Глава 4

Джейсон

Я не знаю, каким чудом мне удается выйти из чертовой комнаты, прежде чем я совершу нечто, за что еще не раз прокляну себя в будущем.

Мне буквально приходится заставлять свои ноги двигаться к двери, вместо того, чтобы не заломить ей руки за спину, наклонить над стойкой с раковинами и трахать ее до тех пор, пока любые мысли, в которых Блисс оказывается подо мной, не покинут мою голову.

Во мне будто срабатывает датчик тревоги, когда она оказывается поблизости. Нутром чувствую, что связаться с ней – значит нажить себе проблем. Моя жизнь и так похожа на долбаный хаос, и несколько минут удовольствия с этой мегерой не стоят последствий, а то, что они будут, я нисколько не сомневаюсь.

Я возвращаюсь в зал, намереваясь забрать Хоуп и увезти ее домой. Уже жалею, что вообще уступил и позволил ей остаться. Мне не нравится, что моя сестра тянется к этому миру, ведь очевидно, что она слишком хороша для него.

Но Хоуп, как и любая семнадцатилетняя девочка приходит в восторг, когда дело касается знаменитостей и их образа жизни. И все потому, что ей видна красивая обертка, в то время как уродливое нутро остается скрыто от глаз.

Я оглядываюсь в поисках сестры, и недовольно хмурюсь, когда обнаруживаю ее в укромном уголке в компании какого-то парня, вид которого наталкивает на мысль, что тот давно и основательно сидит на героине. Он долговязый, с темными тенями вокруг глаз и без конца поправляет свою длинную челку. А еще слишком близко стоит к Хоуп, и только за это я могу вырвать его кадык.

– Мы уезжаем, – раздраженно заявляю я, беря Хоуп за локоть и оттаскивая от героинового мальчика. Мне не нравится, что моя сестра улыбается и хихикает перед ним, как это делают девочки ее возраста, когда флиртуют.

Флирт и моя младшая сестренка для меня вещи совершенно несовместимые.

– Ты чего? – Хоуп смотрит на меня как на сумасшедшего, и ее щеки заливает румянец стыда, когда она бросает быстрый взгляд на опешившего собеседника.

Кажется, я поставил ее в неловкое положение. Но сейчас это последнее, что волнует меня.

– Нам пора, – с нажимом говорю я, но все же отпускаю ее руку. – Тебе завтра в школу с утра, не забыла? – Потом смотрю на парня – кажется, он участвовал в показе – и с усмешкой сообщаю: – Если ты не знал, то она еще учится в школе, и ей нет восемнадцати. Так что, какие бы грязные мысли по поводу моей сестры не бродили в твоей голове, выбрось их.

Я замечаю, как лицо Хоуп за секунду меняет все оттенки красного, ее глаза сужаются, и если бы взгляд мог убивать, мне пришлось бы несладко. Но я ничуть не жалею, что сказал это.

– Эй, приятель, мы просто разговаривали. – Парень отступает, вскинув ладони вверх. – Было приятно познакомиться, Хоуп.

Он кивает ей, и после этого сваливает.

Правильное решение.

– Можешь сколько угодно смотреть на меня, мне не стыдно, а уж твой гнев я как-нибудь переживу, – протягиваю я, потому что Хоуп все еще пытается прожечь дыру во мне своими глазами.

Всю дорогу домой Хоуп сидит на заднем сиденье с Лизой и дуется на меня. Время от времени я поглядываю на нее в зеркало заднего вида, и когда наши взгляды встречаются, она поджимает губы и демонстративно отворачивается.

Ссоры с Хоуп всегда расстраивают меня, но сейчас я знаю, что поступил правильно. Мне все равно как, но я собираюсь удержать ее от того, к чему она с таким рвением стремится. Я не хочу, чтобы ей причинили боль, или слишком быстро дали понять, что мир – это чертова помойная яма, полная ненависти, лжи и зловония.

Я останавливаю машину перед домом, но сам не выхожу. Нет никакого желания идти внутрь и встречаться с Белль, или видеть отца, хотя он и не узнает, что я нахожусь рядом. Мои руки с силой сжимают руль – всякий раз, глядя на стены трехэтажного особняка, в котором прошли первые восемнадцать лет моей жизни, мою голову заполняют безрадостные, мрачные воспоминания, порождающие желание что-нибудь сломать.

Хоуп не прощается, громко, с вызовом хлопая дверью Ягуара. Я морщусь, но стоически молчу – заслужил, и сейчас не время упрекать сестру за наплевательское отношение к машине. Лиза, опустив голову, тихо семенит за обозленной подругой.

