Поступившая информация настолько спутала всё в сознании профессора, что голова гудела. Все планы рушились. Ещё несколько секунд назад он был Великий дух планеты, с недосягаемой высоты взиравший на ничтожных людишек. И в одно мгновение сама планета оказалась менее сильна, чем любой заурядный человек.

Человек – это звучит гордо, – подумал Шальников, – пророческие слова. Внутри него вскипал гнев.

– Почему? – мысленно вскрикивал он, – Я – тот, кто наиболее достоин получить столь большие возможности. Почему они, жалкие ничтожества, не пошевелившие и пальцем для своего самосовершенствования, получат всё, абсолютное знание, дающее абсолютную власть, а я, пройдя через унижения и лишения, не раз посмотрев в глаза смерти, прорвавшись через тернии, вляпаюсь в ….! – Шальников озирался как загнанный волк. В глаза ему ударил яркий свет станции метро. Прямо на него шёл прохожий. Гулкие шаги ударяли, казалось, по самому мозгу.

– Не дам! – дико взвопил Шальников, – моё!

Он попятился, споткнулся и растянулся на полу. От страха на него напала икота, и ещё через несколько секунд он громко рыгнул плазмой на перепуганного прохожего.

– Кирилл, очнись, пора действовать. Тебя ждут великие дела.

Шальников тупо посмотрел на кучку золы, оставшуюся от случайного прохожего, на дохлого гнома, покрытого налётом чёрной пыли, – Кто здесь? – никак не мог понять он.

– Здесь сила намного большая, чем ты себе можешь представить.

Я – главнокомандующий армии Халькотрона. Во избежание дальнейших жертв, предлагаю сдаться. Всякое сопротивление бессмысленно.

– Да как ты смеешь, космическая мразь!

– Давайте обойдёмся без оскорблений. Я пришёл предложить Вам неплохую сделку. У Вас есть товар, и я согласен его купить. Причём покупаю я то, что, собственно, Вам не принадлежит, да и не нужно. А что получаете Вы взамен? Высокий чин армии Халькотрона, прекрасные перспективы жизни в процветающем высокоорганизованном обществе. Я давно присматриваюсь к Вам. Вы – способное, талантливое существо и достойны лучшего, подумайте об этом.

– Ты говоришь о людях. Так вот знай, ублюдок, они мои, они будут всегда подвластны только мне. Я слишком много истратил своих сил, чтобы дать силы им, и кому и сколько их отдавать, буду определять только я. Ты понял? Я, и больше никто. А если ты будешь иметь что-то против, то я заставлю тебя сожрать твои собственные кишки.

Метким магнитным ударом Шальников разрушил информационный вражеский канал. Такое ловкое попадание вызвало у него приступ неистовой радости. Радоваться было чему. На полу перед ним лежал листок с алгоритмом уничтожения халькотронской интервенции. Хитроумный, гениальный, дьявольский план, предусматривающий уменьшение возможности духа и появление новых возможностей людей, созданный сатанинским гением Шальникова.

– Да, да, да, – кричал во весь голос профессор, да так, что стены метрополитена раскачивались, а сверху сыпался песок и щебень. Выплеснув эмоции, он шепнул в гулкой тишине, – Драконы ко мне. Громко чеканя шаг, кто-то приближался к главнокомандующему. Из воздуха проступал облик полковника Этны.

– Мой генерал, эскадрилья духов вулканов по Вашему приказанию собралась и ждет Ваших распоряжений.

– Прекрасно, полковник. Я хочу их видеть.

Этна величественно поднял руку. Мгновенно всё вокруг приобрело кроваво-красный оттенок. Огромное помещение оказалось заполнено непонятными существами. На Шальникова со всех сторон были направлены клыки, шипы, кожистые наросты. Из раскалённых пастей попыхивало пламя. Сотни пылающих глаз пожирали крохотного человека. От этого зрелища профессора передернуло, по спине побежали капли холодного пота. Эта минутная слабость не ускользнула от пристального взгляда Этны. Его презрительная ухмылка явно выдавала давнюю неприязнь к человеческой расе.

– Друзья мои, начал, наконец, Шальников. – Только что большим коллективом во главе со мной был разработан план боевых действий против армии Халькотронов. Вашей доблести в этом плане отведена чрезвычайно большая роль. Вкратце я вас с ним ознакомлю.

