Цитаты из книг автора «Нина Опалько»

Но хуже всех выглядели мужчины. Очевидно, они сопровождали своих дам по магазинам, но вид имели такой обреченный и печальный, будто их привели сюда на повешенье.

Книги давали мне возможность прожить бесчисленное количество жизней и посетить сколько угодно миров, не выходя из собственной комнаты

Наступал наш первый земной вечер. Вдохновленные отличным настроением этого дня, мы решили остаться во дворе и немного посидеть на лавочке у подъезда. Люди начали возвращаться с работы. Странное зрелище. Они не разговаривали друг с другом, даже не были знакомы, но вели себя так одинаково, что становилось жутковато. Одинаково парковали машины, с одинаковыми лицами выходили из них, одинаковыми походками шли в подъезды, одинаково кивали старушкам на лавочках. Даже нам кивали, скорее по привычке, не глядя, кто сидит на скамейке. Складывалось впечатление, что для этих людей и все дни одинаковы. Неудивительно, что в череде будней-близнецов земляне разучились жить и по-настоящему видеть окружающий мир. Даже если бы я встала и в голос закричала о том, что я с Луны – никто не обратил бы на меня внимание.

Надо мной смыкается ледяная вода. Пытаюсь вынырнуть на поверхность, но ничего не выходит. Накатывает паника, отчаянно стараюсь грести, но руки наливаются тяжестью и отказываются повиноваться. Чувствую, как иду ко дну, как давит на меня тяжесть метров воды. Воздух выходит из легких, инстинкт кричит «вдыхай!». Вдыхаю. Захлебываюсь кашлем, захлебываюсь. Легкие обжигает. Как может жечь такая холодная вода? Тело расслабляется. К чему барахтаться? К чему бороться?

Надо мной простирается бездонное черное небо. Жадно всматриваюсь в незнакомый узор, пытаясь разглядеть родные созвездия. Ночь дышит свежестью, обволакивающей и тягучей. Песок уже становится прохладным от влажности, но меня это ничуть не заботит. Шум воды, бьющейся о берег, убаюкивает и погружает в блаженную расслабленность. Горячие пальцы сплетаются с моими, заставляя задохнуться от ощущения столь непривычной, столь простой, и такой неправильной близости. Нестерпимо хочется рассказать ему все как есть: мое имя, мою историю, мою миссию. Но вместо этого закрываю глаза и пытаюсь растянуть момент до бесконечности. Нельзя, нельзя ему знать, зачем я здесь.

Смешиваются миры, места, люди… но в каждом видении присутствует Громгон: вот он протягивает руку со словами «Не бойся, пойдем», через секунду он прижимает меня к себе и успокаивающе гладит по голове, вспышка – и он держит меня за руку на берегу лилового моря… Следующие образы несутся быстрее и содержат более интимные моменты. За ними следуют короткие вспышки бешеного калейдоскопа – я успеваю улавливать лишь чувства, не запоминая картинки.

имо них все дальше и дальше, увлекаемые в ночь своей грустной миссией. Грустной – потому что им придется отнять у человека мечту, если, конечно, удастся ее разыскать. Чем больше Олег размышлял о жизни Ли, тем меньше он понимал, как ей удалось не сойти с ума в этой круговерти. Он знал ее, знал ее доброе сердце и ранимую душу, пусть все это прикрывалось напускной самостоятельностью и ярым профессионализмом. И именно ей как

ему смотрели под руку. Да и все равно на экранах было ничего не понять: сплошь карты да цифры. Исследование заняло немало времени, но в итоге Ос ликующе заявил: – Есть одна организованная группа, пять человек, передвигаются, судя по всему, осознанно, потому что за исключением двух переходов двигаются в едином направлении. Вот, посмотри. Осмальт развернул перед ним на мониторе карту, на которой яркими точками были отмечены переходы и соединены линиями. Действительно, первые переходы разбросались по всей карте полигона, а последующие смещались в одну сторону. – Можно рассчитать, куда они направляются? – Есть несколько возможных траекторий, смотри. По щелчку на карте появились новые линии, теперь уже пунктирные. – Хоть одна из них ведет к какой-нибудь значимой точке? Должны же они, в конце-концов, куда-то направляться? – Погоди-ка… – ответил Вальд и еще энергичнее застрочил какие-то команды на клавиатуре, – Есть два совпадения. Одна траектория заканчивается на испытательном павильоне, вторая – у северной точки выхода. – А что именно испытывают в павильоне? – Холодильные установки. – Да уж, это вряд ли… Давай-ка зайдем с другой стороны. Точка выхода где обозначается на реальной карте местности? – Вот тут. Смотри, недалеко от южных ворот Квадратного города. – То, что надо. Можешь высчитать, когда они подойдут к точке выхода? – Они только двинулись в путь после долгой ночной остановки. Вероятно, устраивались там на ночлег. Если будут двигаться в том же среднем темпе, что и раньше, то окажутся на точке входа около восьми часов вечера, не раньше. Между прочим, у них подозрительно высокая скорость. Интересно, на чем они передвигаются? – Это не важно. Главное, чтобы среди них была Ли. – Этого я тебе гарантировать не могу. Но шансы высоки. – Хорошо. Ты можешь отвести меня к Президенту? – Сейчас узнаю, погоди. Осмальт вышел за дверь, на ходу открывая переговорный медальон. Вернулся друг с хорошими новостями: – Он готов принять тебя прямо сейчас. Тебя проводить? – Сам дойду, не переживай. По пути Вальд размышлял о том, что собирается сделать. Было ли это правильно? Был ли он уверен в своем решении? Вряд ли хоть на один вопрос он мог ответить «да», положа руку на сердце. Но разве бывают

это был самый быстрый день в моей жизни.

Я рассмеялась. Беззаботность разливалась в теле подобно горячему молоку во время простуды. Как же я люблю свою маму! Только она умеет так легко отвлечь от переживаний, не читая нотаций и не повторяя слово «успокойся» каждые пять секунд, как это делает большинство людей. Всегда было интересно: неужели им и взаправду кажется, что это «волшебное слово» вызывает хоть что-то, кроме раздражения?