Глава 5

В церковном подвале медленно подходил к концу последний этап проводимого Эйброй занятия – релаксация. На сегодняшнем занятии у нее присутствовало двенадцать учеников – почти рекорд для сезона и времени дня.

Такое число учеников повышало ее самооценку и приносило неплохой доход.

Разговор завязался, когда ее ученицы-женщины и двое мужчин встали на ноги и начали скатывать коврики свои или те, которые она держала в запасе для тех рассеянных.

– У вас сегодня все прекрасно получалось, Генри.

Шестидесятишестилетний ветеринар на пенсии гордо улыбнулся ей в ответ:

– Очень скоро я буду держать эту лунную позу дольше трех секунд.

– Главное для вас – сохранять правильный ритм дыхания.

Эйбра вспомнила, как жена Генри в первый раз притащила его на занятия, негодующего и сопротивляющегося изо всех сил. Тогда пенсионер, как ни старался, не мог достать руками до пальцев ног.

– Не забудьте! – крикнула Эйбра ему на прощание. – В четверг очередной выпуск кулинарного сериала «Восток встречается с Западом».

Эйбра скатывала свой собственный коврик, когда к ней подошла Морин.

– Мне это понадобится. И серьезное упражнение, наверное. Я испекла пирожные для вечеринки группы Лайама. И уже съела два из них.

– И что это за пирожные?

– Двойной шоколад и сливочный крем, желе и кокосовая стружка.

– А где мое?

Морин рассмеялась и похлопала себя по животу:

– Вот здесь. Я его уже съела. Мне нужно вернуться домой, быстренько принять душ, переодеться и принести пирожные. Может быть, мне удастся уговорить тебя совершить со мной небольшую пробежку, чтобы сжечь этот самый двойной шоколад. У детей игровое мероприятие после школы, а мне нужно заняться кое-какой работой с бумагами. В общем, ни малейшей возможности подвигаться.

– Давай чуть позже, после трех. Сегодня еще у меня масса работы.

– В доме Эли?

– Нет, он у меня в расписании на завтра.

– Там все в порядке?

– Прошла только пара недель, но, в общем, все в норме. Встречаясь со мной, он больше не смотрит на меня каждый раз так, как будто хочет спросить: «Что, черт возьми, она здесь делает?» Теперь такое происходит примерно через раз. Когда я прихожу к нему днем, он обычно сидит взаперти в своем кабинете и пишет, а когда я поднимаюсь наверх, чтобы там прибраться, он убегает из дому на прогулку. Но он ест все то, что я ему оставляю, и уже не выглядит таким истощенным, как раньше.

Эйбра запихнула свой собственный коврик в сумку.

– И тем не менее, когда я делаю ему массаж, – а я уже провела четыре сеанса, – то каждый раз как будто начинаю заново. Его мышцы до предела забиты, но он мужественно высиживает за компьютером по нескольку часов в день.

– Ты расколешь и этот орешек, Эйбра. Я абсолютно уверена.

– Сейчас это для меня главная задача. – Эйбра натянула на себя толстовку с капюшоном и застегнула «молнию». – Но в данный момент мне нужно отнести новые украшения в магазин «Потаенные сокровища», поэтому пожелай мне ни пуха ни пера, а потом я должна выполнить кое-какие поручения Марсии Фрост. У ее мальчика никак не проходит грипп, и она не может надолго отлучаться из дома. На два часа у меня назначен массаж, а вот сразу после этого я могла бы с тобой пробежаться.

– Если я смогу выбраться, я тебе пришлю эсэмэску.

– Ну, что ж, тогда до скорого.

Пока участники занятия тянулись к выходу, Эйбра упаковала коврики и сунула в сумку айпод. Когда она натягивала на толстовку куртку, по лестнице спустился и шагнул к ней какой-то человек.

Он был ей явно не знаком, но Эйбра сразу решила, что у него приятное, располагающее лицо. Мешки под глазами, из-за которых он выглядел усталым, густая грива каштановых волос, небольшой животик, который не портил бы так внешность незнакомца, если бы тот не сутулился.

