При ближайшем рассмотрении лагерь оказался укреплённым – шатры разбили вокруг деревни всего на несколько домов. От бревенчатых ворот топорщились пиками частоколы, темнели подмёрзшие рвы и, как положено, стояли караульные. При виде меня они тоже поменялись в лице и приложили зажатый кулак к груди. Я одобрительно кивнула в ответ и даже пожелала лёгкой службы – уж не знаю, по какой такой внезапно возникшей покровительственности.

Чувствовать себя по-настоящему важной и ценной оказалось легко и даже приятно. В обстановке такой однозначной почтительности и бескрайней народной любви я без труда выполняла возложенную на меня роль: кивала, улыбалась и смотрела свысока. Ступала действительно твёрдо, насколько это было возможно на хрустящей гравием дороге.

Хоть местное укрепление едва насчитало бы несколько сотен бойцов, они были ближе всех к войне за свободу, за Квертинд и теперь даже наверняка – за Юну Горст. Я даже слегка загордилась, и пришлось приложить усилия, чтобы отогнать неуместную заносчивость.

Это была чужая, иная жизнь, будто, уехав из Кроуница, я попала в какой-то вымышленный далёкий мир, где меня почитали наравне с правителями и лидерами сопротивления. Или даже больше: Тать то и дело ревностно поглядывал в сторону командиров, безропотно кинувшихся мне навстречу. Они тоже поджидали у шатров в количестве пяти человек, но никто из них не был мне знаком.

Мелькнули тиали – зелёные, оранжевые, серые. Должно быть, магов в армии Ордена Крона, как и во всём Квертинде, ценили больше рядовых бойцов со сталью. Я пожала всем руки, выслушивая представления, и почти на ощупь двинулась за Татем – мы свернули с насыпной дороги прямо в притоптанный снег.

На Гриффорде туман сгущался, тёк по земле, как парное молоко, и солдаты вокруг военных палаток казались призраками. Проходя вдоль ряда шатров, я вертела головой направо и налево, осматривая самый настоящий военный лагерь. В щелях входов мелькали жаровни и удивлённые лица, тут же выглядывающие из своих холстинных домов.

– Горст! – слышалось сквозь треск поленьев и хлопанье полотна.

Горели костры – блёклые огоньки под чёрными от нагара котелками, в которых бурлила крупа с кусками солонины. Я сглотнула слюну и вытянула шею так сильно, что в глазах забегали чёрные мушки. Даже не верилось, что Горст – это на самом деле я, а не придуманный герой из легенд.

Бешеный Крейг шёл впереди, расчищая дорогу и тоже вытягиваясь в струну – от важности своей охранной миссии. К нашему маленькому отряду то и дело пытались присоединиться, но Тать быстро отсылал желающих подальше. Сопровождающая толпа зевак тоже постепенно рассеялась – люди разошлись по своим делам, забились в палатки и редкие сколоченные домики.

– Общий барак, – указал Татовский на ветхое каменное строение с кособоким крыльцом и побитыми ступенями. – Для командиров и военачальников. Остальные – по-простому, в шатрах.

Он кивнул за спину, грозно зыркнул на подбежавшего мальчишку, и тот моментально ретировался.

– Сколько здесь человек? – я оглянулась на низенькие шпили палаток, торчащие из туманного моря.

Нам вслед смотрели мужчины в наскоро накинутых кафтанах и шинелях без опознавательных знаков, как в регулярной армии Квертинда. Даже перечёркнутой короны не было видно.

– Около четырёхсот, – охотно ответил Тать. – В основном, солдаты, воины, но есть и простые мужики да их бабы. Мы здесь только обучаем бойцов, формируем в отряды и отправляем на полуостров Змеи, к месту битвы. Или куда скажут, – он почесал бороду. – Кому надо – деньжатами помогаем, чтобы могли семью прокормить, если осталась в Квертинде. Да и просто на расходы. У всех есть расходы, ясно?

– У всех, – подтвердила я и снова рассеянно огляделась.

Заметила стрельбище и одобрительно присвистнула: тренировочный полигон здесь был что надо. Добротные мишени, насыпи, крепкие брусья и глубокие рвы. Даже в академии такого не было – Джер и Фаренсис обычно гоняли боевых магов по лесному массиву, но студенты быстро нашли лазейки и лёгкие маршруты, так что особо не утруждались. Здесь же избежать нагрузки было невозможно – широкое поле просматривалось почти до самых откосов, и даже туман обходил это место стороной.

На утреннем поле сейчас были заметны только несколько ползающих по подмерзшей грязи солдат да нависший над ними командир, орущий не хуже олуши. Для тренировки людей было маловато, поэтому я решила, что бойцы чем-то провинились и теперь отрабатывают наказание.

