Дружба у викингов служила еще одним способом заручиться взаимной помощью при отсутствии в обществе иных надежных гарантий поддержки и безопасности. Возникающие в результате частично перекрывающие одна другую социальные сети служили ключевым фактором относительно мирного общественного сосуществования. Дружбу скрепляли дарением подарков, например, правитель одаривал своих приближенных, что влекло за собой установленную законом обязанность отплатить взаимностью.

Ключевым элементом этих отношений (для мужчин) было взаимное заступничество, которое понимали не только как защиту непосредственно в битве, но и в целом как необходимость заботиться об интересах друзей. Это позволяло поддерживать друг друга во время судебных разбирательств, но вместе с тем это подпитывало сложную динамику вражды. Мужчина мог быть связан с правителем клятвой верности и подчиняться законам насилия, пронизывающим зальную культуру. Однако если перед началом сражения замечали, что в войске противника находится друг этого человека, то, по данным некоторых источников, враждующие стороны могли сделать попытку договориться о перемирии, чтобы избежать щекотливой ситуации, не заставляя друзей сражаться один против другого и не подвергая испытанию прочность их клятв по отношению друг к другу и к вождям, что никому не принесло бы пользы. Система официальной дружбы существовала также между вождями и королями и распространялась даже на богов.

Семья, независимо от ее состава, предполагает семейную жизнь и ведение домашнего хозяйства. Основной единицей поселения в Скандинавии эпохи викингов была усадьба, garðr или gård, уже знакомое нам понятие, обозначающее замкнутое жилое пространство. Именно здесь происходили почти все события в круговороте сельской жизни, мало отличавшейся от жизни в следующие века. В некоторых эддических поэмах сохранились примеры незамысловатой философии, нечто вроде афоризмов о жизни на земле. Процитируем «Речи Высокого»:

 
Пиво пей у огня,
по льду скользи,
коня купи тощего,
меч – заржавелый,
корми коня дома,
а пса – у чужих^[14].
 

В усадьбе обычно имелось центральное строение – прямоугольный длинный (или не слишком длинный) дом, чаще всего деревянный. Крышу поддерживали вертикальные опоры, образующие внутри три прохода, стены были сделаны из плетня (сплетенных гибких веток), обмазанного глиной. Дерева в регионе было вдоволь, и в домах у некоторых состоятельных людей стены делали из цельных досок, закрепленных горизонтально между столбами либо вертикально на поперечных балках. Если была возможность, нижнюю часть стены складывали из камня, чтобы защитить дерево от земляной сырости. В районах с более суровым климатом остро стоял вопрос сохранения тепла, и стены были толще, с каменной сердцевиной, обложенные тяжелыми кусками дерна. Ими же могли выстелить крышу. Для защиты от непогоды также использовали древесную кору, которую укладывали под соломенную кровлю. По-настоящему богатые люди могли позволить себе покрыть крышу своего высокого зала деревянной черепицей.

В этом общем помещении происходила большая часть повседневных дел – здесь ели, спали, занимались домашними ремеслами. Обстановку можно было легко поменять, принеся постельные принадлежности и расстелив одеяла или, наоборот, быстро убрав вещи. Если требовались дополнительные места для сидения, приносили несколько простых табуретов. Имущество хранилось в надежно запертых ящиках и сундуках (замки – частая находка при раскопках) или в мешках. Мясо и травы сушили под крышей или коптили на огне. Разнообразные вещи убирали на платформы, пристроенные к стропилам, – это был не столько полноценный второй этаж, сколько удобное место для хранения. Продукты держали в бочках и часто в них же консервировали.

Центральная «гостиная» жилых домов – будь то обширное пространство зала, тесная хижина или городское жилище – была плохо освещена даже днем. Свет проникал через дверь, в очень редких случаях через маленькое окошечко, затянутое кожей или закрытое ставнями, или падал через дымовое отверстие. Внутри могли зажечь масляные лампы, сделанные из глины, камня или металла и дававшие мягкий слабый свет, – их ставили на плоскую поверхность или вешали на гвоздях на стены. Основным источником света и тепла служил очаг в центре, со всех сторон обложенный камнями для надежной защиты от искр – пожар представлял большую опасность для любых деревянных строений.

