Подобное положение вещей приводит к тому, что в гражданском обороте по целям деятельности практически невозможно отличить коммерческие организации от некоммерческих. Множество некоммерческих организаций сегодня в России фактически занимаются предпринимательской деятельностью. Доходит до того, что при покупке продуктов в супермаркете на чеке можно обнаружить не ООО или ЗАО, а какую-нибудь общественную организацию ветеранов войны или труда. Как отмечается в литературе, «в настоящее время предпринимательская деятельность ставится во главу угла многими некоммерческими организациями, и на практике порой весьма сложно определить, когда деятельность, нацеленная на извлечение прибыли, является основной, а когда – второстепенной» ^[140].

Не привносит ясности в разграничение коммерческих и некоммерческих организаций также «отставание» специальных законов от ГК РФ в регулировании соответствующих отношений. Так, по новой редакции гл. 4 ГК РФ некоммерческие организации могут осуществлять лишь приносящую доходы деятельность, а предпринимательскую деятельность не могут. В то же время специальные законы, и в частности Закон об НКО, до сих пор оперируют как понятием «приносящей доход», так и понятием «предпринимательской» деятельности некоммерческих организаций.

Нормы о запрете на осуществление некоммерческими организациями предпринимательской деятельности и ограничение ведения приносящей доход деятельности в итоге не «работают».

В законодательстве содержатся некоторые попытки исправить это положение, введя прямые нормы, дополнительно ограничивающие возможность для некоммерческих организаций заниматься предпринимательской или приносящей доход деятельностью. Однако эти попытки нельзя признать удачными.

Например, согласно п. 5 ст. 123²⁴ ГК РФ автономной некоммерческой организации предоставлено право «заниматься предпринимательской деятельностью, необходимой для достижения целей, ради которых она создана, и соответствующей этим целям, создавая для осуществления предпринимательской деятельности хозяйственные общества или участвуя в них». Возникает вопрос, чем отличается эта предпринимательская деятельность от приносящей доход деятельности, которую некоммерческая организация в силу п. 4 ст. 50 ГК РФ может осуществлять самостоятельно? Какую приносящую доход деятельность автономная некоммерческая организация может осуществлять самостоятельно, а какую, уже «предпринимательскую», деятельность – лишь через создаваемые ею коммерческие организации? Другой вопрос: если создание коммерческих организаций или участие в них считается «занятием предпринимательской деятельностью», то могут ли иные некоммерческие организации, которым законом предоставлено право участвовать в создании коммерческих организаций, «заниматься» такой предпринимательской деятельностью, не нарушая общий запрет на ее осуществление для некоммерческих организаций?

В п. 2 ст. 24 Закона об НКО содержится попытка ввести перечень видов разрешенной «предпринимательской и иной приносящей доход» деятельности некоммерческих организаций: «Некоммерческая организация может осуществлять предпринимательскую и иную приносящую доход деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых она создана и соответствует указанным целям, при условии, что такая деятельность указана в его учредительных документах. Такой деятельностью признаются приносящее прибыль производство товаров и услуг, отвечающих целям создания некоммерческой организации, а также приобретение и реализация ценных бумаг, имущественных и неимущественных прав, участие в хозяйственных обществах и участие в товариществах на вере в качестве вкладчика» (курсив мой. – О.Г.).

По буквальному смыслу данной нормы никакими иными видами предпринимательской или иной приносящей доход деятельности некоммерческая организация заниматься не вправе. Например, некоммерческим организациям нельзя заниматься предпринимательской деятельностью в виде выполнения работ, хотя не совсем понятно, чем выполнение работ «хуже» производства товаров или оказания (по терминологии закона – «производства») услуг. С практической точки зрения также непонятно, каким образом (и кем) должно устанавливаться, отвечают ли производимые товары или услуги целям создания некоммерческой организации или не отвечают (и каким целям – основным или дополнительным, среди которых, как указывалось выше, может быть и извлечение прибыли).

Также нетрудно заметить, что товары и услуги, «производимые» некоммерческими организациями, должны отвечать целям создания организации. Что же касается остальных видов предпринимательской деятельности (приобретение и реализация ценных бумаг, имущественных и неимущественных прав, участие в хозяйственных обществах и участие в товариществах на вере в качестве вкладчика), то подобного требования закон не содержит.

Обращает также на себя внимание и тот факт, что проводимый в п. 2 ст. 24 Закона об НКО раздел между различными видами предпринимательской и иной приносящей доход деятельности весьма близок к разграничению видов предпринимательской деятельности на «активные» и «пассивные», известному налоговому законодательству. Так, налогообложение в Российской Федерации доходов иностранных юридических лиц всегда зависело от того, получены ли такие доходы от «активных» или «пассивных» источников доходов. При этом к «активным» источникам доходов относились те виды предпринимательской деятельности, для получения доходов от которых сам налогоплательщик должен прилагать определенные усилия (производственная деятельность, деятельность по выполнению работ, оказанию услуг и т. п.). Ведение в России соответствующих видов деятельности, как правило, приводит к образованию постоянного представительства иностранного юридического лица. К «пассивным» же источникам доходов (видам деятельности) относились те виды предпринимательской деятельности, для получения доходов от которых не требовалось прилагать собственных систематических усилий, вести какую-либо активную деятельность: доход образуется либо от усилий третьих лиц (при получении дохода в виде дивидендов от участия в других организациях либо процентов по договорам займа), либо от сдачи в аренду собственного имущества, либо от разовых сделок по продаже собственного имущества, находящегося на территории Российской Федерации, либо от роялти (лицензионных платежей, отчисляемых правообладателю за пользование исключительными авторскими правами)^[141].

