– Извините, я вас не заметил, – сказал незнакомец, и почему-то Эдуарда это не удивило.

– Дааа, людей-то сколько! Не протолкнуться… – продолжил мужчина. – В прошлом году здесь было народу намного меньше.

– Да, прямо вавилонское столпотворение! – решил блеснуть хотя бы кругозором Эдуард.

– Вавилонское что? – спросил греческий бог.

Это была маленькая, но всё-таки победа.

– Столпотворение… Есть такой миф… Аааа, не важно, – небрежно закончил Эдуард, махнув рукой.

– Меня зовут Павел. Будем знакомы.

– Я Эдуард. – Они пожали друг другу руки.

– В прошлом году здесь было меньше народу, – повторил Павел, посмотрев на копошащуюся на пляже массу.

– А вы каждый год сюда приезжаете? – спросил Эдуард.

– Второй год.

– Счастливый человек. Можете себе позволить приехать и отдохнуть.

– А я не отдыхать сюда приезжаю – работать.

– Да? И где вы работаете?

– В цирке. Наше шапито каждое лето даёт концерты в Сочи, – буднично ответил Павел.

– Надо же! Очень интересно. Я люблю цирк.

– А кто его не любит? Мы, граждане Советского Союза, должны любить цирк. Ведь все в нём живём.

Откуда-то сверху, где начинался волнорез, мужской голос позвал Павла.

– Ну вот. Нелёгкая его принесла. Только вышел отдохнуть! – недовольно пробурчал древнегреческий бог Павел. – Делать нечего, нужно идти. Приходите к нам на представление. Наш шатёр раскинулся на пустыре недалеко отсюда.

– Спасибо за приглашение. Обязательно загляну, – пообещал Эдуард.

Санаторий «Электроника», в котором поселился Эдуард, был совсем новеньким. В коридорах ещё явственно ощущался запах краски и древесного лака, а в большом парке санатория иногда попадались скамейки с табличками «Осторожно, окрашено!». Современное многоэтажное здание гордо возвышалось над мысом Видный и сияло белыми боками. К услугам отдыхающих здесь были трёхразовое питание, киноконцертный зал, библиотека, летнее кафе, обеденный зал, зал лечебной физкультуры, а также, как прочитал Эдуард в брошюрке, «всевозможные услуги внимательных врачей». Особенной гордостью этого санатория была его новая современная методика лечения ангиологических больных с использованием гипербарической оксигенации. Из-за совершенной новизны не каждый лечащий врач мог с первого раза выговорить название методы, но обязательно считал своим долгом ввернуть в разговор эту высокую терминологию, даже если лечил геморрой. Кроме того, в санаторий завозили замечательную адлерскую иловую грязь, и с каждой информационной доски настойчиво призывали к посещению электрофореза с использованием этой животворящей субстанции. Обещали возвращение утерянных сил и молодости.

Вечерело. Огненные лучи морского заката окрасили номер в насыщенный оранжевый свет, который плескался на стенах, словно вступая в последнюю борьбу с темнотой. Приближалась чарующая южная ночь, наполненная стрекотанием сверчков и шелестом прибрежных волн. Свежий ветерок, играя занавеской, доносил с улицы запах моря и распустившихся магнолий. Крики чаек постепенно смолкали, уступая место трелям соловьёв, которые своим пением нежно убаюкивали счастливых отдыхающих.

Эдуарду было не до сна. Он лежал в своём номере и смотрел в потолок. Там, в кружевных тенях, отбрасываемых занавеской, разыгрывался спектакль прожитого дня. Главным героем был он сам, а его дамой сердца была молодая цыганка. Девушка пришла на пляж, чтобы окунуться в море. Воображение Эдуарда нарисовало, как цыганка лёгким движением сняла с себя платье, оставшись в пикантном купальнике, и, качая бёдрами, вошла в воду. Но что это? Она кричит и просит о помощи! Боже, она тонет! Все вокруг стали суетиться и бегать, но, конечно, никто не решался помочь бедной девушке. И тут на пляж въезжает сам Эдуард на белом коне. Его тело подтянуто и мускулисто, удивительно напоминает торс Павла. Откуда-то сверху играет бравурная мелодия. Сцена с конём вышла слишком одиозной, поэтому Эдуард решил переиграть и в следующий раз появился на пляже без коня. Мелодия исчезла. Он, сверкая накачанными икрами, в два прыжка оказался в воде и стремительно поплыл к тонущей девушке. Через мгновение Эдуард уже держал на руках обессилевшую, но благодарную даму и, красиво блестя мокрыми плечами, выходил из воды. На них были устремлены восхищённые взгляды всего пляжа. Слышались возгласы «браво!» и «ура!».

