носки, затем джинсы и наконец трусы, оставшись обнаженным. У него было прекрасное тело античной мраморной статуи. Хоуп поставила ногу на край кровати, нарочно расстегивая и снимая босоножку дразняще медленно, потом повторила то же самое с другой ногой. Тру подошел к ней и снова обнял. Кончик языка прошелся по ее уху, когда Тру стянул бретели платья сначала с одного плеча, затем с другого. Платье соскользнуло на пол, собравшись у ног. Обнаженные, они обнялись – кожа Хоуп пылала. Тру нежно провел пальцем по ее спине, и Хоуп выдохнула, когда его рука скользнула ниже: одним плавным движением он подхватил ее и, целуя, понес на кровать.
Тру прилег рядом и ласкал ее груди и живот. Хоуп целовала его, слегка прикусывая нижнюю губу, и глубоко впивалась ногтями в спину, чувствуя себя прекрасной при свете свечей и желанной в его объятиях. Тру медленно провел языком между грудей, затем по животу и вернулся назад. В следующий раз его губы опустились ниже, и Хоуп вцепилась пальцами в его волосы, пока его язык дразнил и возбуждал ее.