– Отряд, слушай мою команду: всем умываться!

Хоуп увидела их через окно на кухне – Бекетта и мальчиков. Зрелище ее порадовало. Скорее всего, направляются в «Весту», подумала она. Пожалуй, ей тоже надо пообедать – потом вернутся гости и возможности перекусить не будет. Она уже обошла номера, собрала стаканы, чашки и кое-какой мусор. Нужно заказать дополнительные подносы и добавить полотенец в туалет на первом этаже. Кружки, побольше кружек, напомнила себе Хоуп, постояльцы имеют обыкновение уносить их с собой в номер.

В эту минуту в гостинице было тихо и пусто: гостьи в полном составе отправились нежиться в салон красоты, а Кароли вместе с Жюстиной выбирают плитку, напольные покрытия и все прочее, что только придет им в голову, для фитнес-центра.

Примерно через час уборщики придут наводить порядок, после них Хоуп пройдется по всем номерам еще раз. Значит, сейчас она приготовит чай со льдом, загрузит в холодильник бутылки с водой и прохладительными напитками и сделает короткий перерыв, а потом вновь вернется к своим обязанностям, включая бумажную работу.

Однако не успела она поставить кувшин с холодным чаем на стол рядом с блюдом крупного синего винограда, как на стойке регистрации звякнул колокольчик.

Хоуп припомнила, не ожидает ли какую-нибудь доставку, – вроде нет. Иногда случается, что гости забывают ключи, а иногда люди просто заходят в гостиницу поглазеть на дизайн. Хоуп двинулась к дверям, не забыв о приветливой улыбке администратора отеля. Улыбка моментально исчезла с ее лица, когда через стекло она увидела визитера.

Конечно же, он был одет в костюм, на этот раз жемчужно-серый, подходящий для лета. Галстук, завязанный безупречным «виндзорским» узлом, подобран в тон костюму: серебристо-серый с контрастной ярко-бордовой полоской. Высокий и стройный мужчина, покрытый ровным золотистым загаром, классически красивый, холеный, он был… самым нежеланным гостем.

Хоуп неохотно отперла замок, открыла дверь.

– Джонатан? Не ожидала тебя здесь увидеть.

– Хоуп, – он улыбнулся, непринужденно и обаятельно – как будто чуть больше года назад не избавился от нее, точно от вышедшего из моды пиджака. – Выглядишь изумительно. Новая прическа тебе очень идет.

Он подался вперед, словно желая обнять ее. Хоуп резко отступила назад.

– Что ты здесь делаешь?

– Конкретно сейчас? Удивляюсь, почему ты не приглашаешь меня войти. Странно, что в отеле среди бела дня держат дверь на замке.

– Правила безопасности. Кроме того, у нас гостиница типа «постель и завтрак». Наши гости предпочитают уединение.

– А, понимаю. Прелестное местечко. Можно пройти с экскурсией? – Выждав несколько секунд, Уикхэм-младший изобразил улыбку. – Где же твоя профессиональная любезность?

Захлопнуть дверь перед его носом? Приятно, но по-детски. Еще подумает, что он ей небезразличен.

– Почти все номера заняты, но, если интересно, я могу показать тебе общие помещения.

– О да, очень интересно.

С чего вдруг?

– Повторяю вопрос: Джонатан, что ты здесь делаешь?

– Хотел повидаться с тобой. Родители передают тебе привет.

– Передавай и им от меня. – Хоуп перевела дух. Черт с ним, подумала она. – Здесь у нас – регистрационная стойка и комната администратора.

– Тесновато, но уютно и стильно.

– Да, мы тоже так считаем.

– Это оригинальная кладка?

Хоуп бросила взгляд на длинную каменную стену.

– Да. На старых фотографиях – гостиница, какой она была раньше, и Центральная улица.

– О, камин? Наверное, зимой он очень кстати.

Хоуп изо всех сил пыталась подавить негодование. С какой стати он расхаживает по ее гостинице и позволяет себе комментарии?

– Да, гости любят посидеть у камина. Кухня у нас с открытой планировкой, – продолжила Хоуп, двигаясь дальше и втайне жалея, что не успела поправить макияж и прическу, – просто тогда она чувствовала бы себя увереннее. – Гости сами могут приготовить себе, что пожелают.