Я убеждаюсь, что девочки вошли внутрь и только тогда трогаюсь с места.

Надо убраться отсюда к чертям собачьим, потому что здесь я попросту задыхаюсь.

По пути домой, я вновь думаю о Блисс. Смотрю на ночную дорогу, а вижу ее блестящие голубые глаза и приоткрытый рот, на который мне хотелось наброситься и растерзать. Чувственные губы с красной помадой на них – представляю, как они обхватывают мой член, оставляя на коже алый след – ее метка.

Она такая строптивая, своевольная, холодная. С каким удовольствием поставил бы ее на колени, и заставил смотреть мне в глаза, пока она ласкала бы меня языком и губами.

Образы становятся слишком яркими, и у меня вновь встает. Теперь ее даже нет поблизости, просто фантазии о ней, которые я пока не могу обуздать.

Я вдавливаю педаль газа до упора, мчась по ночному городу. Скорость всегда приносила мне такое же сильное удовольствие, как и секс. Ощущения были схожими, такого кайфа больше ничто не доставляло.

И скоро я добровольно откажусь от того, что наполняет мою жизнь смыслом. Что делает меня живым.

Все еще не верю, что решился на это.

В голове мелькает мысль отправиться к Фионе, она доступна, а я заведен. С ней все просто и хорошо знакомо. Просто секс, даже без симпатии между нами. Почему бы нет? Как раньше. Как сотни раз прежде.

Но это не то, чего я хочу. Она не та, кого я хочу. Чтобы не происходило между нами с Фионой, одно всегда оставалось неизменным – влечение между нами. Мы могли не терпеть друг друга, но при этом была страсть, и мы трахались в короткие периоды перемирия.

Это больные отношения, которые длятся более десяти лет. Слишком долго. Сколько раз я порывался поставить точку между нами, но всякий раз мы возвращаемся к одному и тому же.

Я сбрасываю скорость и поворачиваю на Вест-Гранд авеню. В памяти всплывают слова Эла об интрижке Блисс с сенатором Пекстоном, и я стискиваю зубы. Это совершенно не мое дело, и последнее, что должно меня волновать – это то, перед кем эта стерва раздвигает ноги.

Но сейчас это чертовски злит меня. Даже когда Фиона связалась с Гевином, и после стала его официальной невестой, это ничего не значило для меня. Я никогда не страдал ревностью. Женщины в моей жизни занимали тот уровень, при котором мне было наплевать, спят ли они еще с кем-то помимо меня.

И я не понимаю, какого хрена происходит в настоящий момент.

В итоге я не еду домой, и не отправляюсь к Фионе.

Остановив авто перед «Падшими ангелами», я вхожу в клуб, полупустой в этот будний вечер. Карисса, азиатка, которая уже целую вечность работает у Эрика, лениво крутится у пилона. В такое затишье девочки знают, что заработать много не получится, а потому особо не стараются. Эрик уже не раз грозился Кариссе увольнением, если она и дальше будет работать спустя рукава.

Я подхожу к бару, приветствуя сонную на вид Либби. Между своими выступлениями девочки подрабатывают официантками, и их униформа не слишком отличается от тех нарядов, в которых они выходят на сцену.

– Эрик здесь? – спрашиваю я Либби, когда Тек – бармен – подает мне мой обычный заказ – односолодовый виски.

Девушка кивает, подперев подбородок кулаком.

– Он у себя.

Либби горячая штучка, с женственными формами и платиновой гривой волос. Она имеет успех, и Эрик дорожит ею. Но она не в моем вкусе, ее личико кукольно-детское, а пухлые губы всегда кажутся капризно надутыми. Именно поэтому ее попытки заигрывания в самом начале остались безответны.

Неожиданно я вспоминаю другие губы, ярко-красные, изогнутые в насмешливой, надменной усмешке.

Блядь!

Со стаканом в руке я поднимаюсь в кабинет Эрика, и застаю его усердно клацающим по клавиатуре лэптопа. Несмотря на все веселье и порой полнейшую несерьезность моего друга, когда дело касается бухгалтерского учета, тут ему нет равных. Все бухгалтерию клуба Эрик ведет сам, содержа ее в строгом порядке.

– Оторви свою задницу от дебета и кредита, и составь мне компанию. – Я хватаю початую бутылку «Маккалана» и падаю на кожаный диван у стены.

– Ну, это всегда пожалуйста, ты же знаешь. – Эрик усмехается и, встав из-за стола, присоединяется ко мне. – Так какова цель – просто расслабляемся, или так, чтобы в хлам?

