– Господин подъесаул, – подскочив к Билому, воскликнула баронесса. – Я вам так благодарна! Так благодарна! Если бы не вы!..
– Не стоит, сударыня, – слегка остудил ее пыл подъесаул. – Вы у своего дома. Разрешите откланяться.
– Как?! Вы не зайдете?! – удивленно, с долей сожаления молвила Измайловская. – Я думала, вы сдадите этого бандита полиции и почтите меня своим посещением.
– Прошу простить, сударыня, – серьезным тоном, не требующим возражений, ответил Билый. – В другой раз. Дела государственной важности.
– Ну, если только государственной! – с легкой иронией произнесла баронесса. – Жаль. Вы многое потеряете, если не воспользуетесь моим приглашением.
– Возможно, сударыня. Но такова казачья судьба, – делая акцент на «казачья», произнес подъесаул.
– Что?! – не поняв смысла сказанного Билым, переспросила баронесса.
– Честь имею, сударыня, – ответила Билый, давая понять, что разговор окончен.
«Истинный грубиян! Фи!» – еле слышно произнесла Измайловская и, повернувшись, пошла к подъезду своего дома. Но Микола уже не слышал ее последних слов. Инстинкт охотника овладел им. Он присел перед лежащим на мостовой бандитом и, приподняв его голову за волосы, сказал:
– Через пять минут здесь будет городовой. Могу обеспечить тебе встречу с ним по полной программе. Есть выход. Ты даешь мне адрес вашей воровской малины, и я отпускаю тебя, слово офицера!
Бандит оскалился в улыбке и плюнул под ноги Билому. Микола резко опустил голову преступника о мостовую и снова, крепко держа за волосы, приподнял:
– Слушай сюда. Если сдашь малину, отпущу. Если нет, – при этих словах Билый достал из голенища ичиг нож и поднес его к горлу лежащего перед ним. – Рука не дрогнет! Слово казака!
Видимо, это «слово казака» подействовало на преступника убедительнее, чем слово офицера, он со страхом в глазах замотал головой и сразу выпалил адрес.
– Что? «Трезвый боцман»? Это ресторан у порта?
– Да. Там собирается весь воровской цвет. Сукой буду, правду говорю.
– Не врешь? – жестко спросил подъесаул. Тот в испуге замотал головой:
– Нет!
– Смотри! – Билый поднес к носу бандита увесистый кулак. Спрятав нож за голенище, Микола развязал ремень, освободив руки преступника:
– Бежать и на глаза мне не попадаться!
Тот подскочил и, не оглядываясь, скрылся в той же подворотне, что и его подельник, убежавший в том же направлении некоторое время назад.
На перекрестке улицы показалась фигура городового. «Этого нам сейчас как раз и не нужно», – пронеслась мысль в голове пластуна. Подъесаул повернулся в обратную от городового сторону и зашагал спокойным шагом прочь. Нужно было еще зайти в полицейский участок к Травкину.
Особого желания встречаться со следователем у Билого не было, тем более пришлось бы делиться с ним тем, что он узнал за последнее время. Но и титулярный советник, возможно, мог рассказать Билому нечто новое. Посему их встреча была неизбежной. «Ладно, поговорим, – подумал Микола, подходя к знакомому серому зданию. – Ведь не обязательно рассказывать Травкину все, что я узнал. Государь сказал: “Рой!” А “рыть” я привык в одиночку. Война план покажет».
Билый замер, пораженный в самое сердце – на краю улице стоял роскошный дорогой авто. «Не может быть!» Немного отмер, первое ошеломление от увиденного автомобиля прошло. Да, в парке императора стояла подобная адская машина, но здесь! Возле сыскного управления! Миколе поначалу даже показалось, что имперская свита его опередила и за каким-то интересом подкатила к зданию первой. Безумная мысль мелькнула и тут же исчезла: во-первых, нет никого из пажей, только часовые да свора мальчишек, мечтающих подойти поближе; во-вторых, много чести для сыскарей, чтобы к ним прикатывала императорская свита во главе с самим.
Было еще в-третьих.
Если в императорском парке адская машина стояла вся надраиваемая, пугающая своей чистотой, сверкающими в каждом лучике света хромом и серебром, с великолепным салоном из красной кожи, то здесь механический зверь стоял на приколе, весь запачканный свежей грязью: так, что даже куски глины и прелой листвы висели в поблекших спицах колес. Не было в ней никакой изысканности, словно использовали ее не для шика, а как средство передвижения.
