Глава 2
Поход на Константинополь

Несмотря на усилия папы Урбана II твердо следовать принятому плану похода и обеспечить необходимый уровень организации, сильное воодушевление, охватившее участников предприятия, было слишком велико, чтобы его можно было сдержать. Не дождавшись назначенного дня выступления, несколько отрядов крестьян, предвкушая первыми получить обещанную награду, вышли в крестовый поход из Прирейнской области. Впоследствии он получил название Крестьянского. Ни состав, ни образ поведения его участников, вероятно, не вдохновили ни одного писателя рассказать о нем особо. Поэтому информацию об этом походе можно почерпнуть только из более поздних и не совсем достоверных хроник. Были отобраны как наиболее полные и правдивые свидетельства Анонима, который беседовал с некоторыми еще живыми участниками похода в Константинополе, а также записки Эккехарда и Альберта, жителей тех местностей, через которые проходили отряды крестьян-крестоносцев. По всему пути следования крестьянских отрядов еврейское население подвергалось постоянным гонениям и погромам. Однако это не было чем-то исключительным. Такое отношение к евреям имело повсеместное распространение. Воины-крестьяне стали передовым отрядом, предварившим основные крестовые походы, и их поведение оставило глубокое впечатление на жителях тех стран, через которые они прошли. Сложности, которые встретили на марше отряды основной армии в тех же самых областях, где пролегал путь Крестьянского крестового похода, были, вероятно, не в меньшей степени результатом тех эксцессов, что допустили крестьяне. Основные армии крестоносцев продвигались к Константинополю по четырем дорогам. Поход Готфрида и Балдуина описал Альберт, Боэмунда – Аноним, который сопровождал его; Раймунда – его капеллан Раймунд Ажильский; Роберта Нормандского и Стефана Блуаского – Фульхерий Шартрский, который был в их войске. Вследствие того, что полководцы армий выбрали различные маршруты, этот этап истории Первого крестового похода в целом менее документирован, поскольку каждый хронист писал о событиях только в своем войске. Сведения об иных отрядах часто неточны и ошибочны, а географические названия неверны и неясны. Последнее можно легко объяснить тем фактом, что крестоносцы продвигались достаточно быстро, местность была для них неизвестной, и условия ведения боевых действий не требовали точной фиксации конкретных названий населенных пунктов и географических объектов. К счастью, сохранились древнеримские дороги, которые были проложены через Балканы и по долине Дуная. Названия, упоминаемые хронистами похода, позволяют утверждать, что крестоносцы передвигались в основном именно по ним.

Отправление в поход

Фульхерий Шартрский

Теперь настало время обратиться к судьбе тех, кто отправился в Иерусалим, и объяснить всем, которые ничего не знают о том, что произошло с теми пилигримами в дороге, как постепенно, по милости Божией, их предприятие и понесенные ими труды пришли к славному завершению. Я, Фульхерий Шартрский, отправился в поход вместе с другими пилигримами и для пользы и в научение потомкам внимательно и прилежно сохранил в памяти свидетельства о нем.

В 1096 году в марте на следующий год после того, как в ноябре в Оверни, о чем мы уже говорили, прошел собор, созванный папой Урбаном II, отправились в поход первые его участники. А затем каждый месяц, начиная с марта и до октября, уходили вслед за ними другие, как только удавалось собрать достаточное количество денежных средств, чтобы покрыть необходимые расходы. Тот год был мирным, по Божьему произволению собран обильный урожай зерна и винограда, и если бы не это, то многие, которые пошли за Ним, взяв свой крест, умерли бы в дороге из-за недостатка продовольствия…

