Как Ослик пошел в детский сад

Пришел Ослик в детский сад. Он был маленький Ослик, но очень упрямый и сам себя считал Большим Осликом. Сначала в детский сад его привела мама, но ему не понравилось, что его привели. Ослик заупрямился и не пошел в садик. Он сказал маме:

– Не хочу и не буду!

Уперся своими крепкими ножками, опустил голову вниз, и теперь никто не смог бы его уговорить.

– Не буду и не хочу, – снова и снова повторял он.

Мама сказала ему:

– Тогда гуляй тут на полянке один, если так хочешь.

Ослик побегал немного по травке один, попрыгал, погонялся за стрекозой. Но играть одному было скучно. Никто его не догонял, не звал, не говорил, что нельзя так прыгать, потому что можно упасть. Скоро Ослику уже не хотелось быть одному.

– Не хочу, не буду! – снова сказал он. – Не буду бегать один, не хочу!

Но ему никто не возражал. И это тоже было скучно. Ослик подумал тогда, что надо найти кого-нибудь, кто будет возражать, и вот тогда он ни за что с ним не будет соглашаться. Но на полянке никого не было видно. Только где-то далеко возле леса щипала траву старая Корова из соседнего двора. Ослик подумал и побежал к Корове.

– Здравствуйте, тетушка Корова! – сказал он и приготовился спорить.

– Здравствуй, Маленький Ослик, – ответила Корова и безразлично отвернулась от него. Но потом добавила: – А почему ты не в садике?

– А я не хочу и не буду! – начал Ослик.

– Вот оно что, – сказала Корова и больше ничего не добавила.

– Не хочу, – еще раз сказал Ослик, но Корова не ответила.

Тогда Ослик немного попрыгал вокруг Коровы очень высоко и красиво. Мама сразу бы сделала замечание, что так можно упасть, но в этот раз Ослику никто ничего не сказал. И он, обиженный, пошел опять на поляну. Но там было все так же пусто, тучка закрыла солнышко, и ему стало совсем скучно и одиноко.

Ослик брел по полянке, опустив голову, и незаметно подошел к детскому садику. Он встал на пригорке и стал смотреть, что происходит там во дворе.

Во дворе садика дети играли в догонялки, и маленький Пони гнался вприпрыжку за худеньким длинным Жирафиком. Другие зверята бегали и шу мели вокруг кругами. Было видно, что им там весело и интересно. Один Козлик подпрыгнул так высоко, что перепрыгнул через Свинку, которая завизжала от удовольствия и восторга. Ослик подумал, что он мог бы перепрыгнуть Свинку еще выше, и тогда Свинка еще больше обрадовалась бы. Но он стоял один.

Ослик еще постоял немного, наблюдая за тем, что делается во дворе. А потом… потом он снова побрел на поляну, потому что он не захотел пойти в садик.

«Не хочу и не буду», – снова произнес он про себя.

А на полянку тем временем пришел старый-старый Конь Белон, он был белый, седой и такой старенький, что уже плохо видел и слышал, но он был очень добрый. Ослика он знал и учил его распознавать разные запахи.

Теперь Белон просто гулял по полю, опустив голову. Он размахивал своим огромным белым хвостом и только иногда поднимал голову к небу.

Ослик побежал к Дедушке Белону, чтобы спросить его про желтых бабочек. Пока Ослик бежал по полю, он увидел, как туда же, к Белону, с другого конца поля идет огромный и страшный Бык Задор. Задора все боялись, он был мрачный и сердитый.

Ослик первый добежал до Белона и успел прокричать ему:

– Дядюшка Белон, здравствуй. Я бегаю один по полю, потому что не хочу идти в садик, и хочу спросить про желтых бабочек. Почему раньше я их не видел, а теперь их так много у ручья?

Старый конь помолчал, потом встряхнул огромной гривой и ответил:

– Здравствуй, Маленький Ослик. Ты увидишь еще много нового, чего не видел раньше, потому что вокруг нас новое никогда не заканчивается, оно всегда вокруг тебя.

– И для тебя вокруг тоже много нового? – удивился Ослик.

– Да, и вокруг меня тоже, если мои глаза и уши открыты.

– А когда твои глаза закрыты и ты стоишь, будто спишь?

– Тогда я вижу новое в своих воспоминаниях.

Тут подошел Бык Задор и вместо приветствия протяжно замычал. Хотя, может быть, это и было приветствие, Ослик этого не знал. Он постоял еще немного с Задором и Белоном, но они не играли, а молчали. Ослику стало с ними неинтересно. Он побежал в поле.

Рядом с забором детского садика Ослик увидел Большой Синий Цветок, и его, конечно же, нужно было рассмотреть. На Большом Синем Цветке сидела полосатая пчела. Цветок чуть покачивался от того, что пчела ползала по нему. Ослик хотел его понюхать, потому что запах от цветка был очень приятный, но пчела так страшно зажужжала, что Ослик испугался и просто смотрел на цветок, которого раньше не видел. Пчела улетела, цветок расправил свои лепестки к небу и, как показалось Ослику, улыбнулся. Ослик тоже улыбнулся. Ему стало весело и совсем не скучно.

Можно было просто смотреть в небо, такое большое и голубое. В небе помещались и облака, которые куда-то плыли по своим делам, и жаркое Солнце, стрекозы и бабочки, птицы и много еще разного, чего Ослик прежде не знал или не успел увидеть. Он прилег в траву, поджав ноги с копытцами под живот. Так лежать было очень хорошо. И задремал…

Когда он проснулся, то увидел, что Солнце светило совсем с другой стороны и уже не так ярко. Вокруг было тихо и грустно.