Я откупориваю бутылку и разливаю виски по стаканам, а потом говорю:

– Так, чтобы себя не вспомнить.

Блисс

– Открой рот, – хрипло велит мне он, и я послушно выполняю команду.

Мое сердце бьется где-то в районе горла, возбуждение зарядами проносится по телу, сладкое предвкушении сосредотачивается внизу, отдаваясь пульсацией.

Его кобальтово-синие глаза пристально, словно гипнотизируя, наблюдают за мной, пока два его пальца проскальзывает в мой открытый рот.

– Соси.

Очередной короткий приказ без повышения голоса, но его тон не позволяет и мысли на непослушание. Я смыкаю губы, и чуть прикусив зубами, начинаю сосать. Это похоже на имитацию другого действия, и мысли об этом заливают мои щеки возбужденным жаром. Внизу я становлюсь мокрой, даже более чем до этого.

Другой рукой расстегивает пуговицы на моей блузке, распахивает половинки, но полностью не снимает. На мне белый, кружевной лифчик, и его пальцы, лаская, проходят по коже над линией чашечки.

– Задери юбку.

Он говорит настолько ровно, что если бы не его низкий голос, я бы решила, что его совершенно не трогает то, что происходит сейчас между нами.

Без слов, я приподнимаю край узкой юбки и тяну вверх, останавливаясь на середине ягодиц. Мои губы все еще смыкаются вокруг его пальцев.

– Я чувствую твое возбуждение, – шепчет он, склонив голову ко мне. Едва касаясь, носом проходится по моей скуле до уха, обдувая его горячим дыханием.

Мои ноги дрожат, грозясь подогнуться.

– Похотливая сука. Мне нравится, как ты намокаешь для меня.

Эти слова должны бы меня отрезвить, возмутить и вызвать желание заехать ему по морде, а после послать к черту. Но вместо этого, я едва не кончаю, и стону, сильней обхватывая его пальцы губами.

– Достаточно.

Я разжимаю губы, и он опускает руку вниз, забирается ко мне в трусики и его пальцы, которые только что были у меня во рту, скользят между мокрых, скользких складок.

С шумом втягиваю воздух в легкие и прикусываю губу, силясь не закричать. Ему не потребуется много времени, чтобы я кончила.

– Тебе это нравится. – Он не спрашивает, а озвучивает очевидный факт. Самодовольно усмехается, смотрит мне в глаза и трахает меня своими пальцами.

Я хватаюсь руками за его плечи, и с такой силой сжимаю футболку, что костяшки пальцев белеют.

Быстро, поверхностно дышу, но оставляю глаза открытыми, выдерживая его взгляд. Он холодный и равнодушный – ему плевать, что он вот-вот окончательно сведет меня с ума. Стискивает челюсти, ускоряя движения, полностью погружаясь в меня, касаясь чувственной точки внутри – мне кажется, что я сейчас взорвусь.

Проигрываю битву и, прикрыв глаза, бессильно прижимаюсь лбом к его плечу. С громким, длинным стоном кончаю, буквально повиснув на нем. Мое тело пронизано сладкой дрожью, оно все размякло и кажется, больше не принадлежит мне.

– Ты, правда, думала, что сможешь устоять?

Я распахиваю глаза и моргаю, пытаясь определить, где я и что происходит. Сэм стучит в дверь, требуя, чтобы я проснулась.

Так, хорошо, я у себя в комнате, и я проснулась.

Какого черта только что произошло?

Мое сердце бьется в груди как обезумевшее, я тяжело дышу и вся вспотела.

Опускаю руку под одеяло и, отодвинув резинку трусиков, трогаю себя пальцами между ног. Я вся мокрая, и без сомнений – кончила во сне.

– Сара, тебе пора…

Не дождавшись моего ответа, Сэм распахивает дверь и входит в комнату, застав меня в двусмысленной ситуации.

– Сэм, убирайся! – верещу я, и, схватив одну из подушек, запускаю в опешившую сестру. – Немедленно! Пошла вон! – Мой голос полон истерических ноток, и палец дрожит, когда я указываю им на дверь.

Побледневшая Сэм молча выскакивает из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Я чувствую, как начинаю задыхаться. И впервые это не из-за прошлого. Достаю ненавистный пакет, но поднеся ко рту, понимаю, что он мне не нужен. Я в порядке.

Ну, насколько можно быть в порядке, когда тебе снится, что ты трахаешься с тем, кого ненавидишь всей своей душой.