Все человек теряет с годами.

И только одна глупость

Никогда не покидает людей.

Лудовико Ариосто – итальянский поэт

1. Что было, то было

Над забором из ржавой колючей проволоки, провисающей между столбами из старых шпал, возвышается шапка наплавленного за зиму ледника, покрытого толстым слоем опилок, предохраняющих лёд от таяния в летнее время.

На дворе август, жарко, на частных участках чернеют созревшие плоды лип. Упрямое солнце нагрело опилки – лёд, подтаяв, смочил их, отчего опилки выглядят серовато – грязными.

Перерабатывающие предприятия, работающие на животноводческом сырье из ближайших колхозов, в режиме особой пятилетки нарастили объёмы мясомолочной продукции, но ни мяса, ни колбасы, ни молочных продуктов даже при солнечном ярком свете на прилавках магазинов не найдёшь – Вязьме не повезло с географическим положением.

Продукты переработки поступают на склады товарной станции, расположенной между вокзалом и ледником. Объёмные склады выполнены с торцевыми ёмкостями, доверху набитыми льдом для хранения скоропортящихся продуктов, поэтому внутри холодно – кладовщики и грузчики вынуждены даже в такую жаркую погоду, как сегодня, работать в телогрейках.

Рабочие смены суетятся внутри и снаружи хранилищ. Погрузочно – разгрузочные работы не останавливаются ни на минуту: народ трудится по – ударному без перерыва на обед, праздники и выходные дни – транспорту простаивать нельзя из – за специфики продукции, срок хранения которой ограничен двумя сутками.

Внутри складов разгружают прибывшие машины, а снаружи продукцию загружают в рефрижераторы; комплектуют составы и отправляют в ненасытную утробу Москвы.

Столица, за счёт увеличения численности номенклатурных работников, переведённых из периферии, и коммунистических функционеров из зарубежных государств, разрастается и требует всё больше и больше продуктов. Сколько бы Вязьма не отгружала Москве говядины, свинины, мясных консервов, сметаны, молока…, столице всё мало. Она как монстр всепожирающий требует: давай, давай, ещё, ещё: посылай по плану, гони свехрпланово.

И дают, и гонят! Оставив требуемое количество продукции на складах для поддержания здорового образа жизни советских и партийных сотрудников города, «излишки» отправляют в Москву.

Жители Вязьмы, оставшись без «излишек», выкручиваются, как могут. Интеллигенция, занимающая квартиры в двух—, трёхэтажных домах в центре города, на ухоженных улицах, с обрезанными по осени кронами тополей, отчего те выглядят кладбищенскими крестами, отоваривается мясными и молочными продуктами на чистеньком рынке, недалеко от кирпичного кинотеатра под революционным названием Октябрь.

Рабочие депо, станции железной дороги, путевой части и обслуживающий персонал железной дороги, коротающие век в частных домах окраины Вязьмы, приучены отовариваться на стихийном народном рынке, называемом базаром, расположенным за продовольственным магазином барачного типа.

Здание магазина состоит из двух частей. Большая часть отведена под продовольственные товары, меньшая – под промтовары. В «Продовольственном магазине» имеются мясной, хлебный и бакалейный отделы. В «Промтоварах» продают товары первой необходимости: трусы, носки, майки и прочие тюбетейки. Ходят за покупками редко и в случаях, когда бельё и носки штопать бесполезно.

Продовольственные отделы посещают ежедневно, потому и называют магазин «Продовольственный». В продовольственном магазине по счастливым дням можно кое – что прикупить в мясном отделе – например, кости с остатками былого мяса, пасшегося когда – то на лугу. Мясо невооружённым глазом сразу не разглядишь, но разбив кости на мелкие части и круто проварив, получается прекрасный мясной бульон. А на бульоне готовь что хочешь – всё вкусно. Иван Теплов на этом деле поднаторел и научил жену Пелагею Максимовну получать пользу от костей. Варево из костей и вкусно, и полезно.

