Молодая да озорная лошадка Приорушка поначалу с сомнением глядела на пожилого Конанифала трусившего под Скотти-варваром, но видя его, не по годам наличествующие выносливость и силу, а потому как он верно выбирал проезд в тех или иных непролазных местах, и высокий для самца IQ, вскоре зауважала и подружилась с заслуженным ветераном. Тем более что конь вёл себя достойно, не приставал с глупыми намёками, отчего многие её поклонники в своё время получали копытом в глаз.

По Рунии-матушке путники ехали спокойно: каждый встречный приветствовал заслуженного рунийского богатыря, и Скотти-варвару было лестно скакать рядом с таким человеком, который ко всему прочему являлся ему через «бабушку» Йогиню побратимом. И пусть он ничего не помнил из своего туманного прошлого, для себя он категорично решил, во что бы то ни стало, проявить свои сокрытые до поры, до времени способности в походе, чтобы стать равным своему спутнику.

Через несколько ничем не примечательных дней наши герои выехали к рубежу земли родимой и, миновав каменный пограничный столб, заехали на нейтральную территорию.

Ну как нейтральную?! Ничейную.

Нет, тоже не отражает сути. Конечно же, она была «чейная». В этих необъятных степях всегда много народу проживало, а ещё больше кочевало. Здесь ещё в незапамятные времена, жили всякие разные общины и племена. Они почему-то всегда воевали между собой, разоряли друг друга, грабили своих и чужих – в общем, жили на полную катушку, не давали себе умереть от скуки, находя для умирания более интересные способы.

Купцы и караванщики всегда с серьёзными проблемами и разборками проезжавшие эти места называли их – край непуганых обормотов; историки и географы – белым пятном истории и географии, соответственно; а этнографы-астрономы (не удивляйтесь в те времена и не такие профессии встречались), они со знанием дела окрестили этот край – чёрной дырой. Но кто бы как не называл этот обширный, а по весне сказочно красивый, край, в анналах истории он запомнился как Диковатое Полюшко.

Так вот это Диковатое Полюшко, было таким дивным местом, в котором никогда не было нормальной (в классическом понятии) государственной власти. Как я уже замечал где-то в преамбуле, здесь царила полнейшая анархия. Никто не собирался никому подчиняться. Одно племя, или община, или банда (я же говорю, здесь всяких хватало) никогда не вступало переговоры, а тем паче в союз с другим родом, или кланом, или шайкой. Здесь это считалось зазорным. Не спорю, бывали такие исторические периоды, когда одно из племён усиливалось до такой степени, что вытесняло остальные общины на периферию Полюшка (например, орда воинственных фазаров или банда беглого Зафара). Но проходило совсем немного времени и такие крупные общности вновь распадались на кучи маленьких, ибо все хотели быть пущай маленьким, но начальничком в своей группировке.

Нынче же в Диковатом Полюшке наибольший удельный вес (в плане земельных уделов и наделов) имело племя печенеловцев, в котором представители родственных родов каким-то образом умудрились собраться на шалтай-болтай, то есть на совещание, а может случайно их вожди на какой-нибудь свадебной тойдорой-пирушке встретились и за рюмочкой кобыльего кислого молока договорились жить дружно (как оно было на самом деле, даже историки разводят руками: «белое пятно» однако). А в понятие «жить дружно» они вложили такие пункты как: взаимопомощь при разборках с «не нашими», не делать «подлянок» своим и (самое на тот момент прогрессивное начинание) создание «совета старейшин», что, согласитесь, уже попахивало первыми признаками какой-никакой, а государственности. Благодаря такому «прогрессу», повторюсь, объединённое племя печенеловцев выдвинулось в Диковатом Полюшке на первый план, затерев остальные, менее креативные и продвинутые группировки. Вот они-то в последнее время и создавали проблем всем кому не лень. Своими постоянными набегами, поджогами, грабежами (одних курей они у приграничных крестьян спёрли – пять птицефабрик можно было организовать) они так достали и руничей живших у границ княжества, и других своих «соседей», что прямо уже в печёнках у всех сидели. Потому, кстати и прозвали это племя младое беспокойное печенеловцами (это чтобы вы знали, а то историки опять руками разведут, мол, не знаем, почему их так звали, «белое пятно» же). В общем, сильно лютовали злодеи-лиходеи. Никому проходу не давали и сами не на свои вершки разевали рты, что даже Перебор Светлогорыч несколько ночей дежурил на этих рубежах, пока не объяснил им популярно, что так делать нехорошо и чревато возникновению проблем со здоровьем. Так что, ко всему прочему, в Диковатом Полюшке имелись силы, которые точили недовыбитые зубы на богатыря рунийского.