О чем мне еще нужно сказать? Все области земли и острова в море сотрясались от тяжелой поступи множества людей, так что, казалось, сбывается пророчество: «Все народы придут и поклонятся пред Тобою» (Откр., 15: 4). И те, что пришли позже, справедливо прорекли: «Мы будем поклоняться в месте, где Он проходил стопами своими». Об этом походе нам много известно из писаний Пророков, так что было бы излишним повторяться. О, что за горе, что за воздыхания, что за рыдания! Что за сетования друзей, когда муж оставляет жену, столь дорогую ему, и детей, и все свое достояние, своего отца, свою мать, своих братьев и своих родных! Но, несмотря на слезы, что проливали остававшиеся по своим отъезжающим друзьям, крестоносцы не становились от этого слабее; и ради любви Божией они оставляли все, что имели, твердо убежденные в том, что они получат во сто крат больше того, что Господь обещал любящим Его. Обращаясь к жене, муж уверял ее, что если будет на то воля Божья и он останется жив, то непременно вернется к ней. Он поручал ее судьбу Богу, нежно целовал жену и, рыдая, давал обещание вернуться. Но она, охваченная страхом, что не увидит его больше, теряла сознание и падала без чувств к его ногам. Жена оплакивала живого мужа, как будто он уже был мертв. Но он, словно не имея сострадания, хотя на самом деле это было не так, словно его не трогали слезы его жены и печаль друзей, хотя он был глубоко тронут в сердце своем, шел в поход, твердо следуя принятому решению. Печаль была уделом тех, кто оставался, те, которые уходили, были довольны. Что можно еще добавить к этому? Так восхотел Бог.

Эккехард из Ауры

Те знамения, что появились на солнце, и многие другие, увиденные на воздухе и на земле, побудили многих медливших с решением наконец-то сделать окончательный выбор. О некоторых этих знамениях я хотел бы здесь поведать, но перечислить их все заняло бы слишком много времени. Так, 7 октября мы увидели комету в южной части неба, имевшую форму меча; а два года спустя, в 1099 году 6-го числа перед мартовскими календами, мы увидели звезду на востоке, которая словно скачками перемещалась на большие расстояния. Внезапно появлялись, как на востоке, так и на западе, багряные кровавые облака и, поднимаясь к зениту, сталкивались друг с другом, и снова, к полуночи, в огненном великолепии сходились на севере; и часто, чему есть подтверждения многих свидетелей, огненные факелы плыли в воздухе. За несколько лет до этого некий добродетельной жизни священник Зиггер, в один из дней, когда пробило три часа, увидел в воздухе двух рыцарей, устремившихся навстречу друг другу. Продолжительное время они ожесточенно сражались, а затем один из рыцарей, у коего был в руках большой крест, которым он, казалось, побивал своего соперника, вышел из боя победителем. В то же самое время один священник, который ныне принадлежит к монашескому сословию, как и мы, шел как-то в полдень лесом с двумя спутниками. Вдруг он увидел меч поразительной длины, который появился неизвестно откуда и который воздушный вихрь поднял высоко над ними. На головокружительной высоте меч скрылся из глаз, и был слышен только звон, производимый металлическим оружием. Некие люди, которым довелось однажды пасти коней, рассказывали, что они увидели подобие города в небе и наблюдали, как к нему направлялись многочисленные полки, пешие и конные, со всех сторон. Некоторые Божественной властью имели изображение креста на челе и одеждах, и этим знамением, как они полагали, им было указано, что они принадлежат к тому же воинству Божьему. Часто многие по внезапному велению сердца или под влиянием ночных видений решались продать свои дома и все, что имели, и нашить на свои одежды знак креста. Всем этим людям, заполнившим во множестве церкви, священники, согласно новому обряду, вручали меч, паломнический посох и суму и давали свое благословение. Надо ли мне упомянуть о том факте, что в те дни некая женщина была беременной в течение двух лет и, наконец, родила мальчика, который начал говорить, как только появился на свет? Был рожден также мальчик с четырьмя конечностями, а еще один – с двумя головами. Ягнята тоже рождались с двумя головами. У новорожденных жеребят было больше зубов, чем обычно, и природу их было невозможно определить, пока им не исполнялось три года.

