Глава 3

К семи Брайан собралась, однако не была готова общаться. Когда Шейд припарковался у обочины, она уже спустилась и вышла на тротуар, полагая, что пунктуальность важна, а изображать веселье, когда не хочется, не обязательно.

Брайан прорычала что-то Шейду – ничего более похожего на приветствие в такой ранний час она выдать не могла, – молча закинула вещи в его фургон, плюхнулась на пассажирское сиденье, вытянула ноги и закрыла глаза.

Шейд посмотрел ей в лицо, скрытое старой соломенной шляпой и круглыми очками с линзами янтарного цвета.

– Тяжелая ночка выдалась? – спросил он, но Брайан уже уснула.

Покачав головой, он отпустил тормоза, и машина выкатилась на дорогу. Путешествие началось.

Длинные переезды нравились Шейду. Можно вести машину и думать. Или не думать. Как захочется. Меньше чем через час он выбрался из плотного лос-анджелесского потока машин и отправился на север, в глубь штата. Ехать по пустой дороге навстречу восходящему солнцу было приятно. Свет отражался от хромированных деталей фургона, дрожал на кузове и исчезал за дорожными знаками.

За день Шейд планировал сделать восемьсот или даже девятьсот километров в сторону Юты, если, конечно, по дороге не попадется что-то интересное и не придется делать остановку для фотосъемки. С завтрашнего же дня можно будет уже не спешить, спешка противоречит самой сути задания. Они будут работать в местах, которые обговорили заранее, и перемещаться дальше по мере необходимости.

Точного маршрута и жестких временных ограничений никто не ставил, надо было лишь попасть на восточное побережье ко Дню труда. Шейд включил тихонько радио и поймал волну с веселой кантри-музыкой. Он мчался по шоссе на ровной высокой скорости. Рядом спала Брайан.

Если она предпочитает проводить время так, никаких проблем не возникнет. Пока Брайан спит, они не могут трепать друг другу нервы. Или распалять страсть. Шейд до сих пор не понимал, почему мысли об этой женщине не давали ему уснуть. Что в ней такого особенного? Он не знал, и это его беспокоило.

Он предпочитал решать проблемы на этапе появления, пока они не успели перерасти в нечто большее. Брайан сейчас тихая и почти незаметная, как любая проблема на этапе появления, но Шейд сомневался, что сможет с ней справиться.

Согласившись на поездку, он постарался узнать о своей спутнице как можно больше. Конечно, оберегал неприкосновенность личной жизни, но это не означало, что у него совсем не было друзей. Так он узнал, что Брайан работала в «Селебрити» и несколько раз проводила гораздо более интересные и необычные фотосессии для «Вэнити» и «Ин Тач». За несколько лет она стала культовым фотографом благодаря оригинальному и нетрадиционному подходу к съемке знаменитостей.

Правда, кое-что Шейду выяснить не удалось. Брайан была дочерью художника и поэтессы. Эксцентричные и не очень успешные родители жили в Кармеле. Не дождавшись двадцатилетия, Брайан вышла замуж за бухгалтера и спустя три года развелась с ним. После этого у нее было несколько романов. Сейчас она серьезно обдумывает возможность купить пляжный домик в Малибу. Ее все любят и уважают, и это доверие заслуженное. Иногда она медлительна. Это вызвано стремлением к перфекционизму и верой в то, что спешка – напрасная трата энергии.

Результаты расследования Шейда не удивили, однако в них не было ответа на вопрос о том, почему Брайан казалась ему такой привлекательной. Но Колби, как и любой успешный фотограф, был терпелив. Он знал, что к предмету нужно иногда возвращаться по несколько раз, чтобы наконец понять его суть.

Когда они пересекли границу с Невадой, он закурил и опустил окно. Брайан завозилась, проворчала что-то и стала ощупью искать сумку.

– Доброе утро. – Он бросил на нее быстрый взгляд, не поворачивая головы.

– Угу. – Брайан порылась в сумке и с облегчением схватила шоколадный батончик. Двумя быстрыми движениями сняла фантик и бросила его обратно в сумку. Мусор оттуда всегда регулярно выкидывался.

– Ты всегда ешь сладости на завтрак?

– Это, – Брайан откусила большой кусок и с облегчением вздохнула, – вместо кофеина. – Она медленно вздохнула и потянулась. Торс, плечи, руки, по ее телу прошла плавная волна. Движение было спонтанным. Шейд с иронией поздравил себя, он открыл секрет привлекательности Брайан. – Где мы сейчас?

