Глава 1

Каждый видит только то, что хочет видеть. Я часто слышала подобное утверждение прежде, но никогда не становилась свидетельницей неоспоримых доказательств. Именно этот факт поразил в самом начале моей сверхъестественной истории сильнее прочего – и оттого уже последующие события воспринимались проще.

Впервые я увидела его раньше Маринки, и на самом деле не придала глобального значения судьбоносной встрече. После университетских пар стояла на трамвайной остановке и весело переглядывалась с бабулей, оказавшейся единственной моей коллегой по ожиданию транспорта. Старушка села на скамью, трость прижала к бедру, пакеты с продуктами поставила с другой стороны, а я прикидывала, стоит ли помочь ей забраться в трамвай, когда тот подойдет: для нее явно путь от супермаркета до остановки дался с большим трудом. Однако помощь предложить не успела, поскольку наше внимание привлек шум в стороне: к обочине с визгом припарковалась красная спортивная машина, из которой вылетела женщина и быстрым шагом направилась в нашу сторону, будто спасаясь от погони. Но на самом деле ее никто не догонял – лишь наблюдали из застывшей машины.

Беглянка остановилась в шаге от меня, нервно дернула плечами. Красивая, очень ухоженная и стильно одетая; на вид ей можно было дать около сорока, а ее пальто, на мой неискушенный вкус, тянуло на пару сотен тысяч. И если дать простор фантазии, то запросто можно было пририсовать к ее биографии какую-то высокую должность в каком-нибудь блестящем офисе. Женщина смотрелась здесь неуместно, будто ее с другой планеты переместили к нам, поближе к бюджетной одежде и трамваям, да и она озиралась неловко. Потом вынула из сумочки смартфон – я бы сделала ставку, что она собралась вызвать такси. Но у нее не получалось справиться с аппаратом. Было заметно, как ее рука от самого плеча нервно дрожит, а озябшие пальцы не попадают в цифры на экране. Но вдруг она застыла и повернула голову к машине, из которой только что выбежала. Я тоже невольно глянула туда же, и, словно после зрительного сигнала, красная дверца открылась и выпустила молодого человека. Он не спешил – наоборот, почти лениво пошел в сторону остановки, пока не остановился рядом с женщиной, которая теперь забыла, что хотела сделать с телефоном.

Ее странный спутник произвел на меня парализующий эффект: ему достаточно было сделать один шаг, чтобы отличиться ото всех молодых мужчин, кого я когда-либо видела. Высокий, худощавый обладатель темных волос, молодой – буквально на несколько лет старше меня самой, с невозможно правильными чертами лица: прямой нос, высокие скулы и тонкие губы, растянутые в кривой улыбке. Кожаная куртка нараспашку выглядела почти нелепо в холодный осенний день, но, видимо, она была необходима для довершения идеального образа. Красивых людей много, а этот сразу выделялся на фоне прочих, и трудно было описать, чем именно: то ли чрезвычайно плавными движениями, как будто хищник на охоте, то ли ощутимо тяжелым взглядом. Он смотрел только на женщину, меня будто вообще не заметил, но даже со стороны чувствовалось, как его черные глаза прожигают толстую ткань ее пальто, взгляд впивается в плечо и пробирается дальше, сквозь плоть и кости, выжигает прямую дорогу к сердцу.

У женщины от этого взгляда сдали нервы, и она начала визгливо отвечать на какие-то свои вопросы, хотя парень ее вообще ни о чем не спрашивал:

– Я не могу так больше, понимаешь? Не могу… Игорь – очень хороший, мы с ним через многое прошли! Но вся моя жизнь разваливается на куски – еще немного, и даже себя собрать не смогу. У нас дочь заболела, я о ней думать должна, а я не могу ни о чем думать, кроме тебя, как последняя эгоистка! Я обязана собраться, понимаешь ты или нет?! Уйди из моей жизни – уйди, как будто тебя в ней никогда не было!

Последняя фраза прозвучала уже визгом. Я заторможенно отступила. Женщина мало что внятного сказала, но я почувствовала себя свидетельницей чего-то тайного и постыдного – такие сцены на глазах посторонних не происходят. Этот парень – ее любовник? Но он намного младше, хотя осуждать не получалось: невозможно судить человека, который выглядит таким разбитым и умоляет о какой-то пощаде. А хуже всего было последующее слово, которое молодой человек нехотя протянул, но именно такой реакции на истерику я ожидала в последнюю очередь:

– Скучно, – он сделал небольшую паузу и добавил тише: – Ладно.