В то время как этими и подобными знамениями все творение на земле призывалось стать воинами воинства Господня, враг рода человеческого, сам дьявол, всегда бдящий, в то время как многие спят, не замедлил посеять плевелы, воздвигнуть лжепророков и под религиозным обличьем внедрить в войско Господа лжебратий и бесстыдных жен. Итак, из-за лицемерия и лжи одних и развращенности других, воинство Христово было повреждено грехом до такой степени, как говорит нам пророчество о добром пастыре, что даже истинные были совращены с пути истинного. В это время и появилась легенда о Карле Великом, что он был воскрешен из мертвых, чтобы принять участие в походе. Была выдумана и глупая история о гусыне, ставшей путеводительницей похода, и много небылиц подобного рода. Каждый познается по плодам своих трудов, и даже волков распознают, несмотря на то что они скрываются под овечьей шкурой. Потому тех самых обманщиков, что все еще живы, следует строго спросить. Из какого порта они отплыли, и каким образом они переплыли море в отсутствие кораблей, и в каких сражениях они одолели столь большое число язычников, имея столь малые силы, и какие крепости врага они взяли и, наконец, у какой стены Иерусалима они разбили свой лагерь, и задать другие тому подобные вопросы. И тем людям, кто не сможет объяснить, каким образом они собрали милостыню, которая на самом деле обязана своим происхождением лицемерному обману верующих, и не сможет рассказать о судьбе целых отрядов воинов, которые они заманили в западню и убили с целью ограбления, и оправдаться в совершенной ими апостасии, необходимо срочно покаяться.

Гвиберт Ножанский

Ныне, когда князья, нуждающиеся в больших денежных суммах и поддержке многочисленных сторонников, ведут приготовления к походу медленно и тщательно, простые люди, неимущие, но многочисленные числом, последовали за Петром Отшельником, который заявил о себе как о вожде, в то время как мы все еще обсуждаем наши планы.

Родом он был из города Амьена, если я не ошибаюсь, и мы узнали, что он подвизался подобно отшельнику в монашеском одеянии где-то в Северной Галлии, где точно, неизвестно. Он ходил по городам и селениям и проповедовал. Его окружали несметные толпы народа, и он получал многие подношения и снискал столь большую славу благодаря своей святости, что я не знаю никого, кому оказывали бы такие же почести.

Он был великодушен к бедным, отдавая им все те богатые дары, которые ему приносили. Он благодетельствовал проституткам, подыскивая им мужей и наделяя приданым. И повсюду, пользуясь удивительной властью, он устанавливал мир и согласие, искореняя раздоры. Что бы он ни делал и ни говорил, к его словам относились так, как если бы через него говорил Бог. И даже шерсть с его мула почитали как реликвию. Все происходившее с ним мы не объясняем народной тягой к правде, а скорее новизной явления.

Он носил рубашку из грубой шерсти с капюшоном, поверх которой был плащ без рукавов, доходивший до лодыжек, и ходил он босым. Питался он вином и рыбой; и очень редко ел хлеб.

Крестьянский крестовый поход

Петр Отшельник и Вальтер Голяк Март – август, 1096

Альберт Ахенский

Был священник, по имени Петр, бывший прежде отшельником. Он родился в Амьене, расположенном в Западно-франкском королевстве [Франции], и был он назначен проповедником в Берри^[9] в этом же королевстве. В каждой своей проповеди и каждом поучении со всей убедительностью, на которую он только был способен, он призывал отправиться как можно скорее в крестовый поход. В ответ на его постоянные призывы вышли в поход епископы, аббаты, клирики и монахи; вслед за ними – самые знатные миряне и князья различных королевств; затем – простонародье, люди праведной жизни и грешники, прелюбодеи, убийцы, воры, клятвопреступники и грабители; поистине всякое христианское сословие, а также женщины и кающиеся. Все они с радостью двинулись в путь…

