30 июня Кузнецов получил телеграмму Ф.С. Октябрьского о том, что в Севастополе идут уличные бои и более 2–3 дней продержаться невозможно. Нарком ВМФ связался по телефону со Сталиным и получил его разрешение на эвакуацию. 1 июля Военный совет Черноморского флота вылетел в Новороссийск с последнего аэродрома. Однако до 12 июля не имевшие возможности эвакуироваться защитники Главной базы продолжали вести бои^[71].

Позднее И.С. Исаков сказал в разговоре Н.Г. Кузнецову, что, если бы эвакуацию продумали и подготовили заранее, вероятно, удалось бы спасти больше людей и ценностей. Однако возможно ли было в условиях того времени заранее ставить вопрос о подготовке эвакуации, когда следовало драться до последней возможности? Только героическая оборона смогла удержать надолго 11-ю германскую армию в Крыму и не позволить использовать ее при наступлении на Кавказ и к Волге. А это сыграло важную роль в крушении гитлеровских планов^[72].

В условиях господства противника в воздухе невозможно оказалось повторить тот вариант, который получился в Одессе. К моменту эвакуации из Одессы защитники еще далеко не исчерпали возможности обороны. Севастопольцы обратились с телеграммой именно тогда, когда дальнейшую борьбу продолжать стало невозможно. Они выполнили приказ драться до последнего. Возможности прикрыть эвакуацию у них не оставалось. Поэтому спастись и добраться до Кавказа удалось немногим.

После взятия Севастополя германские войска развернули наступление на Кавказ и Сталинград. Важнейшими целями для них стали Новороссийск и Туапсе – порты, необходимые для снабжения. Однако здесь гитлеровцев ждало разочарование. Несмотря на то что германская авиация еще с весны бомбила Новороссийск (один из этих налетов видел сам Кузнецов 26 апреля 1942 года), неприятель не заставил отказаться от использования порта. Неудачные бои на Керченском полуострове побудили Ставку принять меры к обороне Таманского полуострова и подступов к Новороссийску и Туапсе. И хотя неприятель не форсировал пролив вслед за отступившими войсками Крымского фронта, укрепления пригодились в августе, когда встала угроза Кавказу. Сталин сказал Кузнецову: «Немцы не должны завладеть Новороссийском». 17 августа был создан Новороссийский оборонительный район (НОР), а в конце месяца ему уже пришлось принять натиск противника. Город защищали совместно войска армии и моряки. Ценой больших потерь гитлеровцам удалось взять почти весь город, но советские войска удержали берег Цемесской бухты на окраине Новороссийска. Артиллерия простреливала акваторию. Из-за этого противнику так и не удалось воспользоваться портом. Туапсе гитлеровцам вообще не удалось взять. Их остановили на Гойтхском перевале^[73].

На Севере фронт стабилизировался. Более того, для отвлечения внимания противника от проведения наступательных операций на других участках фронта, в первую очередь в Крыму, наметили провести небольшое наступление: силами 14-й армии прорвать фронт на рубеже реки Большая Лица и двинуться на запад. Для содействия наступлению 28 апреля высадили десант на мысе Пикшуев, который занял значительный плацдарм. Однако 14-я армия не смогла продвинуться, и десанту пришлось перейти к обороне. Флот продолжал артиллерийским огнем кораблей и береговых батарей поддерживать сухопутные войска^[74].

Так как оборону Полярного и Кольского заливов Ставка возложила по предложению Наркомата ВМФ на Северный флот, в конце июля 1942 года организовали Северный оборонительный район под командованием генерал-лейтенанта береговой службы С.И. Кабанова. Организация СОР способствовала улучшению взаимодействия с 14-й армией. Линия фронта практически не менялась. Это позволило флоту заниматься традиционными задачами.