– Я чем-то могу быть вам полезна?

– Надеюсь, что сможете. Вы Эйбра Уолш?

– Да.

– А я Кирби Дункан. – Он протянул руку для рукопожатия, а за ней последовала визитная карточка. – Частный детектив.

Эйбра почувствовала, как между ней и этим человеком вырастает психологический барьер.

– Я здесь выполняю поручение одного клиента из-под Бостона. Надеюсь, вы не откажетесь ответить мне на несколько вопросов. Мне было бы приятно угостить вас чашечкой кофе, если вы уделите мне несколько минут.

– Свою сегодняшнюю порцию кофе я уже выпила.

– Я вам завидую. Никогда не мог уложиться ни в какие нормы. Если бы вы только знали, сколько кофе я выпиваю за день. Уверен, что в кафе на вашей улице подают не только кофе, но и чай или что-то еще.

– У меня дела, мистер Дункан, – ответила ему Эйбра, натягивая ботинки. – О чем вы хотите меня расспросить?

– Меня проинформировали, что вы работаете на Эли Лэндона.

– Проинформировали?

Выражение лица частного детектива оставалось столь же приветливым, как и в начале их разговора.

– Это ведь не секрет, не так ли?

– Нет, не секрет, но вас это не касается.

– Меня касается все, что имеет отношение к собираемой мною информации. Вам должно быть известно, что Эли Лэндона подозревают в убийстве собственной жены.

– Я полагаю, вы не совсем точны в своих формулировках, – заметила Эйбра, натягивая шапку. – Точнее было бы сформулировать так: после года следствия полиции не удалось добыть никаких доказательств того, что Эли Лэндон имеет какое-либо отношение к убийству собственной жены.

– Не секрет, в наше время большинство прокуроров не склонны брать дела, не обещающие им легкого успеха. Но это вовсе не означает, что доказательств совсем нет. И моя работа состоит в том, чтобы собрать побольше информации. Позвольте, я вам помогу.

– Нет, спасибо, я привыкла носить свои вещи сама. На кого же вы работаете?

– Я уже сказал, у меня есть клиент.

– Но у вашего клиента должно быть имя.

– Скажу вам сразу, я не имею права разглашать подобные сведения.

– Понятно. – Эйбра мило улыбнулась ему и направилась к лестнице. – У меня, к сожалению, нет никакой информации, которую я могла бы разгласить.

– Если Лэндон невиновен, значит, ему нечего скрывать.

Эйбра остановилась и взглянула Дункану прямо в глаза.

– В самом деле? Я сомневаюсь, что вы до такой степени наивны, мистер Дункан. По крайней мере, я – нет.

– У меня есть право оплачивать любую полученную информацию, – намекнул сыщик, когда они стали подниматься по лестнице, которая вела в церковь.

– У вас есть право оплачивать слухи и сплетни? Нет, благодарю вас. Когда я сплетничаю, я делаю это бескорыстно.

Она вышла на улицу и повернула к стоянке, где находился ее автомобиль.

– У вас близкие отношения с Лэндоном? – крикнул ей вслед Дункан.

Эйбра ощутила, как непроизвольно сжались челюсти, и про себя выругалась. Легкость и приподнятое настроение, вызванные йогой, полностью испарились. Она бросила коврики и сумку в багажник и открыла дверцу. Перед тем как сесть в машину, она вместо ответа повернулась к детективу, подняла средний палец, захлопнула дверцу, повернула ключ зажигания и поехала.

Негодование от этой встречи не покидало Эйбру, что бы она ни делала, какой бы работой ни занималась. Она решила было отменить сеанс массажа, но не смогла подыскать вразумительного предлога. И потом, какое она имеет право наказывать ни в чем не повинного клиента? Только потому, что какой-то бесцеремонный бостонский детектив попытался нахально влезть в ее личную жизнь? А груба она была с ним только потому, что ему удалось сразу же нащупать ее уязвимое место. На самом деле влезал он не в ее жизнь, а в жизнь Эли. Как бы то ни было, подобное поведение, с точки зрения Эйбры, было вызывающе наглым и недостойным.

