Иллюстрации к книгам созданы автором и продолжают публиковаться на канале https://t.me/nina_karotina

Глава 1

Империя Ригорон, столица Свидарг

Зима, 25 год правления Россена Ялагра

На праздник Двух солнц семья всегда собирается вместе. Это правило, которое относится к основным, «Мама так сказала». Ее любимый праздник, она с детства относится к нему с особым трепетом и всем детям привила эту любовь. Где бы ни был член семьи Ялагров, он должен вернуться в начале осени домой и пробыть там до зимы. Сразу после мальчики разъедутся по своим делам, спрячутся от всевидящего ока родителей по самым дальним провинциям Империи и с ужасом будут ждать очередного полного воссоединения семьи.

Этой зимой дочери собрались в Алесцию проведать дедулю Аксила и бабулю Кентурси. Дом опустеет, лишь изредка в него будут возвращаться братья и только по необходимости или проездом. Родители едва успевают давать наставления на предстоящий год, дети спешат позабыть их и торопят время.

Сегодня последний ужин в кругу семьи. Уже завтра Ридалаг с младшим Гором уезжают в Северные Салои. По обрывочным сведениям, за северной стеной Ригорона неспокойно, кочевники набирают силу и затевают очередные набеги. Близнецы Ти и Яни отправляются в Сермор под крепкую руку Сеция Глада, они считают время до отъезда, предвкушают очередное приключение. Родион покинет Свидарг и направится в южные провинции, он возводит крепость возле Горного перешейка. Скоро в Алесцию уедут девочки, к горам их сопроводит Риккон.

– Никакого участия в празднике Весенних костров! – стукнул по столу отец. – Это дикая оргия, в которой я не позволю участвовать моим дочерям. Я разрешил посетить Сиуцу, ни шага в сторону. И никаких весенних костров, это закон!

– Возможно, это их единственный шанс, Папа! – наигранно рассуждал Родион.

– Может проведать бабулю Кен поедем мы? – заинтересовался Яни. – Нам можно в таком празднике участвовать?

– Признаться, я бы тоже не отказался поучаствовать, – хмыкнул Ридалаг.

– Считай, ты в одном уже поучаствовал, и хватит! – гаркнул отец, девочки прятали улыбки, а Гор брезгливо прыснул обратно в бокал.

После одного такого Весеннего костра у венценосной четы родился первый ребенок. В то время Альфа Сиуца ещё жила в Алесции, а Росс пребывал в неволе под ее стражей. С тех пор легендами оброс сам праздник, на котором алесцийки подбирают себе новых мужчин.

– Росс! – предупредительно нахмурилась Мама.

– Почему Маме было можно? – возмутилась Аяна.

– Потому что Мама была ответственной девочкой, она имела мозги и знала, кого выбирать, – выпучил глаза Папа. – Не мне тебе говорить, что она сделала правильный выбор.

– Почему дедуля Аксил рассказывал нам совсем другую историю? – въедливо заметила Тенна.

Мальчики заинтересованно уставились на родителей и перестали жевать. Родион дерзко улыбнулся и требовательно захлопал ресницами.

– Сказочник, твой дедуля Аксил, – замял тему отец. – Запрещаю! Так и написал старухе!

– Не называй так мою мать! – возмутилась мать семейства.

– Почему ты считаешь, что мы обязательно сделаем неправильный выбор? – не унималась Аяна.

– Может введём такой праздник в Ригороне? Я бы не отказался, – предложил Яни.

– Тенна, расскажешь нам потом версию Дедули? – подмигнул Ти.

– Какое милосердие по отношению к алесцийским мужчинам, не пускать наших двух старых дев на этот праздник, – заметил Родион.

– В Ригороне нельзя, это противоречит самим основам нашего государства, – взял слово Риккон. – И танцевать в таком случае должны мужчины.

– Я бы и станцевал, – сразу согласился Яни.

– Можете развести костры здесь, в парке. Слово чести, мы не будем подсматривать, – всерьёз предложил младший Гор.

