Тех уродов так и не нашли. Полинка потом год ходила к психологу, но так до конца и не избавилась от ночных кошмаров и от отвращения ко всем без исключения особям мужского пола. Познакомившись с парнем, она сразу же начинала думать, что за его симпатичной наружностью и маской добряка-весельчака может таиться такое же звериное нутро, как у тех подонков, что напали на нее, когда она возвращалась через парк из театра домой. Прошло несколько лет, и подруга, казалось, стала потихоньку забывать тот вечер. Рита надеялась, что мозг Полинки, включив программу самосохранения сотрет из ее памяти подробности того страшного эпизода. Однако в минуту откровения подруга призналась Рите, что вообще не собирается выходить замуж. Никогда и ни за кого. Марго эти слова поразили: кто же может знать свое будущее? Жизнь такая длинная… Но вскоре Рита заметила: мужчины действительно перестали интересовать Полинку, словно тот вечер выжег ее изнутри. Подруга пару раз обмолвилась о желании уйти в монастырь… Вот тогда-то Марго и решила стать криминальным репортером. Писать репортажи о выставках и концертах было, конечно, приятнее, но после несчастья с Полинкой она поняла: нечестно писать о театральных премьерах, если девушки в наше время не могут безопасно возвращаться домой из театра. Однажды она села за компьютер и написала первое эссе в свою криминальную колонку. Потом еще и еще. Неожиданно у газеты «Всякая всячина» прибавилось несколько тысяч подписчиков, и главред Матвей Шпажкин впервые взглянул на Риту с уважением. Назавтра он объявил ей о прибавке зарплаты.

Эпоха коронавируса внесла серьезные коррективы в работу Риты. Впрочем, кое-что даже изменилось к лучшему. Теперь Рите не требовалось появляться в офисе ежедневно, а ведь еще недавно приходилось тащиться в редакцию лишь для того, чтобы помелькать перед начальством. В то блаженное доковидное время Шпажкин желал ежедневно убеждаться, что недаром платит деньги репортеру Мышкиной, впрочем, как и остальным сотрудникам редакции. Для этого он устраивал на работе бесконечные совещания, нередко после восьми вечера.

«Вот ведь фрукт! Постоянно читает мою криминальную колонку, «Вездесущая Мышь», следит за лайками и перепостами под моими статьями и все равно требует, чтобы я ежедневно таскалась в офис и тратила два часа в день на дорогу. Дескать, «дисциплина есть дисциплина», «ты должна быть на рабочем месте» и прочие устаревшие начальственные пугалки, – возмущалась Марго. Эх, знала бы она, какие события вскоре ожидают не только главреда Шпажкина, но и всех жителей Земли!

Когда ковид долетел до России, главред приказал всем репортерам работать он-лайн и как можно реже появляться в конторе. Разумеется, шефу было фиолетово, заразится Марго в муниципальном транспорте ковидом или нет. Матвей Иванович всего лишь исполнял приказ московского мэра, согласно которому 60 процентов сотрудников любой столичной организации должны были работать удаленно. Марго, к ее радости, запихнули в эти самые проценты, несмотря на то, что она одной из первых побежала прививаться «Спутником».

В итоге рабочее место репортера Мышкиной переместилось в ее собственную кухню. С одной стороны, Марго было жаль редакционной суеты, интриг, веселого трепа и флирта с коллегами в буфете, а, главное, непрерывно меняющейся информационной повестки. С другой стороны, как ни странно, работа пошла быстрее. Маргарита уже не заталкивала себя утром в набитый вагон метро. а усаживалась с утра в пижаме с ноутбуком и с чашечкой кофе. Она читала электронную прессу и одновременно строчила с пулеметной скоростью тексты для криминальной колонки, радуясь, что не тратит попусту время на дорогу. Иногда Рита все же покидала квартиру, чтобы отправиться на место происшествия. В общем, теперь она не просиживала часами в конторе, а работала, так сказать, «на земле».

Больше всех переменам в жизни Марго радовался ее французский бульдог Ватсон. Пес теперь целыми днями мирно похрапывал у ног хозяйки и недовольно приоткрывал один глаз лишь тогда, когда Рита начинала метаться по комнате, собираясь на очередное задание. В эти минуты пес выказывал недовольство глухим рычанием и громко колотил обрубком хвоста об пол, вызывая раздражение соседей снизу.

«Эх, Ватсон, привыкай, мы теперь с тобой на удаленке», – трепала Марго любимца по холке и, не утерпев, угощала сухариком, нарушая все собачьи сбалансированные диеты.

В ковидное время репортеров не хватало, и начальство дополнительно поручило Мышкиной вести рубрику «Все о коронавирусе». Дескать, все равно девушка дома сидит, значит, должна пахать за двоих, отрабатывать на 150 процентов зарплату, к слову сказать, не очень большую. Вдобавок газетное начальство принялось, как водится, пугать сотрудников неминуемыми сокращениями.

– Вы должны ежедневно подтверждать свою необходимость газете! – горячился с экрана компьютера главред Шпажкин. Ежедневные редакционные планерки теперь проходили в формате Зум-конференций, однако спокойнее не стали. Казалось порой, что с экрана от шефа летят искры. – С теми, кто регулярно филонит, придется расстаться! – угрожал Шпажкин, шевеля седыми усами, и завершал зум-конференцию всегда одинаково. – Приказываю всем сотрудникам редакции оставаться на связи и днем, и ночью!