Сзади заскрипели колёса, послышался гвалт. В ворота въехали две гружёные телеги, запряжённые сильными капранами и охраняемые теми парнями, которые встречали меня на берегу. Ни рыбаков, ни Демиурга среди них не было, и я быстро потеряла интерес к разгрузке.

– Иди проверь, – приказал Тать Крейгу, и тот нехотя, но всё же двинулся к тюкам и бочкам, споро сгружаемым прямо на снег.

Я же с любопытством откинула полог ближайшей ко мне телеги и присвистнула ещё раз: боевые луки, мечи, топоры, колчаны с новым и прекрасным оперением – здесь скрывалось целое состояние! Полный арсенал магазина «ОружейНорм», только ещё новее и лучше, лежал ровными рядами в открытых ящиках и охранялся одним-единственным караульным. На оружейной стали блестела мелкая изморозь.

– Юна Горст, – хлюпнул красным носом довольный солдат, нагло рассматривая мой знак соединения. – Будь свободен!

– Устанавливай правила, – непроизвольно отозвалась я, увлекшись ящиками. И запрыгнула прямо на телегу, отчего та качнулась. Меня привлёк странного вида лук – короткий, с особым механизмом взведения и спуска тетивы. Я схватила один экземпляр из ящика и взвесила на руке. Тяжёлый.

– Так это… – растерялся охранник боевого богатства. – Без особого допуска, сами знаете… Нельзя вам здесь…

Он умоляюще посмотрел на Татя и вновь перевёл взгляд на меня, застывшую с чудным оружием в руке.

– Это же Юна Горст, – возмущённо заметил Татовский. – Пусть осмотрится. Она за тем и приехала.

Парень вроде успокоился, но насупился. Спрятался за высоким воротом, наблюдая за моим изучением: не сопру ли чего у него из-под носа? А ему потом отвечать…

Воровать я, конечно, не собиралась. Хотя что-то мне подсказывало: надумай я выбрать себе оружие из этой тележки, никто против не будет. Может, даже обрадуются, что Юна Горст теперь ещё лучше вооружена.

Впрочем, сейчас моя персона мало интересовала местных – они окружили вторую повозку с продовольствием и закупоренными бочками. Судя по одобрительным возгласам, выпивка приезжала в лагерь нечасто. Я хмыкнула, схватила короткую и крепкую стрелу, попыталась вставить её в специальный паз. Покрутила так и этак, осваивая новый для себя вид оружия. «Я ревную», – сообщил Каас из-под накидки. Карнеум за спиной согласно промолчал.

– Арбалет, – вслух пояснил Тать, подперев спиной телегу. – Привезли из Тимберии. По точности превосходит даже Карнеум, но проигрывает в скорости. Зато обучение короткое: солдаты быстро осваивают такую стрельбу, не то что из лука, – он тоже схватил один образец, прицелился. – Мы заказали ещё увеличенные варианты для осадных машин и метания снарядов по площади.

– Думаете, сражения будут масштабными? – я всё-таки вернула арбалет на место и спрыгнула. Снежное облачко взметнулось и смешалось с туманом.

– А это не наше дело – думать, ясно? – оскалился Тать. – Наше дело понятное: бей врага, сражайся за свободу, умирай, если придётся. Думать до войны надо было. На полуострове Змеи сейчас так: коль приехал, будь любезен действовать, а не размышлять.

Я отряхнула ладони, поправила кожух с Каасом на бедре, чтобы не обижался, и снова взглянула на тренировочное поле, где крепкие мужские тела разгоняли туман.

– Ты поведёшь этих парней в Астрайт? – я кивнула на бойцов, что взбирались по тросам на высокую стену. Парни пыхтели от натуги, но приободрились, заметив меня.

А я снова смутилась. Почему все так радуются при моём появлении? Как я могла помочь этим людям? Что я могла им дать, кроме надежды? Живым, дышащим, с идеями и планами? Они горели свободой, светились изнутри в промозглом военном лагере. Лучшая жизнь была им как маяк, как путеводная звезда, а я казалась олицетворением этой жизни. Как будто один мой вид обещал спасение и победу.

Тать помолчал немного, словно думал о чём-то подобном. Достал свой портсигар с табачными пластинами. Закинул одну в рот, пожевал.

– Я из Кроуница не выезжаю, ясно? – сказал он строго, но с обидой. – Тут пока нужен, за парнями досматривать. Да и за улицами города – тоже. За всем догляд нужен. Один я знаю, кто как послужить Ордену может. Рано мне помирать пока.

«То есть, вы их всех на смерть отсылаете?» – хотела спросить я, но за шатром послышался стук копыт и мы развернулись.

– Юна Горст, – невысокий мужичок в тулупе и с торчащими красными ушами спрыгнул с капрана, резво схватил мою руку, затряс. – Приятно. Я – Проней, смотритель местный.

