораживая от «птенца»:

– Как тебе не стыдно, Кирилл! Это к отцу. Студент. А ты… Ты явно только приехал. Иначе сразу бы поднялся, я тебя прекрасно знаю! Ни минуты лишней ждать бы не стал.

– Как же, – ворчливо отозвался парень, заметно остывая, – в ваш подъезд так просто не зайти сейчас. И не выйти! Полиция у подъезда.

– Так как же ты зашёл?

– Как-как! Корочки показать пришлось. Словно я сюда по служебной надобности приехал. Буду я лишний раз перед ними отчитываться, куда я, да к кому.

Час от часу не легче. Я поздравил себя за проявленное терпение. «Птичка»-то оказалась с корочками. Какими непонятно, но лучше воздержаться от любых с ним контактов.

– Ой, – испугалась Аня, – а что случилось?

– Пришили у вас в подъезде кого-то, – равнодушно ответил Кирилл, делая шаг к девушке и пытаясь приобнять её за плечи.

Но Анечка ловко уклонилась от объятий и взволнованно забормотала:

– А кого?

Парень безразлично пожал плечами, и девушка продолжила:

– Так может не пойдём никуда? Посидим у меня, я пирог испекла, – почему-то она сделала особенное ударение на последних словах.

Кирилл снова раздражённо передёрнул плечами:

– Не говори глупостей. Я столик заказал, да и вообще… Мне сегодня расслабиться надо. Не дома, скажем так, – тут он перевёл взгляд на синюю вязаную сумку Ани, – опять ты с этой сеткой?!

– Не сеткой! – достойная дочь преподавателя разозлилась, – а экологичной сумкой. Сама вязала!

– Ну можно же взять красивую кожаную, из эко-кожи!

– А как, по-твоему, эту кожу делают, а? Атмосферу засоряют!

– Да что за глупости!

Кирилл с Анечкой подошли друг к другу вплотную. Но, стоя близко-близко, они не касались друг друга, не обнимались, как совсем недавно, очевидно, хотел парень, а просто злобно шипели, словно разозлённые насекомые. Если они влюблённая пара, подумал я, то я – балерина.

Правда, в голову тут же услужливо прилетело воспоминание, как бабушка в детстве таскала меня на занятия балетом. Точнее, пыталась. Сходили мы два раза, а на третий я решительно отказался идти, за что был поставлен в угол, где мне предлагалось поразмыслить о своём неуместном бунте.

Поспешно отогнал некстати заглянувшее воспоминание. Пока старался стоять тихо, «не отсвечивая». Но диалог «влюблённых» явно затягивался, и я чувствовал себя всё глупее. Может, начать спускаться по лестнице? Пока «птичка с удостоверением» не заинтересовалась, чего это я стою и слушаю? С таким-то его сварливым характером. Но не успел.

– Всё, хватит, поехали уже в ресторан! – завопил парень с такой ненавистью, что мне показалось, что сейчас он Анечку ударит.

– Поехали! Сам стоишь столбом! Надеюсь, ты заказал столик в вегетарианском? – с не меньшей экспрессией проорала его собеседница.

Кирилл смачно выплюнул непечатное выражение.

– Не смей при мне выражаться! Я из интеллигентной семьи! – тут же взвилась его собеседница.

– Заходи уже в лифт, интеллигентный ты мой борец за экологию!

И тут девушка повернулась ко мне:

–Мы вниз. Вы с нами? – спросила она мягким нежным голосом, каким говорила со мной прежде. Это настолько отличалось от того, как она сейчас орала на «птичку», что, кажется, я открыл рот от удивления, – И я прошу прощения за неуместное поведение Кирилла.

Я не успел не только ответить, но и среагировать, а «птичка» немедленно встряла:

– Какого ты перед ним извиняешься?! И вообще, покажите-ка документы!

Оп-па, приехали.

Но Анечка что есть силы толкнула парня в открытые двери лифта (девушка с «птичкой», ругаясь, попеременно нажимали на кнопку вызова, так что во время их диалога лифт постоянно раздражённо то открывал, то закрывал двери), заорав в ответ:

– Немедленно прекрати! Ты ещё у меня документы спроси!

– И спрошу, – тут же глухо донеслось из лифта.

Девушка шагнула внутрь, и я услышал за шумно закрывающимися дверьми не менее шумный звук поцелуя. Ну, на поцелуй это было похоже больше всего. Не съел же он её живьём?

Поле боя осталось за мной. Я вернулся к тому, с чего начал. Снова стоял на последнем этаже и не знал, как выбраться, с той лишь разницей, что теперь меня видели двое свидетелей. Но если Анечка, по её уверению, внешность описывать не умела, то «птичка», я был уверен, описала бы меня в малейших подробностях. Ко всему прочему, на лестнице послышались тяжёлые шаги спешащих на верх людей.

Видимо, полицейские, раздражённые тем, что лифт так надолго застрял на верхнем этаже, решили самолично проверить периметр. Подняться пешком по лестнице. Я запаниковал. И тут вспомнил, что Анечка так и не закрыла дверь на ключ. Сначала отвлеклась на меня, потом на увлекательную ссору с Кириллом. Замок, на моё счастье, был не английский. Не мешкая, я толкнул дверь в квартиру неизвестного мне преподавателя, поспешно зашёл внутрь и закрылся изнутри на замок.

И вовремя, потому что на площадку и в самом деле поднялись двое полицейских. Поочерёдно нажали на звонки всех четырёх квартир на площадке. Мне казалось, что звук моего громко бьющегося сердца слышен даже на первом этаже, но вроде бы обошлось. Немного подождав и позвонив во все двери повторно, полицейские удалились.

Интересно, что им никто не открыл. Кажется, мне повезло, никого из жильцов не было дома. А вот на четырнадцатом этаже, похоже, кто-то был. До меня донеслись глухие голоса, но слов было не разобрать.

Вот я и в чужой квартире. Что дальше? На всякий случай я решил проверить, точно ли тут больше никого нет. Квартира оказалась огромной, четырехкомнатной, с большим просторном холлом. Ремонт был явно дорогой, но видно, что делали его давно. Сейчас квартиры отделывали немного иначе. Я аккуратно разулся, обошёл все комнаты и убедился, что в квартире один.