По вечерам очаг становился всеобщим местом сбора. Это было главное пространство для приготовления пищи – готовили в глиняных сосудах, которые ставили прямо в тлеющие угли, на решетке или на железных сковородках, в котлах, подвешенных над очагом на цепях или треногах. Глиняная посуда была в основном очень простой, но в некоторых домах пользовались более качественной славянской чернолощеной керамикой. В богатых домах попадалась керамическая посуда с континента, особенно из Германии, доставленная по суше через датскую границу, – глазурованные кувшины, миски, подобие сита и даже керамика из Рейнланда, украшенная серебристой фольгой, которая красиво блестела, особенно если ее намочить.

Обычно люди собирались поесть вокруг умиротворяющего огня очага. Почему-то, когда речь заходит о застольной культуре викингов, мы до сих пор представляем себе что-то вроде сцены в таверне из фильмов про Средневековье, где все безудержно пьянствуют, хохочут во все горло и рвут зубами куски мяса, а на заднем плане обязательно происходит драка. Реальность была совсем другой, и в ней присутствовала разнообразная и изысканная кухня.

Умению вести себя за столом придавали большое значение. Каждый живущий в эпоху викингов носил с собой карманный нож – небольшой утилитарный предмет для повседневных нужд, особенно для еды. Ножи имели самое широкое распространение и встречаются почти в каждом захоронении. Отдельные образцы могли быть богато украшены, но все они имели одно и то же практическое назначение. Не менее важным инструментом был точильный камень. Счет таких находок тоже идет на тысячи – это были маленькие прямоугольники из камня, часто с отверстием и петлей для подвешивания. Большинство из них очень простые, но попадаются и сделанные из полосатого разноцветного сланца, выбранного не только за функциональность, но и за красоту. Независимо от внешнего вида, точильные камни оставались важной составляющей повседневного набора инструментов.

Большие длинные вилки с двумя зубцами использовали для подачи мяса из котлов и других больших кухонных сосудов, но вилки как индивидуальный столовый прибор не были известны. Ложки и черпаки делали из дерева или рога и часто украшали. Еда по большей части была жидкой или полужидкой, в виде густых бульонов и рагу, каш и похлебок.

В простых домах еду подавали в деревянных мисках или тарелках. Посуда, обработанная на токарном станке, была выше качеством и имела гладкую, приятную на ощупь поверхность. На рынках такие предметы, произведенные мастерами с помощью специального оборудования, пользовались большим спросом. Самым примитивным вариантом была деревянная миска, вырезанная или выдолбленная вручную, грубая, но выполняющая свою задачу и, пожалуй, обладающая своеобразным очарованием. Тарелки и разделочные доски из дерева часто встречались даже в богатых домах, хотя там они могли быть украшены резьбой. Металлическую посуду имели очень немногие. В некоторых случаях пищу выкладывали вместо тарелки на кусок хлеба, который затем съедали.

Целая докторская диссертация была написана только о хлебе викингов, и именно в таких деталях повседневной жизни по-настоящему проступают подлинные живые краски их мира. По данным погребений и поселений по всей Центральной Швеции, в особенности захоронений в Бирке, нам известно по крайней мере девять разных видов хлеба: выпеченные в формах прямоугольные буханки; нанизанные на тонкую проволоку круглые буханки; овальные булочки; тонкие, мягкие, складывающиеся лепешки, испеченные на круглой рифленой сковороде, – своего рода скандинавская тортилья, в которую заворачивали еду; тонкие и сухие круглые хрустящие лепешки с отверстием посередине, чтобы подвешивать их для хранения (такие и сегодня можно купить по всей Скандинавии); как минимум два разных вида печенья; маленькие шарики из жареного теста; хрустящие закуски в форме восьмерки, напоминающие претцели или, точнее, существующую и сейчас разновидность шведской выпечки под названием kringlor (крендели). Хлеб пекли из лущеного ячменя и овса, особенно тонкую выпечку – иногда из пшеницы, и очень редко из ржи.

