Идея присоединения Грузии к России принадлежала грузинским царям. Грузия нуждалась в повседневной помощи и защите, не удовлетворяясь протекторатом, искала более тесного единения с Россией. Народ христианской Грузии тянулся к христианской России. В ответ на эти искания последовало присоединение Грузии, а не ее захват или оккупация. Именно тяготение и составляло отличительную черту этого события. Не последовательные усилия российской дипломатии, а настойчивые искания русского подданства грузинских царей повлекли за собой ее присоединение к России. Но когда речь идет о форме присоединения, то здесь Россия провела свою линию. Если Грузия хотела соединения на основе договора, что вытекало из мировоззрения грузин, их преданий, то Россия исходила, прежде всего, из единства государства и равного подчинения всех его частей верховной власти. Поэтому сразу и было решено присоединить Грузию как провинцию.

Конечно, в Грузии это прошло не безболезненно, особенно в среде феодалов. Тогда в 1801 г. была присоединена только восточная часть Грузии, поскольку Грузинское царство к этому времени было раздроблено. Относительно легкое присоединение Восточной Грузии к единоверной России в то время объясняли тем, что оно было обусловлено всем ходом исторического развития. Если для Грузии присоединение было шагом вперед, то для России ценным успехом, повлекшим за собой ряд новых успехов в Закавказье.

Народ радовался новым порядкам, вводимым русским правительством. Основная масса народа Грузии ликовала, радуясь тому, что теперь ему никто не мог угрожать. Наконец-то Грузия обрела мощную защиту от недругов. Конечно, было немало недоброжелателей, тех, кто остался недоволен таким оборотом дела, утратой независимости государства.

В списке знатнейшим в Грузии чиновникам, усердствовавшим больше всех российскому императору и пожелавшим быть в его подданстве, с показанием их чинов, представленном 22 февраля 1801 г., был князь мири-шикар-баши Осип Бебутов, имевший должность моурава в Бакдаре. Он еще при жизни покойного царя Георгия XII поддерживал его вместе с другими в предпринятых им намерениях и, имея много приверженцев, уговорил их ничего против воли императора не предпринимать, а исполнять только то, что от начальника российских войск в Грузии будет объявлено.

Князь О. Бебутов выполнял различные поручения генерала Лазарева по связям с другими владельцами. Так, в августе 1801 г. князь О. Бебутов был послан к имеретинскому царю Соломону с письмом на его имя от генерала Кнорринга. Назад он возвратился вместе с присланным царем Соломоном чиновником, который привез два письма Кноррингу в оригинале и с переводом. Кроме того, переданные им словесные поручения, о которых упоминалось в письме царя, состояли в том, что он посылал к высочайшему двору посланца с просьбою принять его в покровительство России. При этом царь Соломон ставил условие, чтобы после его смерти царство Имеретия, подобно Грузии, вошло в подданство и, согласно завещанию покойного царя Ираклия, царевич Юлон был назначен царем Грузии, с оставлением при нем всех российских войск. За это царевич Юлон обещал отдать рудники, поставлять рекрутов и ни в какие дела не вмешиваться, а пользоваться только титулом царя. Остальным же царевичам должно быть позволено жить в Грузии и пользоваться их имениями.

После донесения об этом императору тот издал рескрипт, в котором, ссылаясь на то, что между Россией и Портой существует доброе согласие, необходимо пристойным образом отклонить это предложение царя Соломона «не подавая Порте с сей стороны ни малейшего повода к подозрению, старались бы содержать как с сим владельцем, так и с другими одни дружеские сношения, а вдовствующей императрице Дарье, подвигнувшей к сему делу царя Имеретинского, внушите приличным образом, что усердие ея приемлется в должной цене, но к действию обратить предположение ея признается несовместимым».

В декабре 1802 г. О. Бебутов правителем Грузии Кноррингом был послан в Ганжу, где встречался с ханом. О порядках в Ганжинском ханстве тогда в Тифлисе ходило много слухов. Поэтому семья волновалась за его жизнь, боясь, что он может и не вернуться. И для этого были основания.