Ослик встал, потянулся и стал смотреть на садик. Туда уже шли папы и мамы зверят – большая толстая тетя Хрюша и дядя Верблюд, что смотрел на всех свысока и только на своего сыночка Верблюжонка – всегда улыбаясь…

Тут он увидел и свою маму, которая была так красива! Она была самая-самая лучшая Мама! Мама спешила к Садику с противоположной стороны поляны и не видела своего Ослика. Он быстрее побежал ей навстречу и радостно закричал:

– Иу-а, И-а, Ия-а! – что означало «Мама, я здесь, я жду тебя».

Они встретились у самых ворот, и Ослик подумал, что завтра он обязательно пойдет в садик.

Нарас Хват

Мальчика звали Нарас по фамилии Хват, и он был популярен у девушек.

Мальчик учился в нефтяном институте в одном уральском городке, потому что хотел стать олигархом. Но он не успел подружиться со всеми, чтобы реализовать свою мечту, как учеба закончилась и началась новая жизнь.

Ему выдали новый паспорт, в который закралась одна маленькая ошибка в имени, которую он и сам не сразу заметил. Теперь его звали по имени-отчеству. А так как у него был папа, которого так и звали – Был, то молодого человека стали называть Нараз Был Хват.

Так жизнь и не получилась.

Поганки

Жили-были Большая и Малая Поганки. Росли они рядом, из одного корешка и были сестрами. Они, конечно, считали себя тонкими, хрупкими, изящными красавицами, а не поганками. Белые, с нежно-розоватым оттенком, они привлекали всеобщее внимание и гордились собою.

Однажды Малая Поганка говорит Большой:

– Мы – самые красивые в этом лесу, и нам нельзя унижаться и общаться со всеми. Посмотри, как безобразно толсты эти Боровики и Маслята, их шляпки грубы и неровны, а цвет вульгарен и совсем не идет к таким ножкам. Я уже не говорю про Рыжики и Лисички, те вообще не имеют ни малейшего представления о манерах и красоте форм. Давай теперь будем Принцессами среди грибов, и пусть они все нам служат.

– Да, ты права, – ответила Большая Поганка, – нельзя нам быть с ними ровней. Я старше тебя, и потому буду Главной Принцессой нашего леса, а ты будешь младшей Принцессой, моей помощницей.

– Ну вот еще, помощницей, – возмутилась Малая, – это я придумала быть принцессами, а теперь должна быть второй? Ни за что! Или я главная, или отпочкуюсь от тебя и буду одна расти, а ты станешь трухлявой старухой.

– Ладно, давай будем вместе править поровну, мы же родные сестры, что нам делить? Будем советоваться и командовать грибами сообща.

– Хорошо, я согласна, но больше никогда не старайся стать главнее меня.

– Но и ты не пытайся меня подчинить, помни, что от моего корня ты питаешься, я могу стереть тебя в порошок, если захочу.

Так мирно они договорились между собой и стали думать, как будут управлять грибным государством в своем лесу, какие указы издавать и какие привилегии себе назначать, чтобы отдать должное своей избранности. Последнее их особенно заняло, но тут их пожелания расходились. Большая Поганка хотела, чтобы утренней росы им доставалось больше, чем прочим, а Малая считала, что важнее, чтобы им отдавали почести и ими восхищались. Понятно, что скоро они договорились объединить свои желания и начать уже пользоваться всем незамедлительно.

Так, они издали указ, что отныне все грибы леса – их подданные. Все обязаны подчиняться, восхищаться и, если придется, то и шляпу снимать перед ними. Потом к грибам решили добавить и насекомых, что в лесу проживают, чтобы те тоже знали, кто из грибов главней.

Указ грибам зачитали. Лисички улыбнулись, Сморчки сморщились, Волнушки только чуть поволновались, но быстро успокоились. Белый Гриб вообще не услышал ничего, а зевнул да дальше дремать продолжил. Грибы подумали, что они, конечно, и без государства какого-либо прекрасно жили, но раз теперь будут у них Принцессы, может, им еще лучше жить станет. А любоваться ими, конечно, приятно – девки красивые, может, и правда у них кровь голубая, особая.

Доводить указ до сведения насекомых оказалось сложней. Они все так быстро мечутся от гриба к грибу, от травы к траве, что и не слышат ничего. Высокоблагородные сестры решили, что насекомые, наверное, в курсе по поводу их статуса, потому что они уже давно почтительно облетают и оползают их стороной. Вот ведь! Знали, оказывается, а им-то и не сказали, что они принцессами родились. При случае решили всей лесной мошкаре это припомнить!

Начали править. Утром росой освежатся, напьются и обзор государству делают. Росы теперь заметно на Поганках прибавилось, разумеется, не само по себе так получилось – указ к концу лета заработал.

Однако скоро оказалось, что привилегий совсем мало у них, а дел много – за всеми следить, порядок поддерживать. Трудятся, ответственность несут, пока другие грибы соком их леса наливаются, а им-то всего – роса да чуть внимания. Решили справедливость восстановить, они ж на то и поставлены. Новым указом ввели привилегию – светить Солнцу на них первыми. Подданные не возразили, тогда они еще добавили: и Грибным Дождям поливать их ежедневно после полудня.

Большая Поганка, как всегда, стала придираться к придуманному:

– Я не уверена, что мы Солнцу можем приказы отдавать. Оно не наше подданное.

– Ну и что, что не подданное, раз приходит на наш лес светить, значит должно нашим указам подчиняться. Является каждый день, будто мы его звали. Пусть теперь знает!

– Ну, если так, то это – справедливо, – подтвердила Большая Поганка.

– Скажи еще, что и Грибной Дождь – не наш подданный.

– Нет, тут я согласна, раз Грибной – значит наш, это очевидно.