Вскоре Марго обнаружила, что трудится даже больше, чем раньше. Теперь шеф мог вызвать ее на виртуальный «ковер» хоть в десять, хоть в одиннадцать вечера.

«Предприятие непрерывного цикла, блин!» – возмущались сотрудники редакции.

Работы по навязанной начальством тематике репортеру Мышкиной свалилось выше крыши. Поток информации о новой корнавирусной инфекции шел по федеральным телеканалам день и ночь, одни сведения о «короне» противоречили другим, повестка менялась каждую неделю. Читатели портала засыпали Марго вопросами, и та едва успевала отвечать им в чате, а заодно банить самых агрессивных матерщинников и антиваксеров. Тем не менее, противники вакцинации не унимались:

«Прекратите рекламировать преступное чипирование!»

«Дайте четкий ответ, черт побери! Сколько держатся антитела после прививки?».

«Пусть хоть кто-то из ваших «придворных» вирусологов ответит, какая из трех вакцин более действенная».

«Кстати, где третья вакцина? Опять нас на…ли!»

«Какой м…ак разрешил проводить испытания вакцины на детях и подростках?».

«После прививки прошло полгода. Чем лучше ревакцинироваться!».

Самое частое умозаключение читателей было таким:

«Никому не верю! Все эти ваши ученые – круглые идиоты, а вы – их продажные подпевалы».

Разумеется, репортер Мышкина отвечала на вопросы подписчиков не от своего имени, а от имени знаменитых вирусологов. Кстати сказать, эту публику стало все труднее заполучать для интервью. С началом ковида СМИ буквально рвали ученых на части, и вирусологи постепенно сделались капризными, как оперные примадонны. Марго с трудом удавалось вылавливать на просторах всемирной паутины постоянно ускользавших от нее оракулов. Ей порой снилось, что она пытается ухватить ученых за полы белых халатов, которые развеваются на бегу, как паруса, но вирусологи ускользают и летят на очередное ютуб интервью для конкурентного издания, словно на свидание с юной красоткой.

Ежедневно общаясь со светилами науки, Маргарита усвоила главное: единственный надежный способ не заболеть ковидом (а если заболеть, то не умереть) это вакцинация. Она сама вакцинировалась одной из первых и по прошествии полугода уже подумывала о ревакцинации. Темные, маргинальные и агрессивные антиваксеры раздражали ее с каждым днем все больше, потому что число их угрожающе росло.

Погуляв с Ватсоном, Марго вновь заварила чай и включила телевизор. По Матч-ТВ повторяли финал Чемпионата Европы по футболу. Англия против Италии. Не то, чтобы Риту сильно интересовал этот матч, но все-таки… Переключать каналы было лень, и Марго уставилась на зеленый прямоугольник футбольного поля на стадионе Уэмбли, по которому носились игроки обеих команд и полевой судья в розовой футболке.

«Вот они, настоящие эмоции, а не одинаковые сериальные страсти, выдуманные не слишком талантливыми сценаристами!» – решила она.

Спортивные передачи обычно поднимали Рите настроение. Внезапно она подумала, что искусство не дает таких сильных эмоций, как наблюдение за победой и поражением спортсменов. Все-таки в театре и в кино страсти опосредованные, пропущенные через себя актерами, а здесь – настоящие и беспримесные, на которые организм зрителя реагирует в ту же секунду.

Основное время матча закончилось, но счет на табло по-прежнему был ничейный 1:1. Команды начали бить по очереди пенальти. Молодые английские игроки к отчаянию стадиона, заполненного соотечественниками, мазали раз за разом. Эмоции зашкаливали, энергия и нервная дрожь футболистов передалась Марго через экран, и она, несмотря на поздний час, внезапно почувствовала прилив бодрости.

Пискнул мобильник. Подруга Катька из пресс-центра МВД, прислала сообщение по ватсапу:

«Привет, Марго! Хватай такси и дуй в Бирюлево, там ваксеры и антиваксеры мочат друг друга. Наши уже едут. Лови адресок».

Марго спустила ноги с дивана и выключила телек. Ватсон недовольно зарычал.

– Ладно, малыш, не ругайся! – Марго почесала Ватсона за ухом и пообещала: – Одна нога здесь – другая там! Пробки уже рассосались. Короче, я мигом. Не вздумай грызть тапки, как в прошлый раз. Приеду и тебя выведу. Пойми, журналист не может брать инфу только из интернета. Это будет не эксклюзив, а голимая туфта… Надо иногда и «в поле» выезжать. Для оживляжа, так сказать, повествования. Терпи, Ватсон, я ведь и тебе на корм зарабатываю!

Пес демонстративно повернулся к Марго обрубком хвоста. Он знал: когда хозяйка взяла след, скулить и прыгать вокруг нее бесполезно. Надо набраться терпения и ждать. Можно даже во сне.

Марго вызвала такси, затем стремительно, как солдат на учениях, переоделась в джинсы, кроссовки и белую футболку и ринулась вниз по лестнице.