Только нерасторопность столичных властей позволила депутатам снова собраться в Таврическом дворце. Никто не принял никаких мер, чтобы не допустить распущенных парламентариев в здание Думы. Хватило бы трех десятков солдат и пары решительных офицеров, чтобы прикладами за десять минут в точности выполнить царский указ. Но караула нет, и депутаты свободно проходят в здание. Собравшись там, они принимают решение: указу о роспуске подчиниться, считать Думу не функционирующей. Вот здесь и появляется энергичный Керенский. С его подачи возникает мысль выполнить указ лишь наполовину. Считать Думу распущенной, но депутатам не разъезжаться и немедленно собраться… просто на частное совещание. Не боялся Керенский призывать к цареубийству, теперь не боится он и нарушить царский указ. Именно Александр Федорович звонит в колокольчик для сбора депутатов в Большой зал заседаний. Это погребальный звон русской монархии. Керенский наперед знает будущие события и ведет своих коллег по заранее намеченному плану – срочно создать новый властный орган. Пришло время сформировать новую власть, за это ничего, кроме славы и почестей, уже не будет.

В это же время, только чуть позже, начинает свою работу Петроградский Совет. В том же здании, в соседнем помещении. Это совсем не случайно, что второй орган власти располагается там же, где и первый. Об этом нам рассказывает сам Керенский: «Еще одним важным преимуществом Совета было психологическое воздействие размещения его в Таврическом дворце. В глазах политически неискушенных обывателей из-за непосредственной близости Совета к новому правительству этот институт представлялся им в какой-то мере равнозначным правительству и посему обладавшим властью в пределах всей страны»^[71].

Хитро поступили отцы-основатели Петроградского Совета. Но кто же они? Много «чудес» мы наблюдали в истории русской революции, еще больше ждет нас впереди. Имена можно при желании найти прямо в мемуарах самого Александра Федоровича Керенского:

«У меня в памяти живо стоит воспоминание о нашей встрече с М. В. Родзянко в одном из коридоров Таврического дворца приблизительно в 3 часа пополудни того же дня (27 февраля. – Н. С.). Он сообщил, что член Думы от меньшевиков Скобелев обратился к нему с просьбой предоставить помещение для создания Совета рабочих депутатов, дабы содействовать поддержанию порядка на предприятиях.

– Как вы считаете, – спросил Родзянко, – это не опасно?

– Что ж в этом опасного? – ответил я. – Кто-то же должен, в конце концов, заняться рабочими.

– Наверное, вы правы, – заметил Родзянко. – Бог знает, что творится в городе, никто не работает, а мы, между прочим, находимся в состоянии войны»^[72].

Вот круг и замкнулся. Скромничает Керенский – именно он и инициировал создание Совета, он же и помог ему расположиться под крылом правительства, чтобы спроецировать на себя его авторитет. Так один человек смог заложить основы будущего двоевластия.

Органы новой власти уже сформированы, но чтобы они смогли полноценно запустить процесс развала России, нынешней царской власти надо исчезнуть. Поэтому седовласый генерал Алексеев вместе с другими военными участниками заговора, ставившего целью перемены на троне, готовился оказать давление на царя, чтобы добиться его отречения. Военные возлагали большие надежды на регентство (при малолетнем царевиче Алексее) великого князя Михаила Александровича, брата царя. Монарх передвигается по своей стране с минимальной охраной. Мы помним, что на подавление мятежа он отрядил целых 800 штыков, а его личный конвой еще меньше. Арестовать, изолировать Николая будет несложно.

Дальнейшие события надо изучать пристально. Именно в хронологии и таится ответ на вопрос, кто все это замыслил. Итак, Николай на поезде направляется в столицу. Чтобы он ехал, не беспокоясь о своей безопасности, ему ничего не сообщается о появлении сразу двух новых центров власти. Наоборот, Родзянко в тот же день – 27 февраля – шлет царю новую телеграмму, из которой можно понять, что именно решения монарха могут ситуацию изменить:

«Занятия Государственной думы указом Вашего Величества прерваны до апреля. Последний оплот порядка устранен. На войска гарнизона надежды нет. Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров. Примкнув к толпе и народному движению, они направляются к дому Министерства внутренних дел и Государственной думе. Гражданская война началась и разгорается. Повелите немедленно призвать новую власть на началах, доложенных мною Вашему Величеству во вчерашней телеграмме. Повелите отмену Вашего высочайшего указа вновь созвать законодательные палаты. Возвестите безотлагательно высочайшим манифестом. Государь, не медлите. Если движение перебросится в армию, восторжествует немец и крушение России, а с ней и династии, неминуемо. От имени всей России прошу Ваше Величество об исполнении изложенного. Час, решающий судьбу вашу и Родины, настал. Завтра может быть уже поздно. Председатель Государственной думы, Родзянко»^[73].

