Глава седьмая

В «Добрую вдову» мы еле успели… Уже закрывали ворота, когда мы с Лартом подошли. Марта протирала кружки, две какие-то пожилые женщины мыли пол, а Линика протирала столы. Увидев нас, Марта заулыбалась и, тут же приняв деловой вид, поинтересовалась, надолго ли мы и будем ли ужинать. Есть хотелось ужасно, и я, засмеявшись, энергично закивал головой.

– Если не хотите видеть здесь два трупа умерших от голода, то вам следует поторопиться. Так как? Кормить будут в этом заведении?

Линика смахнула со скамьи, на которой я сиживал в прошлый приезд, видимые только ей пылинки, унеслась на кухню.

Утром встал как ни в чем не бывало, несмотря на то, что вчера после боя с бандой Седого ноги были тяжелыми и еле двигались: так всегда бывает после ускорения, не зря в Кентии те, кто им владеет, называют ускорение «последним шансом». Пусть и использовал его я совсем чуть-чуть, но тем не менее откат все равно меня настиг.

Спустившись в обеденный зал, я увидел, что Ларт уже сидит за столом и о чем-то сосредоточенно думает. На кухне слышался приглушенный дверью шум и недовольный голос Марты: кому-то уже с утра досталось.

– О чем задумался, ден Ларт? – усаживаясь на скамью спросил я.

– Господин граф, вам нельзя оставаться в городе, говорят, что Седой был двоюродным братом нынешнему бургомистру, – наклоняясь над столом, шепотом проговорил Ларт.

Я покивал, соглашаясь с ним, прекрасно понимая, что Ларт абсолютно прав, сам я думал о том же. Как бы не хотелось, а из города придется уезжать, и чем быстрей, тем лучше. Так действовать, как действовал Седой, можно только если тебя надежно прикрывает кто-то из руководства города. Тут из кухни выглянула Марта, и я подал знак Ларту молчать.

Хозяйка постоялого двора, увидев нас за столом, направилась к нам и начала объясняться, мол, есть только холодное мясо, вчерашние булочки и молоко, морс и пиво. Повар не растопил вовремя печь и горячего ничего не успели приготовить.

– Ничего, – ответил я улыбаясь, – мы люди простые, и что дадите, тому и будем рады.

Хмыкнув на словосочетание «люди простые», Марта удалилась на кухню.

После завтрака Ларт помчался в село к родным, успокоить их, что он жив-здоров, и забрать уже изготовленные изделия, чтобы отдать мне и отчитаться по деньгам, полученным от меня. Видно, парень был очень щепетильным в денежных расчетах, он даже слушать не хотел о том, что все это можно сделать и позже.

А мне надо бы зайти к портному, отдать кое-какие эскизы, которые я набросал на досуге, и сбыть оружие, которое досталось вчера, мастеру Коулу. Да и в дорогу прикупить кое-что надо… Еще утром я решил двигаться в столицу, прекрасно понимая, что так просто мне никто не простит смерть Седого и нарушение финансового потока. А если то, что говорил Ларт, правда, и тут еще замешаны родственные связи, то уезжать надо как можно скорей.

Накинув под камзол перевязь с ножами, я уже собрался выходить, как раздался стук в дверь. Дверь открылась, и я увидел на пороге сержанта городской стражи и двоих стражников.

– Прошу прощения, – проговорил сержант, не входя в комнату, – вы Алекс эль Зорга?

– А что вы хотели? – вопросом на вопрос ответил я.

– Господин эль Зорга, вас очень хочет видеть господин бургомистр. – Понизив голос, стражник продолжил: – Это секрет, но на вас выписана премия за помощь городу. Когда вы сможете прибыть в ратушу?

Я сделал вид, что задумался. В глазах стоящих за спиной сержанта и солдат светилось неподдельное уважение ко мне. Достал из кошеля несколько медяков.

– Благодарю за приглашение, выпейте за мое здоровье, ребята, – протягивая монеты сержанту, проговорил я. – А в ратушу я прям сейчас и заеду, так можете и передать.

В глазах сержанта и стражников светилось уже не просто уважение, а любовь.

– Рады стараться, господин эль Зорга! – заулыбался сержант.

И, повернувшись, троица удалилась. Я же, проверив, все ли я взял, и еще раз обдумав, что должен купить и сделать, тоже отправился вслед за ними.

Ветерок радостно всхрапнул, увидев меня, и захрустел очередной морковкой. Правда, через некоторое время попытался продемонстрировать свое недовольство, когда я начал грузить на него вчерашнюю добычу, упакованную в пару тюков. Но после того как я его пристыдил, перестал создавать мне проблемы, хоть и показывал всем своим видом, что он боевой конь, а не какая-то там тягловая лошадь.