В ходе встреч О. Бебутов увидел, что хан настроен к нему злобно, обвиняя его в том, что он якобы привел войска, находившиеся в Шамшадиле. На это князь Бебутов заявил, что войска распределены по границам, а что касается Шамшадильской провинции, то она издревле принадлежала Грузии, поэтому они в нее и пришли для занятия и защиты своих границ. Он также сообщил, что при встрече с царевичем Александром тот говорил, что жившие в Кварели князья и часть кизикских жителей согласны вместе с ним действовать против русских. Находясь в Ганже, князь Бебутов выяснил, что на другой день после его приезда в столицу ханства царевич Александр с милахваром и первым своим наперсником вместе с присланными из Джар от Таубера ста человеками лезгин отправился в Джары. Говорили также, что хан отправил своих посланцев к Нухинскому и Шемахинскому ханам с каким-то неизвестным требованием. Присланный с Бебутовым к правителю в Грузии посланец по дороге сообщил ему о том, что Нухинский хан собирает свои войска с намерением якобы идти на Шушинского хана.

Привлечение князя О. Бебутова русскими к выполнению важных поручений вызывало зависть окружающих, поэтому появлялись различного рода слухи вокруг него, что вызывало подозрительность со стороны русского командования в его верности России. Это подтверждалось тем, что во многих случаях он держался царской партии, поскольку был близок к ней. Служа грузинским царям десятки лет, он не мог в трудное время отвернуться от царской семьи. Поэтому он иногда выполнял поручения царицы Дарьи.

В то же время часть грузинского дворянства, привыкшая к необузданному своеволию, была крайне недовольна наведением порядка в Грузии после присоединения к России. Грузинские царевичи скорбели о своих утраченных правах и при первом столкновении с русским правительством спешили стать во враждебные отношения к нему, не задумываясь в выборе средств для борьбы с ним. Иулон, Парнаваз, Александр, Теймураз бежали в Имеретию, Менгрелию, к персидскому шаху Бабахану или укрывались в ханствах Ганжинском, Ширванском, Карабахском, подстрекая их владетелей против своего отечества. Вдовы умерших грузинских царей Ираклия и Георгия, Дарья и Мария, проживая в Тифлисе, длительное время сносились с врагами русского правительства.

К этому следует добавить, что большая часть дворянства Грузии была безграмотной. Когда император Павел I пожелал наградить милостями своих новых подданных, то поручил Кноррингу представить ему именной список тех лиц, которые больше других желали быть в русском подданстве и своими действиями способствовали этому. Многих из них предполагалось возвести в достоинство графов и баронов, иным дать камергерское звание, некоторых наградить орденом Святого Андрея Первозванного. Кнорринг запросил на этот счет мнение генерала Лазарева. Тот 24 марта 1801 г. ответил: «Все здешние дворяне нисколько не лучше наших однодворцев. Кого же сделать графами и баронами? При дворе никто из них не может служить, потому что все они не получили никакого воспитания».

В результате многие местные дворяне лишились прежних привилегий. Это, в свою очередь, сказывалось на материальном положении значительной части их семей, особенно армян, которые, в свое время переселившись в Грузию, лишились имущества. И только поддержка грузинскими царями, принявшими их на службу, позволяла им быть хотя бы сносно обеспеченными. Положение их ухудшилось с переходом Грузии в российское подданство.