В действительности именно крушение династии приведет к разрушению России. Поэтому так важно добыть отречение царя. Председатель Государственной думы Родзянко отбивал телеграмму не только царю. 1 марта он отправил сообщения генералам-заговорщикам Алексееву в Ставку и Рузскому в Псков о принятии власти Временным правительством под председательством князя Львова и просил отозвать войска, посланные царем в Петроград. Рузский немедленно доложил об этом Николаю, и вечером 1 марта последовало его роковое повеление генералу Иванову ничего не предпринимать. Для фактического ареста и задержания монарха Временное правительство уже отдало приказ железнодорожникам: царский поезд не пропускать и блокировать. Николай запишет об этом с удивлением: «1 марта. Среда. Ночью повернули с М. Вишеры назад, так как Любань и Тосно оказались занятыми восставшими… Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор. Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс, должно быть, тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»^[74]

«…Временный комитет принялся за свою главнейшую задачу – ликвидацию старой власти. Ни у кого не было сомнения, что Николай II более царствовать не может», – вспоминает Милюков^[75]. Цель номер один для всех заговорщиков, «знавших» и не знавших будущее, вечером 1 марта была одна и та же – отречение. Но единодушие в среде думцев лишь видимое. Дальше предстояла первая «развилка», где первая часть заговорщиков неожиданно поняла, что события развиваются совсем не так, как они себе представляли. Ощущение, что явные договоренности, имевшиеся накануне Февраля, вдруг странным образом начали нарушаться, не покидает, когда листаешь мемуары и воспоминания участников тех событий.

Первым почувствовал себя неловко именно глава кадетов Милюков. Утром 2 марта, выступая перед толпой о составе Временного правительства, он объявил о том, что великий князь Михаил Александрович будет регентом и что решено установить в России конституционную монархию. Почему он так говорит – понятно. Таковы, собственно говоря, и были цели дворцового переворота, замышлявшегося в Думе и в армии. Но разрушительным силам требуется не перемена лица на троне, а скатывание страны к хаосу и анархии.

Керенский, который знал куда больше партнеров по Думе, пишет в своих мемуарах о выступлении Милюкова совершенно открыто: «С присущим ему упорством он принялся отстаивать свое мнение, согласно которому обсуждение должно свестись не к тому, кому суждено быть новым царем, а к тому, что царь на Руси необходим. Дума вовсе не стремилась к созданию республики, а лишь хотела видеть на троне новую фигуру. В тесном сотрудничестве с новым царем, продолжал Милюков, Думе следует утихомирить бушующую бурю. В этот решающий момент своей истории Россия не может обойтись без монарха. Он настаивал на принятии без дальнейших проволочек необходимых мер для признания нового царя»^[76].

Милюков протестует, он говорит о том, что России нужен царь, а без него страна погибнет. Силам, чьи желания будет осуществлять Керенский, на службу которым он отдаст свой незаурядный ораторский талант, нужно совсем другое. Поэтому Александр Федорович выводы делает моментально: «Заявление Милюкова вызвало бурю негодования всех солдат и рабочих, собравшихся в Таврическом дворце. Однако в ночь с 1 на 2 марта почти единодушно было принято решение, что будущее государственное устройство страны будет определено Учредительным собранием. Тем самым монархия была навечно упразднена и сдана в архив истории»^[77].

Отличить наивных заговорщиков от тех, кто потом будет сознательно губить собственную Родину, очень легко. Надо просто понять их логику. Вот и попробуем это сделать. Какие варианты выхода из кризиса были у России в Феврале?

Первый – Николай II остается на троне. Это не устраивало никого. Второй – отречение в пользу наследника Алексея Николаевича, при регентстве брата бывшего монарха Михаила Александровича. Только эти два варианта были абсолютно законны. Именно поэтому их и постарались избежать. Третий вариант, к которому и склонят в итоге Николая, – отречение в пользу брата Михаила. Четвертый вариант – установление в России республики, за что так горячо ратовал Керенский. Эти два варианта вложены друг в друга, как матрешки, и являются незаконными.

Пойди события по пути вариантов «один» или «два», может, и стояла бы Российская империя до сих пор. После развития событий по другим вариантам шансов на спасение уже не было. Давайте разбираться. Законом о престолонаследии вообще не предусматривался вариант отречения помазанника Божьего. Однако в случае такого поворота дел, согласно порядку престолонаследия, царем становился сын Николая, цесаревич Алексей. В силу своего малолетства править самостоятельно он не мог и должен был получить опекуна-регента. Таковым умеренные заговорщики и мыслили великого князя Михаила Александровича. Для России это был наилучший выход. Благодаря отречению страсти успокаивались, мятеж заканчивался и страна могла продолжать войну до победного конца. Конечно, были бы изменения, связанные с некоторым урезанием прав монарха и переменами в высших эшелонах, но в целом государственный строй изменился бы минимально.

Минимально по сравнению с теми потрясениями, что предусматривались вариантами «три» и «четыре». «Союзники» не могли допустить перехода престола к малолетнему Алексею. Ведь главной помехой на пути уничтожения страны становится именно возраст наследника. Чтобы быть уверенными в успехе, надо движение страны к распаду и гибели не просто направлять и прогнозировать, а возглавлять. Для этого разрушители России должны взять в свои руки всю полноту власти: Династия должна полностью уступить ее новым властным центрам – Временному правительству и Петроградскому Совету. В случае передачи власти малолетнему цесаревичу этого не произойдет. Власть остается в руках Династии. Степень сговорчивости Михаила Романова и остальной части семьи небезгранична. Опекуны цесаревича могут согласиться на думское правительство, но они никогда не согласятся сломать весь государственный механизм страны. При наведении порядка в стране снова надавить на власть уже не получится. Повода для бунта уже не будет: на троне мальчик, который ни в чем не повинен. Убрать же его от власти законным путем невозможно.