По прибытии в ратушу меня сразу же проводили к бургомистру, который оказался невысоким полноватым мужчиной с неприятным взглядом маленьких глубоко посаженных глаз. С наигранной радостью он начал хватать меня за руки своими потными и холодными, как ледышки, руками и трясти их, одновременно рассыпаясь в комплиментах. Присутствующие работники ратуши хлопали в ладоши и тоже всеми силами изображали неподдельную радость. Наконец он успокоился, и слово взял единственный человек с мечом, в шлеме и в кирасе.

– Господин эль Зорга, руководство городской стражи в благодарность за помощь в наведении порядка в городе и уничтожении шайки воров решило наградить вас. – И он вручил мне небольшую посеребренную статуэтку рыцаря. – А город в лице бургомистра премирует вас денежной премией. – И он протянул мне небольшой кошель, в котором что-то звякало. Я же изображал неподдельную радость, улыбался изо всех сил, кланялся, прижимая руку к сердцу, а когда мне вручили кошель, вообще изобразил ступор от переполнявших меня чувств.

На вопрос бургомистра, сколько я еще пробуду в городе, ответил, что не менее пяти-шести дней. Несмотря на улыбки и славословия, в глазах бургомистра и начальника стражи даже не подготовленный мог прочесть, с каким удовольствием они настрогали бы из моей тушки мелких ломтей. По окончании церемонии меня дружно проводили к выходу и наконец распрощались. Отойдя к Ветерку, который стоял у коновязи, я заглянул в кошель, который мне несколько минут назад вручили.

Да, бургомистр сквалыга еще тот… в кошеле болтались две серебряные монеты и десяток медяков. Но я все равно изобразил радость, понимая, что за мной наблюдают в окна ратуши.

* * *

– Ты правильно заметил, Гарет, этот кентиец будет рад подачке, и это отведет от нас все подозрения, и не стоит тянуть, лучше всего завтра от него надо избавиться. Сегодня же пусть переговорят с Сигурном. Он, кстати, знает почти все расклады Седого, чего не знает – подскажем. – Бургомистр отошел от окна, в которое внимательно следил за кентийцем, и уселся в кресло. – Ты что-нибудь выяснил? Кто он такой, этот юноша?

– Очень мало, что удалось выяснить, Сайм, какой-то бедный аристократишка из кентийской провинции, едет наниматься в гвардию императора. Ты же видел, с какой жадностью он схватил кошель и как был рад, увидев там пару монет. Меня больше волнует Сигурн – что если он начнет выставлять свои условия?

Начальник городской стражи взял с подноса бокал с вином и уселся в кресло напротив бургомистра.

– Гарет, ты меня порой удивляешь. Если Сигурн начнет ставить свои условия, найдем более сговорчивого. У тебя, я надеюсь, не перевелись еще хорошие стрелки из арбалета. И пожалуйста… мне не нужны в городе несколько враждующих банд, должна быть одна под нашим полным контролем. А также пусть твой человек всем напомнит: молчание – один из видов добродетели.

Бургомистр нервно постучал пальцами правой руки по столешнице.

– Неспокойно мне, какое-то напряжение и предчувствие тревоги витает в воздухе. – Он помолчал, пожевал губами, потом махнул рукой. – Ладно, Гарет, дел у тебя много, давай принимайся. И не тяни с кентийцем.

* * *

Первым делом я заглянул к мастеру Коулу и, высыпав из тюков вчерашнюю добычу, поинтересовался, можно ли это обменять на кавалерийский арбалет и десяток болтов. Коул поковырялся в железках, взял один меч, внимательно осмотрел его, затем второй и скривился.

– Ну, – протянул он, – согласен. Только за сумку придется вам доплатить.

– Да не вопрос, – усмехнулся я. – Сколько там с меня?

Дольше всех меня задержал портной. Рассматривая мои эскизы, постоянно переспрашивал, что это и зачем. Договорились, что если он начнет шить то, что я ему набросал, и на это будет спрос, то шестую часть от прибыли он ежемесячно будет вносить на мой счет в «Денежном доме».

Быстро пробежавшись по рынку, я приобрел два походных одеяла, плащ из плотной материи и в завершение всего заводную лошадь, у того же купца, у которого ранее приобрел Ветерка. Путь у меня будет неблизкий. До столицы империи три недели добираться, поэтому затаривался обстоятельно, мало ли что произойдет в пути. Пусть на тракте и достаточно постоялых дворов, но дорога есть дорога.

В лекарской лавке попросил отпустить мне мази для заживления ран и укрепляющую настойку.