Вот в какое интересное место въехали наши герои.

Взобравшись на ближайший курган для рекогносцировки богатырь и варвар зачарованно загляделись: над зелёными холмами, ясно различимый, вился в тихом, безветренном воздухе, клубящийся пар, а в низинах, середь луговых трав роились беспокойные светлячки. Первые лучи восходящего солнца выглянули из-за горизонта, разгоняя утренние сумерки и… прекрасное расположение духа у товарищей сменилось тревогой. Сизый дым, который путники приняли за утренние испарения, поднимался над сотнями костров, вокруг которых грелись озябшие печенеловские воины.

– Вот незадача! – переглянулся Перебор с варваром. – Как будто специально здесь оказались.

– И не говори, странно всё это, – согласился с богатырём Скотти. – Какая территория у этого Диковатого Полюшка, а они именно здесь очутились. Попахивает утечкой информации и провокацией, – варвар незаметно поправил рукоять своего двустороннего топора, торчавшего из-за спины, – что делать будем? Прорываться или объедем от греха подальше?

Перебор Светлогорыч немного подумал и принял решение.

– На рожон лезть не будем, но и спину им показывать не станем. Да и не факт, ежели в другом месте просочиться попробуем, что они туда не перекочуют. Попробуем с ними на словах договориться. У меня среди печенеловцев есть знакомые, хотя сам факт нашего знакомства для них не лучшее воспоминание, но может как раз это и подействует.

– Понимаю, – улыбнулся Крупный Рогатый Скотт. – Хорошо. Как скажешь. Давай, поезжай первым, а я тебе спину прикрою.

Богатырь благодарно кивнул варвару и пустил Приорушку вперёд, навстречу печенеловскому войску. За ним, прикрывая спину товарища, поскакал Скотти-варвар.

– Мир вашему дому! – подъехав к подозрительно притихшим у костров воинам, поднял в приветствии правую руку Перебор. – Кто у вас старший, мужики? С кем бы поговорить?

От одного из костров поднялся косматый нечёсаный воин с серьгой в ухе и шрамом через всё лицо.

– Я здесь старший! – сказал он, стараясь не глядеть богатырю в глаза.

Перебор Светлогорыч пригляделся повнимательнее и расплылся в улыбке.

– Чукогек, ты что ли?! Вот так встреча! Сколько зим, сколько лет?! – богатырь обернулся к внимательно следившему за печенеловцами варвару. – Это же мой знакомый, десятник Чукогек.

– Теперича, я тысячник! – поправил богатыря воин и дотронулся до шрама на щеке.

– Поздравляю! Молодец! – почти искренне обрадовался за «знакомого» Перебор. – Как лицо?! Смотрю, зажило? Ну, ты на меня не сердись за старое. Шрамы, сам знаешь, воинов, а тем более тысячников, украшают.

Ни один мускул не дрогнул на лице злопамятного тысячника Чукогека. Он даже криво улыбнулся (всё из-за этого шрама), хотя уже готов был отдать приказ на растерзание своего старого обидчика. Сдержался. Ещё и потому, что по полученной информации богатырь должен был приехать в их Диковатое Полюшко один, а их оказалось двое, причём и второй не менее внушительно и грозно выглядел.