Способы выпечки хлеба не изменились с давних времен и хорошо прослеживаются в материальной культуре. Зерно перемалывали в муку при помощи вращающихся каменных жерновов, тесто замешивали в деревянных корытах, раскатывали на столе, формировали руками или раскладывали в пекарские формы. Поверхность некоторых форм украшали узорами из небольших шипов (также найдены железные штампы для их изготовления). Тесто могли варить в кипящей воде, жарить на сковороде с длинной ручкой или запекать в глиняных печах. Мы даже можем увидеть, сколько раз переворачивали разные виды буханок и лепешек и в каком виде их предпочитали – с закругленными краями, мягкими и пышными или сухими и хрустящими. Как минимум некоторые виды хлеба приправляли травами или посыпали сверху семенами для вкуса и украшения. Но мы пока не знаем, насколько типичной была эта картина: славилась ли выпечка из Бирки по всем городам и весям, или вы могли получить то же самое в любом другом месте, или же в каждом регионе были свои традиции?

Заметную часть рациона составляло мясо – об этом можно судить по обломкам костей с характерными следами рубки, найденным в мусорных кучах и ямах. Викинги ели баранину, козлятину, говядину и, судя по всему, особенно любили свинину. Арабские путешественники отмечали, насколько скандинавы любят это мясо; об этом говорит и то, что именно его подавали мертвым героям в Вальхолле. Кур разводили ради яиц и мяса, уток, гусей и других водоплавающих птиц добывали на охоте. Найденные небольшие узкие вертела показывают, что за ужином подавали что-то вроде шашлыка. Кроме того, были массивные вертела, больше похожие на копье для мяса, позволявшие жарить над огнем крупные куски. Много вкусного белка поставляли на стол лось и северный олень, ценилось мясо кабана. Разнообразие в рацион питания вносили морские обитатели, в том числе тюлени и киты. Ловили разные виды пресноводных и даже некоторые виды глубоководных рыб. На приусадебных участках выращивали пряные травы, которые использовали для ароматизации всех видов пищи. Пчел держали ради меда. Из молока коров, овец и коз изготавливали сыры, сыворотку и кисломолочные продукты, которые, в числе прочего, можно было использовать вместо соли для консервации мяса на зиму. Кроме того, ели восхитительный кисломолочный продукт под названием скир, который и сегодня популярен в Исландии, – нечто вроде густого йогурта, кислого, но с легким сладковатым оттенком (попробуйте, если будет возможность). В лесу в изобилии водились ягоды (добавьте их в свой скир!), грибы и клубнеплоды.

К сожалению, нам очень мало известно о том, что именно викинги делали со всем этим богатством. До нас не дошло никаких рунических рецептов, но само по себе разнообразие доступных продуктов говорит о том, что на кухне скандинавы были так же изобретательны, как и во всех остальных сферах жизни. Учитывая приток иностранных торговцев и усиление иноземных веяний в эпоху викингов, мы можем с достаточной долей уверенности предположить, что это оставило свой след и в культуре питания. «Этнические» блюда наверняка можно было попробовать в крупных рыночных центрах, и, возможно, люди, которым хотелось чего-то новенького, увозили их с собой в деревню. Можно также предположить, что оригинальный вклад в приготовление пищи в усадьбе вносили чужеземные слуги, скучающие по привычным домашним вкусам.

Пищу запивали элем и медом (слабоалкогольным напитком на основе пчелиного меда). И то и другое пили из рогов, кожаных или деревянных кружек. Иногда обычай требовал одним махом осушить свой сосуд до дна, но есть также много текстовых упоминаний о том, что рог передавали по кругу. Известно, что в конце эпохи викингов некоторые люди (возможно, из чувства протеста против христианского крестного знамения) перед тем, как отпить из своей чаши, чертили над ней знак молота в честь Тора.

Из безалкогольных напитков пили молоко и, возможно, родниковую воду. В особых случаях пили beor – несмотря на созвучное название, это было не пиво (beer), а какая-то сладкая настойка, наподобие фруктового вина, которую разливали в маленькие чашки. Некоторые напитки явно были очень крепкими. Путешественники из Арабского халифата видели, как викинги пили некий явно алкогольный напиток неопределенного характера, в арабском тексте обозначенный как набиз (набид, nabīdh). После одной-двух чашек этого напитка люди начинали пошатываться. Один такой путешественник видел, как на похоронах вождя (что, вероятно, было во многих отношениях исключительным событием) люди пили десять дней без перерыва, а некоторые, по его словам, так и умирали с чаркой в руках. Судя по всему, он не преувеличивал.