Постепенно, стиснув зубы, драконы приобретали человеческие черты, превращаясь в посредственно слушающую студенческую братию. В огромном зале в ночи гулко звучал голос профессора. Необычайнейшая была та лекция. Скопище почти людей тесно обступило лектора. Кто-то внимательно вглядывался в голографические картинки, проплывающие над головой, кто-то тихонько перешёптывался с соседями, а кто-то откровенно дремал, привалив голову на чью-то чешуйчатую спину, измотавшись за день. Шальников рассказывал, но мысли его были где-то очень далеко. Как же давно он не читал лекций! Сколько утекло воды с тех пор. Да, да, еще до войны, когда совсем молодым доцентом он впервые вошёл в аудиторию и на первых своих студентов смотрел со страхом не меньшим, чем сейчас на это стадо плохо управляемых монстров.

– Итак, я заканчиваю. Ваша главная задача – энергетическая поддержка инверсии пролептонного пояса планеты. Как я уже говорил, пролептоны – элементарные носители информации во вселенной. Переведя их полностью на нижний зеемановский или верхний уровень, это безразлично, мы создадим прочный информационный щит, и не одна директива врага не пройдёт извне. Это состояние с высокой энергией, и все электростанции планеты не смогут его удержать, не говоря уже об аппаратурном оформлении. Сейчас каждый из вас уже получил данные о том, в какой точке пространства нужно находиться, и каких параметров магнитные поля надо генерировать.

Собрание зашумело и заискрило. – Но, мой генерал, мы превратимся в живые мишени.

– Это предусмотрено, на время, пока вы держите оборону, вас будет прикрывать огнём орбитальная лазерная гелеостанция.

– Послушайте, Вы, – взревел Этна, – мы сами кого угодно можем поддерживать огнём, или Вы сомневаетесь? – Этна громко хрипел, из ноздрей его летели искры. – Но на кой дьявол мы будем держать этот дурацкий щит, когда гораздо проще атаковать негодяев, тем более, что удерживать его мы сможем не более часа. И, вообще, собратья, это измена, он хочет подставить нас под удар и сдать планету Халькотронам.

Возбуждённая толпа кипела, громко возмущалась и была готова к бунту. – Да кто он такой? Урод, человек! А мы этих людишек насквозь видим. Мелочные продажны твари, и этот не лучше остальных. Взять его!

К Шальникову потянулись когтистые лапы. – Всё, это конец, – подумал он, – сейчас от меня полетят клочья. – Прямо на него в центр толпы продирался огромный седой дракон. Даже в сравнении с самыми крупными он казался гигантом. На его груди сверкал орден, а к потрёпанной форме пришиты были сержантские нашивки. Некоторые почтительно расступались перед ним, многие глядели с нескрываемой злобой и страхом. Было видно, что он очень раздражён. Длинные седые патлы без конца прилипали к лицу и дополнительно выводили его из себя.

– Полковник Этна, Вы забываетесь. Хочу напомнить, что Вы непочтительно отзываетесь о старшем по званию. Более того, о Верховном Главнокомандующем и Верховном духе планеты. Если Вы немедленно не извинитесь в соответствии с Уставом сил обороны планеты, я должен буду Вас арестовать.

– О чём Вы говорите, Везувий. Этот человек – предатель и заслуживает смерти!

– Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. Все, все посмотрите на этого дебила. Он и такие как он довели нашу планету до такого позора. – Везувий грозно жестикулировал, наступая то на толпу, то на полковника.

– Вы все погрязли в интригах, сплетнях, а ведь мы живём на одной планете и поэтому обязаны договориться, работать все вместе, как одна команда. И не важно, кто ты, человек или дракон, копаешься ты в глине или летаешь в атмосфере. В единстве наша сила, как сила пальцев в кулаке. – При этом сержант показал кулак ближайшему щуплому дракону, от чего тот шлёпнулся в обморок. – А что касается плана, то мы – солдаты, и не нам обсуждать планы и приказы начальства, пусть даже это начальство – человек, но он поставлен командовать Землёй, а планета знает лучше нас, что делать. Вспомните, как когда-то мы уже изгнали врага. А кто был главнокомандующим? Гоблин, к вашему сведению. При слове "гоблин" кого-то потянуло проблеваться. До Шальникова, наконец, дошло, что его уже не порвут на куски. Это несколько его приободрило, и для поддержания торжественности момента он тоже решил высказаться.