– За всех не говори, ещё как будем. Скажите, где и когда, я прихвачу с собой жаренных фисташек. Наверняка ослепну от омерзения, но хоть вдоволь посмеюсь.

– Родик, я тебя ненавижу! – шипела Тенна.

– Хотя бы просто сходить и посмотреть, мы можем?

– Ни ходить, ни смотреть! – отнекивался отец.

– Ну, Мама? – заныла младшая из сестер.

– Тенна, на праздник выходят те, кто этого хочет и ждёт у костра определённого человека, – благоразумно отвечала Мама. – А не для того, чтобы раздеться и прыгать вокруг костра.

– Хотя некоторые именно так и делают. Я сейчас не про вашу Маму говорю, – поспешно подчеркнул отец ровно потому, что по версии Дедули благоразумие в Весеннем костре родителей тоже не участвовало.

– То есть, посмотреть можно?

– С башни, – коротко рявкнул отец.

– Тенна, я дам тебе зрительную трубу, – нарочито громко прошептал Ти. – С башни во всех подробностях рассмотришь.

– Ти, а я смотрю твое половое созревание остановилось где-то в двенадцать лет, – фыркнул Родион.

– Ти! – расширила глаза Мама.

– Мама, это не наша труба. Она у Родика в спальне давно стоит, – защищался Яни. – И направлена прямо на гостевой дворец.

– Роди! – отец ворчал исключительно в воспитательных целях и не столько для старших детей, сколько для младший. В случае с Родионом воспитывать уже было нечего.

– В целях исключительно мирных. За кем мне следить? Здесь из женщин только Мама и моя собака Ско… Принцесса.

Тенна в бешенстве швырнула в брата остатками салата, Родион ловко увернулся и громко загоготал, прикрывшись младшим Гором. Тот принял удар на себя, но попытался вырваться, задел Конни и оба свалились на пол вместе со скатертью. Ужин в очередной раз был сорван, Риккон разбил голову до крови, виновный изобличён и наказан.

– Ехать через весь Ригорон с Родионом? – ужаснулась Тенна. – Я что-то не пойму, кого наказали, нас или его?

– Конни не может ехать, – вздохнула Аяна. – У него теперь сотрясение головы.

– Мы можем и подождать!

– Месяц? Раньше он не вырвется, а мы пропустим праздник Весенних костров. Зачем ты цепляешь Родика? Договаривались, не обращать внимания. Однажды ему надоест.

– Он назвал свою собаку Принцессой в мою честь! – кипела от негодования Тенна.

– Тенна, в твою честь он назвал бы её Тенной. Его собаку зовут Скотина.

– Кстати, ты знаешь, почему он зовёт тебя Жалка? Ничего общего с пчелой. Просто, ты его сестра, и прибить тебя Жалка.

– Вот, поганец! – мстительно прошипела Аяна. – Я даже рада, что мы несколько недель будем вместе и без родителей. Ну, держись, Родик.

Путешествие по Ригорону зимой сопряжено со многими трудностями. С севера и запада наползают бесконечные низкие тучи, будто мохнатое холодное одеяло. Ветер закручивает их в причудливые спирали, выжимает влагу, и та щедро удобряет землю потоками дождя порой целыми неделями. От того почва раскиснет и разбухнет, станет прилипать комьями к подошве и скользить под колёсами, в сапоги проберётся холодная влага, застудит пальцы и выступит каплями в носу.

В пути промозгло и стыло, даже если закутаться в плащи и покрывала и ехать в уютной повозке. По утру лужи стягивает тонкими корочками льда, изо рта идёт пар, руки стынут и покрываются сухой красной кожей. Изредка дождь сменяется крупинками снега, но это здесь, близ Свидарга. Чуть дальше на север, в Северную степь, за ригоронскую стену, и там снега больше, порой случаются зимы столь снежные, что лошадям не пройти. И чём дальше на север, тем больше люди знают о настоящей зиме, коварной, беспощадной, красивой и голодной.