Уж она-то таких типов на своем веку повидала!

Когда ей пришла эсэмэска от Морин по поводу пробежки, она была уже готова отказаться от их затеи. Но потом подумала, что занятие спортом и общество подруги как раз то, что ей сейчас нужно.

Эйбра переоделась, наглухо застегнула толстовку, натянула вязаную шапочку и перчатки без пальцев и встретилась с подругой на ступеньках лестницы, ведущей на пляж.

– Ох, спасибо тебе. Мне это жизненно необходимо, – заметила Морин, подбегая к ней. – Восемнадцать воспитательниц детских садов, которые обожают сладкое. Все американские педагоги заслуживают удвоения зарплаты и букета роз в конце каждой безумной рабочей недели. И бутылки «Золотого виски Лэндонов», конечно.

– Я так понимаю, пирожные имели успех.

– На них налетели, как саранча, – ответила Морин, когда они шли к берегу. – Ни одной крошечки не осталось. У тебя все в порядке?

– А что?

– У тебя вот здесь появилась маленькая складочка. – Морин постучала пальцем у себя между бровей.

– Черт! – Эйбра инстинктивно потерла указанное место. – У меня здесь скоро появятся настоящие морщины. Целые траншеи.

– Нет, конечно, нет. У тебя просто иногда появляется такая складочка, когда ты очень расстроена или злишься. И что же на сей раз, ты расстроена или разозлилась?

– Наверное, то и другое одновременно.

Они начали легкую пробежку по берегу: пенящийся океан с одной стороны и песок с сугробами снега – с другой.

Хорошо зная характер подруги, Морин решила не любопытничать.

– Ты заметила того парня, который вошел, когда ты выходила с занятий? Примерно среднего роста, каштановые волосы, приятное лицо, небольшой животик?

– Не помню… возможно. Да, кажется, он придержал дверь передо мной. А что такое? Что случилось?

– Он спустился вниз, в зал.

– Все-таки, что случилось? – Морин резко остановилась. Но, поняв, что Эйбра не собирается следовать ее примеру, бросилась за ней вдогонку. – Дорогая, он что, оскорбил тебя, попытался?.. Он в самом деле…

– Нет. Ничего такого. Мы же в Виски Бич, а не в ирландском квартале Бостона.

– И все-таки. Черт! Мне не следовало оставлять тебя там одну. Но у меня вся голова была занята этими дурацкими пирожными.

– Нет, ничего в таком роде там не случилось. И, помимо всего прочего, кто из нас преподаватель на курсах самозащиты для женщин, ты или я?

– Ну, ты, конечно. Что совсем не означает, что твоя лучшая подруга может бросить тебя в беде.

– Нет, все гораздо сложнее. Он частный детектив из Бостона. Ну, давай, догоняй, побежали, – сказала Эйбра, заметив, что Морин снова остановилась. – Не отставай. Мне нужно хорошенько выбегаться, чтоб избавиться от последствий разговора с ним.

– А что ему было надо? Ведь тот подонок все еще в тюрьме?

– Да. Его интересовала не я. Он спрашивал об Эли.

– Эли? Ты говоришь, что это был частный детектив, не полицейский. Чего же он хотел?

– Он заявил, что ему нужна информация. Хотел выудить из меня какие-нибудь сплетни и слухи об Эли. Всякую грязь, за которую готов был заплатить. Ему нужен был шпион в доме у Эли, – процедила она сквозь зубы. – Кто-то такой, кто будет следить за Эли и передавать все, что он делает и что говорит. Хотя я плохо представляю, как бы такой соглядатай выполнял свои функции, ведь Эли ничего особенного не делает и почти ничего мне не рассказывает. И когда я потребовала, чтобы ищейка убрался прочь, тот спросил, нет ли у меня каких-либо отношений с Эли. И это прозвучало так, словно он подозревает, не трахаемся ли мы с Эли, как кролики. В общем, мне этот разговор страшно не понравился. Такой скользкий тип! Ну и, конечно, неудивительно, что теперь у меня на лице залегли глубокие морщины.