– Спасибо, полковник Везувий.

– Сержант, мой генерал, сержант Везувий.

– Нет, отныне полковник, более того, командир эскадрильи духов вулканов. Веди вперёд наше войско, храбрый герой, в тебе я вижу задатки истинного лидера.

– Слушаюсь, мой генерал.

Вдруг низкорослый Этна кошкой взвился и вцепился в горло Везувия.

–Ах ты змея, пригрел я тебя, а ты вот как ответил на мою заботу, продажный, почти как человек.

Неизвестно на что рассчитывал бывший полковник, но этот выпад окончательно подорвал его авторитет. Полузадушенный Везувий хрипел, – Хозяин помоги. – Толпа стояла с каменными лицами. Шальников, наконец, понял, что от него требуется. Лёгким движением Верховный дух оторвал Этну и с размаха шлёпнул о землю. Тот, кто ещё недавно щеголял военной выправкой и командовал последним боеспособным подразделением планеты извивался на полу как недодавленный червяк.

– Я, Верховный дух, властью данной мне планетой, приговариваю духа вулкана Этну к смерти. – Шальников вынул меч из ножен и, размахнувшись, отсёк голову бунтовщика. Обезглавленное тело тут же вспыхнуло и растеклось красной лавовой жижей.

– Мой генерал, нам пора, – обратился Везувий.

– Удачи тебе, полковник.

Взревели столбы пламени. Драконы, размахивая перепончатыми крыльями и довершая разрушения могучими ударами чешуйчатых хвостов, один за другим взмывали вверх, окутываясь клубами синего дыма. В клубах дыма они исчезали в толще каменного свода. Вскоре Шальников остался один посреди разрушенной станции метро. Он посмотрел на часы. Было без десяти пять, второе мая.

– Нехорошо как-то, скоро пойдут поезда, а здесь такой разгром! – подумал Шальников. Он поднял ладонь и сжал её в кулак. Станция сразу же приобрела первоначальный, даже лучший вид. К станции приближался заспанный уборщик, волоча за собой на изодранной бечёвке полотёр. Полупав глазами на сверкающий чистотой зал, он решил плюнуть на уборку и развалился на полу, блаженно затянувшись козьей ножкой.

– Так, с энергообеспечением разобрались. Теперь надо отслоить систему управления Халькотронов от моей планетной системы. Раздробить на отдельные элементы и потом безболезненно для себя стереть, никак не повредив свою систему. Что мне для этого надо? – Шальников поднял с пола листок бумаги, прочёл и спрятал во внутренний карман френча. До самого своего конца он так и не переборол своей неприязни к вычурности и торжественной многозначительности церемониалов и образов, которые так лелеял его предшественник Гольденборг. Вот и теперь, не устраивая большого шума, он извлёк лучевой ключ, тот самый кусок хрусталя, который так поразил воображение Абрикосова. Только лишь небольшая искра плазмы обозначила момент его получения. Деловито насвистывая, он выплавлял оптоволоконный шнур. Расплавленный кусок кремнёвки умелые руки быстро плющили, извивали и превращали в качественное изделие. Несколько последних штрихов и магический кристалл соединён с компьютером. Теперь следовало раскодировать ключ для включения системы удалённого управления форматом.

Профессор вставил в псевдокристаллическую массу лучевого ключа менее крупный кристалл. Началась расшифровка. Чтобы не тратить времени зря. Шальников развернул комплект связи и вызвал личный номер академика Абрикосова. На экране появилось отёкшее лицо Абрикосова, глаза его были красными от хронического недосыпа. Первое, что увидела автоматическая система идентификации личности – это сидящего внутри Абрикосова Халькотрона. Пришелец скалил зубы и корчил пошлые рожи, полагая, что невидим для всех. Шальников стремительно набрал необходимую директиву, и через 40 секунд матрица врага была отслоена от человека и стёрта. Теперь можно было говорить спокойно.

– Здравствуйте, учитель, – в голосе Шальникова чувствовался приторный елей.