– В Неваде. – Он выпустил облачко дыма, которое тут же улетело в окно. – Пока что.

Продолжая жевать батончик, Брайан поджала про себя ноги.

– Наверное, теперь моя очередь вести.

– Я скажу тебе, когда придет твоя очередь.

– Ладно. – Она была согласна ехать на месте пассажира до тех пор, пока Шейду не надоест вести, но на радио бросила красноречивый взгляд. Кантри-музыка ей не нравилась. – Только музыку выбирает водитель.

Не имея возражений, Шейд пожал плечами.

– Если хочешь чем-то залить свою конфету, там сзади канистра с соком.

– Правда? – Брайан всегда была не прочь отправить что-нибудь в желудок, поэтому тут же повернулась и полезла в хвост фургона.

С утра она не обратила на машину особого внимания, заметила лишь, что за ней ухаживают и кузов черного цвета. Сзади по бортам шли мягкие скамейки, которые для не очень привередливого путешественника могли сойти за кровать, но она решила, что лучше спать на голом полу.

Все оборудование Шейда было аккуратно уложено и закреплено, а вещи Брайан валялись кучей в углу. Под потолком виднелись черные полки из полированного дерева, где хранились вещи первой необходимости – кофе, электрическая плитка и маленький чайник. «Это все пригодится, – подумала Брайан, – если остановиться в каком-нибудь электрифицированном кемпинге». Она стала искать канистру с соком, ради которой полезла в кузов.

– Ты будешь?

Шейд посмотрел в зеркало заднего вида. Брайан широко расставила ноги для равновесия, одна ее рука лежала на шкафчике.

– Да.

Она вернулась на свое место, захватив сок и два больших пластиковых стакана.

– Все удобства, просто как дома. – Она мотнула головой назад. – Часто путешествуешь на машине?

– Когда есть необходимость. – Он услышал, как лед бьется об стакан, и протянул руку. – Не люблю самолеты: упускаешь возможность сфотографировать что-нибудь по пути. – Шейд выбросил сигарету в окно и стал пить сок. – Если нужно отправиться дальше, чем за восемьсот километров, всегда еду на машине.

– А я ненавижу самолеты. – Брайан сползла набок и оперлась на дверь. – Но, кажется, обречена постоянно летать в Нью-Йорк, чтобы кого-то сфотографировать, потому что этот кто-то не может или не хочет приехать ко мне. Я беру с собой пузырек таблеток от укачивания, запас шоколадных батончиков, сушеную кроличью лапку и какой-нибудь социально значимый учебник. Это базовый набор.

– Таблетки от укачивания и сушеная кроличья лапка, несомненно, важнее всего.

– Шоколад от нервов. Я ем его, когда волнуюсь. А книга – самый спорный пункт. – Она взболтала содержимое стакана, звякнул лед. – Я читаю и этим будто говорю: «Видите, я тут делом занимаюсь, потому не мешайте мне, давайте обойдемся без авиакатастроф». К тому же от чтения я засыпаю через двадцать минут.

У Шейда уголок рта пополз вверх. Брайан приняла это за добрый знак, путешествие длиной в несколько тысяч километров уже не казалось ей страшным.

– Теперь все понятно.

– Я боюсь летать на высоте девять тысяч метров в тяжелой металлической капсуле вместе с двумя сотнями пассажиров, большая часть которых любит делиться подробностями своей личной жизни с соседями. – Она улыбнулась, закинув ногу на приборную панель. – Да уж лучше проехать на машине через всю страну со странным фотографом, который задался целью как можно меньше рассказывать о себе.

Шейд покосился на Брайан, но решил, что можно поиграть в ее игру, правила были известны всем.

– А ты меня ни о чем и не спрашивала.

– Ну ладно. Начнем с чего-нибудь простого. Почему тебя зовут Шейд? И откуда эта кличка под стать имени – Тень?

Он притормозил, сворачивая к месту для отдыха.

– Это сокращение. От имени Шейдрах.

Брайан все поняла, и глаза у нее расширились.

– И Мисах с Авденаго из книги пророка Даниила?

– Моя мать решила наградить всех своих отпрысков странными именами. Мою сестру зовут Кассиопея. А почему ты Брайан?

– Родители хотели сказать, что они не сексисты.

Как только фургон остановился, Брайан выскочила, согнулась пополам и прикоснулась ладонями к асфальту. Это привлекло внимание мужчины, который садился в припаркованный рядом «понтиак». Необычная поза так заинтересовала этого туриста, что он добрых тридцать секунд не мог попасть ключом в замок зажигания.