Его «ладно» прозвучало приговором, чем-то наподобие: «Больше ты меня не увидишь». Развернулся и таким же ленивым танцем расслабившегося хищника направился обратно к машине. Ему скучно? Женщина должна была волосы на голове выдирать или кататься по трамвайным рельсам, чтобы ему стало весело? Красная машина пронеслась мимо нас, оставляя в еще большем замешательстве. Молодой человек даже не обернулся, не махнул рукой, прощаясь с жертвой. А я почему-то не могла ее назвать иначе, кроме как жертвой. Женщина выронила телефон, наклонилась, чтобы поднять, но едва не упала на колени. Ее тело затряслось от прорывающихся рыданий. Хотелось хоть чем-нибудь помочь, однако бабуля сообразила раньше меня, она вдруг гаркнула зычно, как учительница в младших классах – добродушно, но строго:

– Дочка, – позвала она женщину, – иди-ка сюда! Поможешь мне с пакетами. Глянь-ка, сколько молока я набрала по акции, а с больной ногой боюсь не дотащить. Трамвай уже сейчас придет. Не откажи уж старухе в помощи, без тебя не справлюсь!

Она очень правильно поступила, переключив на себя внимание. Женщина бездумно шагнула к ней, упала рядом на скамью, вытерла ладонью слезы. Но на этом терапия не закончилась – бабка шлепнула ее по спине, вынуждая выпрямиться, и поддержала:

– Ну-ка не расклеивайся! На черта он тебе сдался, хмырь холеный? – Судя по этой реплике, я правильно всю предысторию поняла. Старушка продолжила: – Красотка какая, пальтишко как из журнала! Дочурка-то твоя сильно приболела?

Женщина отвечала, шмыгая носом и судорожно ища в сумочке платочек:

– Обычный грипп… Но это показатель, понимаете? Мой ребенок лежит с температурой, а я даже не на работу – я к нему лечу. В любое время, когда позовет. Да и бизнес свой чуть не спустила. Ведь видела, что он меня использует – он и не скрывал особенно, а я договоры на бесплатные поставки подписывала… Как героиновая наркоманка, которой белым пакетиком перед носом трясут. Забыла обо всем, что мне было важно! У меня ведь замечательная семья, всего в достатке, муж прекрасный, а я… – Она осеклась, посмотрела на бабулю, затем и на меня больным взглядом, переходя на другую тему: – Простите меня за эту сцену, не сдержалась. Хотя я в ту минуту подумала, что мне будет проще, если откажу ему при людях. Чтобы другие услышали… Чтобы я сама свой позор чужими глазами увидела. Простите меня…

Мне было очень некомфортно, а от этих извинений стало хуже. Бывают такие истории, когда женщина в возрасте забывает о семье и находит любовное приключение на стороне, хотя я раньше лично не сталкивалась. Но притом она вызывала только жалость, словно бессильное дитя, столкнувшееся с чем-то, неподвластным ее пониманию и контролю. К счастью, бабуля была мудрее меня и находила правильные слова:

– Оступилась – дура. Но не такая уж и дура, раз все поняла! Поедешь сейчас к своей семье и постепенно все наладишь. А мне твои извинения не нужны – я за свою жизнь такого насмотрелась, что у тебя волосы на ногах дыбом встанут! – Женщина сквозь слезы усмехнулась, то есть бабушка прекрасно справлялась со своей задачей случайного психолога: – И пижона этого забудешь. Я еще в молодости поняла, что от таких подальше надо держаться – чем смазливее рожа, тем меньше сердца. Потом поймешь, что ничего особенного в нем нет, это только гормоны. Он же тебе в отцы годится! Через десять лет сморщится – от меня не отличишь, вот тогда тебе даже смешно станет, что на пустом месте голову потеряла.

– В отцы? – удивилась женщина.