Он окинул взглядом яркие светильники в металлических корпусах, сияющую кухонную утварь, тяжелую гранитную столешницу.

– Система «на доверии»?

– Мы не берем с постояльцев денег за питание. Продукты и напитки включены в стоимость проживания. Стараемся, чтобы гости чувствовали себя как дома. Центральное фойе расположено здесь.

Задержавшись на пороге ее кабинета, он опять улыбнулся своей лощеной улыбкой.

– Как всегда, чистота и порядок. Хоуп, нам тебя недостает.

– Вот как?

– Очень.

В голове у нее вертелось несколько ответов, но ни один из них не мог расцениваться как вежливый, а она ведь решила не выходить за рамки.

– Работа плиточников – наша особая гордость. Вот, например, ковровый узор. Цветочные букеты выполнены местным флористом и символизируют богатство летнего сезона, а также гармонируют с общей атмосферой помещения.

– Согласен, детали подобраны со вкусом. Я…

– …как и деревянная отделка. – Хоуп перебила его. Вежливо. – Арки оставлены в изначальном виде. Реконструкцией и дизайном отеля занималась семья Монтгомери. Это самое старое каменное здание в городе, с первого дня служившее гостиницей. Зона отдыха прежде была проезжей частью.

– Хоуп. – Джонатан провел пальцем по ее руке. Она поспешно отодвинулась. – После экскурсии приглашаю тебя на ленч. Мы слишком долго не виделись.

Она была бы рада не видеть его совсем.

– Джонатан, я на работе.

– Работодатели обязаны предоставлять тебе перерыв на обед. Где у вас тут прилично кормят?

Хоуп даже не надо было стараться, чтобы изобразить холодность; тон ясно показывал отсутствие всяких эмоций. Он рассчитывает на ее согласие, поняла Хоуп. Более того, уверен, что она польщена, до безумия рада и слегка смущена от счастья. О да, она рада. Рада разочаровать его по всем пунктам.

– Если проголодался, зайди в «Весту» – это совсем рядом, через дорогу, – только компанию я тебе не составлю. Могу показать наш внутренний двор. – Хоуп открыла двери вестибюля, вышла на крыльцо. – Тут очень уютно, особенно в хорошую погоду. Приятно посидеть под зонтиком, выпить прохладительного.

– Вид подкачал, – прокомментировал Уикхэм, разглядывая красивую садовую стену и грязно-зеленое здание напротив парковки.

– Это временно. Монтгомери уже занимаются ремонтом соседнего здания.

– Деловая семейка, я смотрю. Присядем на минутку? Я не против прохладительного.

Правила гостеприимства, напомнила себе Хоуп. Они распространяются на всех без исключения.

– Хорошо, я сейчас.

Она вернулась в гостиницу, заставила себя разжать стиснутые зубы. В конце концов, этот человек может принести пользу гостинице, разрекламировать ее среди людей, желающих отдохнуть вдали от больших городов, в красивом отеле с хорошим обслуживанием. Несмотря на неприязнь к Джонатану, Хоуп не могла отрицать очевидного: в гостиничном бизнесе он разбирается на отлично. Значит, она будет делать свою работу и держаться любезно.

Хоуп налила в бокал чай со льдом, положила на тарелочку печенье. Из вежливости налила второй бокал, для себя.

Когда она вынесла поднос с напитками, он уже сидел за столиком.

– Удивлена, что ты приехал один, без жены. Надеюсь, с ней все в порядке? – Ну вот, – мысленно поздравила себя Хоуп, – она произнесла эти слова, не моргнув и глазом.

– Спасибо, все замечательно. Сегодня у нее в планах заседание комитета и поход за покупками. Ты, должно быть, скучаешь по Джорджтауну – магазины, ночные клубы… У вас тут такого нет.

– Честно говоря, Бунсборо уже практически стал для меня родным домом. Я здесь очень счастлива.

Он улыбнулся, и эта улыбка, в которой сквозила легкая жалость, словно говорила: он-то знает, что Хоуп лжет, дабы сохранить лицо.

Хоуп представила, как вцепится ему в физиономию, чтобы стереть эту улыбочку, однако… это было бы невежливо.

– Просто не верится, что женщина с твоим зарядом энергии, с твоими вкусами и предпочтениями удовольствуется таким захолустьем, как Бунсборо, и работой в крохотном, хоть и милом, отельчике после должности управляющей «Уикхэмом». Полагаю, ты живешь тут же, при гостинице?