– Боже, у меня все затекло. – Она потянулась, встала на цыпочки, а потом снова опустилась на всю стопу. – Смотри, там есть закусочная. Пойду куплю картошки фри. Ты будешь?

– Но сейчас только десять утра!

– Почти десять тридцать! – поправила его Брайан. – И потом, люди же едят на завтрак драники. Почему бы не взять картошку фри?

Шейд видел разницу между драниками и жареной во фритюре картошкой, но спорить ему не хотелось.

– Да пожалуйста. А я куплю газету.

– Отлично. – Немного подумав, Брайан снова залезла в фургон и достала сумку с камерой. – Встретимся здесь через десять минут.

Идея взять камеру была хорошей, но из-за нее Брайан вернулась только через четверть часа. Как только подошла к закусочной, ее внимание привлекли люди, выстроившиеся в очередь за едой. Около десятка человек стояли извилистой цепочкой под вывеской «Поешь быстро».

На них были мешковатые бермуды, мятые сарафаны и хлопковые брюки. Какой-то кудрявый подросток надел кожаные шорты, они выглядели так, будто их кто-то покрасил краской, а седьмая от прилавка женщина обмахивалась широкополой шляпой с развевающимися лентами.

Эти люди куда-то направлялись и теперь были вынуждены задержаться. Они не хотели ни на кого обращать внимания. Брайан не смогла устоять. Ходила вдоль очереди туда-сюда, пока не нашла удачный ракурс.

Она сняла очередь с конца, так цепочка казалась длиннее. К тому же все стояли спиной к ней, и это подчеркивало разобщенность ожидавших. Где-то впереди многообещающе маячила вывеска «Поешь быстро». Мужчина за прилавком подавал еду и казался мутной тенью. Его будто бы и не было вовсе. Брайан потратила больше десяти минут на фотосъемку и только после этого сама встала в конец очереди.

Шейд стоял с газетой, прислонившись к машине, когда его спутница вернулась. Он уже успел сделать три четко выстроенных кадра на стоянке, сфокусировав свое внимание на автомобильных знаках разных штатов. Оторвавшись от чтения, он увидел Брайан. В одной руке она держала огромный стакан молочного коктейля с шоколадом, в другой – невероятно большую порцию залитого кетчупом картофеля фри, камера висела на плече.

– Извини, – она закопалась в картошке, – сделала пару хороших снимков очереди у закусочной. У нас, кажется, половина лета уходит на беготню и ожидание.

– Ты сможешь со всем этим вести машину?

– Конечно. – Брайан плюхнулась на водительское сиденье. – Я часто так делаю. – Она зажала коктейль между колен, положила перед ним картошку и протянула руку за ключами.

Шейд посмотрел на завтрак, размещенный на гладких загорелых ногах.

– Все еще согласна поделиться?

Брайан оглянулась назад, проверяя, нет ли кого сзади, и тронулась.

– Нет. – Она резко повернула руль и выехала со стоянки. – Ты упустил свой шанс. – Она уверенно вела машину одной рукой, снова запустив вторую руку в картошку.

– Ты ужасно питаешься, тебя всю должно было обсыпать прыщами!

– Про прыщи – это все сказки, – заявила она и обогнала тащившийся рядом седан.

После нескольких корректировок из динамиков зазвучали старые добрые Симон и Гарфункель.

– Вот это музыка, – сказала Брайан. – Мне нравится, когда песня помогает представить что-то. А исполнители кантри обычно поют про боль, измены и пьянство.

– И жизнь.

Она взяла коктейль и стала пить его через соломинку.

– Может быть. Только мне кажется, я устала от той реальности, которую ты изображаешь в своих работах.

– И которую ты игнорируешь в своих.

Брайан нахмурилась было, но тут же расслабилась. В чем-то Шейд прав.

– Зато мои работы можно трактовать по-разному. Зачем ты взялся за это задание, Шейд? – неожиданно спросила она. – Лето в Америке – это веселье, а веселье не в твоем стиле.

– А еще лето – это пот, засыхающий под палящим солнцем урожай и измотанные нервы. – Он снова закурил. – Это больше в моем стиле?

– Ты сам все сказал, я тебя за язык не тянула. – Брайан сделала еще глоток коктейля. – Если будешь так много курить, то умрешь.

– Мы в любом случае умрем. – Шейд снова развернул газету и замолчал.