– Чудны твои дела, Господи, – пробормотал, крестясь, подъесаул, думая о том, сколько в ней может скрываться лошадиных сил, и вжался в тень дома. На крыльце сыскного управления появился граф Суздалев. Это было так неожиданно, что Билый вновь остолбенел. Ваня ни на кого не глядел. Прикурил, посмотрел в луковицу золотых часов и быстрым шагом направился к машине. Часовой отдал честь, разогнал мальчишек, и машина резво покатила по брусчатке, заставляя редких прохожих останавливаться, а дам, как молодых, так и старых, знойно улыбаться водителю. Нацепив большие очки на лицо, Ваня промчался мимо казака, не заметив старого друга. Билый хекнул, думая: «Что-то ты часто мне стал попадаться везде, дружок. Тянет к другу так, что ли? Али земля маленькая? Странно все это», – и вошел в управление. Дежурный младший унтер-офицер проверил документы, спросил к кому. И Билый, не зная никого в этом заведении, кроме титулярного советника Травника, и не желая разговаривать с дежурным офицером, поясняя ему, для какой цели явился, спросил:
– Титулярный советник Травкин на месте?
– Так точно, господин подъесаул.
– Где я могу найти его?
– Вестимо где. На допросах. – Младший унтер смутился, Билый ему подмигнул. – Одну минуту, господин подъесаул. Сейчас вызову. – И принялся остервенело крутить ручку внутреннего телефона.
– Что? Лютует на допросах Травкин? – как бы невзначай спросил Микола, косясь на диковинку. В голове не укладывалось: а вестовой тогда зачем, если везде телефоны будут? С вестовым-то надежнее.
– Не то слово! Самый лучший дознаватель в управе. Всех колет.
– Похвально.
Унтеру удалось вызвать сопровождающего, сам Травкин не смог явиться, но ждал в кабинете. Дверь раскрылась при первом стуке. Казалось, титулярный советник ждал гостя, но на самом деле он снимал длинный кожаный фартук и прятал специфическую одежку в шкаф у входа.
– Никак казак пожаловал за своими деньгами? – радостно оскалился он, снимая также нарукавники. Был он сегодня не по форме, в белой рубашке, в черном жилете. Посмотрелся в зеркало, приглаживая проборчик – ни одна волосинка не выбилась из четкой прически. Микола вздохнул, ловя взгляд Травкина в отражении зеркала. «Хитер полицейский, делает вид, что прихорашивается, а сам наблюдает за реакцией казака».
Микола обвел взглядом кабинет: управа как управа. Что он, раньше таких не видел? Большой стол, покрытый зеленым сукном. Пара бумажек на нем да чернильница. Стулья вместо кресел – здесь, видно, никто не засиживался. Большой сейф за спиной. Рядом в полстены прикрытая карта.
– Гроши всегда нужны, – угрюмо сказал Билый. – Лишними не бывают.
– И то верно. – Травкин сюртук накинул на плечи и сразу к сейфу прошел. Забренчал ключами, открывая. – Сейчас квитанцию оформлю. Садитесь пока, господин подъесаул. Может, чаю?
– С лимоном? – недоверчиво уточнил Билый, присаживаясь.
– А то как же! И сахар вприкуску! – просиял титулярный советник в улыбке. Позвонил по телефону отдавая распоряжение вестовому.
– Тогда можно. Однако я больше здесь по делу.
– По какому? – Травкин вмиг стал серьезным. Не любил, когда кто-то просит у него помощи. Закон он для всех одинаков. А казак, видно, уже набедокурил, или братец его, вот и начинает издалека.
– Про покушение на императора уже знаете?
– Про какое? – побледнел сразу Травкин и завертел шеей в тугом воротничке – как казак смог так ловко прознать про дело всей его жизни? – привычно отвечая на вопрос вопросом.
– Про утреннее.
В кабинете повисла пауза. Муха, зажужжав, звонко ударилась в стекло большого зарешеченного окна.
– Нет. Давайте-ка по порядку.
– Обязательно, – кивнул подъесаул и примолк – внесли чай. На отдельном блюдце лимон. Дождался, когда вестовой, разложив всё, вышел, и быстро продолжил, скромно умолчав о своих заслугах.
– Слава Богу, император жив! – воскликнул Травкин.
Микола кивнул, заканчивая мысль:
– Поэтому меня и направили в сыскное, чтобы я мог побеседовать с чиновником, который уже предупреждал о возможном покушении на императора. Знаете такого? Я исполняю волю императора.
– Так это я, – запальчиво сказал Травкин, поднимаясь со стула и начиная бить себя кулаком в грудь. – Я этот чиновник! Я тот самый человек, что учуял такой заговор! А надо мной все смеялись! Крутили пальцем у виска! Я уже стреляться хотел!
– С кем? – попробовал сменить тему Билый. Он мог помочь от чистого сердца выстрелить во врага Травкина. Если господин полицейский попросит.