В год от воплощения Господа 1096-й, четвертого индикта, на 13-й год правления Генриха IV, третьего августейшего императора Священной Римской империи, и в 43-й год империи, в понтификат папы Урбана II, в 8-й день марта отправился под влиянием проповедей Петра Отшельника в поход Вальтер, по прозвищу Голяк, известный воин. Были с ним большой отряд франков, пеших воинов, и лишь восемь рыцарей. В начале пути на Иерусалим он вступил на землю королевства Венгрия. Когда о его намерениях и причине похода узнал Кальман, наихристианнейший король Венгрии [родился в 1070 г., король в 1095–1116 гг.], он решил принять Вальтера и обеспечить ему мирный переход через земли королевства, разрешив также торговать. И так, сохраняя мирные отношения со всеми, двинулись в Белград, болгарский город^[10], дойдя до места Малевилла, и далее до границ Венгерского королевства. Затем переправились через реку Морава.

Но шестнадцать человек из отряда Вальтера остались в Малевилле, где они намеревались приобрести оружие. Об этом Вальтер не знал, так как он переправился через реку задолго до этого. Тогда некоторые из венгров, люди извращенного ума, видя отсутствие Вальтера и его армии, напали на этих шестнадцать человек и отобрали у них оружие, одежду, золото и серебро и отпустили их нагими и с пустыми руками. Тогда эти ограбленные пилигримы, лишившись оружия и других вещей, поспешили в Белград, о котором мы уже упоминали ранее, где Вальтер со своим отрядом разбил палаточный лагерь. Они рассказали о случившемся с ними несчастье, но Вальтер выслушал их равнодушно, поскольку возвращение ради мести заняло бы много времени.

В ту самую ночь, когда пришли ограбленные воины, Вальтер попытался пополнить запасы продовольствия у членов магистрата болгарского города и его правителя, но те посчитали просьбу пилигримов просто предлогом и, приняв их за шпионов, запретили продать им что-либо. Тогда Вальтер и его соратники, страшно разгневавшись, насильно захватили и увели стада скота и отары овец, которые паслись в окрестных полях. В результате серьезный спор возник между болгарами и пилигримами, закончившийся стычкой. Однако поскольку болгарских воинов было сто сорок человек, часть паломников была отрезана от основного отряда и, обратившись в бегство, оказалась у дверей небольшой церкви. К болгарам подошло подкрепление, а отряд Вальтера понес потери и был рассеян. Церковь подверглась осаде и была подожжена, вместе с ней сгорели шестьдесят укрывшихся в ней человек. Те воины Вальтера, которым удалось спастись от врага бегством, были сильно изранены. После этой катастрофы и потери многих своих людей отряд Вальтера прятался в болгарских лесах восемь дней, а затем отошел к Нишу, очень богатому городу в центральной части Болгарского царства. Там он встретился с правителем его и рассказал ему о том уроне, что был нанесен его отряду. Справедливость была восстановлена, царь даровал им деньги и оружие, и, более того, было достигнуто полное примирение, и была дана охранная грамота на мирный проход через города Болгарии – Софию, Филиппополь и Адрианополь, а также разрешение на торговлю. Со своими воинами Вальтер дошел до Константинополя, столицы всей Ромейской империи, где он обратился с нижайшей и почтительной просьбой к императору остаться на некоторое время в стране и получить разрешение покупать все необходимое для снабжения отряда. Вальтер намеревался дождаться в столице Петра Отшельника, чьи проповеди и подвигли его отправиться в поход. И он также просил предоставить ему корабли, чтобы иметь возможность, когда войска объединятся, переправить их через морской пролив Святого Георгия [Босфор], и тогда они смогут более успешно противостоять отрядам турок и язычников. Император Алексей выполнил его просьбы.

