12

До чего дожили, – ворчала на следующее утро Яна, сидя перед компьютером и лениво стуча по клавишам, – уже не она учит заказчика, а он ее.

Клиент хочет, видите ли, чтобы в его доме все подчинялось «цветовой оркестровке». Начитался глянцевых журналов и лепит текст, не вдумываясь в его смысл. А попросту говоря, он любит все оттенки синего и розового, а жена предпочитает желтый и зеленый цвета. «Вы должны все сделать так, чтобы угодить и ей, и мне», – говорил он тоном приказа – маленький, толстый, эдакий Наполеон из Конькова-Деревлева. Угодим, куда денешься. Тоже мне, бином Ньютона. Только не делай мне закидоны про цветовую оркестровку. Желтое и зеленое… стало быть, кухня в цитрусовом стиле. Лимоны на занавесках, подсолнухи на картинках, скатерку сообразим белую в желтую полоску или желтую в белую… это без разницы. Мы вам создадим современный интерьер. Мы и сами знаем, что «респектабельная классика полированного дерева» отошла в прошлое. Иные, правда, еще цепляются за привычный стиль…

В разгар работы вдруг позвонил Борис.

– Яночка, голуба моя, сделайте одолжение, спуститесь в курилку, а лучше на улицу в скверик. Есть разговор.

– Получилось? – взволнованно спросила Яна, думая о зашифрованном диске.

– Да как вам сказать… Здесь на наш сайт какое-то странное письмо пришло для госпожи Яны.

– Прочитайте.

– Нет. Я жду на лавке.

В утренний час народу в сквере почти не было. Около песочницы на детской площадке важно бродила пара голубей. Стоило им отыскать какой-нибудь корм, как к ним тут же слеталась нахальная ватага воробьев. Прежде чем начать разговор, закурили. Поймав Янин взгляд, Борис сказал:

– Вот эти – мелкие, моего племени, а вы – в сизом воротнике, неприступная. Я рядом с вами прыг-прыг – и все мимо.

– У второго голубя лапа подбита. Разве не видите?

– Вижу. Но осанки не потерял. И даже если ему обе ноги подбить, сизокрылая красавица все равно предпочтет его любому воробью.

– Ой, Борь, такие комплименты с утра для меня слишком изысканны, а потому непонятны. Давайте к делу.

– К телу! – согласился тот и протянул свернутый в трубочку лист бумаги, который держал в руке. – Я распечатал послание, но само письмо не стер, так что, если хотите, можете потом сами прочитать на мониторе.

Послание было отпечатано на хорошей бумаге, великолепным шрифтом, а потому придавало нелепому содержанию некоторую книжность и значительность. «Госпожа Яна Павловна! Я знаю вашу тайну. Я человек реальный, поэтому не буду заламывать безумную цену. Пять тысяч долларов за молчание вас устроит? Пошлите одно только слово – “согласна” (далее шел компьютерный адрес). Сообщите также адрес вашей личной электронной почты. С уважением. Доброжелатель».

Борис деликатно молчал, и на том спасибо. В голове Яны пронеслись неясные образы и сцены. Первым всплыло невозмутимое лицо Рейтера, пухлые щеки, мягкая, как диванный валик, жировая складка на затылке. Он в реанимации, но это ничего не значит. Если бы ему было надо послать письмо, он бы нашел способ это сделать. Но Рейтер человек серьезный и никогда не будет посылать такие глупые тексты. И уж тем более предлагать подобную цену, если речь идет о миллионах. Ясно, что писал случайный человек. Рейтер в бреду мог проболтаться, медсестра могла услышать, а теперь шантажирует… Глупости, Яна совершенно уверена, что Генка не знает ее тайну. Знал бы, давно бы за горло схватил.

– Что, Боря, что? Прости, я прослушала, – она сама не заметила, как перешла на «ты».

– Я спросил, что вы думаете по этому поводу?

– Кто может находиться по этому компьютерному адресу?

– Да кто угодно. Стало быть – это не первоапрельская шутка? Мать, а ведь тебя шантажируют. – Борис еще пытался шутить, но, глядя на взволнованное лицо Яны, посерьезнел. – И какими тайнами вы располагаете?

«Нет, здесь ветер дует не из больницы и не из офиса со звучным названием “Феникс”».

– А не может твой рекламный брательник со мной шутки играть? Этот кучерявый, как его – Кирилл?

– Признаться, я о нем тоже подумал. Вернее, не о нем, а о ситуации. Сам Кирилл никогда не будет заниматься шантажом. Но глупости он подвержен, как все нормальные люди. Вопрос здесь в том, что на диске.

– Это не моя тайна. У диска есть хозяин. И вообще, я не хочу на эту тему говорить.

– Так пусть за нее хозяин и платит.

– Но ты допускаешь мысль, что это твой брат дурака валяет?

– Понимаете, Яночка, очень часто, взламывая пароли, молодые хакеры, поскольку это работа трудоемкая, делят информацию на части. И каждый играет со своим куском. Я просил Кирилла, чтобы он не делал этого. Но он молод, глуп и азартен. Он мог кого-нибудь подключить к этому делу.

– Звучит правдоподобно. Этот некто даже не знает моей фамилии, иначе он непременно назвал бы ее. Он знает только мой рабочий адрес. То есть в его руках как раз те сведения, которыми располагает Кирилл. А скажите, информация с диска может расползтись по интернету?

– По интернету может расползтись все, что угодно.

– Но это же ужасно! Я вовсе не хочу, чтобы содержание диска стало достоянием всех.

– А оно и не станет. Виртуальный мир обширен, как вселенная. Но чтобы найти что-то секретное, нужно знать точный адрес. А ваш шантажист – умный хакер. Он хорошо запрятал плоды своей работы. Думаю, что он даже Кирилла в известность не поставил. Но все это только мои домыслы.

– Что же мне делать?

– Яночка, разве могу я вам дать в этой ситуации разумный совет? Вопрос в том, сможет ли автор послания воспользоваться информацией на диске вам во вред.

– Не знаю.

– Он может сделать это только в том случае, если на диске есть адрес людей, которым позарез нужна информация. Кто эти люди?

– Это очень смешно, но и этого я не знаю.

Борис вдруг взял руки Яны в свои, вздохнул глубоко.

– Я не хочу быть настойчивым, но мне хотелось бы знать, не угрожает ли вам опасность. Это раз…

– А два? – спросила Яна.

– Нужна ли тебе моя помощь, – сказал Борис, твердо переходя на «ты».

– Как это говорится, – грустно засмеялась Яна, – я буду иметь в виду.

– Я поговорю сегодня с племянником и вечерком позвоню. Лады?

На этом и расстались. Яна продолжила конструировать интерьер кухни и через три минуты неожиданно для себя обнаружила, что на холодильнике в зеленой вазе сидят две керамические равновеликие птицы. Носатый, желтый, в натуральную величину воробей был похож на канарейку, а сильно уменьшенная голубка мерцала синими и фиолетовыми оттенками. А что? Неплохо. Интонацию легкой непринужденности придаст зеленая, как елка, свеча. Добавим еще муляжных фруктов, и получится симпатичный, с философической направленностью объект.

Конец ознакомительного фрагмента.