– В себя, конечно. Министерство не перестреляешь! Вот дело! – Титулярный советник достал из сейфа пухлый том и грохнул папку на стол. Положил на него маленькую раскрытую пятерню. И спросил внезапно: – А как вы, голубчик, вот так такие секретные новости первому встречному рассказываете?!
– Так то не секрет, – отмахнулся от него Билый. – К вечеру уже все газеты будут обсуждать. Тем более не первому встречному, а вам, господину титулярному советнику Травкину.
– Что? Никак слышали обо мне?! – заволновался полицейский.
Микола многозначительно поиграл бровями.
– Что? – Травкин опешил и сел. Губы его затряслись. – Неужто сам обо мне говорил?
Билый не ответил. Титулярный советник вытер пот на лбу. Ухнул. Раскрыл пухлый томик.
– Вы пейте чай. Я вам суть расскажу. Потом почитаете сами, я вас в комнатку заведу. А сам опять на допрос! Уж больно мне хочется снова поговорить! В нашем деле новый оборот!
– Благодарствую, – сказал Билый, доставая из голенища ичиг пластунский нож. Травкин побледнел. Микола взялся за лимон и очень удивился, что тот уже порезан. Спрятал обратно нож. Потом до него дошло, и он переспросил: – «В нашем деле»?
– Чувствую, что мы теперь как ниточка с иголочкой. Цель нас связывает одна – забота о жизни императора. Как вас зовут, господин подъесаул?
– Николай Иванович.
– Очень приятно. Александр Александрович. Привык больше к обращению Сан Саныч. Итак, любезный Николай Иванович, как ни странно, но все началось с нашего знакомства с Валькой Сочинским.
– С мнимого господина Смирнова? – удивился Билый.
– Именно. Он же Кедр, он же Валюха Шах, и коронован уже как Валя Сочинский. Известный рецидивист, занимающийся контрабандой товара на юге нашей империи.
– Очень познавательно, – скептически произнес Билый. – А при чем здесь покушение на императора? Не по зубам же орешек, даже такому известному рецидивисту, как Валюха Шах. – Микола не смог сдержаться от улыбки.
– А вот зря смеетесь! – обиделся Травкин. – Воры они везде! У них что уши, что руки – очень длинные. Банда Вальки Сочинского была незаменима в передаче курьерской почты и исполнении мелких поручений. Кстати, он и сейчас вез послание. Вот оно. – Травкин вытащил из досье лоскут материи. – Нашли в подкладе. Не желаете ли ознакомиться?
– А можно?
– Почему бы и нет, – хитро сказал господин полицейский и протянул кусок ткани. Микола разочаровано хмыкнул – исписана вся таинственными знаками.
– Шифр, – пояснил Травкин и с надеждой в голосе спросил: – Не знаком?
– Нет. Откуда вы все это знаете?
– Кое-что нарыл сам, кое-что мне поведал Валя Сочинский. Но не всё. – Глаза титулярного советника сузились. – А что, Николай Иванович, не желаете ли пройти со мной в кабинет допроса?
– Зачем? – удивился Билый.
– Поучаствовать в допросе!
– Нет уж, увольте, господин любезный Сан Саныч.
– А зря, – разочарованно выдохнул Травкин, обмякая на стуле. – Из Сочинского так и сыпется информация.
– Узнали, кому он вез послание?
– Узнал. – Полицейский замялся с ответом. – Но лучше бы не узнавал. Выдал на допросе Сочинский одну известную фамилию. Вот недавно допрашивал. Чист вельможа, как стеклышко. Ни к чему не причастен. С репутацией! Между прочим, георгиевский кавалер. Герой войны. Но никаких фамилий! – Травкин поднял руки. – Пока все сам по второму разу не проверю.
Микола кивнул, конечно, никаких фамилий, а сам подумал: «Значит, Ване все-таки дали Егория».
– Есть у Вали место особое, «малина» – сборище ворья. Вот туда бы наведаться! Половину перестрелять, а вторую половину взять в околоток да ко мне на допрос. А у меня уж запели бы петушки. – Травкин сладко улыбнулся. – И тогда всё, сударь мой! Считай, сразу выйдем на их господ, а там и заговор весь раскроем!
– Так в чем же дело? Место не знаете?
– Место знаю. – Полицейский вздохнул и повернулся к закрытой карте, раздвинул шторки. – Тут «малина» бандитская. В порту, в самом лучшем трактире «Трезвый боцман». Там наверху обычный ресторан, сам бывал не раз, а в подвалах настоящие катакомбы. Так что место я прекрасно знаю. Людей нет. – Травкин развел руками. – Что я буду там делать с одиннадцатью городовыми? Завтра жду подмогу со всех участков. Кстати, Николай Иванович, не желаете ли к нам присоединиться? Лишние руки нам не помешают!
О проекте
О подписке