– Чукогек, да слышишь ли ты меня?! – услышал тысячник богатыря, обращавшегося к нему. – Слышь? У нас, такое дело, проехать надо. Мы в этот раз не к вам, мы транзитом. Так что мы проедем? Али как?

Вот это богатырское «Али как?» напомнило тысячнику былое и окончательно отрезвило его. Тем более, что по ранее обговорённому плану, ему разрешалось пропустить рунийского богатыря вглубь Диковатого Полюшка, чтобы отрезать путь к отступлению, когда богатырь наткнётся на их основные силы во главе с бесстрашным Барабир-багатуром.

– Какой разговор, Перебор-багатур, – льстиво ухмыльнулся Чукогек. – Поезжай куда надо. Мы тебя пропускаем. Тебя многие наши помнят и уважают. Глядишь и с ними встретишься, покалякаешь. Проезжай смело! – тысячник махнул рукой, и его воины раздвинулись, отащив в стороны и костры, образовав широкий проход через войско.

– Ну, рад был увидеться, тысячник Чукогек! – помахал Перебор старому знакомому и без опаски поехал через проход.

Скотти-варвар, не разделявший радости богатыря, последовал за ним, чутко контролируя фланги и тыл.

– Берфуля кахахачи! – грязно выругался на своём Чукогек (цензура запретила переводить это выражение, поэтому догадывайтесь сами, господа хорошие, что гражданин имел в виду), когда его злейший враг со своим спутником беспрепятственно проехали через всё войско и поскакали дальше. – Я тебе всё припомню, рунийский богатырь!

Тысячник отправил гонцов вперёд предупредить, что «сыр в мышеловке», затем приказал сниматься с привала и седлать коней.

Через полчаса его войско, в полном молчании, последовало за немногочисленным, но от того не менее опасным, противником.

– Видишь, как всё хорошо сложилось, – сказал Перебор, поравнявшемуся с ним Скотти. – Помнят меня здесь. Уважают!

– Надеюсь, что это действительно так, – оглянувшись, и увидев сзади клубы пыли, ответил варвар. – Хотя меня терзают смутные сомнения.

– Научился у Перломудра терзаться и сомневаться, – улыбнулся богатырь, но видя что «внучёк» Йогини чем-то обеспокоен, не стал больше отвлекать того от такого нелёгкого дела, замолчал.

Весь день ехали Перебор-богатырь и Скотти-варвар, удаляясь от земли родимой. И за весь день они больше никого к своему удивлению не встретили. Лишь изредка, то слева, то справа, то спереди, то сзади клубилась пыль, словно кто-то скакал то в одну сторону, то в другую, то в третью, а то и в четвёртую.

Уже стало вечереть. Жаркое солнышко, изрядно прогревшее за день бескрайнюю степь, клонилось за горизонт. Путники уже решили остановиться на привал, как увидели на горизонте огни большого города.

– Ты тоже это видишь? – спросил Перебор у товарища.

Варвар в ответ только кивнул и нахмурился – не нравились ему эти «светлячки».

– Давай, что ли, туда доедем? – предложил богатырь. – Зачем в поле ночевать, когда там селение есть. Наверняка там найдётся харчевня, где можно поесть горячего и заночевать.

– Давай глянем, что там за «Абчхи-сарай» стоит? – сказал варвар.

– Какой «Абчхи-сарай»? – не понял богатырь. – Ты знаешь название тамошнего города.

– Нет, просто ляпнул первое, что с языка слетело, – сам не понял варвар, что он такое сказанул. – Может и нет города с таким названием.

– А-а! Ну, тогда поехали!

Подъехав к огням «большого города» путники второй раз за сегодняшний день встревожились: это опять оказались печенеловские костры, только теперь их было гораздо больше. И костров, и, соответственно, печенеловцев.