Одной из важнейших явилась борьба по пресечению коммуникаций противника. В условиях бездорожья грузы и подкрепления германским войскам можно было подвозить только морем. Для борьбы с судоходством использовали в первую очередь подводные лодки, сведенные в бригаду из четырех дивизионов во главе с опытными командирами. Подводники, действуя вдоль широкой полосы побережья, вынуждали противника распылять противолодочные силы. Они не только патрулировали на позиции в море, но и прорывались в неприятельские базы. Подводные лодки Северного флота пользовались торпедным оружием, ставили мины на фарватерах, которыми ходили вражеские суда, а при необходимости использовали и корабельную артиллерию. Подводные лодки Д-3, К-22, М-171, М-174 первыми в советском ВМФ получили звания гвардейских. Наряду с подводниками на коммуникациях противника действовали торпедные катера, эсминцы, а также авиация. Уже к зиме 1941/42 года неприятель почувствовал необходимость защищать свои перевозки. С декабря он начал минные постановки, чтобы преградить путь подводным лодкам к судоходным путям. Суда стали идти под прикрытием кораблей и авиации. В результате советские подводники, в 1941 году не имевшие потерь, за 1942 год лишились девяти подводных лодок^[75].

Зимой 1941/42 года германское командование перевело на Север линкор «Тирпиц» и другие крупные корабли, увеличило до 520 число самолетов. Однако вырос и состав Северного флота за счет кораблей и самолетов, переброшенных с других флотов. Соотношение сил менялось в пользу Северного флота. Все было сделано, чтобы флот мог выполнять наиболее важную теперь задачу – обеспечение проводки конвоев. Кроме внутренних конвоев, позволявших доставлять необходимые грузы в заполярные порты Сибири, предстояло охранять конвои, прибывавшие из-за границы с военными грузами.

1942 год стал началом массовых перевозок военных грузов союзников через северные моря. В этот период Кузнецову не раз приходилось разговаривать с английскими и американскими морскими представителями. Все чаще разговоры касались конвоев. Для обеспечения их переходов в Архангельске и Мурманске работали английские и американские представители.

Конвои 1941–1943 годов формировали в портах Лox-Ю, Скапа-Флоу (Англия) и Рейкьявик (Исландия). В 1942 году численность судов в конвоях доходила до сорока. Конвои шли мимо островов Ян-Майен и Медвежий в Мурманск и Архангельск. Корабли от эсминца и ниже осуществляли круговое охранение судов от нападения подводных лодок и авиации. Ближнее прикрытие от надводных кораблей противника осуществлял обычно отряд крейсеров. При необходимости защитить конвой от нападения крупных кораблей неприятеля создавали отряд дальнего прикрытия из крейсеров, линкоров и авианосцев. Союзники обеспечивали переход до подступов к советским портам. Осенью 1942 года была установлена разграничительная линия по меридиану 18 (позднее 20) градусов, за которой лежала зона ответственности Северного флота. Командование флота самостоятельно решало конкретные вопросы движения конвоев с отделениями английской морской миссии в Полярном и Архангельске; те имели свои радиостанции и сообщали советскому командованию о выходе и перемещении конвоя^[76].

С наступлением весны и полярного дня потери возросли до 10 процентов состава судов, тем более что гитлеровцы, понявшие, что блицкриг не получился, выделили значительные силы для борьбы с северными конвоями. Черчилль считал, что необходимо прервать отправку конвоев до наступления полярной ночи. Под его влиянием британское адмиралтейство пыталось прекратить посылать суда. Кузнецову не раз приходилось сообщать в Ставку Верховного Главнокомандования о таких попытках. Он же готовил проекты телеграмм советскому представителю в Англии или непосредственно Черчиллю.