– Здоровья и тебе, Кирилл Алексеевич, у меня неплохие новости. Только что на станции закончили лучеметание с орбитальной базы Луна-9. Опыт полностью подтвердил расчёты на твоей машине, потери лучевой энергии в накопительных тороидах ничтожны. Буквально завтра можно начинать монтировать единую лучевую систему энергообеспечения. Сынок, ты что не весел? Дело, между прочим, пахнет Нобелем, ни много, ни мало.

– Учитель, это всё хорошо, но…

– Никаких но, такие события бывают не каждый день. Через три часа встречаемся в Москве в Астории. Мне доложили, что ты уже в первопрестольной. Надобно обсудить насчёт искусственных биогенных имплантантов. Интереснейшую ты подкинул теорию белковой несовместимости, как причины отторжения.

– Извините, Иван Николаевич, что перебиваю, но выполните, если не трудно, несколько моих просьб на Арарате.

Шальников знал, что если не остановить академика, то разговор затянется надолго, памятуя о том, как они, бывало, засиживались до утра, горячо споря и мирно беседуя о заоблачных теориях, переходя к сиюминутным техническим проблемам и заканчивая обсуждением рецептуры булочек, которые Абрикосов пёк неподражаемо и обеспечивал ими чуть ли не весь персонал.

– Что, хочешь старика запрячь в работу, а сам погулять на славу?

– Я скоро присоединюсь к вам.

– Узнаю, узнаю, моя школа, работать до седьмого пота. Но что за спешка?

– Это не сетевой разговор. Сейчас мне надо знать, закончена ли глобальная система управления форматом, у кого второй ключ от системы, возможно ли перевести в 64-битный формат, скажем 20-25 человек.

– Хорошо, – Абрикосов развернулся к вычислительной машине и извлёк требуемую информацию. Итак, для создания системы необходимо ещё 12 спутников класса "Восток", второй ключ хранится у хозяина, а перевести в 64 формат можем прямо сейчас, но…

– Только не это!

– Да, методика не отработана на лабораторных животных, а использовать людей в экспериментах очень опасно для их жизни.

– Хорошо, учитель, объявите о том, что нужны добровольцы и всё объясните, тогда ваша совесть будет чиста: они сами этого захотели.

– И всё же я против.

Шальников понял, что придётся надавить, причём обычный мат и рукоприкладство здесь не помогут. Он внимательно посмотрел на межбровье академика и отчётливо произнёс, – Учитель, Вы сделаете всё, о чём я Вас прошу сразу же после нашего разговора. – Далее беседа пошла как-то не по-человечески, а сухо по машинному.

– Слушаюсь, – ответил Абрикосов.

– Сколько у нас в наличии спутников?

– На балансе три спутника класса "Восток".

– Подготовьте их к запуску по программе А.

– Время запуска?

– Сразу же после подготовки.

– Нецелесообразно, ракета-носитель может поднять на орбиту сразу 6.

– Хорошо, подготовьте то, что есть и вывозите на Байконур. После ждите дальнейших распоряжений. Подготовку людей поручите Скороварову, пусть доложит, как только будет готово по спец связи, да и ещё, спутники укомплектуйте магнитными пульсаторами.

– Будут ещё приказания?

– Всё, вы свободны.

Экран погас. Шальников обернулся, вокруг были угрюмые глинистые стены, на полках повсюду разбросаны книги, инструменты. Сам не понимая как, он перенёсся из метро в Московскую резиденцию Верховного духа. От разговора с Абрикосовым в такой манере у профессора скребли на душе кошки. На столе, заваленном бумагами, элементами вычислительной системы стояла бутылка с водочной этикеткой. Шальников схватил её и хлебнул, но тут же выплюнул. Гольдеборг, как, оказалось, любил в часы досуга выпить жидкого азота. Шальников представил, какой у него сейчас дурацкий вид: с физиономии капал сжиженный газ, изо рта валил густой пар. В таком виде его и застал полковник Везувий. Он был весь в крови и в копоти.

– Шальников, ты что делаешь, ты хочешь, чтобы мы здесь сдохли!? Где огневая поддержка?