В связи с этим 21 мая 1802 г. князья Бебутовы обратились к генерал-лейтенанту Кноррингу со следующим прошением: «300 тому лет, как предки наши по прекращении состояния народа Армянского переселены в Тифлис. С того времени поныне при разных сею землею владетельствах пользовались мы завсегда надлежащими почестями; потом с 1714 г. царями Грузинскими пожалованы предки наши в Тифлис меликами, мамасахлисами и нацвалами; когда ж Грузия в разные времена подвергалась державам Турецким и Персидским, не токмо не лишались они своих почестей и чинов; но по трудам своим, подвигам и усердной своей службе получали они от держав вящшее состояния своего утверждение, как явствует в грамотах Турецкого султана, Персидских шахов и Грузинских царей. Кроме сего, Шах-Ибрагим деду нашему мелику Аге пожаловал еще чин миришикар-баши, назначил ему 1000 рублей годовой пенсии из Ворчалинских доходов, что и получали, покуда отданы были Ворчолы в удел царю Георгию, а потом взамен той пенсии довольствовались мы из других мест; да сверх сего покойный царь Ираклий назначил нас в члены в приходных и расходных счетах с Карталинским салтхуцесом и мдиван-бегами. Когда ж по соизволению всеблагого Бога земля Грузинская получила покровительство прославленной Российской Империи, по времени прибытия сюда графа Тотлебена поднес всем находящимся здесь начальникам и чиновникам Российским оказывали мы завсегда усердие и услуги; равно ж и по делам Государственным со всею возможностию и старанием усердствовали, о чем надеемся, что и в[ашему] выс[окопревосходительству] известны. Ныне ожидаемого предками нашими благополучия мы удостоились, благоволив Всеавгустейший Монарх принять народ Грузинский в непосредственное свое управление; а как по открытии здесь Правительства должности по чинам нашим поступили в разные присутствия, то и просим в[аше] выс[окопревосходительств]-о, взойдя в состояние наше, употребить ваше начальническое о нас попечение, дабы мы не были лишены Высокомонарших всещедрой десницы Г[осударя] И[мператора] милостей, соответственно тем нашим наследственным и потомственным почестям и выгодам, кои со времени предков наших сохранены нами и при разных Грузии возмущениях и притеснениях».

В такой обстановке рос и воспитывался юный князь Василий Бебутов. К тому же вскоре радость по поводу вхождения Грузии в состав России в Тифлисе стала сменяться недовольством русскими. Василий этого никак не мог понять. Совсем недавно взрослые восторгались русскими, а теперь были недовольны ими. Среди населения нарастал ропот и недовольство действиями Кнорринга и Коваленского, русских чиновников, их бюрократическим отношением к делу, злоупотреблениями, применением российских методов управления, волокитой при рассмотрении дел во вновь созданных учреждениях, где не знали местных обычаев, языка, а переводчиков не хватало. Но постепенно подростку князю Василию, хотя и не все понимавшему в разговорах между взрослыми, становилось более понятным, что русские начальники что-то делают не так вопреки ожиданиям.

Тем временем в столицу России Петербург увеличивался поток жалоб из Закавказья на действия русских чиновников. Это стало все больше беспокоить российское правительство. И там пришли к выводу о том, что необходимо сменить в Грузии руководство, не дожидаясь, когда там произойдут события, могущие повлечь за собой потерю данной территории.

В то же время очень остро встал вопрос о том, кого назначить главой администрации и командующим войсками в Грузии. Все сходились на том, что это должен быть человек авторитетный, имеющий опыт управления людьми, войсками, знающий Кавказ, обычаи населявших его народов, обладающий дипломатическими способностями. По всему выходило, что это должен быть выходец с Кавказа.

После долгих поисков император Александр I и его окружение остановились на кандидатуре генерал-лейтенанта князя П.Д. Цицианова, грузина по национальности, выходца из Грузии, близкого к царскому дому, находившегося на русской службе. Он и его предки своею службою на деле доказали преданность российскому престолу. Князь П.Д. Цицианов неоднократно отличился, участвуя в боевых действиях русских войск против Турции, Персии. Был награжден многими российскими орденами. Во время Русско-турецкой войны (1787–1791 гг.) его полк участвовал в сражениях, неоднократно отличившись в них.

Во время Персидского похода в 1796 г. командующим войсками генералом В. Зубовым полковник Цицианов был назначен комендантом города Баку и блестяще справился с поручением. Он показал себя не только отличным командиром, но и управленцем, умеющим решать гражданские дела, устанавливать хорошие контакты с местным населением.

С началом царствования Павла I в ноябре 1796 г. П.Д. Цицианов, как и многие видные деятели при Екатерине II, пользовавшиеся ее благосклонностью, попал в опалу и был отправлен в отставку. Но после своего воцарения молодой император Александр I снова призвал П.Д. Цицианова на службу и произвел в генерал-лейтенанты. 11 сентября 1802 г. император назначил его инспектором Кавказской линии и главнокомандующим в Грузию.

В рескрипте императора на имя князя Цицианова было подчеркнуто, что его назначение связано с удалением с Кавказа Кнорринга и Коваленского, при этом пределы его власти распространялись как на военные, так и на гражданские дела. Император предписывал обратить внимание на состояние экономики. Особое внимание обращалось на окончательное наведение порядка с царствующим домом, удаление всех его членов из Грузии и доставку их в Россию.