– Да, у меня апартаменты на третьем этаже.

– Когда я вспоминаю твой прекрасный дом… – Он покачал головой, и в его глазах вновь промелькнула жалость. – Мне кажется, я отчасти виноват в переменах, которые произошли в твоей жизни. Оглядываясь назад, я понимаю, что мог бы – и должен был – уладить все иначе.

Любезность тоже имеет свои пределы. Хоуп больше не могла сдерживаться.

– Ты имеешь в виду то, как обошелся со мной? Убедил меня, что у нас серьезные, прочные отношения, а потом сообщил, что женишься на другой? Да, и объявил об этом прямо в постели, сразу после секса? – Хоуп пригубила холодный чай. – Да, ты должен был уладить все совершенно иначе.

– Давай говорить начистоту. Я никогда не давал тебе обещаний и клятв.

– Но подразумевал их своим поведением, дал надежду. – Хоуп разглядывала его из-под купола зонтика. Да, он выглядит по-прежнему: холеный, невозмутимый, уверенный в себе. Именно эта спокойная уверенность в свое время так привлекала Хоуп. Теперь же она видит перед собой лишь надменность, и в этом нет ничего привлекательного. – Ты за этим сюда приехал, Джонатан? Расплатиться по счетам?

– Скажем так: в надежде исправить ситуацию. – Когда он накрыл ладонью руку Хоуп, его глаза светились искренностью. – Мы расстались не по-хорошему, и меня это очень печалит.

– Какие мелочи.

– Нет, не мелочи. Я приехал, чтобы помириться с тобой и попросить вернуться на прежнее место. Отец готов сделать тебе очень щедрое предложение. Повторяю, Хоуп, нам тебя крайне недостает.

Не отводя глаз, она убрала руку.

– У меня есть работа.

– Очень щедрое предложение, – с нажимом произнес Джонатан. – Нам всем известен твой уровень. Мы бы хотели устроить встречу, в любое удобное для тебя время, чтобы обсудить все в деталях. Ты можешь вернуться, Хоуп, – в Джорджтаун, в «Уикхэм», к привычной жизни… и ко мне.

Хоуп ничего не ответила, и тогда он опять накрыл ее руку своей.

– Мой брак – свершившийся факт, и тут ничего не изменишь. Но наши отношения… мы могли бы их возобновить. Я хорошо о тебе позабочусь.

– Значит, ты обо мне позаботишься, – медленно и отчетливо проговорила Хоуп.

– Ты ни в чем не будешь нуждаться.

Джонатан произнес это со своей обычной уверенностью, доказав тем самым, что совершенно ее не знает. И никогда не знал.

– У тебя будет работа, на которой ты реализуешь себя в полной мере, жилье – любое, какое выберешь. На Кью-стрит есть очаровательная квартирка, тебе она непременно понравится. Думаю, перед твоим возвращением на должность нам стоило бы съездить в небольшой отпуск, чтобы, так сказать, заново узнать друг друга. – Он подался вперед, вплотную приблизив к ней лицо. – Хоуп, этот год был долгим для нас обоих. Я отвезу тебя, куда пожелаешь. Как насчет недели в Париже?

– Путешествие в Париж, квартира в Джорджтауне. По всей видимости, также понадобятся деньги, чтобы прикупить мебель и, разумеется, обновить мой гардероб перед возвращением в «Уикхэм»… и к тебе.

Он поднес ее руку к губам – жест, который Хоуп раньше любила, – и снова улыбнулся.

– Я же сказал, что позабочусь о тебе.

– А что думает по этому поводу твоя жена?

– Насчет Шеридан не беспокойся. Мы будем осторожны, да и ей придется смириться. – На глазах у Хоуп этот мужчина одним небрежным взмахом отринул такие понятия, как супружество, верность и преданность. – Ты не можешь быть счастлива здесь. Хоуп, я сделаю тебя счастливой.

Она на несколько секунд замерла, почти удивляясь, что смогла выслушать столь чудовищное оскорбление, а затем так же поразилась своему голосу, спокойному и ровному, несмотря на то что от разрывающей душу ярости ей хотелось кричать во весь голос.