– Что за чёрт! Никак не могу забыть её. Постоянно думаю об этой цыганке, – проговорил вслух Эдуард. – Милая, юная, очаровательная… она как будто из другого мира.

Эдуард достал рисунок, обнял его и перевернулся на бок.

Наступил следующий день. Об этом Эдуард узнал, услышав характерный размеренный стук кровати о стенку в соседнем номере. «Кто-то явно был на электрофорезе из адлерской грязи», – подумал Эдуард и, сев на кровати, потянулся.

Спустя час Эдуард уже стоял неподалёку от места первой встречи с девушкой. В его грустных глазах отражался пустой пятачок, на котором, по идее, должна была стоять цыганка. Целый день Эдуард прохаживался по парку, занимая себя привычными развлечениями отдыхающих. Он по десять раз подходил к торговцам всевозможными сувенирами, так что в конце концов становилось неудобно и приходилось что-то покупать. Итогом прогулки стало то, что к вечеру у него собралась приличная куча всякого барахла. Эдуард даже предпринимал попытки подходить к прохожим с ненавязчивым вопросом: «А где тут можно погадать по руке?» – но и это не принесло успеха. В конце концов всё закончилось тем, что в восьмом часу вечера, чувствуя в ногах нестерпимый гул, Эдуард поднялся в свой номер и забылся тревожным сном.

Следующим утром Эдуард, держа в руках книжку и старательно обходя лавки с сувенирами, снова брёл по парку. Он шёл по тому же маршруту с прежней надеждой. Вдруг в глубине парка он увидел её. Казалось, с того самого дня, как Эдуард в первый раз повстречал цыганку, прошла всего пара часов. Девушка так же стояла на привычном месте и, так же улыбаясь, предлагала всем желающим вытянуть счастливый билетик. Сердце мужчины бешено заколотилось. Слюна куда-то пропала, и стало трудно ворочать языком. Не сводя глаз с цыганки, Эдуард купил стакан газировки и залпом выпил. Чуть успокоившись, он решился подойти.

– Добрый день, – глупо улыбаясь, поздоровался он.

– Здравствуй, яхонтовый мой. Тебе билетик вытащить или по руке погадать?

– Нет-нет. На этот раз моя очередь доставать билетики.

С этими словами, будто заправский волшебник, Эдуард вытащил из кармана два разноцветных билетика.

– Вот. Это билеты в цирк. И… я вас приглашаю, – сказал Эдуард и густо покраснел.

– Меня?! – удивилась цыганка и недоумённо подняла правую бровь.

– А что тут такого? Может мужчина пригласить женщину в цирк?

– Может. Если женщина свободна.

Действительно. А почему, собственно, она должна была быть свободной? С чего вообще он решил, что она должна была всю жизнь ждать только его? Самообладание покинуло Эдуарда, и к нему вернулась его треклятая особенность.

– К-к-к-какой же я и-и-и-иидиот! Иии-идиот. П-простите, ради… ради… бога. Я п-почему-то не подумал о-о-об этом. Вот д-дурья башка!.. Ну, конечно же, т-такая к-к-красивая девушка не-не может быть с-с-свободна. У н-неё обязательно до-до-должен быть м-м-муж.

Цыганка звонко рассмеялась:

– Да, я не свободна, но я не говорила, что я замужем.

– Т-т-тогда я ничего не-не понимаю. Это как?

– Это так. Я работаю сейчас. Поэтому и не свободна.

– В-вот оно что? А я-то подумал… Ну, это не проблема.

– Как это не проблема? Может, это вам, москвичам, не проблема, а мы должны работать каждый день, чтоб прокормиться, – вздохнув, сказала цыганка и посмотрела в глаза Эдуарду.

– Сколько вы зарабатываете в день? – уверенно, без запинки выговорил Эдуард и почувствовал, что снова на коне.