– Не засоряет желудок и ночью не пучит, одеяло не поднимается, ноги не мёрзнут, – шутит Иван, добавляя к месту и не к месту:

– Руки стынут, ноги зябнут, не пора ли нам дерябнуть! – лет ему прилично, но в душе остался мальчишкой.

Кости, по большому счёту, следовало бы выкинуть, или пустить на муку, которую с пользой для набора веса потребляют свиньи и склёвывают куры, а тут пролетариат деповский деньги за них платит и полученный цимус нахваливает.

Продовольственный магазин, прикрывающий своими стенами базар со стороны вокзала, возвышается на пригорке в конце привокзальной площади и, покидая перрон и вокзал, обязательно заглянешь в магазин, хотя бы из любопытства.

Рабочий люд любит магазин и базар не столько из – за более дешёвой, чем в центре, продукции, сколько из – за близости их к месту основной работы и среде проживания.

Выбор продуктов скромный и не претендует на высокое качество, но он вполне удовлетворяет неприхотливых пролетариев.

Выбор места приобретения продуктов обусловлен ещё одним важным фактором – доступностью культурно – массовых заведений и социально значимых пунктов жизнедеятельности. Посещая их, по пути заходишь в магазин.

Вблизи привокзальной площади расположены «гиганты» массовой культуры: клуб маслозавода, клуб Гармоново, клуб железнодорожников, клуб воинской части, вмещающие в кинозалах не более пятидесяти человек, и городской Дом культуры вместимостью двести человек. Никому не придёт в голову добираться автобусом и платить пять копеек за каждую остановку, чтобы добраться до футбольного поля и покатать мяч или посмотреть игру местной команды с футболистами из города Ярцево.

В шаговой доступности от привокзальной площади расположены отделы городских и социальных услуг: пункты продажи керосина и угольный склад, отделение милиции, баня, медицинский пункт, железнодорожная больница.

Вокзальная площадь – место паломничества городского населения.

В конце перрона пристроилась неказистая баня. Она единственная в городе и сюда ходят мыться горожане, солдаты специальной и воинской части.

От вокзальной площади отправляются городские и междугородные автобусы.

Железнодорожный вокзал – место отправления пассажиров по разным направлениям необъятной страны, «огнём и мечом» сделанной советской. Главные направления поездок: Москва – Владивосток, Минск – Прибалтика.

Железнодорожные рабочие, служащие и врачи имеют льготы на проезд в поездах местного и дальнего следования. Один раз в месяц с ребёнком до четырнадцати лет разрешается съездить в Москву и один раз в год – в любой уголок страны. Работающие на железной дороге, станции, транспортном станционном узле, в вагонном депо, а также в железнодорожной больнице стараются в полной мере использовать льготные проездные документы, иначе пропадут.

Иван Теплов, как и все его коллеги по депо, не пропустил ни одной поездки в Москву, по очереди беря с собой то Валю, то Лилю.

Позавтракав в столовой, расположенной сзади здания Белорусского вокзала, кружкой пива с горячими сосисками, накупив в ближайших магазинах по улице Горького различной снеди и вкусностей в виде колбасы и сосисок, произведённых в Вязьме, сдаёт сумки в камеру хранения.

Освободив руки от тяжёлой ноши, спускается в метро, чтобы отвезти дочь на Красную площадь. Отстояв длинную очередь, по ступеням Мавзолея спускается к гробу Ленина, чтобы мысленно проклясть его за собственное обнищание и бесправное положение. Оценивает достаточно ли пространства для второго такого же гроба, чтобы увидеть в нём когда – нибудь ещё одного лежащего вечного вождя всех народов, сидящего сейчас в Кремле.

В следующую поездку направляется с дочерью в зоопарк и обязательно посещает парк Горького… Вечером садится на поезд, чтобы ранней ночью прибыть в Вязьму. В понедельник без пятнадцати восемь «кровь из носа» должен быть на рабочем месте.

Опоздал на десять минут – пиши объяснение. Опоздал на двадцать, если начальник имеет зуб на тебя, получи пять лет лагерей и пять «по рогам» – это тебе не царский режим, когда за опоздание наказывали копейкой.

