Он легко ушел от кошмарных рук влево, шагнул, с поворотом, вперед и, оказавшись с неудобной для большинства людей правой стороны, врезал ему сбоку в челюсть, вложив в удар все, на что был способен. И тут же добавил ногой в солнечное сплетение.

Не зря же ему столько доводилось тренироваться.

Монстр на ногах устоял, но закачался и, похоже, на какое-то мгновение потерял ориентировку. Александр был уже у него за спиной. Стукнув ступней под зад, поверг-таки его на колени. Максимчук отшагнул назад и в прыжке подошвой ударил между лопаток. Так и не сказав ни слова, «ужастик» растянулся на мокром асфальте. Оперативник окончательно обезвредил его, пнув ногой под печень.

Пора было разбираться с остальными. Александр быстро подошел к темному закутку, где притихли черные тени.

– А ну выходи! – скомандовал он. – И без дури – ноги переломаю!

– Дядя, я же сказал тебе, чтобы ты тикал отсюда!

Из закутка показались двое. Кто-то там еще остался. У одного из вышедших в руке серебрился клинок ножа. Он и произнес хриплым голосом:

– До чего мне надоели эти заступнички… Пойми, дядя, это наша девочка. И она не против таких развлечений. Ей это в кайф – в центре города, когда мимо люди идут… Но вот находятся кретины…

Максимчук понял, что за звуки его насторожили. Это было похотливое сопение мужчин. И, быть может, стоны жертвы.

– Пусть она сама мне скажет, что не против, – может, я тоже к вашей компашке присоединюсь.

– Ты мне надоел, дядя. Я же тебе сказал, что это наша девочка.

Они заходили умело – с разных сторон. Причем тот, с ножом, слева…

Решение пришло мгновенно. Александр рванул в тот самый темный закуток, из которого появились его противники. С ходу врезал по белеющей физиономии стоявшего там типа, ухватил его за волосы, пристукнул о стену затылком и вышвырнул из провала.

На асфальте, уперевшись головой в провонявший мочой угол, стояла на коленях женщина. Юбка ее была высоко закинута на спину, в темноте ярко белели ее ноги до самой… до самого основания. Она чуть слышно постанывала.

Александр обернулся. На освещенном тротуаре топтались, торопливо переговариваясь, трое: хриплый с ножом, монстр и еще один. Четвертый стоял на карачках, пытаясь подняться, но ему это не удавалось.

– Ну, гляди, дядя! – бросил хриплый. – Мы уходим, но ты нас еще вспомнишь.

– Хорошо, – согласился Максимчук.

И добавил:

– Сволочи, все удовольствие от вечера испортили. Пошли вон!

Монстр подхватил лежавшего… и они потащились в сторону Мытной.

Максимчук наклонился к женщине. Первым делом прикрыл ее наготу юбкой.

Повернул к себе, приподняв голову. Рот ее оказался перетянут шарфом.

Тугой узел не поддавался. Александр не стал мучиться с ним, стянул шарф с ее головы и отбросил в сторону.

– Вы можете подняться?

Ничего не говоря, держась за стену, она поднялась. Александр ей помогал, поддерживая под руку.

– Спасибо…

Александр отмахнулся:

– Ерунда. Как вы себя чувствуете?

Она болезненно скривилась:

– Вам этого не понять.

Наверное, это так, мелькнула у Максимчука мысль. Мужчине это и впрямь трудно понять.

– Но идти вы можете?

– Конечно… Вот только… У меня же там, внизу, ничего нет…

– Тут я вам ничем помочь не могу… Ничего, до метро доберемся, а там тепло, не простудитесь.

Они вышли под фонарь. Александр помог ей немного отряхнуться, как-то привести себя в порядок. Своим носовым платком стер ей остатки размазанной по лицу косметики.

– Вы их знаете?

– Нет. Они меня здесь схватили.

Максимчук отошел на шаг назад, окинул взглядом ее фигуру. Кажется, в глаза ничего не бросается. Женщина поежилась под его взглядом. Александр усмехнулся, заметив это, но ничего не сказал.

– Все в порядке. Идемте, я вас до метро проведу. Вам далеко ехать?

– Далеко. И муж дома уже, – проговорила тоскливо.

Максимчуку представилось, как бы он отреагировал, если бы его жена (не дай Бог!) пришла домой без трусов… Получалось, что ничего приятного.

– Все равно мужу придется сказать, что произошло, – рассудительно заметил он. – Вам ведь обязательно завтра же провериться надо у венеролога.

Она всхлипнула. Кажется, ее нервы готовы вот-вот дать волю слезам. Только что она мечтала о том, чтобы все поскорее кончилось. Теперь она начинала понимать, что многое для нее только начинается. Объяснение с мужем. Заявление в милицию, допросы и объяснения. И мучительное ожидание результатов анализов…

– Ну, ничего, не надо плакать, – подбодрил Максимчук. – А то в метро не пустят.

Женщина истерично хохотнула. Со стороны Садового кольца показалась машина ПМГ. Обрадованный Максимчук шагнул к мостовой, махнул рукой. «Жигуленок» притормозил.

– Что случилось? – полнолицый сержант лениво чуть приспустил стекло.

Максимчук протянул ему свое удостоверение. Тот подобрался, вылез из машины:

– Слушаю вас.

– Эту женщину только что изнасиловали. Надо бы ее домой доставить – не тащиться же в таком виде в метро…

Подобная перспектива сержанта не особенно прельщала, это явно проявилось на его лице. Но спорить не посмел.