Скандальный случай произошел летом 1942 года с конвоем PQ-17. 34 транспорта с охранением оставили Исландию 27 июня. Отряд адмирала Гамильтона из 4 крейсеров и 3 эсминцев прикрывал конвой от надводных кораблей. Для дополнительного прикрытия конвоя сосредоточили линкоры «Дюк оф Йорк» и «Вашингтон», авианосец «Викториес», 2 крейсера и 14 эсминцев адмирала Д. Тови. Советские подводные лодки развернули в линию на случай выхода «Тирпица» в море. Сил было достаточно даже на случай появления мощного германского линкора. Более того, существовал замысел заманить «Тирпиц» под удар линейных кораблей и авианосной авиации. Однако начальник английского морского штаба адмирал Д. Паунд не хотел рисковать крупными кораблями. Он запретил эскадре Тови заходить восточнее Медвежьего острова. Узнав о выходе в море «Тирпица», Паунд приказал силам прикрытия отойти на запад. Гамильтон перестарался и отозвал корабли непосредственного охранения конвоя. Позднее стало известно, что «Тирпиц» с прикрытием был обнаружен английской авиацией и советской подводной лодкой К-21, которая выпустила четыре торпеды. Германское командование приказало эскадре возвращаться. Но конвой оставался без прикрытия. В итоге тихоходные транспорты попали под удары подводных лодок и авиации. Погибло 24 судна. Уменьшить потери удалось лишь после вступления конвоя в зону действия Северного флота. Кузнецов заключил описание гибели конвоя: «Крупные потери транспортов в конвое PQ-17 не раз потом были предметом официальных и частных разговоров. Как я уже отмечал, наши союзники имели все основания не уклоняться от встречи с «Тирпицем» и, если потребуется, принять бой. Во время таких разговоров вспоминались и случаи оставления отдельных транспортов без достаточного прикрытия, имевшие место и в нашем флоте. Конечно, подходя к делу с чисто военной стороны, надо сказать, что обстоятельства иногда заставляют жертвовать отдельными кораблями, как транспортными, так и боевыми, чтобы не понести еще больших потерь. Но нельзя сбрасывать со счетов моральную сторону вопроса. Мы всегда придерживались принципа – не оставлять в беде товарищей по плаванию, особенно если они не вооружены»^[77].

Гибель конвоя PQ-17 вызвала понятное недовольство Сталина, которому Кузнецов доложил, что у англичан не было оснований оставлять конвой без охранения. Черчилль же воспользовался этим эпизодом, чтобы прекратить движение конвоев до осени, и предлагал увеличить поставки через Иран. Однако как раз в это время Советский Союз вел тяжелые бои с наступавшими германскими войсками и нуждался в притоке военных материалов. Поэтому 23 июля Сталин заявил в письме Черчиллю протест, он писал о том, что наша страна несет гораздо более тяжелые потери. Черчиллю пришлось реагировать. 31 июля прибыло письмо, в котором премьер-министр сообщал о том, что очередной конвой из 40 судов будет отправлен в начале сентября, но предупредил о возможных потерях двух третей судов^[78].

Конвой PQ-18 вышел из Исландии только 7 сентября. В английской зоне обеспечения он потерял 13 транспортов, в советской – только 1. Тем не менее британское адмиралтейство отказалось посылать конвои, и по предложению советского командования перевозки производили одиночные транспорты, шедшие без охранения. С октября 1942 по февраль 1943 года из 40 одиночных судов погибло 6 союзных и 4 советских транспорта^[79].

В конце 1942 года Кузнецов получил разрешение вновь побывать на Северном флоте. Он увидел, что флот основательно приготовился к борьбе с неприятелем. Командные пункты укрыли в скалах. Скалы служили маскировкой и некоторой защитой стоявшим у них кораблям. Полярная ночь способствовала проводке конвоев. Однако льды в Архангельске и неприятельские бомбардировки с воздуха Мурманска затрудняли разгрузку судов. В годы войны потребовалось организовать и конвойную службу для судов, переходивших из порта в порт у северных берегов Советского Союза. Перевозками в Арктике руководил уполномоченный Государственного Комитета Обороны и начальник Главсевморпути контр-адмирал И.Д. Папанин, известный полярник. Он не раз обращался за помощью к флоту. К весне 1942 года Беломорскую флотилию пополнили кораблями; для проводки судов в Карском море существовал отряд Карского моря из кораблей, береговых батарей и самолетов. Уже в начале войны Папанин просил у Кузнецова несколько пушек для защиты острова Диксон. В 1942 году эти пушки пригодились.