На юге Ригорона снег – большая редкость, его ждут, как диковину, в особо холодные зимы. Но и без того путнику тяжело. Ветер треплет плотный плащ, проникает под кожу и холодит кровь. Ледяные капли затекают за шиворот, царапают лицо, пристывают на одежде. Трава и деревья поникли, местами пожухли, ничем не напоминают летнее буйство красок. Это ненадолго, уже в самом начале весны в Ригорон вернутся тёплые деньки, а летом зной и духота. В Алесции весна начнётся ещё раньше, и нужно поспешить к празднику Весенних костров.

Девочки рады бы поспешить, но связаны Родионом. Тот за пределами императорского дворца внезапно превратился из родного брата в Наместника южных провинций, который нужен в делах государственных. К нему стекались вестовые и служащие, наместники городов и командоры гарнизонов, князья и вельможи. Днём он спал в повозке, после полудня разбирал почту, ночью проводил встречи и переговоры, и часто так долго, что на утро с большими проволочками возвращался к дороге. К нему не подступишься даже по важному делу, что уж говорить о семейных мелочах. Он сбегает от сестёр, прыгает в седло и уезжает, или запирается в повозке, и там отсыпается до следующего вечера вместе со своей брехливой псиной.

Поначалу они недоумевали и гневались его невниманию, такого никогда не случалось дома. Это почти ревность, брат должен принадлежать им по первому требованию. Он нужен им, вокруг серость и скука, холод и бесконечная тряска пути, а Родион, как солнце, редко мелькает где-то в толпе сопровождающих. Девочки сочувствовали его занятости и усталости, но ровно до того случая, когда он нашёл время и тут же совершил очередную пакость, забросил им в повозку бешеную белку. Девочки заверещали и выпрыгнули из дверей прямо в лужу, где их вылизала и вываляла в грязи Скотина. Брат счастливо гоготал, сбегая с места происшествия.

Пришло время, и они осознали, что путешествовать с Родионом куда лучше, чём с Рикконом. Тот предоставлял сестрам полную свободу, не ограничивал в действиях и не лез с наставлениями. Хотят ли они ездить верхом в мужской одежде? Хотят ли поохотиться в пути? Хотят ли вместе со всеми сидеть в обеденном зале на постоялом дворе? Хотят ли впервые перебрать вина и страдать на следующий день от головной боли, мучаясь в повозке? Он не останавливал их, но всегда пожинал свои плоды.

– … чтоб ты провалился, – Тенна застонала и икнула.

Родион впервые залез к ним в повозку, захватил с собой собаку, и та норовила высосать с пальцев сестёр кожу и кольца.

– Есть пара мест, куда бы я хотел провалиться, чтобы доставить вам удовольствие, – пропел тот.

– А ты умеешь доставлять удовольствие? – фыркнула Аяна и переложила мокрое полотенце на лбу.

– Женщины не жалуются.

– Странно, я думала, они умирают сразу от яда на твоём языке.

– Они умирают медленно и мучительно, – нагло улыбался брат.

Родион радостно подпрыгнул на очередном ухабе, вслушиваясь в музыку стонов сестёр.

– Риккон бы нас остановил, – устало возмущалась младшая. – Родик, ты знаешь, что такое братская привязанность?

– Дай угадаю. Это, когда Гор привозит мне с севера копчёные яйца тура?

– Нет!

– Когда Ти и Яни нагадили мне в сапоги?

– Нет!

– Когда Лаг впервые отвёл меня в потребный дом и забыл за меня расплатиться?

– Боги…

– Когда любишь засыпать под рассуждения Конни о культуре построения отношений с…

– Ну, что-то вроде того, – отмахнулась старшая.

– Так бы сразу и сказали, – довольно потёр ладони Родион. – Закрывайте глазки, близкородственные вы мои, и внимайте моим рассуждениям о…

– Только не это! – стонала Тенна.