В настоящее время данный подход, хотя и без употребления соответствующей терминологии, по существу сохранился в Налоговом кодексе РФ. Так, в соответствии с п. 2 ст. 306 Налогового кодекса РФ под постоянным представительством иностранного юридического лица понимается место, через которое иностранная организация осуществляет предпринимательскую деятельность, связанную с осуществлением работ, оказанием услуг, пользованием недрами, продажей товаров и т. п. В то же время согласно п. 1 ст. 309 Налогового кодекса РФ к доходам иностранной организации от источников в Российской Федерации (т. е. к «пассивным» доходам, не приводящим к образованию постоянного представительства) относятся дивиденды, процентный доход от долговых обязательств, доходы от использования в Российской Федерации прав на объекты интеллектуальной собственности, доходы от реализации акций, недвижимого имущества, от сдачи в аренду имущества и иные аналогичные доходы.

Исходя из этой логики, производство товаров и оказание услуг, упомянутые в п. 2 ст. 24 Закона об НКО, следует относить к «активным» видам предпринимательской деятельности, а приобретение и реализацию ценных бумаг, имущественных и неимущественных прав, участие в хозяйственных обществах и участие в товариществах на вере в качестве вкладчика – к «пассивным».

С этих позиций возможен еще один подход к определению понятия «приносящей доход деятельности» как «пассивной» предпринимательской деятельности, связанной с получением дохода от сдачи имущества в аренду, получением дивидендов, процентов и т. п.

Однако ввиду неопределенности правового регулирования предпринимательской и иной приносящей доход деятельности идея, которая, возможно, и закладывалась в п. 2 ст. 24 Закона об НКО, на практике не реализуема и сегодня мало кто помнит о соответствующей норме Закона.

Еще одна попытка законодательно ограничить возможность некоммерческих организаций осуществлять предпринимательскую или приносящую доход деятельность содержится в Федеральном законе от 30.12.2006 № 275-ФЗ «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций»^[142]. В соответствии с ч. 2 ст. 6 этого Закона некоммерческая организация – собственник целевого капитала^[143], за исключением специализированной организации, вправе осуществлять только определенные Правительством РФ виды платной деятельности.

Логика законодателя, по всей видимости, при принятии данного Закона была примерно следующей: некоммерческая организация, создавшая целевой капитал, все дополнительные доходы должна получать только от целевого капитала (для этого ей и дозволяется создавать целевой капитал). Никакими иными видами предпринимательской или приносящей доход деятельности она заниматься не вправе, за исключением прямо разрешенных Правительством РФ. Такая организация должна сосредоточиться на основной, некоммерческой деятельности, ради которой она создана. Если же некоммерческая организация не формирует целевой капитал, то она может получать пожертвования, а также осуществлять приносящую доход деятельность на общих основаниях без ограничений, установленных данным Законом.

Поэтому смысл рассматриваемого закона остается в целом неясным. Ведь если целевой капитал не создан, то некоммерческая организация может заниматься любыми видами приносящей доход деятельности, если они служат достижению целей, ради которых организация создана, и извлекать из этих видов деятельности доход, в том числе создавать специализированные денежные фонды за счет пожертвований и передавать эти средства в доверительное управление кредитным организациям^[144], а полученный доход направлять на достижение основных целей деятельности. Если же целевой капитал создан, то некоммерческая организация не может заниматься никакими видами приносящей доход деятельности, кроме извлечения дохода от целевого капитала посредством деятельности специализированной организации, управляющей целевым капиталом, а также кроме осуществления тех видов платной деятельности, которые устанавливаются Правительством РФ. Совершенно очевидно, что при таком «регулировании» случаи создания некоммерческими организациями целевых капиталов являются единичными.

По сути, Федеральный закон от 30.12.2006 № 275-ФЗ «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» существенно ограничивает правоспособность некоммерческих организаций, создающих целевой капитал. Причем правоспособность ограничивается даже не законом, а подзаконным актом Правительства РФ, носящим по своей природе ненормативный характер, так как Перечень соответствующих видов разрешенной платной деятельности для некоммерческих организаций – собственников целевого капитала был утвержден распоряжением Правительства РФ от 13.09.2007 № 1227-р ^[145]. Некоммерческая организация может осуществлять очень узкий круг видов платной деятельности. Так, некоммерческая организация – собственник целевого капитала может осуществлять различного рода издательскую деятельность (за исключением рекламной), производство медикаментов, покупку и продажу собственных нежилых помещений или земельных участков, сдачу внаем собственного нежилого недвижимого имущества, научно-исследовательские и испытательные работы, образовательную деятельность, медицинскую и театрально-концертную деятельность, предоставление социальных услуг, услуг библиотек, деятельность спортивных объектов (за исключением сферы профессионального спорта) и услуги в сфере любительского спорта. Торгово-посреднической деятельностью, производственной деятельностью (за исключением производства медикаментов) некоммерческая организация – собственник целевого капитала по смыслу данного перечня заниматься не вправе^[146].