Старушка, конечно, оговорилась – парню было не больше двадцати пяти, он годился любовнице скорее в сыновья. И он в самом деле выглядел впечатляюще, на каком-то подсознательном уровне вызывал душевный резонанс. Такой, наверное, любую женщину у любимого мужа уведет, если захочет. Но этот вроде бы даже не особенно хотел, он и прощался с ней словом «скучно»…

В трамвай они зашли вместе, сели рядом и тихонько болтали. Я, конечно, отошла подальше, ведь уже давно чувствовала себя лишней. Но мысленно освободиться некоторое время не могла.

* * *

История почти начисто вылетела из памяти, но я остро о ней вспомнила, когда увидела его снова. Произошло это уже весной, когда мы с Маринкой на большом перерыве выбежали на улицу, чтобы на свежем воздухе перекусить хот-догами из ларька. И о его появлении подсказала мне подруга:

– Глянь, какой перец! Офигеть, Наташка, я и не представляла, что такие существуют.

Я обернулась и вздрогнула. Это именно он шел мимо нас прямо в университет, где мы учились. Скорее всего, я узнала бы его даже по затылку – одних движений было бы достаточно, но идеальный профиль не оставил ни капли сомнения, потому я напряженно замерла. А Маринка продолжала восхищаться:

– Может, препод новый? Вот бы препод, да? И в нашу группу! Я тогда пропускать перестану, но его экзамен завалю, чтобы несколько раз пересдачи наедине организовать.

– Не молод ли он для препода? – я с трудом улыбнулась подруге.

– Чего это молод? Лет тридцать пять, наверное – самый смак! Обожаю блондинов средней выдержки. Эй, ты куда? У нас через десять минут лекция начнется!

Но я уже поддалась порыву, отговорилась, что мне срочно нужно в туалет, выкинула остатки хот-дога в урну и поспешила за ним. Любопытство я ничем объяснить не могла, просто шла следом и хотела хоть что-нибудь еще узнать. Трамвайная остановка всплыла в памяти отчетливо, и сейчас возникло странное волнение: не ищет ли этот бабник себе новую жертву, которая будет потом так же отчаянно рыдать? Но если и так, я ничего с этим поделать не смогу. И все равно шла и старалась не выпускать высокую фигуру из виду. То ли у меня, то ли у Маринки сбит счетчик определения возраста на глаз – парень никак не выглядел на те года, которые она ему определила. Она что-то ляпнула про блондина? Вообще не в тему. Но прическа у него странная: темные волосы немного длинные, чтобы прическу можно было назвать модной, развеваются от весеннего ветерка, отдают заметной синевой на солнце. Одежда – не та, что в прошлый раз, но джинсовая куртка все же выглядела слишком легкой для такой погоды.

Он шел по коридорам уверенно, решительно свернул к лестнице, то есть бывал здесь не раз и хорошо ориентировался в огромном помещении. А может, студент? С большой натяжкой за старшекурсника сойдет. Учись он у нас, я бы его обязательно заметила – подобных экземпляров все вокруг замечают. Или он из другого корпуса, а в наш зашел по каким-то делам или на практику?

На втором этаже я его потеряла. После поворота вынуждена была затормозить, поскольку звонок погнал студентов по аудиториям, и толпа перекрыла мне обзор. Коридор опустел, но вместе с остальными людьми исчезла и моя добыча. Я пошла дальше медленно, прислушиваясь к каждой двери, но не рискуя заглядывать. Так бы и потеряла, если бы вдали не разглядела девушку – ее-то я как раз иногда в университете видела. Очень красивая блондинка, которая всегда носила слишком короткие юбки – хотя с такими стройными ножками грех не похвастаться дарами природы. Очень плохо для самооценки сравнивать себя с подобными моделями. До того, как увидела ее впервые, я себя тоже считала блондинкой – но на фоне подобного блеска любые светлые волосы будут казаться тускло-русыми. У меня не было комплексов по поводу телосложения, но точно не рядом с идеальной точеной фигуркой. Да и серый цвет собственных глаз казался невзрачным по сравнению с ее ярко-синим. Неприятное осознание, когда ты вроде бы симпатичная, но лишь до тех пор, пока не столкнешься с образцом привлекательности.