– Позволь тебе кое-что объяснить. Мое счастье – это моя забота. Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоем омерзительном – по отношению и ко мне, и к твоей жене – предложении. К черту твоего отца вместе с вашим «Уикхэмом». Я живу своей жизнью. Неужели ты полагаешь, что я поставила ее на паузу только потому, что ты попользовался мной, а потом выбросил, как ненужную вещь?

– Я считаю, что ты довольствуешься меньшим, чем заслуживаешь. Я от всего сердца прошу прощения за то, что причинил тебе боль, но…

– Причинил боль? Да я освободилась от тебя! – Хоуп вскочила на ноги. Спокойного, ровного тона как не бывало. – Ты просто вышвырнул меня пинком, подлец, но твой пинок заставил меня многое переоценить! Я собиралась жить с тобой, но теперь мой дом здесь! – Она выбросила руку, показывая на террасу второго этажа (и на мгновение ей показалось, будто там мелькнула тень женщины). – Дом, который я люблю и которым имею право гордиться. У меня есть свой круг общения, близкие люди, чьей дружбой я дорожу. Уйти к тебе? К тебе?! От… – Хоуп сама не знала, что побудило ее совершить следующий поступок – порыв ли гнева, гордость ли, – но в любом случае, завидев идущего с парковки Райдера, она ни секунды не колебалась. – …него? Райдер! – Она ринулась через увитую вистерией арку.

Райдер остановился, нахмурился. Наверное, глядя на улыбающуюся во весь рот Хоуп, он решил, что она чокнулась. Ну и ладно, ей все равно!

– Подыграй мне, – быстро и тихо произнесла она, подбежав к нему. – В долгу не останусь.

– Какого…

Хоуп закинула руки ему на шею, впилась губами в губы. Балбес радостно завилял хвостом и попытался вклиниться между ними, чтобы тоже поучаствовать в процессе.

– Подыграй, – повторила Хоуп в поцелуе. – Прошу тебя.

Впрочем, вариантов у Райдера не было, поскольку она прильнула к нему, как вторая кожа. Райдеру не оставалось ничего иного, как положить руку Хоуп на затылок и еще крепче слиться с ней в поцелуе.

На несколько мгновений она утратила связь с реальностью. От Райдера пахло опилками, но этот запах почему-то был слаще меда и напоминал ей расплавленную карамель. Ощутив легкую слабость в ногах, Хоуп наконец отстранилась.

– Действуй по моему сценарию, – вполголоса проговорила она.

– Именно это я сейчас и делал.

– Райдер, – она взяла его за руку и подвела к Уикхэму, сильнее стиснув пальцы. – Райдер Монтгомери, знакомься, это Джонатан Уикхэм. Семье Джонатана принадлежит отель в Джорджтауне, где я работала раньше.

– А, вот как. – О’кей, теперь он понял, в чем дело. Что ж, нет проблем, он сыграет свою роль. Райдер обнял Хоуп за талию, почувствовал, как она задрожала. – Добрый день, как поживаете?

– Спасибо, хорошо. – Джонатан с опаской покосился на пса. – Хоуп устроила мне экскурсию по вашей гостинице.

– Отель не столько наш, сколько ее. Вы потеряли сотрудника, мы приобрели, верно?

– Очевидно, да. – Уикхэм скользнул взглядом по рабочей одежде Райдера. – Насколько я понял, вы сами осуществляете строительство.

– Точно. Своими собственными руками, – усмехнулся Райдер и притянул к себе Хоуп. – Желаете остановиться у нас?

– Нет, – натянуто улыбнулся Джонатан; в его глазах мелькнула злость. – Просто приехал навестить старую знакомую. Рад встрече, Хоуп. Если передумаешь насчет моего предложения, ты знаешь, как меня найти.

– Я не передумаю. Передавай привет родителям и жене.

– Всего доброго, Монтгомери, – сухо кивнул Уикхэм и зашагал к своему «Мерседесу».

Хоуп держала на лице улыбку, пока его машина не скрылась за углом.

– Боже мой, боже мой, – забормотала она. Высвободилась из объятий Райдера, побрела обратно во двор и принялась ходить кругами. – Боже мой, боже мой…

Райдер подумал про «Весту»: знакомые и любимые запахи, шумные, веселые детишки, никаких тебе драматических сцен. Устало закатив глаза к небу, он последовал за Хоуп.