– Вот тебе и «Абчхи-сарай», – проворчал Крупный Рогатый Скотт и посмотрел на задумавшегося богатыря. – Что теперь?

Богатырь не ответил, размышлял.

Долго размышлял Перебор Светлогорыч, над ситуацией. Разумеется, не забыл он припомнить и кореша своего Савана, который давно бы чего-нибудь придумал эдакого. Пытался неординарно думать, богатырь, но ничего в голову не приходило. Так ничего он и не придумал.

Оглядевшись, понял Перебор, что дальше продолжать думать, смысла уже нет. Сразу решать надо было: прорываться или обходить. Теперь уже поздно.

Печенеловское войско, посчитав, что рунийский богатырь уже достаточно отошёл от своей земли рунийской, решило преградить ему путь именно в этом месте. Пока богатырь всё ещё размышлял, следовавшие за ним и варваром, а также слева и справа от них, сводные отряды печенеловцев, полностью взяли их в кольцо окружения и, следуя примеру своих главных сил, развели костры.

Представшая взору путников картина впечатлила – тысячи костров со всех сторон и почти до самого горизонта. Хорошие силы стянул вокруг них противник. Интересно бы знать кто у них командир?

Тут, видимо, с ответом на мысленный вопрос богатыря, к ним приехали печенеловские парламентёры. И «старых знакомых» среди них богатырь не увидел.

– Здравствуй, рунийский богатырь Перебор, – остановившись в отдалении, важно поприветствовал его жирный пожилой парламентёр, самый «юный» из старейшин.

– И вам не хворать! – миролюбиво ответил Перебор Светлогорыч.

– Ты проник на нашу территорию без визы и провёз оружие, – начал нарываться на скандал жирдяй. – Это уголовное преступление!

– Так я разрешение спросил у вашего тысячника Чукогека, – не собирался скандалить Перебор, стараясь решить дело миром. – Я же ему пояснил, что мы едем транзитом.

– Это просто отговорки! – с ненавистью глянул толстяк на богатыря. – Мы тоже может быть к вам раньше «транзитом» ездили. Ты даже не спрашивал, сразу в глаз бил, злодей.

– Было дело, бил, – не стал отнекиваться Перебор. – Но я же бил тех, кого поймал на «месте преступления». Там все улики, вещдоки были, свидетели и потерпевшие подтверждали. Никакого превышения полномочий с моей стороны не было.

– Всё равно сегодня ты виноват, потому что нас много, – не придумав чем ещё укорить ерепенистого богатыря, привёл парламентёр «последний довод королей». – Вы в меньшинстве и окружены нашим войском вдали от своей земли.

– Ну, это ещё ни о чём не говорит, – недобро усмехнулся Перебор Светлогорыч и стал разминать плечи, шею. Его примеру последовал не встревавший в переговоры Крупный Рогатый Скотт.

Покосившись на здоровяка в рогатом шлеме, парламентёр поднял руку.

– Не сегодня рунийский богатырь. Завтра утром ты выйдешь на битву один на один с нашим великим воином Барабир-багатуром. Это будет бой десятилетия на звание багатур-чемпиона. До утра на вас не нападут. Готовься к смерти спокойно!

Сказав, парламентёр развернул коня и в сопровождении своей свиты ускакал в сторону пылавших костров.

Вот те раз! Это неслыханно! Один на один! Либо действительно серьёзный противник выйдет завтра супротив богатыря, либо жди иной каверзы.

В любом случае выходило не здорово: если завтрашний противник и впрямь окажется достойным воином, он если даже и не справится с богатырём, то уж точно отнимет достаточно силушки Перебора Светлогорыча, пока тот сможет утихомирить его и тогда уж, наверняка, многотысячная орда печенеловцев не откажет себе в удовольствии добить ненавистного богатыря и его спутника. Перебор прекрасно это понимал и ещё раз пожалел, что не было рядом с ним верного Савко, который что-нибудь бы, да придумал, или просто «развёл забитую стрелку по понятиям».