В законодательстве также имеются случаи, когда законом устанавливается прямой запрет на ведение предпринимательской деятельности отдельным видам некоммерческих организаций, или запрет некоммерческим организациям заниматься отдельными видами предпринимательской деятельности.

Например, по смыслу ст. 184 ГК РФ коммерческим представителем может быть только коммерческая организация. Некоммерческая организация не может быть финансовым агентом по договору о финансировании под уступку денежного требования (ст. 825 ГК РФ), участником договора простого товарищества, заключаемого в целях ведения предпринимательской деятельности (ч. 2 ст. 1041 ГК РФ) и др.

Однако все эти запреты носят эпизодический характер и, учитывая по существу общее дозволение некоммерческим организациям осуществлять предпринимательскую или приносящую доход деятельность, выглядят абсолютно нелогичными. Как, например, можно объяснить, что некоммерческой организации, с одной стороны, нельзя быть участником договора простого товарищества, направленного на извлечение прибыли^[147] (в котором некоммерческая организация в принципе может ограничиться лишь внесением имущественного вклада в общее дело, а все дела товарищества и собственно «активную» предпринимательскую деятельность может вести другой участник совместной деятельности – профессиональный предприниматель), а с другой стороны – можно заниматься производством товаров или услуг (п. 2 ст. 24 Закона об НКО), платной деятельностью по производству медикаментов, деятельностью санаторно-курортных учреждений, организацией концертов или деятельностью цирков (Перечень видов платной деятельности, которую могут осуществлять собственники целевого капитала)?

Как видим, по действующему законодательству невозможно четко провести грань между коммерческими и некоммерческими организациями ни по целям деятельности, ни по правовому режиму осуществления предпринимательской или иной приносящей доход деятельности. Соответственно, имущественный статус некоммерческих организаций в гражданском обороте и особенности реализации правомочий собственника в отношении принадлежащего им имущества также слабо выражены в отечественном правопорядке. По существу, порядок использования имущества некоммерческих организаций во внешнем обороте мало чем отличается от порядка использования имущества коммерческими организациями.

Как ни странно, российское законодательство не содержит общей нормы об обязанности некоммерческой организации использовать имущество лишь в целях, ради которых она создана. Такое правило установлено лишь в отношении некоторых видов некоммерческих организаций.

Так, ГК РФ в ст. 213, посвященной праву собственности граждан и юридических лиц, устанавливает лишь одно отличие в режиме права собственности некоммерческих организаций, применяемое только в отношении отдельных их разновидностей – общественных и религиозных организаций (объединений), а также благотворительных и иных фондов. Согласно п. 4 ст. 213 ГК РФ «общественные и религиозные организации (объединения), благотворительные и иные фонды являются собственниками приобретенного ими имущества и могут использовать его лишь для достижения целей, предусмотренных их учредительными документами» (курсив мой. – О.Г.).

Имеются и другие примеры применения рассматриваемого правила в отношении отдельных видов некоммерческих организаций. В частности, в соответствии с ч. 2 ст. 7¹ Закона об НКО государственная корпорация может использовать имущество лишь для целей, определенных законом, предусматривающим создание государственной корпорации^[148].

Не усматривается никакой разницы между коммерческими и некоммерческими организациями также в видах имущества, которыми они могут обладать на праве собственности, а также в источниках его формирования. Так, в ст. 25 Закона об НКО говорится о видах имущества, которое могут иметь в собственности некоммерческие организации, при этом каких-либо видимых отличий от видов имущества, которое могут иметь в собственности коммерческие организации, в этой статье не содержится. Статья 26 Закона об НКО среди источников формирования имущества некоммерческих организаций называет в том числе «выручку от реализации товаров, работ, услуг», дивиденды, доходы от собственности, любые другие не запрещенные законом поступления.

Если обратиться к такому признаку некоммерческих организаций, как запрет распределять полученную прибыль между участниками, то и здесь при ближайшем рассмотрении законодательные отличия коммерческих от некоммерческих организаций проведены непоследовательно. Казалось бы, в некоммерческих организациях учредители (участники, члены) должны лишь отдавать свое имущество некоммерческой организации и не получать от этого никакой материальной выгоды. При этом неважно, идет ли речь о корпорациях или об учреждениях (организациях «унитарного» типа).

С одной стороны, некоммерческие организации не вправе распределять между участниками (учредителями) прибыль и имущество, остающееся после расчетов с кредиторами при ликвидации организации (п. 1 ст. 50 ГК РФ, ч. 1 ст. 20 Закона об НКО). Запрет на распределение прибыли некоммерческими организациями многие рассматривают как практически единственный надежный критерий разграничения организаций на коммерческие и некоммерческие ^[149]