Вино, несомненно, было известно знати еще со времен Римской империи и считалось дорогим и редким импортным товаром. В самых богатых захоронениях были найдены изящные бокалы, доставленные (или вывезенные вместе с другим награбленным добром) из Франкии и других областей континента. Иногда их аккуратно ремонтировали с помощью металлических зажимов, что свидетельствовало о том, что они высоко ценились не только сами по себе, но и как символы статуса, подразумевающие, что человек мог позволить себе пить вино и приобретать для него сопутствующие принадлежности. Винные бокалы часто имели коническую форму, их нельзя было поставить на стол. Из-за этого высказывались предположения, что даже вино викинги выпивали одним глотком, как эль, но больше похоже на то, что такие бокалы постоянно (демонстративно) держали в руке или ставили на какую-то деревянную подставку. По объему они были чуть меньше нашего обычного винного бокала – для сравнения: в некоторые выдающиеся образцы винных чарок эпохи Великого переселения народов входило больше половины современной бутылки.

Квинтэссенцию представлений викингов о выпивке мы находим в описании загробной жизни в чертогах Вальхолла, зала бессмертных воинов Одина. В эддической поэме «Речи Гримнира» сидящие на скамьях einherjar (эйнхерии, мертвые воины) пьют эль из рогов, которые им подносят валькирии. Но сам хозяин, председательствующий на еженощном пиршестве павших, ничего не ест: «Одно лишь вино пьет славный оружьем Один». В застольных манерах повелителя богов отражаются самые смелые представления викингов о безудержной роскоши.

За потреблением еды и питья везде, за исключением разве что Вальхолла, следовали другие естественные потребности. В сельской местности можно было найти множество подходящих мест под открытым небом, в поселениях отхожее место обычно выглядело как глубокая яма, выкопанная неподалеку от жилых построек. В городских поселениях ее устраивали на заднем дворе, для стабильности часто обкладывали плетеными прутьями, сверху иногда накрывали досками или даже – роскошный вариант – ставили сиденье с отверстием. Когда яма заполнялась, ее просто засыпали, а рядом выкапывали новую. Выгребная яма – один из самых неприятных для раскопок объектов раннего Средневековья, особенно во влажных слоях, где содержимое сохраняется в первозданном состоянии и по-прежнему испускает неповторимый аромат. Однажды я провел не самую приятную неделю, все это время стараясь как можно меньше дышать, на раскопках одной из старых выгребных ям в Йорке. Внутри попадались комки мха, которые использовали вместо туалетной бумаги, тряпицы, заменявшие во времена викингов гигиенические прокладки, и время от времени другие предметы, которые люди роняли вниз, пока были заняты своими делами, но потом благоразумно решали с ними попрощаться. При всем этом отхожее место – мечта археологов-экологов: копролиты (законсервированные фекалии) можно проверить на наличие кишечных паразитов, реконструировать кишечную микрофлору и сделать выводы о болезнях, получить сведения о рационе питания по остаткам семян, белков и другим пищевым остаткам.

После трапезы, пока одни люди незаметно выходили на улицу, другие занимались при свете очага домашними делами, не требующими особой остроты зрения, разговаривали или играли в настольные игры, например в hnefatafl, где нужно было захватить короля, совершая стратегические маневры фигурками из кости, рога или стекла. Кроме того, и в скромных крестьянских домах, и в скальдическом театре высоких залов у очага рассказывали истории. Время от времени археологи находят музыкальные инструменты – простейшие деревянные свистульки и свирели, или мост струнной лиры. Такими звуками сопровождались поэтические декламации.

Вокруг, как обычно, бегали и играли дети. На многих археологических площадках были найдены игрушки: маленькие деревянные лошадки, в том числе одна на колесах, деревянные кораблики (несколько штук – по-видимому, они пользовались популярностью), тряпочные мячи и маски из ткани и кожи, изображающие каких-то чудовищ, – хотя они, возможно, предназначались не для игры, а для каких-то ритуальных целей. Есть даже маленькие мечи и другое оружие, выструганное из дерева, уменьшенное для крошечных рук, но точно воспроизводящее типологические особенности взрослого оружия. Должно быть, каждый ребенок хотел играть с «настоящим» мечом, таким же, как у faðir – или у moðir. В слоях XI века в Лунде на юге Швеции археологи нашли фрагменты детского стульчика из бука с деревянной перекладиной – ее можно было закрепить спереди, чтобы не дать маленькому викингу выбраться. Это самый ранний сохранившийся образец детской мебели в Европе.