От бега и эмоций лицо Морин порозовело. Ее слегка охрипший голос тем не менее прозвучал громко, перекрывая грохот волн:

– Это не его собачье дело, даже если бы вы трахались, как кролики. Жены Эли уже год как нет на этом свете, да и накануне ее смерти они готовились к разводу. Кроме того, у них против него практически ничего нет, за исключением нескольких косвенных улик. Копы ничего не могут доказать, поэтому теперь они начали просто копаться в грязи.

– Не думаю, чтобы в полиции стали бы нанимать частных детективов.

– Да, пожалуй. И кто же, по-твоему, оплачивает его услуги?

– Не знаю. – По мере того как разогревались мышцы, а холодный воздух освежал лицо, настроение Эйбры выравнивалось. – Может быть, страховая компания? Возможно, жизнь его жены была застрахована, и они не хотят платить. Правда, детектив уточнил, что его нанял какой-то конкретный клиент. Но он не пожелал сообщить мне его имя. Возможно, адвокаты страховой компании или… ну, я не знаю, семьи его покойной жены, которая никак не может оставить зятя в покое и постоянно обливает грязью в прессе.

– Понятия не имею. Давай я спрошу Майка.

– Майка? Почему именно Майка?

– Он постоянно сотрудничает с адвокатами и их клиентами.

– С адвокатами, работающими с недвижимостью, и с их клиентами, – уточнила Эйбра.

– Послушай, адвокат всегда адвокат, а клиент всегда клиент. Он может что-нибудь подсказать. По крайней мере, сам он никому не разболтает.

– Не думаю, что это последнее имеет такое уж значение. Если тот парень выследил меня, кто знает, с кем еще он уже успел переговорить. Снова заваривается мерзкая каша.

– Бедный Эли.

– Ты ведь тоже никогда не верила, что он совершил убийство?

– Никогда.

– А почему ты ему веришь, Морин?

– Ну, насколько тебе известно, я получила свой диплом детектива благодаря телевизору. И я просто не могу поверить, чтобы человек, никогда не проявлявший агрессивного поведения, вдруг взял и вот так сразу размозжил голову своей жене каминной кочергой. Да, конечно, она ему изменяла, и это могло вывести его из себя. Когда они разводились, она вела себя отвратительно. Иногда мне самой хочется размозжить голову Майку кочергой.

– Ты шутишь!

– Ну, не в буквальном смысле, конечно. Но суть в том, что я в самом деле очень люблю Майка. И мне кажется, что для того, чтобы у вас возникло желание вышибить кому-то мозги, вы должны по-настоящему любить или ненавидеть этого человека. Ну, конечно, если речь не идет о чем-то чрезвычайно серьезном, вроде психических заболеваний, денег, страха или мести. В общем, ты понимаешь.

– И кто же, по-твоему, совершил преступление?

– Если бы я это знала и могла доказать, меня бы из простого детектива произвели в лейтенанты. Или в капитаны. А мне очень хочется носить капитанские погоны.

– Ты уже и так капитан. Капитан прекрасного корабля под названием «О’Малли».

– Совершенно верно. Можно стать капитаном полицейского управления телезрителей, отвечающим за оправдание Эли Лэндона.

Эйбра ничего не ответила, и Морин схватила ее за руку:

– Это все шутки. Даже и не думай ввязываться в такие дела. Все само собой выяснится, Эйбра. Эли сам во всем разберется.

– Но что я могу сделать?

Смысл и тон вопроса свидетельствовали о том, что спокойно принять совет Морин она не собиралась.

Когда они повернули обратно, Эйбра поняла, что поступила правильно, отправившись на пробежку. У нее появилось время поразмышлять, рассеять дурное настроение, обдумать дальнейшие действия. Ей очень не хватало движения в долгие зимние месяцы, не хватало звука собственных шагов по песку и запаха морского воздуха.

Она не принадлежала к числу тех, кому не терпится, чтобы время бежало поскорее, но она всегда тосковала по весне и лету.