А вот в «Доброй вдове» меня ждал сюрприз. Ларт, оказывается, решил отправиться в столицу со мной и уже сидел спиной к входным дверям, с дорожным мешком и в кольчуге. Рядом с ним на лавке стоял шлем и лежал большой кинжал в потертых ножнах, больше напоминающий небольшой меч. Вид он имел решительный и хмурый, наверное, чтобы вертящаяся перед ним одна из подавальщиц воспринимала его как серьезного и решительного мужчину. Она делала круглые глаза, охала и ахала, прижимая руки к щекам.

– Ах, ден Ларт, вы такой смелый! И вы тоже участвовали в схватке с Ночной гильдией? – спросила Эльга.

Ларт замялся, покраснел.

– Да, я находился все время с господином графом, – наконец нашелся он.

Я, чтобы не вводить никого в смущение, громко хлопнул дверью и покашлял. Ларт повернулся ко входу, увидел меня и покраснел ее больше. Когда мы познакомились, я подумал, что ему столько же лет, сколько Алексу, и лишь потом узнал что Ларту неполных шестнадцать лет.

– Ты куда это собрался? – спросил я его, присаживаясь напротив.

– Господин граф, я должен ехать с вами. Кто-то же должен помогать вам ухаживать за конем и готовить пищу на стоянках. Да и не дадут мне тут жизни после всего.

Тут он был прав: я тоже думал над этим, но не предложил отправиться со мной только потому, что у него была семья, и он был в ней главным мужчиной.

– А как же твои мама и сестры, на что они будут жить? – поинтересовался я.

– Господин граф, вы не могли бы взять меня к себе слугой? – снова покраснев, спросил Ларт.

И столько было в этом вопросе отчаяния и надежды, что ответить отрицательно я бы никогда не осмелился. Да и я все равно считал себя ответственным за то, что произошло с его семьей. Из-за меня они потеряли дом или нет, я не знал, но в любом случае доля моей вины в этом деле есть.

– Хорошо, Ларт, я беру тебя своим доверенным слугой, но ты принесешь мне клятву, после чего я назначу тебе плату. Давай поднимемся в мою комнату.

И я, встав, начал подниматься по лестнице. В комнате я поставил Ларта напротив окна и предложил ему повторять за мной:

– Вступая в должность слуги графа Алекса тан эль Зорга… – При этих словах глаза Ларта стали круглыми, а выражение лица удивленным. Но я продолжал дальше, и он не отставал и не сбивался. – Я клянусь все просьбы, пожелания и приказы графа выполнять беспрекословно, ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять ему вреда. Не разглашать без разрешения графа ни разговоры, которым буду свидетелем, ни дела, ни поступки графа или свои. С этой минуты я принадлежу ему и телом и душой. В этом клянусь и присягаю.

Когда он закончил повторять слова клятвы, я поднял руку, призывая к тишине.

– Теперь слушай и молчи. Я, граф по праву рождения Алекс тан эль Зорга, принимая в слуги Эдгарда ден Ларта, клянусь защищать его как самого себя, быть справедливым и предостерегать его от неблаговидных действий и поступков. В чем клянусь и присягаю.

Обычная кентийская клятва при приеме слуг, ведь слуги становятся членами семьи.

– Ну, вот и все, – сказал я. – Теперь нам надо обговорить оплату за твои услуги, собрать вещи и выехать. И по поводу оплаты, я буду платить тебе пятьдесят медных монет, стол и одежда за мой счет. Тебя это устроит?

– О да, господин граф, конечно, конечно устроит, – зачастил Ларт.

Сумма была неплохая, и пацану было лестно. Марта платит своим двадцать пять – тридцать медяков, и стол раз в день, так что судите сами.

– Тогда давай быстро собираться и выезжать, коня тебе купим позже, а сегодня придется пользоваться вьючной лошадью.

– Но у меня есть конь и седло, и я полностью готов, вот только надо еще отчитаться по деньгам, что получил от вас в прошлый раз…

– Послушай, Ларт, нам нельзя терять время, и чем быстрей мы отсюда уберемся, тем целее будем. Вечером ты мне все и доложишь, тебе понятно?.. Тогда вперед.

Проканителившись еще с час, мы наконец покинули постоялый двор. Подъезжая к воротам города, я нервно поглядывал по сторонам, а вдруг уже дана команда не выпускать меня из города. Пусть это и маловероятно, не дураки ведь бургомистр и начальник стражи. Если решатся, то убивать меня будут тихо, без свидетелей, а душа все же была не на месте. Но все прошло спокойно, и наш выезд никого не заинтересовал.

Выдав Ларту его плату за четыре месяца, в сумме двух серебряных монет, послал, чтобы он отдал их матери, и сказал, что я отъеду пару миль и подожду его. Мне все равно надо дождаться Сарта с пиловочником. Да и просто спокойно обдумать сложившуюся ситуацию хотелось. Одному, без посторонних, вдумчиво.