Не успела я ответить, как он быстро увлёк меня за собой в сторону центра поселения. Тать недовольно напрягся, но зашагал следом без предупреждений и угроз.

Толпа вокруг выпивки ненадолго отвлеклась на нас, выкрикнула короткие приветствия, задержала на мне взгляды и вновь с шумом и смехом принялась разгружать хмельной подарок ко Дню Династии.

Мы прошли мимо булыжных заборов, над которыми возвышалась единственная здесь башенка. Низенькая, с одним окошком у самого потолка и зубчатым фронтоном. Святилище Крона, догадалась я. И сразу же нашла подтверждение, когда Проней коротко поклонился закрытому зданию и похрустел по снегу дальше – к погосту с рядом покосившихся виселиц. Знакомо пахнуло амброй.

– Это сейчас по-новому Гриффорд, – рассказывал он на ходу, когда мы миновали башню. – А раньше знаешь, как остров звали? Вдовий плач. Ещё раньше тут висельня была. Смертников Квертинд не кормил в Зандагате, как теперь, а вешал прямо по приговору.

Верёвки полностью сгнили, лишь кое-где всё ещё заворачивались в смертельные петли. Я поёжилась – то ли от холода, то ли от жутковатого местечка. Поплотнее запахнула полы накидки и накинула капюшон, решив, что достаточно покрасовалась в лучах славы.

– Тогда всего и делов было – могилки знай себе копай да висельников скидывай, – он остановился перевести дух у крепкого колодца. Хлебнул воды прямо из черпака, фыркнул. – А теперь овчарня здесь, склады, поставки муки и продовольствия, караульные – всё на мне. Командиры знаете как жрут? И спать на пуховых перинах любят, солома не по их спинам, чтоб их кряхтом падучим скрючило. Пить хотите?

Я не отказалась. Колодезная вода оказалась сладкой и бодрящей. Желудок заурчал, напоминая о том, что завтрак случился давно, а время уже настало обеденное. Пока пила, успела оценить замысел Демиурга: спрятать армию на острове висельников, куда никто в здравом рассудке не сунется, было просто и гениально.

– Так я и говорю, – продолжил отчёт смотритель, принимая из моих рук черпак. – Мне бы в помощь кого посмышлёнее, чтоб сподручнее было. Да хоть бы и Татя!

– Не заговаривайся, Проней, – огрызнулся Тать. – У меня дел в Кроунице – во! – он постучал краем ладони по горлу. – Некогда мне тут с вами хозяйство вести, ясно?

– Ясно, – несогласно согласился Проней, тихонько взял меня за локоть, отвёл в сторону и зашептал: – Я человек занятой, по всему получается, не просто сторож, а кастелян крепости. А жалование скудное, всего тысяча лирн за седмицу. Куда это годится?

– Тысяча лирн? – удивилась я огромной сумме.

И попыталась найти крепость среди низеньких домов под снежными шапками. Из строений тут был только тот самый общий барак для командиров, святилище да пара пыхающих дымоходом изб.

– Вот и я говорю – никуда не годится, – по-своему рассудил смотритель. – Вы уж там поговорите с господином, как вы это умеете, – он запнулся, воровато огляделся. – Как-нибудь убедительно, чтобы Пронею жалование вдвое увеличили, а я уж позабочусь тут, чтобы Юна Горст стала ещё популярнее.

– Куда уж популярнее, – сорвалось с языка, хотя ответ вышел неразумный.

Надо было ответить что-то про господина Демиурга, ведь речь шла именно о нём. Только вот насколько смотритель был с ним знаком? Знал ли о его существовании? Демиург лично ему платил, или Проней, как и все, просто верил в легенду о великом создателе Ордене Крона? Согласиться, отказаться или промолчать?

– Лапы-то убери, ловчила ты языкатый, – вовремя пришёл на помощь Тать. – Я с тебя глаз не спускаю, ясно? Ты кормить нас будешь, или водичкой попоил – и хватит?

– А как же! – снова деловито зашаркал довольный собой Проней. Подошёл к новой избе, постучал валенками о порог. – Пожалуйте сюда, в тепло и гостеприютие Гриффорда!

Уговаривать меня не пришлось – я резво юркнула в открытую дверь, подальше от восторженно-любопытных взглядов. Всё-таки Демиург постарался на славу и Юна Горст на Гриффорде оказалась чем-то вроде святилища Крона – того и гляди начнут кланяться и возносить молитвы.

В тепле и гостеприютии избы оказалось довольно людно. Настолько, что меня даже не сразу заметили и я успела спокойно оглядеться. Обстановка была простой, но опрятной. Стены прикрыты узорчатыми одеялами, стылый пол устилали ковры, люстра и канделябры с десятком новых свечей прекрасно высвечивали собравшихся.

Грубый, но добротный стол стоял ровно посередине и вместо скатерти был накрыт картой, над которой склонились четверо – мы явно пришли в разгар собрания или военного совета.

В двоих я сразу признала тех самых командиров, встречавших меня у ворот. И устыдилась, поскольку имен в суматохе не запомнила, да и внешне мужчины были подстать друг другу – невысокие, коренастые, с лицами, лишёнными всякого выражения, привыкшими скрывать чувства. Даже сейчас на них застыли равнодушные мины, словно предстоящая война не волновала военачальников Ордена.

Третий походил на старика и юнца одновременно – мужчина как будто был без возраста, сутулый и остроносый. Он обгладывал утиное крыло и то и дело тыкал жирными пальцами в край карты, упрямо что-то доказывая.

Четвёртой была женщина. Крепко сложенная, статная, с нахмуренными бровями и выдающимся подбородком – она сразу же напомнила мне магистра Калькут в не самом благостном настроении, а тиаль Девейны на мощной груди окончательно убедил в сходстве. Женщина упёрлась мощными кулаками в столешницу и недовольно смотрела на соратников. Белый тиаль угрожающе покачивался над картой, как встревоженный маятник.

Остальные – солдаты, оруженосцы, прислужники – толпились вокруг, суетились над выстроенными вдоль стен тумбами, таскали из кухоньки исходящие паром блюда. Бряцало оружие, шептались поварята, трещали свечи и шаркали сапоги.

В стороне, под запотевшим окошком, изумительно пахли запечённый с клюквой гусь, золотистые бараньи ножки, россыпь разносолов и сдобные пироги. Я сглотнула слюну и шарахнулась в сторону от подошедшей девки с серебряным чайником. Она чуть не проткнула меня длинным почерневшим носиком.

– Умываться извольте, – поклонилась прислужница под моим недоверчивым взглядом.

Поклон вышел так себе, но я сама вряд ли исполнила бы его лучше, поэтому служанку простила. Нагнулась над тазом, подставила руки под струю тёплой воды, пока Тать по очереди здоровался со всеми присутствующими.

– Юна Горст, – гордо представил Татовский, подталкивая меня ближе к собранию, и почти рывком содрал тёплую накидку.

Я мгновенно почувствовала себя голой под внимательными взглядами, хотя жилет и сорочка всё ещё были на мне, да и брюки никуда не делись. Но десятки пар глаз будто разрывали меня на лоскуты, а внезапная тишина резанула уши похлеще звенящего визга. Захотелось сжаться в комок, опустить глаза и стать крохотной, незаметной, как недавно Демиург, но вместо этого я вытянулась в струнку, радушно улыбнулась и… всё-таки накрыла ладонью знак соединения по своей любимой привычке. Рельеф паучьих лап, как всегда, успокоил и придал уверенности.

– Рады приветствовать вас в нашем скромном штабе, Юна Горст, – первым расплылся в улыбке мужичок без возраста, обтёр пальцы о кафтан и протянул мне руку: – Я Лонтерей Бродзен, генерал-фортификатор армии Ордена Крона.

Пальцы его оказались цепкими, а рукопожатие – уверенным и бодрым.

– Метрий Билик, – по-военному скупо выпалил один из командиров, потрясая в свою очередь мою ладонь. – Командующий третьего кроуницкого полка армии Ордена Крона. Мой помощник, – он по-свойски хлопнул по плечу соседа. – Керин Билик, кровный брат и заместитель.

– Добро пожаловать на Гриффорд, – слюбезничал Керин, обнажая ровный ряд зубов.

Младший Билик вряд ли был намного старше Лонима. Парень одёрнул синий щегольской кафтан, стукнул каблуками. Юркий, с ловкостью отличного лучника и открытой располагающей улыбкой, он был единственным, чья радость от встречи со мной казалась действительно искренней.

Его старший брат сдвинул брови и устало надул щёки. По мрачному виду командующего можно было догадаться, что Юна Горст стала ещё одной досадной проблемой в довесок к уже существующим.

– Мелира, – недовольно представилась женщина, уперев руки в бока. – Работник тыла.

В отличие от братьев Биликов, она не только не явила радости или растерянной досады, а уставилась с откровенной злобой и возмущением – от такого приёма челюсти сжались сами собой и в животе противно заурчало.

– Мелира – как королева? – я обхватила себя руками, пытаясь унять громкий рёв желудка. Тиаль с песком стыдливо сунула под жилет и отругала себя за неуместный вопрос. Наверняка эту фразу женщины с таким именем слышат в первую очередь при знакомстве в Квертинде.

– Не смейте меня сравнивать с лживой королевой, предавшей бога-создателя! – рявкнула Мелира и молитвенно сложила руки, будто удерживая саму себя от приступа гнева. Тяжёлый подбородок навис над ладонями, горящими белой магией. – Королевство