– По-разному. Бывает и десять рублей, а бывает совсем ничего.

Эдуард достал из бумажника двадцать рублей и протянул цыганке:

– Вот, считайте, что сегодня вы отработали.

Цыганка сразу взяла деньги и спрятала их в том же непонятном месте в складках юбки.

– А что это за книжка у тебя в руках? – сразу сменив тему разговора, спросила она.

– Не знаю. Думал, что опять придётся прождать вас весь день. Решил занять себя чем-нибудь.

Цыганка взяла у Эдуарда книгу.

– А ты меня ждал?

– Ждал. Вчера весь день ждал. Честное слово! – почему-то стал клясться Эдуард.

Цыганка открыла книгу и стала вслух читать первый попавшийся абзац:

«Ёжик сказал медвежонку:

– Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть!

Медвежонок кивнул.

– Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.

– А ты где?

– А меня нет.

– Так не бывает.

– Я тоже так думаю, – сказал Ёжик. – Но вдруг вот – меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?

– Пойду к тебе.

– Вот глупый! Меня же нет.

– Тогда ты сидишь на реке и смотришь на месяц.

– И на реке нет.

– Тогда ты пошёл куда-нибудь и ещё не вернулся. Я побегу, обшарю весь лес и тебя найду!

– Нет, – сказал Ёжик. – Меня ни капельки нет. Понимаешь?

– Что ты ко мне пристал? – рассердился медвежонок. – Если тебя нет, то и меня нет. Понял?»

Эдуард, слушая её обворожительный голосок, подумал: «Странно. Вчера ночью я думал так же, как этот медвежонок».

Цыганка подняла взгляд на Эдуарда. Тот чуть не потерял дар речи, когда локон её чёлки откинулся с глаз, и на него уставились два огромных смоляных озера, окаймлённые пушистыми бесконечными ресницами. В горле у Эдуарда снова запершило, и стало нестерпимо душно.

– Всё-таки сложная штука жизнь, – выдавил из себя Эдуард. – Вот вчера у меня была одно маленькое желание: увидеть вас. Но когда вы не пришли, это желание превратилась в большую мечту. И сегодня она исполнилось.

Цыганка нежно улыбнулась:

– Ты такой смешной.

Наступило неловкое молчание, и чтобы как-то заполнить пустоту, Эдуард спросил:

– А что вы любите читать?

– А всё подряд. Что попадётся под руку, то и читаю. Хотя школу я не закончила, но читать люблю. Мать в детстве приучила. Говорила, что будешь невежей, замуж никто не возьмёт. Отец, правда, так не думал. А когда мать умерла, отец запретил вовсе ходить в школу и отправил работать наравне с братьями.

– Мне очень жаль. У вас, наверное, было тяжёлое детство? – участливо спросил Эдуард.

– У нас все дети начинают работать с ранних лет. Хотя тебе, наверное, этого не понять. Да и что это за работа, стоять с попугаем в парке? Наверное, так всю жизнь и простою. А так хочется иного, как в книжках.

– Да, вы достойны большего.

Цыганка немного задумалась и, кокетливо поправив волосы, сказала:

– А ты хороший… добрый. Ладно, пойду я с тобой в цирк. Но обещай, что не будешь приставать.

Эдуард засмеялся:

– Обещаю.

– Во сколько начало представления?

– В семь часов вечера.

– Тогда жди меня на этом месте в полседьмого, хорошо?

– Хорошо. Да, кстати, я даже не знаю, как вас зовут.

– Как и я тебя.

– Извините, ради бога. Меня зовут Эдуард. Друзья называют Эдик.

– Меня Лилия. Друзья называют… Лилия.

Они рассмеялись, и Эдуард так осмелел, что нежно взял руку цыганки:

– Ну, тогда договорились, Лилия, до вечера.

– До свидания.

«Лилия – как точно иногда имена соответствуют хозяевам!» – думал Эдуард, провожая взглядом цыганку.

Эдуард быстрым шагом направился в свой номер и более уже не выходил оттуда, занятый важными приготовлениями.

