Цитаты из книг автора «Оксана Алексеева»

Ответом ей был лес рук. Это не трудовой коллектив – это вышколенный отряд спецназовцев, готовых бросаться на амбразуры всеми грудями сразу.

А ты, Анют, не тушуйся. Никита – замечательный человек. И какими бы конкурентами мы ни стали в бизнесе, он нам не чужой. Так что его девушка – наша девушка! И сама же задумчиво закатила глаза к потолку, соображая, как именно это прозвучало.

Настя имела привычку влюбляться каждые три недели и всякий раз уверяла, что «с ней такого еще не было». Первая неделя страстной, неразделенной любви, вторая – нелепых попыток подобраться к предмету обожания, и третья – непроходимая тоска от неожиданного расставания. Чаще всего мужчины даже не успевали догадаться, что они целую неделю состояли в отношениях.

– Пойду ужин нам придумаю. Не переживай – ты меня не сильно стеснишь. – Да я и не переживаю, – ответила Татьяна, ступая за мной на маленькую кухню. – Просто надеюсь, что Григорий Алексеевич слишком тебя ценит, раз так усердно искал с тобой общий язык. И если ты начнешь быть миленькой, то рядом с тобой самое безопасное место.

– Как оптимистично! Мне нечего завещать, а людей я не обижала – по крайней мере, осознанно! – Есть и другой путь, – Татьяна смотрела на меня пристально. – Брать сотовый и звонить дорогому, всеми уважаемому Григорию Алексеевичу. Признаваться, что мы одумались и отныне вечные слуги зла, если ему надо. Он к тебе, похоже, испытывает настоящую симпатию, потому хотя бы выслушает. Укокошим петуха или сделаем еще что-нибудь, что потребует для доказательства лояльности. Все лучше, чем самим укокошиться во цвете лет.Я взвесила доводы и мотнула головой: – Нет, у меня еще завещание не написано! Начну с него. Только вот учебники от тебя подальше уберу.

Сарказм – лучший способ скрыть волнение

и стоял. – Доброе утро, Полина, – раздался голос Стаса со стороны, после чего он просто вошел в дверь.– Видал? – торжествующе констатировала я.– Видал… Отморозок просто! – удачно подколол Лешка. – Кто вообще додумался выпускать такого монстра без намордника на улицу?– Вот именно поэтому он так и опасен, – объяснила я. – Никогда не предугадаешь, что выкинет. – Особенно страшно, когда

Не может чье-то существование оставаться бессмысленным, если кто-то другой считает его настолько важным, чтобы тыкаться мокрым носом в шею.

но кто, скажите на милость, к восемнадцати годам ни разу не позорился?

Я очень о многом успела поразмыслить. О том, что у каждого цинизма есть естественные ограничители, и рано или поздно любой циник столкнется со своими – и это не значит, что он станет качественно хуже или лучше… он просто станет другим. И возможно, не тем, кто способен беззастенчиво использовать других или совершать любую подлость ради собственного блага, но тем, кто может себя поставить на место другого