Дочери Ивана с четырёхлетнего возраста имеют возможность посещать московские достопримечательности и уже знакомы с ГУМом, ЦУМом, Детским миром, Красной площадью, цирком и знаменитыми московскими соборами, где Иван по большим религиозным праздникам терпеливо, как и положено матерному богохульнику, отстаивает службу.

С началом войны продукты животноводства с вяземских складов отправляют кроме Москвы ещё в прифронтовые города и фронтовые склады.

Чтобы молоко, мясо, колбасы и прочие питательные вкусности в пути не испортились, холодильники рефрижераторов набивают льдом с эстакады ледника.

Сейчас под загрузкой терпеливо стоят несколько вагонов. Рабочие по эстакаде катают вагонетки со льдом. Поравнявшись с горловиной морозильной камеры вагона, опрокидывают лёд. Обычная мирная жизнь железнодорожной станции. Так было позавчера, так было вчера… Хотелось бы, чтобы так было и завтра.

Лето на исходе, большая часть льда со стороны вокзала израсходована. Раскрыта панорама транспортного узла.

Стоя на крыльце дома, Иван внимательно рассматривает покрытые паровозной сажей продуктовые склады, размещённые в конце тупиковых веток; снующих по путям «Овечек», испуганно вскрикивающих при совершении маневра. Маленькие паровозики серии «О» сортируют вагоны, формируя новые эшелоны.

Разгар воскресного дня, на станции нервная суета усилилась с продвижением врага на восток. Нервозность рабочих передалась Ивану, он курит, часто сплёвывая попавшую на язык «махру».

Ухудшают настроение проносящиеся, стуча на стыках колёсными парами, теплушки с солдатами, крытые платформы с военной техникой, товарняки с зерном, направляющиеся в Германию. Война войной, а зерно, в соответствии с договором, продолжает Германии поступать.

Западную окраину города за переплетением станционных путей закрывают длинные кирпичные корпуса вагонного депо с большими грязными окнами, не мытыми со дня провозглашения советской власти: начальству нас «рать», а рабочим «пох» – свет электрический днём не выключается.

В одном из корпусов, расположенных напротив масленого озера, в которое сливается отработанное масло из буксов вагонов, подлежащих ремонту, отгорожено небольшое помещение с отдельным входом – место работы Ивана Михайловича.

Пройдя от дома Ивана через мощёную камнем дорогу и свернув направо, через пятьдесят метров увидишь выбитую родником воронку – место живительной силы. Напротив родника заканчивается ледник. От родника до угла забора всего метр.

Вода от сильного напора кипит, перемешивая песок, поднятый со дна. В стародавние дореволюционные времена источник освятили и жители Вокзальной улицы ходят к роднику, как к святому источнику.

Возле родника стоит, нагнувшись, Дуся и Иван переключил внимание на неё, любуясь ядрёным задом. Перед тем как опустить ведро в воронку, Дуся оглянулась из – под руки, не заметив Ивана, наложила на себя мелкий крест, скрыв движение от посторонних глаз – соседей боится. После посадок почти всего состава горотдела милиции демонстрировать свободу действий перестали даже в кругу её семьи – сторожатся длинных языков, нечаянно вырвавшихся слов.

Зачерпывая воду, нагнулась сильнее, выставив на обозрение обтянутый платьем раздвоенный крупный зад. Иван нарисовал себе картину, как пристраивается сзади и… Тяжело вздохнул от недостижимости мечты, представив вселенский хай, который поднимет соседка в случае чего.

Родниковую воду жители Вокзальной используют для приготовления пищи и кипятка в самоварах. Чай из кипячёной родниковой воды очень вкусный, вкус придаёт низкое содержание железа.

В Крещенскую ночь родниковой водой наполняют имеющиеся в доме пустые бутыли и ставят их в левый дальний угол сундука, куда не дотягиваются руки ребенка – сундуки большие, старинные, которыми пользовались давние предки, сохранились в семьях до сих пор. Кроме освященной воды, хранятся в сундуках документы, семейные реликвии и ценные вещи. Сундук – своего рода большой домашний сейф.