– Родик, неужели ты никогда не переменишься? – вкрадчиво спросила Аяна. – Неужели тебе нравиться быть таким?

– Хм… Мне говорили, что я весьма приближен к совершенству, – смахнул тот несуществующую пылинку с рукава тёплого плаща.

– Кто? Лихие боги из подземного царства?

– А я смотрю, дружки у нас общие, – хмыкнул Родион и смачно глотнул из фляжки. Тенну снова вырвало. – Мы подъезжаем к южным провинциям, неугомонные вы мои. У меня есть пара слов братского напутствия.

– Нет, я больше не могу этого слышать, – стенала младшая.

– В первую очередь, если в пещере станет страшно, помните, что на пьяную голову можно поладить с любыми страхами. Я дам вам пару бутылочек лекарства с собой. Тенна, тебе покрепче или повкуснее?

– Исчезни!

– Понял, сладкое креплёное. Дальше, если на празднике Весенних костров очень хочется, то можно. Скажите потом, Родион дозволил. Я буду всё отрицать, как обычно. Очень рассчитываю, что вы наконец найдёте себе двух затерявшихся неудачников, в противном случае этих неудачников придется искать мне. Никому другому папа не доверит эту почетную миссию, а вы прекрасно знаете, что это значит.

– Прибить тебя мало!

– И главное, если захочется влипнуть в неприятности до зуда в костях, влипайте по самые брови, не сдерживайтесь, забудьте всю эту чушь про запреты и правила. Будет, что вспомнить на старости лет. Если, конечно, доживёте.

– Родик, в таком случае у нас тоже есть сестринское напутствие, – разозлилась Аяна. – Не спорь, тебе оно точно нужно. Первое…

– Второе и третье! – зарычала Тенна. – Просто умри, Родик.

Братец загоготал, как молодой жеребец, и на ходу выпрыгнул из повозки. Он млел от подобных комплиментов, и будет только хуже, если выставить его в светлом цвете. Он сделает все, чтобы доказать обратное.

– Не понимаю, зачем Мама родила ещё и Родиона. Могла бы как-то… не рожать его, – жаловалась Тенна, следуя за сестрой в пещере.

– После Ридалага она хотела девочку, а в промежутке между Лагом и нами успели проскочить три прохвоста. Причём, так спешили, что двое пролезли одновременно.

– А Гор?

– Гор – это остаточное явление, – смеялась Аяна. – Мама думала, что в её возрасте это старческая изжога.

Лекарство Родиона пришлось очень кстати. В пещере страшно, даже Аяна несколько раз приложилась к бутылке и признала, пусть и неохотно, что без этого лекарства здесь можно и сгинуть. В прошлые разы бабуля Кен встречала их в северном предгорье и помогала делать свои метки по пути в оба конца. В этот раз Аяна посчитала себя взрослой, чтобы пройти пещеру самостоятельно. Тенна паниковала и плакала, ей досталась большая часть бутылки.

Только здесь, в этом тёмном затхлом мире, старшая по-настоящему оценила заботу Родиона. Вот так, по-своему криво и весело, почти исподтишка и с издёвкой, он давал самые дельные советы, защищал их самым действенным образом, предостерегал от глупых ошибок и направлял к правильным решениям. Это не удавалось отцу запретами и наказаниями, не выходило у Ридалага увещеваниями и запугиваниями, не получалось у Риккона рассуждениями и правилами, и даже Маме не удавалось такими простыми, но мудрыми советами. Это получалось только у Родиона самым извилистым путем.

И так было всегда, лучший воспитатель – Родион. Кто отбил у близнецов всякое желание перебирать с вином? Родион. Однажды они проснулись втроём в одной постели совершенно голые. Родион разыграл их, но тот ужас, что они испытали, когда он обоих чмокнул в щёки, навсегда привил им меру.

Кто заставил Гора выучить арифметику? Родион. Он выманивал у младшего личные деньги в долг. Только выходило, что с каждым днём долг уменьшался, а не рос.