Его отца заставляют уговорами и угрозами передать власть. Михаил Романов тоже может отречься от престола. Они взрослые люди и вольны сами решать, хотят ли они царствовать. Малолетний наследник не может отречься – его отречение недействительно в силу юридической недееспособности малолетнего ребенка. И еще один важный момент: опекун наследника может поменять правительство, отправить его в отставку в случае, если увидит, к чему ведут Россию керенские и милюковы. Такие полномочия у опекуна есть. Как вы будете в таком случае разрушать страну и принимать безумные декреты (о которых мы поговорим в следующей главе)? Никак.

Зато Временное правительство никому не подотчетно, его никто не может отправить в отставку. Потому что его никто не выбирал и не назначал! Оно себя назначило само^[78]. А его преступную деятельность никак, кроме как путем переворота, не сорвать, а это уже и есть хаос и анархия, нужные «союзникам». Получается заколдованный круг: стоит во главе страны такое правительство – и губит ее, хочешь свергнуть злодеев – и получаешь тот же результат.

На пути «союзного» плана пусть малолетний, но монарх и его властные полномочия, переданные на время опекуну. Это можно обойти, если принять конституцию, при которой власть русского монарха сократится до чисто представительских функций. И опять-таки, забрав власть, направить государственный корабль России прямо на скалы. Но сделать это также не позволяет… возраст Алексея Николаевича.

Взрослый государь Михаил может присягнуть новой измененной конституции. Малолетний цесаревич Алексей – нет. Значит, и конституцию при нем не изменить. Возраст наследника полностью блокировал все изменения государственного строя. При объявлении цесаревича новым государем процесс уничтожения России останавливался в самом начале. Удалось бы миновать Гражданскую войну, болезни и разруху. Поэтому единственным выходом для врагов России оставалась передача власти не цесаревичу Алексею, а великому князю Михаилу Александровичу. Его можно заставить отречься или ввести новую конституцию. Следовательно, необходимо заставить царя отречься именно в пользу своего брата. Это нарушение закона. Но разве в ситуации, когда на улицах революция, до буковок закона?

«Если здесь есть юридическая неправильность… Если Государь не может отрекаться в пользу брата… Пусть будет неправильность!.. Может быть, этим выиграется время… Некоторое время будет править Михаил, а потом, когда все угомонится, выяснится, что он не может царствовать, и престол перейдет к Алексею Николаевичу…» – рассуждает В. В. Шульгин^[79], известный монархист, принимавший отречение у Николая II. Так думали умеренные заговорщики, сторонники сохранения царской власти. Этого желали военные. Казалось, их цель близка: Николай II, не устраивавший их персонально, от власти отстранен. При регенте Михаиле все будет по-другому.

Именно на этом и «поймала» их «союзная» агентура. Поэтому, когда лидер кадетов делает заявление о введении регентства, те, кто знал больше Милюкова, сделают вид, что согласны с ним. На самом деле все идет по плану, в котором монархии в России места нет. Керенский ведь проговорился в своих мемуарах, что «монархия была навечно упразднена и сдана в архив истории».

Обратите внимание на даты: это очень важно! Николай II отрекся в середине дня 2 марта. А Керенский решил судьбу института монархии утром 2 марта, то есть до формального отречения венценосца! Допустим, что отречение императора было очевидным фактом еще до формального подписания самой бумаги Николаем, но почему тогда сторонник регентства Милюков, который был на том же самом собрании, понял события наоборот? Керенскому ясно, что царя нет и более уже никогда не будет, а его коллеге это невдомек. Такое может быть только в одном случае – Керенский знает куда больше Милюкова. Поэтому именно он поведет нашу страну уверенной рукой в ее страшное будущее. Обратите внимание, что будущий главный «демократ» России безапелляционно хоронит монархию еще и до того, как Михаил Романов отрекся от престола! Брат царя сделает это на следующий день, 3 марта, а 2-го великий князь Михаил Александрович еще даже не знает, что царь отречется в его пользу. О свалившемся на его плечи бремени власти Михаил узнает из телеграммы в середине дня 2 марта. Он только еще начнет обдумывать ситуацию, а Керенский уже знает, каково будет его решение.

Как мы знаем, вся Февральская революция сведется к образованию Временного правительства, которое соберет Учредительное собрание, и только этот орган должен будет решить, монархической или республиканской быть нашей стране. Но Керенский все уже знает наперед, он уже все решил за русский народ, и спрашивать мнения рядовых жителей России не нужно. Все дальнейшие игры в демократию всего лишь красивый спектакль, призванный прикрыть неприглядную деятельность по развалу России, которую развернули Временное правительство и А. Ф. Керенский с самого первого дня своего нахождения у власти^[80].