– Сейчас, полковник, я беру управление на себя. Шальников включил общий обзор, полученный от Везувия. На экране на расстоянии 3000 км от поверхности Земли плыла по орбитальной траектории центральная база противника. От неё отрывались и входили в неё крупные корабли с десантом, мелкие спутники систем управления, связи и разведки. Не имея больше возможности проникать в информационном порядке, агрессоры решили перейти к прямому удару, из чего профессор сделал заключение о несовершенстве системы управления Халькотрона на Земле. Многие корабли направили лучевые удары на несколько сот крохотных точек. Эти точки были ни что иное, как совершенно безоружные драконы, их избивали как младенцев. Не теряя зря времени, Шальников вызвал энергетическую базу на Луне. Обратной связи не было, и не было уверенности, что на Луне его слышат.

– Луна-9, всем, кто меня слышит. Гера, Витя, Егор, если вы ещё живы, слушайте мой приказ: всю имеющуюся в наличии энергию немедля переправить к боевым установкам и направить на те объекты, которые в поле вашего зрения производят несанкционированные лучеметания.

Шальников прекрасно знал, что на Луне-9 установлены только маломощные лазерные установки и, раскрывшись, Луна-9 не имеет ни малейших шансов выжить. Сквозь шумы и свист ему показалось, что он расслышал их голоса. На экране разворачивались дальнейшие события. С поверхности луны по флоту Халькотронов обрушился яростный поток, неся разрушения и смятение в ряды врага.

– Помоги вам Верховная сила! – едва слышно прошептал побелевшими губами Верховный дух. Из тени планеты величаво выплывал гигантский гелеорефлектор, сверкая гранями из сверхпрочных отполированных пластин спецсплавов. Гигант десятикратно превышал размеры станции Халькотронов. Противник, игнорировав лазерные плевки Луны, направил огонь всех орудий на более важный объект.

– 

Проклятие! – вскричал Шальников. – Что делать!? Надо что-то делать. Профессор открыл иконку с автоматикой рефлектора. Всё было верно, не так давно с него в виде излучения была снята почти вся энергия: около полутора миллиарда мегаватт-час, а в запасе оставались жалкие несколько десятков мегаватт, исключительно для внутренних целей. Не долго думая, Шальников отключил автомат и подсоединил к компьютеру джойстик. Медленно, под градом ударов он развернул махину лазерным преобразователем в сторону вражеского флота и нажал кнопку сброса. Огромный факел полыхнул по пространству, полетели обломки, превращающиеся в пыль, дробящиеся и дробящие на ходу остававшиеся целыми корабли. Халькотроны, перегруппировав свои ряды, готовили ответный удар. Колосс не имел более возможности ответить, так как был лишён энергии и обездвижен. Шальников не в состоянии был смотреть на гибель гиганта и поэтому в мрачном расположении духа телепортировал в загородную резиденцию того, кого почти все называли хозяином.

На розовой кушетке лежал хозяин. Широко раскрывши рот и высунувши язык, он пускал пузыри.

– 

Господи, – думал Шальников, – и этого борова кто-то называет хозяином. Профессор уселся в кресло напротив и наподдал сапогом по кушетке. Брежнев мешком шлёпнулся на пол и начал нести какую-то ахинею,

– С чувством глубокага удовлетворения поздравляю трудящуюся профессуру с праздником Первого мая. – И полез целоваться.

– Уйди, уйди от меня грязный извращенец. Опять нажрался как свинья на Первомай. Короче, Лёнчик, гони ключ, а то хуже будет.

– Ключ от квартиры, где деньги лежат? Не отдам, – заявил генсек и идиотски захихикал. Шальников рассвирепел и влепил Брежневу тяжёлую затрещину.

– Ты думаешь, я здесь в игрушки играю, скотина, забыл, кто тебя из грязи вытащил, или всё считаешь, что это лизоблюд Жорка Жуков расстарался. Забыл, кто Хруща для тебя свалил, а может тебе напомнить твой шифр? В пять секунд в окошко выпрыгнешь! Вот вы где у меня сидите, номенклатура, – Шальников помахал громадным кулаком перед носом хозяина и потом постучал по шее. От страха Брежнев мгновенно протрезвел и со злостью сорвал со своей шеи второй кристалл, со злостью швырнув его профессору. – Чтоб ты подавился, выскочка!

– Ты ещё покидайся мне, фраер толстый. Кстати, за тобой должок, приятель.

– Это ещё за что?