24 августа старший офицер английской военной миссии в Архангельске сообщил, что германский линейный корабль («карманный линкор») «Адмирал Шеер» вышел из Норвегии в неизвестном направлении. Позднее выяснили, что командование противника решило нанести удар по советским конвоям в Карском море. Гитлеровцы рассчитывали уничтожить несколько транспортов с ценными грузами и весь ледокольный флот. Операция «Вундерланд» началась с выхода в море подводных лодок, за ними последовал 16 августа линкор. Он прошел в Карское море. Перехватить конвой, шедший с востока, не удалось. Тогда командир «Адмирала Шеера» решил истребить суда в проливе Вилькицкого. Однако 25 августа линкор столкнулся в море с ледокольным пароходом «Сибиряков». «Адмирал Шеер» быстро потопил пароход, пытавшийся сопротивляться, но радист успел сообщить на Диксон, что его преследует военный корабль. Сразу же в боевую готовность привели все базы в Арктике. Когда германский линкор появился перед Диксоном, его встретили огнем береговое орудие и малые пушки сторожевого корабля «Дежнев». Получив несколько попаданий, немцы отказались от высадки десанта и вернулись в базу. Операция «Вундерланд» провалилась: неприятелю не удалось прервать движение по Северному морскому пути и даже нанести заметный ущерб. Больше потерь нанесли минные постановки противника, проведенные в 1942 году у Кольского залива, в Белом море, на подступах к Архангельску и в Арктике. В первый период войны было потеряно в Арктике 7 транспортов, 7 кораблей охранения и 10 вспомогательных судов. Но принятые меры позволили не допустить более значительных потерь^[80].

На Балтике в 1942 году флот содействовал сухопутным войскам в обороне Ленинграда. Кузнецов вспоминал, что корабельная артиллерия и береговые батареи из морских орудий, в том числе и снятые с крейсера «Аврора» пушки, прикрывали город с суши, зенитная артиллерия и истребители – с воздуха. Много моряков воевало на суше. Главным образом моряки при поддержке артиллерии флота удерживали Ораниенбаумский плацдарм, с которого позднее началось освобождение города.

Гитлеровцы постарались запереть и уничтожить Балтийский флот. Весной 1942 года несколько авиационных налетов германской авиации на Кронштадт и Ленинград имели целью именно боевые корабли. Однако потери оказались сравнительно невелики, и большая часть кораблей продолжала действовать в целях обороны города. Не сыграли в полной мере в 1942 году свою роль и минные заграждения в Финском заливе, и минные постановки перед Кронштадтом с самолетов. Подводные лодки летом 1942 года с потерями, но прорывались сквозь минные заграждения в воды Балтийского моря. Немецкое командование недоумевало, какие подлодки топят его суда, пока не выяснилось, что подводники выходят из Кронштадта. Ущерб неприятельскому судоходству наносила и авиация Балтийского флота; бомбардировщики и торпедоносцы сделали тысячи вылетов в «крейсерство», уничтожая транспорты^[81].

Азовская флотилия в 1942 году главным образом содействовала сухопутным войскам на берегах Азовского моря, участвовала в Керченско-Феодосийской операции. После потери Крыма и продвижения неприятеля на юг к концу августа флотилия покинула Азовское море, и ее силы подкрепили Черноморский флот в борьбе за Кавказ.