Вскоре после этих событий Петр и его огромное войско, неисчислимое, как морской песок, войско, которое он набрал в различных королевствах многих народов – франков, швабов, баварцев и лотарингцев, начали поход на Иерусалим. Проходя через королевство Венгрия, его армия разбила свои палатки у ворот Оденбурга…

Поскольку венгры и болгары были христианами, Петр отказывался верить, что они совершили столь великое преступление, пока его люди не пришли к Малевилле. И тогда они увидели висевшие на крепостных стенах оружие и доспехи шестнадцати воинов Вальтера, остановившихся здесь на краткое время и предательски ограбленных венграми. Когда Петр понял при виде их оружия, что его братья действительно понесли урон, он призвал соратников отомстить за них.

Труба подала сигнал к бою, и с развернутыми знаменами они устремились к стенам и осыпали врага градом стрел. Они натягивали луки непрерывно, и стрелы падали так густо, что венгры, стоявшие на стенах, не в силах противостоять осаждавшим их франкам, покинули стены, надеясь, что за ними им удастся устоять против вражеской силы. Готфрид, по прозвищу Бурель, уроженец города Этампа, который возглавлял отряд из двухсот пеших воинов, обладавший небывалой силой, увидев, что венгры бежали со стен, быстро взобрался по обнаруженной им недалеко лестнице на стену. Рейнальд де Бруайе, славный рыцарь, в шлеме и кольчуге, поднялся вслед за Готфридом. Вскоре все рыцари и пешие воины проникли в город. Венгры, видя, что им угрожает неминуемая гибель, собрали 7 тысяч защитников и вышли из крепости через другие ворота, обращенные на восток. Они поднялись на вершину укрепленного холма, рядом с которым протекал Дунай. Очень многие не смогли быстро уйти через узкий проход и пали перед воротами. Тем, которые надеялись найти убежище на вершине холма, не дали это сделать преследовавшие их пилигримы; другие, сброшенные головой вниз с вершины в воды Дуная, нашли там свою могилу. Однако многие спаслись на лодках. Пало около 4 тысяч венгров и была убита только сотня паломников, не считая раненых. Одержав победу, Петр Отшельник оставался со всеми своими последователями в цитадели в течение пяти дней, поскольку он обнаружил там обильные запасы зерна, овечьей шерсти и вина; и было там много голов скота и бесчисленное количество лошадей…

Когда до Петра дошла весть о страшном гневе короля [Венгрии] и о том, что он приближается с многочисленным войском, он оставил Малевиллу со всеми своими последователями, вознамерившись переправиться через Мораву со всеми своими стадами и табунами лошадей. Но на всем берегу реки удалось найти всего сто пятьдесят лодок. Необходимо было быстро переправить все отряды на другой берег и бежать, иначе король мог легко одолеть их со своим войском. Поэтому те, кому не хватило лодок, попытались переплыть реку на самодельных плотах из шестов, связанных прутьями. Но плоты сносило волнами в разные стороны, к тому же у воинов не было весел, и многие отстали от основных сил и погибли, будучи расстреляны из луков печенегами, которые населяли Болгарию. Увидев, как гибнут и тонут его люди, Петр приказал баварцам, алеманнам и другим тевтонцам, связанным клятвой послушания, прийти на помощь своим франкским братьям. Они добрались до этого места на семи плотах, затем потопили семь небольших лодок с печенегами и взяли в плен только семь человек. Семь пленных были поставлены перед Петром и были убиты по его приказу.

Когда Петр таким образом отомстил за гибель своих людей, он, переплыв через реку Мораву, вошел под сень больших, широко раскинувшихся лесов Болгарии, где можно было снабдить войско всем необходимым, в том числе продовольствием. Проведя в этих лесах и на пастбищах восемь дней, он и его последователи подошли к Нишу, сильно укрепленному городу. Перейдя через реку, протекающую под его стенами, через каменный мост, они поставили свои палатки на широком зеленом поле на берегах реки…

Петр, исполняя указ императора, отошел со всеми своими людьми от Софии к городу Филиппополь^[11]. Когда он подробно рассказал о своих злоключениях в присутствии всех греческих граждан, то получил, во имя Иисуса и ради страха Божия, очень много даров. Затем по прошествии трех дней он пошел к Адрианополю^[12]