Вскоре по Тифлису прокатилась радостная весть о том, что император назначил управляющим в Грузии и командиром отдельного Грузинского корпуса грузина, генерала князя Цицианова. Этому также очень радовались и армяне, считавшие, что в Цицианове текла и армянская кровь. Все это вселяло в местное население большие надежды на лучшее будущее.

В Тифлисе ждали нового управляющего с нетерпением. Однако князь Цицианов не скоро попал в Грузию. По пути он на полтора месяца остановился в городе Георгиевске, где решал жизненно важные вопросы для Северного Кавказа и Закавказья. Он застал Закавказье состоящим из раздробленных, независимых ханств, опиравшихся на Персию и составлявших враждебное кольцо, окружавшее с трех сторон грузинские земли. Генерал Цицианов разгромил Ганжинское ханство. В состав России добровольно вступили Шекинское и Ширванское ханства, Карабаг. Сопредельные с Грузией Мингрельское княжество и Имеретинское царство были приняты в состав России.

В целом в семье Бебутовых с одобрением встретили практические действия русского правительства. Вместе со взрослыми намечавшимся переменам радовались и дети. Здесь надеялись на то, что Россия не только обеспечит защиту Грузии от врагов, но и поможет освободить всех армян от персидского и турецкого владычества, дать им свободу. За короткое время своего правления генерал Цицианов не только успокоил Грузию, но и изменил карту края.

Генерал Цицианов, выступавший ярым защитником распространения образования, особенно среди местного населения, в своем рапорте в столицу 24 июня 1803 г. писал: «Крайнее невежество здешнего дворянства доходит даже до того, что большая часть оного не знает природного языка по правилам. Это побудило меня приступить к введению в Грузии первых лучей просвещения, буде не вообще народного, то хотя бы для местного дворянства».

Князь Иосиф понимал, что для того, чтобы дети заняли достойное положение в обществе, недостаточно быть князем, считать себя приверженцем России. Для этого нужно быть грамотным человеком и знать русский язык. Поэтому не случайно когда 22 сентября 1802 г. в Тифлисе было открыто «благородное училище», то одним из первых его учеников стал одиннадцатилетний Василий Бебутов. Это было первое учебное заведение в Закавказье, открытое российским правительством. Оно, по существу, стало первым источником распространения просвещения в Закавказье, подготовки грамотных кадров для управленческих структур региона из местного населения, что было чрезвычайно важно в тех условиях.

Как видим, генерал решил начать образование не со всего народа, а прежде всего с дворянства, которое являлось главной опорой в управлении регионом. А ведь в этом регионе, в связи с присоединением Грузии, России предстояло провести крупные преобразования и не формально, а на самом деле включить ее в состав Российской империи. А для этого нужны были грамотные люди, в том числе и из местного населения. Стремление Цицианова развивать образование в Закавказье совпало с реформами просвещения, начатыми императором Александром I в 1803–1804 гг.

Василий Бебутов проучился в училище пять лет. Учился он легко и успешно, будучи в числе лучших учеников. В процессе обучения князь Василий взрослел, набирался ума и все больше понимал то, что происходило вокруг. Он с удовольствием изучал русский, латинский, немецкий, французский языки. Очень любил историю и самозабвенно ею занимался. Этому в училище способствовала сама обстановка.

В училище он основательно изучил русский язык, большой интерес проявлял к русской истории, литературе, готовясь к будущей российской службе. Когда он выполнял домашние задания, то вокруг него крутились младшие братья, которые также хотели учиться. А пока они только схватывали отдельные моменты по тем предметам, которые изучал их старший брат. Вскоре им это пригодилось, так как по мере того, как они подрастали, их тоже определяли в училище.

В училище устраивались публичные испытания, результаты которых становились достоянием общественности, что возбуждало у других родителей желание отдавать сюда своих детей для обучения. Генерал Цицианов, стремясь повысить статус училища, в 1805 г. обратился к министру просвещения России Заводовскому с предложением для усовершенствования процесса обучения в тифлисском училище ввести гимназическое обучение, чтобы не отсылать для этого учеников в Москву.