Университетская красотка вошла в одну из аудиторий. Я постояла недолго и уверенно двинула в ту же сторону. Конечно, именно эта особа не намекала на то, куда пропал парень. Но отчего-то нарастала твердая уверенность в правильности догадки. Девушка как раз не выглядела как жертва симпатичного прохвоста. Но будь я художницей с целью подобрать идеальную пару, то для того парня выбрала бы именно ее. Не смогла бы придумать ему спутницу роскошнее и более подходящую. Они были разными внешне, но чем-то неуловимо друг друга напоминающими, просто раньше я себе отчета не отдавала, а теперь заметила, как изящно красавица двигается – в точности, как я уже видела на другом примере.

Я подошла к двери и нагло прижалась ухом к поверхности. Любопытство накрыло так сильно, что стало плевать, если кто-то застанет меня в этой позе. К счастью, голоса слышались громко и отчетливо – и сразу стало ясно, что в аудитории пара не проводится, а присутствуют там лишь двое. Я поймала конец фразы, произнесенной знакомым мужским голосом – странно ли, что я запомнила бархатную интонацию, хотя полгода назад слышала всего несколько слов?

– …дернула из-за такой ерунды?

– Это не ерунда, Дим! Мне нужна твоя помощь!

Голос девушки звучал звонче, но тоже очень приятно. Итак, я теперь узнала его имя – Дмитрий. Я еще усерднее прислушивалась, чтобы уловить суть разговора, а девушка в чем-то активно убеждала:

– Здесь дурацкие законы! Я же не просто так притворяюсь восемнадцатилетней дурой и учусь на юриста. Он уже вписал меня в завещание, но местный суд всегда встает на сторону прямых наследников. Я бессильна, просто тупик!

Молодой человек ответил ей с легким раздражением:

– Слушай, я лучше пойду. Переспи с судьей, а я в таком участвовать не буду.

Она, кажется, Дмитрия остановила – возможно, схватила и удержала.

– Если бы я знала, кто будет судьей! Ну ты чего? Ты обязан мне помогать, если любишь!

– Переспи со всеми судьями Москвы, – равнодушно посоветовал он. – Кристина, перестань, я очень тебя прошу. Слишком большой риск ради ничего. Если нас поймают, то ты отделаешься заморозкой, а может, и от нее отец отмажет. А меня, при моей-то репутации, казнят.

– Ради ничего? – она воскликнула возмущенно. – Шестикомнатная квартира почти в самом центре – это, по-твоему, ничего?! И медлить больше нельзя, он помрет максимум через месяц.

– Уже затрахала его до смерти? – со смешком отреагировал Дима. – Ты разве не понимаешь, что мне даже близко к таким делам подходить нельзя?

Кристина, как ее назвали, продолжала уговаривать:

– Да от тебя требуется мелочь – никаких смертей! У него только дочь, ее надо вывести из строя. Она меня с первого взгляда возненавидела, еще когда папаша выгнал из дома тупую женушку, на которой был женат тридцать лет. Та-то обиделась и скрылась с концами, но их дочь точно наймет армию юристов, чтобы доказать папашину невменяемость. И меня, после всех трудов и потраченного времени, вышвырнут ни с чем. Дим, ну ты ведь видишь: я столько сил потратила, а теперь весь куш улетит в трубу!

Мужской голос прозвучал ближе, но я не отшатнулась, поскольку была ошарашена услышанным:

– Успей выйти за него замуж, тогда хоть половину урвешь. Мне тебя учить?

– За месяц до его смерти?! Тогда она оспорит завещание еще легче, а мне потом еще от местной полиции отделываться! Это не наши, которые хоть иногда пытаются разобраться. Тут кто ближе к телу, тот и виноват! Издеваешься?!

Они еще некоторое время пререкались, а я даже не дышала. Мне не нужны были еще доказательства – они говорили о самом настоящем преступлении! О смерти человека и дележке его наследства, которые планировали такими равнодушными голосами! Я просто осела на пол и пыталась понять, что делать дальше. Конечно, надо заявить, но куда? И как доказать услышанное? Зря я Маринку с собой не потащила. Да, попросту не смогла придумать для подруги внятное объяснение своему интересу. Зато в полицейском участке нас сегодня было бы двое, кто пересказывал бы сотрудникам этот разговор!

Дверь больно ударила меня в плечо. Я откатилась на попу и задрожала от ужаса, когда через несколько секунд надо мной склонились два идеальных лица.

– Опа. Подслушиваем? – весело поинтересовался парень. – И много чего разобрала?

А его подруга недовольно фыркнула: