Глава 9. От судьбы не убежать

– Юна! Да проснись уже! – Фиди похлопала меня по плечу. – Мы можем опоздать.

Сквозь сон я прорычала ей «Оставь меня» и отвернулась к стене. Просыпаться совсем не хотелось.

– Завтрак уже идёт, – настаивала Фиди. – Я больше не могу тебя будить. Я пойду.

Я накрыла подушкой голову, чтобы не слышать её. Уютная тишина окутала меня и поманила обратно в сладкие объятия беспамятства.

Только по утрам мне было удобно лежать в любой позе, и я могла провести в постели долгие часы. Одеяло было ласковым, податливо повторяющим все изгибы моего тела. Я нежилась в комфорте и тишине, балансируя на грани сна и бодрствования. Это были мои любимые моменты, когда солнце уже поднималось над горизонтом и заполняло утреннюю прохладу ласковым теплом. Озеро успокаивающе шелестело, вкрадчиво наполняя своим плеском мой чуткий слух. Сейчас оно было тихим, молчаливым. Должно быть, на улице полный штиль…

Стоп!

Я резко села на кровати и оглядела комнату. Озера, конечно, поблизости не было, как и моих соседок. Лениво и неуклюже, словно ещё находясь во сне, я выбралась из-под одеяла и проползла по холодному каменному подоконнику. Прильнула к окну, пытаясь рассмотреть площадь перед академией. Из нашей комнаты она была едва видна, поэтому я припала носом к стеклу и скосила глаза. Под статуей семи богов уже собирались первые позавтракавшие студенты. Судя по улыбкам, настроение у них было приподнятое.

– Нет, нет, нет! – простонала я и, сорвавшись стрелой с подоконника, принялась метаться по комнате, натягивая форму. – Церемония определения! Я проспала!

От резкого подъёма в глазах потемнело, и услужливое сознание показало мне картину, как я подбегаю к церемониальному залу, а оттуда уже выходят магистры и студенты, знающие свои склонности.

О-о-о, нет! Только не это! Время, немедленно остановись! Я не должна опоздать на самую важную церемонию в своей жизни!

Ноги проворно нырнули в штаны, сорочка одним махом запахнулась на животе, а вот с пуговицами жилета пришлось повозиться: золотистые крохи никак не хотели пролезать в новые петли, словно нарочно выскальзывая из пальцев. Ну давайте же, скорее!

Принять душ я, очевидно, уже не успевала, поэтому быстро провела щёткой по волосам и сморщилась от запаха: после вчерашней встречи с холщовым мешком запах тухлых овощей намертво въелся в пряди. Надеюсь, никто не станет меня нюхать…

Косы я заплетала уже на ходу, выбегая из комнаты и бубня себе под нос ругательства.

Женщина-свир в коридоре окинула меня строгим взглядом, и я виновато ей улыбнулась. На полпути вспомнила, что забыла фамильный пергамент, поэтому пришлось вернуться. Конечно же, бегом.

В столовую я почти влетела, расталкивая выходящих оттуда студентов и зарабатывая недовольные оклики. За нашим столом сидели Сирена и Фиди, давно справившиеся со своим завтраком. Рудвики уже уносили тарелки, когда я успела перехватить у одного из них плошку с кусками хлеба и глиняный кувшин.

– Наконец-то, – строго произнесла Сирена на манер своего ментора. – Нельзя быть такой безответственной, Юна!

– Не привыкла вставать по часам, – пережёвывая хлеб, оправдалась я. – Почему ты меня не разбудила? У тебя обычно хорошо получается.

– Я пыталась! – возмущённо вставила Фиди. – Битых полчаса просила тебя подняться!

– Кажется, что-то такое было, – припомнила я.

Фидерика надулась.

– Пойду занимать места, – она обиженно поднялась. – Хотя сесть поближе уже всё равно не успею.

– Извини, – с набитым ртом кинула я ей вслед. Протолкнула крупный кусок в горло и отхлебнула прямо из кувшина. Уже остывший отвар шиповника струйкой полился по подбородку, и я вытерла его тыльной стороной ладони.

– Я была у своего ментора, – пояснила леди Эстель, скривившись при виде моей неряшливости. – Это важный день для любой молодой леди. И любой студентки. Дамна причёсывала меня, поддерживала и давала жизненные наставления. От тебя что, пахнет сырой картошкой?

Девушка брезгливо сморщила носик. Две подкрученные пряди выглядели искусной картинной рамкой для её хорошенького личика. Я заметила, что кожа серебристой лилии припудрена и придает аристократичности леди Эстель заслуженную бледность.

– Студенты должны поспешить, лу-лу! – Поллу стоял в дверях и громко торопил засидевшихся в гостиной. – Ректор Аддисад будет недовольна, лу-лу. Поллу нужно успеть доставить всех в Церемониальный зал.

Он увидел наш столик, надул щёки и пригрозил:

– Медленным леди не достанутся склонности, лу-лу!

Мы поднялись. Я сделала ещё пару глотков из кувшина, с благодарной улыбкой вручила его ожидающему рудвику в поварском колпаке и поторопилась к выходу.

Воздух Кроуница окружил нас пахнущей хвоей свежестью.

Взволнованные студенты группами стояли на площади, оживлённо обсуждая грядущий праздник. Форменных жилетов не было видно под тёплыми шерстяными накидками, поэтому шумная толпа выглядела мрачновато.

День выдался на удивление солнечный. Куцые тучи плыли по небу, лишь изредка преграждая путь бледным лучам. Иверийская корона над статуей семи богов успевала ловить свет, отбрасывая золотистые блики. Мне показалось, что на фоне позеленевшей бронзы скульптуры этот символ власти великой династии смотрелся как-то неуместно. Древние маги стихии искусства, сотворившие эту корону, явно перестарались, желая угодить заказчикам.

Стоящая рядом Сирена вряд ли была со мной согласна, поскольку с восторгом и гордостью взирала на сияющий венец её любимых королей.

– Студенты, лу-лу! – назидательно начал Поллу. – Вы должны держаться вместе, лу-лу, от группы не отставать, спускаться к Церемониальному залу внимательно, почтительно и ретиво, лу-лу!

– Очень ретиво, лу-ли! – Вилли поправила свою распределяющую шляпу. – Я буду следить за вами, лу-ли, и распределять наказания отстающим, лу-ли.

Я только сейчас заметила, что здесь собрались только первокурсники. Видимо, старшим курсам ретивое сопровождение не требовалось. Мы наблюдали, как рудвики помогают друг другу расправлять ткань на двух высоких штандартах. Поллу первым поднял высоко над головой всем известный герб королевства Квертинд – жёлтую корону с семью зубцами на квадратном бордовом полотне. Вилли же достался крылатый лев Кроуницкой Королевской академии.

– Руководитель отдела логистики магистр Полилаунд Краузер, лу-лу, объявляет церемонию передвижения первокурсников к церемонии определения склонностей открытой! – торжественно произнёс Поллу и двинулся в сторону ступеней, ведущих к большому зелёному куполу.

Некоторые студенты захихикали, но покорно пошли за движущимися впереди штандартами. Нам этот путь был уже знаком, поэтому мы шли уверенно. Остальные заметно нервничали и покрепче прижимались к колонне, не забывая вертеть головами по сторонам.

Вокруг росли, в основном, голубые сосны и ерники, белый мох прикрывал каменистую почву. Но всё же кое-что новое для себя я приметила. Слева от ведущих вниз ступеней возвышалась огромная круглая арена с песчаным дном и узким бортиком навеса. Под ним едва ли можно было разглядеть лавки, вокруг которых сейчас происходило какое-то движение.

– Бестиатриум академии, – охотно пояснил Поллу. – Для занятий факультетов Омена и Ревда, торжеств, турниров и дуэлей.

– Разве дуэли не запрещены правилами? – спросила девушка в очках и с тугим пучком на макушке.

– Ээээ… – потерялся рудвик. – Я имел в виду для торжеств, турниров и выступлений!

Он насупился и спрятался за штандартом с кисточками. Впереди показался круглый купол Церемониального зала, окружённый восьмью круглыми башнями.

– А почему башен восемь, Поллу? – не унималась девушка. – Семь склонностей, каждой соответствует свой бог. Значит, должно быть семь.

– Распределяющая шляпа решила в пользу симметрии, лу-ли! – нетерпеливо пискнула Вилли. – Древние маги искусства были мудрыми архитекторами, лу-ли, и очень любили рудвиков.

– Это храм богов рудвиков, Лулука и Лулики? – продолжила допрос настойчивая студентка. – Им не тесно вдвоём в одном храме?

– Студентка Лавбук задаёт слишком много вопросов, лу-лу, – проворчал Поллу. – Вопросы про богов будете задавать магистру Калькут, лу-лу.

Студентка Лавбук недовольно поджала губы и поправила очки.

Рудвики ускорили шаг, и мы едва поспевали за ними, то и дело спускаясь со скалистых ступеней или огибая хвойные рощицы. Вся церемония передвижения студентов заняла минут пятнадцать и закончилась у больших арочных ворот Церемониального зала, гостеприимно распахнутых для первокурсников.

Я задрала голову и скинула капюшон, с открытым ртом наблюдая за высоким сводом, проплывающим над головой. В носу защекотало от предвкушения чего-то важного, и я сильнее стиснула фамильный пергамент.

Едва мы вошли, в заполненном старшекурсниками помещении воцарилась торжественная тишина. Все молчали, боясь нарушить разговорами таинство, а единственным звуком, выдававшим наше появление, был шорох шерстяных накидок.

Церемониальный зал впечатлял своим величием.

Массивная бронзовая люстра с десятками подсвечников из зелёного камня спускалась из центра круглого купола и почти доставала нижним концом до прозрачного шара. Он стоял на зеркально блестящем полу и казался таким огромным, что пяти человек вряд ли хватило бы, чтобы его обхватить. Четыре каменных льва спинами подпирали сферу, обнимая её распахнутыми крыльями.

Первокурсники восторженно зашептались.

– Это самый большой и точный детерминант Шарля, – поведала всем студентка Лавбук. – Здесь видны тончайшие нити склонностей.

– Какая люстра! – Сирена задрала голову. – Сколько же там свечей?

– Это цвета семи склонностей, – заметил какой-то юноша.

Я огляделась. Вокруг детерминанта поднимались ряды деревянных сидений, выкрашенных в разные цвета. Дерево был нетипично для Кроуницкой академии, где практически вся мебель была каменной, и я заинтересовалась. Полукруглые лавочки поднимались к самому потолку – туда, где окна обхватывали круглый зал двумя прозрачными кольцами. Старшекурсники сидели, взирая на нас, в буквальном смысле, свысока.

В оранжевом секторе я заметила Лонима, Виттора и Маффина. Они сидели ближе всех, сразу за спиной магистра Фаренсиса.

Фиди пришлось поискать глазами – она устроилась почти у самого потолка, едва заметная среди студентов на серых лавочках. Если бы не её рыжие волосы, вряд ли я вообще сумела бы разглядеть подругу. Внизу, перед ментальным сектором стоял магистр Риин, приветливо глядя на первокурсников.

Самым малочисленным оказался жёлтый сектор. В основном, здесь сидели девушки, но было и несколько парней. В их тиалях играла арфа, которую я уже однажды видела у бродячего барда Виртуоза Мелироанского. Мало кто устроился ближе к детерминанту – высокие лавочки там пустовали. Возглавляла магов стихии искусств пышная женщина в длинном разноцветном сарафане.

– Дорогие студье́нты! – начала свою речь Надалия Аддисад, и я моментально нашла в толпе низенькую лазурную фигурку. – Сефодня мы о́ткрываем нашу це́ремонию определения склонностьей. Каждый из вас по́добен пустому сосуду, ещё не наполненному магией. И то, чем вы захо́тите его заполни́ть, зафиси́т только от вас самих. Ваши изначальные склонностьи определяют только то, какую магию каждый из вас спо́собен быстрее и по́лнее усвои́ть. Но они не о́значают, что вы о́бязаны идти только за этой стихией. Помните, ваша магия зависи́т не только от вашего ро́ждения, но и от вашего же́лания. Мир дафно изме́нился, и не о́бязательно быть сильным магом, флекомым сво́им тщеславием, чтобы жить счастлифо́. Те стихии, которыми вы решите в итоге заполни́ть сфо́ю ма́гическую память, останутся с фами нафсегда и не по́зфолят про́никнуть в ваш разум никаким другим. Поэтому будьте о́сторожны и не торо́питесь. В нашей академии перфо́курсники запо́лняют тиаль только в конце перфого года обучения, выбирая осно́вную из шести рафнопочитаемых склонностьей.

Надалия Аддисад занимала целый сектор, точнее, то место, где он мог бы быть. Вместо лавочек здесь возвышалась трибуна, с которой вела приветственную речь ректор, и небольшой письменный стол. За спиной ректора стояла женщина в бордовой мантии консульства и двое мужчин в длинных плащах с высокими воротниками-масками. В одном из них я узнала того самого нахального парня, что помог мне пройти охранную арку в Нуотолинисе.

– Наши ма́гистры, – продолжала ректор Аддисад, – помогут вам разо́браться во всех сложных ма́гических материях и в конце вводного́ курса обу́чения принять ту склонность, в которой вы хотели бы разфи́ваться. Сейчас я до́лжна вам их предстафи́ть.

Студенты уже начали переминаться с ноги на ногу. Сирена выразительно зевнула, чем заслужила гневный взгляд любопытной студентки с пучком.

– Ма́гистр факультета Девейны, маг исцеления третьего порядка Биатрисс Калькут.

Сидящие за спиной высокой крепкой женщины студенты захлопали. Среди них я не заметила ни одного парня. Девушки-целительницы звонко хлопали, искренне улыбаясь вниманию. Магистр же стояла ровно, сурово выпятив тяжёлый подбородок.

– Ма́гистр факультета Мэндэля, маг ментальной стихии пятого порядка Флейн Риин.

Этого магистра с лысой татуированной головой я уже знала, он отпустил нас в Кроуниц за тиалем. Я посмотрела на Фиди. Она неохотно присоединилась к сокурсникам и сложила ладошки для хлопков.

– Ма́гистр факультета Вейна, маг стихий воды и воздуха третьего порядка Гремор Айро.

Синяя трибуна оживилась и зааплодировала своему магистру. Гремор Айро, в отличие от остальных магистров, сгорбился на стуле и подниматься не собирался. Это был тот самый пожилой мужчина, который упал на пирсе, когда мы подплывали к Кроуницу.

– Хорошо, что их всего семь, – шепнула я Сирене.

Эта официальная часть с представлениями начала меня немного утомлять. Мне хотелось поскорее прикоснуться к самому точному в мире детерминанту Шарля. В тёплых накидках становилось жарко, поэтому некоторые первокурсники сняли их и держали в руках. Я завозилась с рукавами, стягивая с себя верхнюю одежду.

– Ма́гистр факультета Омена, маг стихии огня пятого порядка Кэймон лин де Фаренсис.

«Надо же, наследник рода», – пронеслось в голове. Маги огня с оранжевого сектора просто взорвались аплодисментами. Лоним, казалось, хлопал громче всех. Остальные тоже старались на славу – я даже подумала, что успех на этом факультете зависит от того, как громко ты хлопаешь своему магистру на церемонии определения склонностей.

– Вообще-то шесть, – напомнила Сирена, охотно поддерживая аплодисменты. – Кровавую магию тут не преподают.

– А её вообще где-нибудь преподают?

– Тшшшшш! – шикнула на нас студентка Лавбук.

– Ма́гистр факультета Рефда, маг стихии земли пятого порядка Джермонд Десент.

Заполненная преимущественно парнями тёмно-зелёная трибуна захлопала так яростно, словно пыталась перешуметь своих предшественников. Кое-кто даже присвистывал. Мне показалось, что это был тёмный брат Оуренский. Сам магистр Десент стоял со скучающим видом. Возможно, даже более скучающим, чем у нас с Сиреной.

– Ма́гистр факультета Нарцины, маг стихии искусстфа четфёртого порядка Белла Банфик.

В сравнении с двумя предыдущими факультетами, этот наградили весьма скудными аплодисментами. Маги Нарцины стеснялись и жалели свои ладони. Одинокие хлопки донеслись с трибуны ментальной магии: это оказалась неожиданно осмелевшая Фиди. Белла Банфик улыбнулась ей в ответ и благодарно кивнула.

А я пожала плечами. Вот вам и шесть равноценных склонностей: некоторые факультеты здесь почитали явно больше других.

– На перфо́м курсе вам будут препода́вать только общема́гические предметы, которые должно знать каждому образованному магу, независимо́ от склонностьи, – продолжила ректор. – Вы многое узнаете о нашем королефстве, о нашей магии, но самое глафное – о себе само́м. И к моменту напо́лнения тиаля вы будете не растерянными юными студьентами, а увере́нными моло́дыми магами.

Я посмотрела на часы. Мы стояли тут только пятнадцать минут, а казалось, что целых пятнадцать часов.

– Теперь настало́ времья опреде́лить ваши изначальные склонностьи. – Надалия Аддисад взмахнула руками, призывая всех к вниманию.

Ну, наконец-то! Даже не верилось, что с этого момента я стану настоящим магом и узнаю свою склонность. Детерминант Шарля призывно манил, и я заёрзала от нетерпения. Огляделась в поисках поддержки, но почти все студенты стояли спокойно, видимо, уже зная свои способности.

– Рукофодитель отдела ло́гистики ма́гистр Полилаунд Краузер будет по одному подво́дить вас к детерминанту. Вы должны прило́жить ладонь к его поферхности, фот так, – ректор вытянула руку ладонью вперёд, изображая прикосновение. – Когда стихия будет опреде́лена, про́йдите к секретарю Бранди и дайте ей свой фа́мильный пергамент для фнесения вашей изначальной склонностьи. Прошу, ма́гистр Краузер.

Женщина в консульской мантии поправила брошку в виде весов и, усевшись за стол, обмакнула перо в чернила. Видимо, это и была секретарь Бранди.

Поллу подошёл к одному из первокурсников, лицо которого было сплошь покрыто рытвинами и прыщами, взял его за руку и повёл к детерминанту. Студент смело коснулся его, и яркая зелёная молния прильнула к месту прикосновения.

– Очень хоро́шо, студьент Комдор, – похвалила ректор. – Сильна́я склонность магии земли.

Первокурсник довольно улыбнулся. Удивлённым он не выглядел, поэтому без промедлений прошёл к секретарю и вручил ей фамильный пергамент. Свёрнутый трубочкой свиток впечатлил меня не меньше, чем Церемониальный зал академии: он сверкал крохотными огоньками, как страницы персонагвира, когда я назвала над ним своё имя. Секретарь Бранди же равнодушно сняла свою брошь, вскрыла печать, бубня что-то себе под нос, и зачиркала пером по истинному фамильному пергаменту первокурсника.

Поллу уже вёл к детерминанту следующего.

Когда очередь дошла до Сирены, она брезгливо накрыла пухлую ручку рудвика своей и с идеально прямой спиной неспешно прошествовала к прозрачной сфере. Леди Эстель взмахнула рукой, как будто собиралась сотворить заклинание, и с размеренной плавностью опустила ладонь на детерминант. Тот моментально отозвался, выпустив из центра сразу две пляшущие молнии – белую и красную. Исцеление и… кровавая магия?! Помыслить было невозможно, чтобы моя правильная подруга баловалась кровавыми ритуалами! Перед глазами сразу поплыли картинки, как Сирена Эстель, хохоча, купается в фонтане крови и на её светлом платье проступают бордовые следы… Я моргнула, прогоняя видение, и почесала затылок.

– Склонность к магии исцеления, – кивнула Надалия Аддисад и пригласила жестом к столу консула: – Прошу вас, студьентка Эстель.