Александр взглянул, запоминая, по старой привычке на всякий случай, на номер машины и вернулся к женщине.

– Садитесь в машину, вас отвезут домой.

Она послушно забралась на заднее сиденье.

– Изнасилование оформлять?

Возиться с таким делом сержанту тоже не хотелось.

– А я здесь при чем? – спросил Максимчук. – Если пострадавшая заявит – тогда конечно.

Машина сорвалась с места и исчезла за поворотом. И лишь тогда Александр сообразил, что ничего не узнал о спасенной. Впрочем, наверное, это и к лучшему. Сейчас ее отвезут домой, а там все будет зависеть только от мужа.

Ну и, понятно, от того, не заполучила ли она какую заразу.

Максимчук поспешил к метро. Радужное впечатление от вечера уже растворилось. И теперь вопрос Поспелова его уже не мучил. Чтобы в такие вот моменты оказываться рядом с людьми, которые нуждаются в твоей помощи, и служит он в милиции.

Плохо только, что задержать никого из насильников он не смог. Но их все же четверо было, да еще с ножом. Если бы Максимчук попытался хоть одного взять, остальные так легко не ретировались бы.

Нужно будет завтра же подкинуть информацию о происшедшем дежурному по ГУВД. Даже если женщина не заявит об изнасиловании, а чаще всего бывает именно так, – на этих ребятишек нужно будет обратить внимание.

Москва.

Квартира Максимчука.

23.30

– Явился?

Максимчук молча стянул туфли, аккуратно поставил их в угол.

– Ты еще попозжее не мог осчастливить семью своим появлением?

– Извини. Так получилось.

– У тебя всегда так получается, – ворчала Людмила. – Нормальные мужчины или вовремя домой приходят, или деньги нормальные зарабатывают… Вот и ты выбрал бы что-то одно.

– Ну ладно тебе, не сердись.

– Не сердись… Ужинать будешь?

– Желательно бы…

– Максимчук, да ты никак к тому же еще и выпил? – принюхалась жена.

– Причина была.

– У тебя вечно причина найдется. Никогда от рюмки не откажешься.

– Так весь отдел был, – приврал Максимчук. – Не мог же я уйти.

– Конечно, не мог, если наливают, куда уж тебе! Смотри, отправлю спать сюда вот, у двери, на коврике…

– Щетку дашь?

– Какую щетку?

– Ну, чтобы было куда руку положить…

Жена не выдержала, рассмеялась:

– Так и быть, ложись в постель. А то с твоими «такполучаннями» щеток не напасешься. Ладно, пошли питаться. А то уже остыло все, тебя дожидаючись…

В ванной Максимчук с удовольствием сунул под холодную струю воды ноющую правую кисть. Ну и челюсть же у этого громилы… Хорошо хоть не повредил себе суставы.

Умывшись, Александр прошел в кухню. Там аппетитно пахло жареной картошкой.

Жена деревянной лопаточкой помешивала ее на сковородке.

– Я завтра еду в командировку, – как можно небрежнее сообщил Александр, протискиваясь к окну, на свое всегдашнее место.

Усевшись, опустил правую руку под стол, чтобы жена не заметила припухлость на суставах. Все же удар получился не очень удачным. Для кулака, во всяком случае…

– Надолго?

– Не знаю точно. Примерно на недельку.

– Командировочные получил? – повернула голову Людмила. – Или опять за свой счет?

– А ты не желаешь предварительно узнать, далеко ли муж отправляется? – Александр ощутил, что в душе шевельнулось раздражение.

Жена это тоже почувствовала.

– Чего ты ерепенишься? Конечно же, интересует. Просто в доме денег ни копейки.

Ты умотаешься – и трава не расти. А я здесь должна думать о том, чем детей кормить… Так куда ты едешь?

Александру стало неловко. В самом деле, денег домой приносит с гулькин хрен и еще от жены требует.

– Да так, недалеко. Семинар по обмену опытом работы, – соврал он. – Мы там будем на полном пансионе, так что семейный бюджет не трону.

– Семинары эти ваши… – проворчала жена. – Тоже мне, нашли чем обмениваться, опыт называется, когда всюду каждый день стреляют, грабят и убивают… Но ты хоть позвонить сможешь оттуда?

– Как получится… Постараюсь.

Перед сном Александр зашел в детскую, поцеловать своих, как он говорил, отпрысков. Аленка сонно распахнула огромные мамины глазищи.

– Папка, я тебя так ждала.

– Прости, дочурка. Дел сегодня было много. А у тебя как день прошел?

– Хорошо, папка. А ты мне сегодня опять так и не рассказал…

– А что я тебе должен был рассказать?

– Ну, про этого… Как его? Не помню.

– Расскажу, расскажу обязательно. – А в самом деле, про кого же это вчера дочка спрашивала? И сам забыл… – Завтра же и расскажу.

– Я тебя люблю, папка, – вновь засыпая, сообщила Аленка и подсунула ладошку под щеку.

Максимчук поцеловал ее и осторожно, стараясь не шуметь, пошел к двери. Он уже выходил из детской, когда вспомнил, что завтра, скорее всего, уезжает. А потому снова не сдержит слово.

Что за день, подумал с досадой, – и Сушеного, и жену, а теперь вот и дочку обманул.

Не любил Максимчук никого обманывать. Во всяком случае, без острой на то необходимости.