Начал он с того, что гладко выбрился. Бритва скользила по довольному лицу легко и непринуждённо, оставляя за собой блестящую гладкую кожу. Затем он придирчиво просмотрел весь свой гардероб и из четырёх вариантов выбрал лёгкий льняной костюм молочного цвета и белую сорочку, привезённую из поездки в Чехословакию. Тщательно проутюжив одежду, он сразу всё надел и подошёл к зеркалу. В отражении на него смотрел элегантный мужчина в зените своей жизни. С этого момента Эдуард старался не садиться, чтобы не помять одежду. Промаявшись в ожидании четыре часа, он вышел на улицу и стал прохаживаться по парку. Ровно в шесть Эдуард уже стоял на условленном месте и приготовился к завершающей фазе ожидания.

Через полчаса, вопреки традиционной привычке слабого пола опаздывать, на горизонте показался знакомый силуэт. Словно плывя по мостовой и озаряя всё вокруг головокружительной улыбкой, Лилия приближалась к Эдуарду. На ней было нарядное цветастое платье, в чёрных кудрях сверкала брошь, а на шее болтались крупные бусы красного цвета. Эдуард непроизвольно зажмурился.

– Ну, как я тебе? – первым делом спросила Лилия.

Девушка явно готовилась к встрече, стараясь понравиться мужчине.

– Вы просто великолепны.

– Спасибо. Я надела своё самое красивое платье. Ну, пойдём, что ли?

Вокруг цирка уже толпился народ и была слышна громкая музыка. Торговцы леденцами и чурчхелой яростно атаковали посетителей, стремясь впихнуть им свой товар. Минуя эту разгорячённую толпу и предъявив билеты, Лилия и Эдуард наконец-то оказались внутри огромного шатра. Заняв свои места, они приготовились смотреть представление. Начался концерт, и на арене, сменяя друг друга, стали выступать артисты. Лилия громко смеялась и по-мальчишески свистела в два пальца. Общий дух веселья подхватил Эдуарда и понёс куда-то в неведомые ранее дали заоблачного счастья. Он чувствовал эту черноглазую красотку такой близкой, понятной и открытой, будто бы знал её всю свою жизнь. Оказывается, именно такую он искал, естественную, как ребёнок, и чистую, как ангел. Время стремительно и незаметно летело. Они сидели рядом, то едва касаясь рук друг друга, то вскакивая с мест, чтобы похлопать. Публика ждала конца представления, когда обычно объявляли «гвоздь программы».

– А сейчас, уважаемая публика, гвоздь сезона! Неподражаемый, отважный и неповторимый повелитель лошадей Тарзан и его волшебные скакуны! Встречайте! – пробасил похожий на пингвина конферансье.

Под гром аплодисментов на арену выбежали роскошные лошади. Вслед за ними, облачённый в кожаный жилет, бриджи и мягкие ичиги, появился Павел. Эдуард сразу узнал своего знакомого древнегреческого бога. В этом диком одеянии дрессировщик был просто великолепен. Павел умело руководил лошадьми, которые демонстрировали разные трюки: скакали по кругу, перепрыгивали барьеры, пританцовывали, ходили на задних ногах. Легко вскочив на одну из лошадей, вереницей несущихся по кругу, он выполнил несколько акробатических элементов: стойка на руках, перевороты, прыжки. Публика была в восторге, а Лилия впервые за всё представление притихла. Она стояла и тихо, не отрывая глаз от арены, смотрела номер.

– С вами всё в порядке? Если не нравится, мы можем уйти! – забеспокоился Эдуард.

– Нет-нет, всё нормально… – рассеянно ответила Лилия.

Номер закончился, и дрессировщик под бурные овации увёл своих четвероногих артистов за кулисы.

Выйдя из цирка, Эдуард и Лилия держались за руки и о чём-то оживлённо болтали. Мужчина классическим жестом предложил отужинать вместе, и женщина, так же классически заметив, что уже поздно, согласилась. По дороге в ресторан парочка завернула в тир. Эдуард оказался на редкость метким стрелком и даже выиграл для дамы плюшевого медвежонка. Уже скоро они сидели за уютным столиком на открытой веранде ресторана.

– Когда выступали эти клоуны, я чуть живот не надорвала от смеха. Вот умора! А обезьянки? Ой, они такие смешные! – делилась впечатлениями девушка.

– А мне лошади понравились. Смотря на них, я вспоминал своих лошадей, которые остались в Москве.

Лилия удивилась:

– У тебя есть лошади?