Цитаты из книги «Вечера на хуторе близ Диканьки»

Разноголосные речи потопляют друг друга, и ни одно слово не выхватится, не спасется от этого потопа; ни один крик не выговорится ясно

верное зеркало так завидно заключает в себе ее полное гордости и ослепительного блеска чело, лилейные плечи и мраморную шею, осененную темною, упавшею с русой головы волною, когда с презрением кидает одни украшения, чтобы заменить их другими, и капризам ее конца нет

Ничего, хоть убей, не понимаешь.

Иной раз слушаешь, слушаешь, да и раздумье нападет.

Это все равно как, случается, иногда зайдешь

Стара як бис. Харя вся в морщинах, будто выпорожненный кошелек.

Это кузнец! – произнес, схватясь за капелюхи, Чуб. – Слышишь, Солоха, куда хочешь девай меня; я ни за что на свете не захочу показаться этому выродку проклятому, чтоб ему набежало, дьявольскому сыну, под обоими глазами по пузырю в копну величиною!

Бывало, ни свет ни заря, подковы красных сапогов и приметны на том месте, где раздобаривала Пидорка с своим Петрусем.

Как теперь помню – покойная старуха, мать моя, была еще жива, – как в долгий зимний вечер, когда на дворе трещал мороз и замуровывал наглухо узенькое стекло нашей хаты, сидела она перед гребнем, выводя рукою длинную нитку, колыша ногою люльку и напевая песню, которая как будто теперь слышится мне.

Я, так как грамоту кое-как разумею и не ношу очков, принялся читать. Не успел перевернуть двух страниц, как он вдруг остановил меня за руку. – Постойте! наперед скажите мне, что это вы читаете? Признаюсь, я немного пришел в тупик от такого вопроса. – Как что читаю, Фома Григорьевич? вашу быль, ваши собственные слова. – Кто вам сказал, что это мои слова? – Да чего лучше, тут и напечатано: рассказанная таким-то дьячком. – Плюйте ж на голову тому, кто это напечатал! бреше, сучий москаль. Так ли я говорил? Що то вже, як у кого черт-ма клепки в голови! Слушайте, я вам расскажу ее сейчас. Мы придвинулись к столу, и он начал.