Ладожская флотилия зимой 1941/42 года готовилась к весенней навигации, которая началась в мае и продолжалась до января 1943 года. За навигацию флотилия перевезла по воде более миллиона человек и 1 миллион 690 тысяч тонн грузов. Ладожская трасса оказалась настолько важна для существования блокированного города, что гитлеровцы сбрасывали на суда тысячи бомб, а осенью даже попробовали прервать перевозки с помощью надводных сил. 22 октября свыше 20 судов, вооруженных пушками и пулеметами, направились к острову Сухо, прикрывавшему восточную часть трассы. Однако огонь защитников острова, удары авиации и кораблей флотилии привели к разгрому неприятельской попытки захватить остров. Когда 8 ноября Кузнецов вновь вылетел в Ленинград, он рассматривал полузатопленные суда – трофеи боя у Сухо. Далее противник не предпринимал таких серьезных попыток помешать перевозкам по Ладожскому озеру^[82].

Сформированная в 1941 году Онежская флотилия на зиму была уведена на восток, на Волгу. В апреле 1942 года для поддержки сухопутных войск был сформирован Онежский отряд кораблей; он успешно действовал и к концу года был переформирован в Онежскую военную флотилию.

Особая задача выпала в 1942 году Волжской военной флотилии. Летом 1941 года Наркомат ВМФ создал на Волге учебный отряд для подготовки моряков. В октябре, когда шли бои за Москву, отряд преобразовали в военную флотилию. Весной 1942 года одним из основных направлений гитлеровского наступления стал Сталинград. Неприятель намеревался перерезать пути доставки нефти и горючего с Каспийского моря для нужд страны и фронта. Флотилия в дни Сталинградской битвы обеспечивала военные перевозки, несмотря на то что в июле германская авиация начала минирование реки. Для борьбы с электромагнитными донными минами потребовалось срочно переоборудовать суда в тральщики. Было развернуто 500 постов наблюдения за сбрасываемыми минами, суда усиленно проводили траление. Волжане продолжали перевозки, несмотря на потерю 60 судов от авиации и 20 – от мин. Только помощь авиации флота помогла отбивать налеты противника с воздуха. Когда неприятель приблизился к Сталинграду, в августе-сентябре 1942 года флотилия главные силы направила на поддержку сухопутных войск. Моряки взаимодействовали с защитниками города, поддерживали их огнем артиллерии. Опаснейшим делом являлась перевозка войск и грузов через Волгу в осажденный Сталинград. Этим занимались под огнем и боевые корабли, и суда Волжского речного пароходства. За время Сталинградской битвы волгари перебросили на плацдарм свыше 100 тысяч солдат и офицеров, необходимые грузы и вывезли тысячи раненых. В частности, когда шли бои за центр города, флотилия на боевых кораблях за две ночи перевезла через реку 13-ю гвардейскую дивизию генерала А.И. Родимцева. Моряки несли большие потери (на бронекатерах до 65 процентов), но продолжали выполнять боевую задачу. В боях под Сталинградом впервые применили с бронекатеров «катюши». На суше воевали морские стрелковые бригады, присланные с разных флотов.

Так как обстановка на Тихом океане в 1942 году оставалась относительно спокойной, часть сил флота использовали для нужд фронта. Несколько морских бригад, укомплектованных тихоокеанцами, сражались при обороне Москвы и на других участках. В 1942 году с Тихоокеанского флота были направлены на Северный шесть подводных лодок. Им предстояло пересечь Тихий океан, через Панамский канал пройти в Атлантический океан и дальше следовать в Полярный. Лодки прошли 17 тысяч миль. Это был самый длительный поход советских подводных лодок. Л-16 погибла, торпедированная неизвестной подводной лодкой. Остальные в январе-июне 1943 года прибыли на Северный флот и заметно усилили его возможности.

Кузнецов координировал действия флотов. Особенное внимание он обращал на взаимодействие с сухопутными войсками. По указанию наркома Главный морской штаб в 1942 году при содействии специалистов Генштаба разработал Инструкцию по организации связи взаимодействия войск Красной Армии с кораблями, соединениями и частями Военно-Морского Флота.