С тех пор кудрявый непоседа и озорник Траян изрядно попил кровушки не только у матери с отцом, но и у старших, менее беспокойных и значительно более интеллектуально развитых братцев.

А что вы хотите, даже в древних сказках, которыми перед сном нещадно пичкали нас родители (потому что считали их кладезью народной мудрости), третьим сыном рождался либо ну совсем непробиваемый «Иванушка-дурачок», либо самый что ни на есть «Иван-богатырь». Кто в итоге получится из меня, обычно проницательным родителям было непонятно. Вот, наверное, почему они так вздыхали, читая сказки всем нам, а поглядывая на меня. Или я просто себя накручиваю?

Но, как бы то ни было, годы шли, я рос, а вместе со мной росли и опасения моих родных по поводу меня и моего будущего. Братья, окончившие школу с отличием, без труда поступили в МГУ – Мечту Галактических Умников. Первослав пошел на факультет экотехники – тот самый, выпускники которого проектировали и создавали необыкновенные чудо-приборы, способные превращать мертвые планеты в благоухающие оазисы. Это была мечта моего брата – вдыхать жизнь в новые миры, расширяя ареал обитания живых существ. Велидар годом позже поступил на курсы астромеханики – стал учиться на разработчика специальных устройств, позволявших проникать в тела звезд всех видов, для изучения их строения и применения полученных сведений в других сферах науки. Эти одаренные ребята были гордостью родителей и уже в скором будущем вполне могли стать ведущими специалистами престижных научно-производственных корпораций.

Я же, несмотря на уже вполне оформившийся характер, – весьма шальной и суматошливый, доложу я вам, – все ещё никак не мог определиться со своей будущей профессией. Наука меня не привлекала. Хотя нет, не так выразился. Наука меня привлекала частично, особенно химия, но правильно будет сказать, я науку не привлекал. Не знаю чем, но чем-то я её прогневил. Не хотела она даваться мне. В школе сплошные тройки по основным предметам. Только по физической подготовке твёрдая как мой бицепс пятерка. Так что, при всем желании и связях моих родителей и заоблачном авторитете братьев в нормальный, в смысле гражданский ВУЗ мне поступить не светило. А, честно говоря, меня в подобные заведения особо и не тянуло. Моей вольнолюбивой натуре претило добровольное заключение в учебных лабораториях. Хотелось чего-нибудь эдакого. И вот тут я вспомнил о Военно-Космической Академии! В ней, родимой, как раз таким как я место. Тем более, что по неподтвержденным слухам, в данное заведение с превеликим удовольствием брали даже махровых троечников, если они были «естественнорожденными». Как я уже говорил выше, в среднем лишь один человек из сотни был зачат классическим способом, выношен в течение отведенного природой срока и в муках рожден женщиной. Остальные девяносто девять «вылуплялись» из «пробирки». Но нас «естественнорожденных» хоть и было меньшинство, но мы были «в тельняшках», то есть именно в военной среде наш брат чаще других выбивался в люди, в смысле в большие начальники. А все потому, что, как считали сами военные, мы в отличие от «геномодифицированных» были способны не только на непрогнозируемые поступки, но и на нешаблонные решения и все такое, которые в Боевом Уставе назывались разумной инициативой. Так что это был самый лучший выход для меня! Поступить в нормальный (в моем понятии) ВУЗ, чтобы получить высшее образование и не огорчить окончательно родителей, обзавестись почетной профессией, позволявшей не только открывать многие двери ногой (Ибо Военный Флот это сила! Это каста! Это у-ух!), но и бесплатно мотаться по Галактике на солидном звездолете, а если повезет, то поучаствовать в дозорно-разведывательных рейдах и за ее пределами.

В общем, на семейном совете мое решение было единогласно поддержано всеми членами семьи, включая жен моих старших братьев, таких же «высоколобых» как и они суперинтеллектуалов, в очках с квазилазерными линзами.

Поступить в Академию было несложно. Тесты даже для меня оказались легкими или я был все же не настолько тупой, а просто казался таковым на фоне гениальных братьев. А может быть одно из философских изречений моего флегматичного отца – лучше быть последним в школе для одаренных, чем первым в заведении для недоразвитых – было не простым афоризмом, но как бы там не было я стал курсантом академии, готовившей первоклассное пушечное мясо оперативно-тактического звена для нашего победоносного флота. Но оказалось, что поступить было куда легче, чем проучиться там и не вылететь. Нет, с учебой, к моему собственному удивлению, особых проблем не возникало. Все-таки за моими плечами была элитная гимназия, куда я затесался под шумок, поднятый вокруг моих гениальных братьев. Проблема была с дисциплиной. Я, сам того не желая, частенько влетал в какую-нибудь передрягу, после которой прямиком отправлялся на старомодный ворсистый ковер к адмиралу Флоккулову – начальнику академии, для получения очередной порции «звездюлин». К третьему курсу адмирал по вполне понятным причинам стал хорошим знакомым моих родителей, поэтому старый отставной вояка без лишних слов включал видеофон, вызывая на связь отца и мать, чтобы они тоже «поприсутствовали» при рассказе очередной моей захватывающей истории о причинах опоздании из увольнения или организации масштабной драки с моими заклятыми друзьями ликурийцами, представителями рептилоидной расы. Мать, после моего полного смирения рассказа, как всегда ударялась в слезы, меланхоличный с виду отец играл желваками и спокойным тоном, за которым чувствовались еле сдерживаемые гром и молнии, упрекал меня, пытаясь в который раз достучаться до моего благоразумия. Я, несмотря на все это, честно отнекивался и ссылался на непреодолимые обстоятельства. Затем меня выгоняли за дверь. Родители долго о чем-то разговаривали с адмиралом, о чем не знаю, но после этого вместо позорного пинка под зад в сторону КПП, меня награждали либо несколькими нарядами вне очереди, либо гауптвахтой (в зависимости от величины проступка).

Отмотав положенный срок, или, на радость роботам-уборщикам, стерев определенное количество зубных щеток в казарменных туалетах, я вновь становился в курсантский строй. К шестому курсу я стал уже более серьезен (и даже чуть не женился!), повзрослел что ли, по мелочи редко залетал, в крупные авантюры так и вовсе старался не влезать, так что наши курсовые офицеры перестали махать на меня рукой, поверив, что из меня кое-что, да и получится. Ну а на седьмом выпускном курсе мне сам несуществующий по официальной версии Бог велел ходить тихо и спокойно, чтобы не дай тот самый Бог не спугнуть уже практически пришвартовавшиеся на плечи лейтенантские погоны.

ГЛАВА 2. ЭТО ЗАЛЁТ, БОЕЦ!

Итак, не прошло и семи лет как я, – вуаля! – уже свежеиспеченный лейтенант Военно-космического флота Конфедерации и наш учебно-боевой крейсер, полный молодых и зеленых офицеров, в свою очередь переполненных надеждами и планами на будущее, в настоящее время направляется прямиком к Солнечной системе. Там молодая поросль должна была с умилением поглазеть на свою историческую родину – заповедную планету с прекрасным названием Земля.

Итак, повторюсь, наш звездолет, с официальным разрешением преодолев все семь кордонов, завис на околоземной орбите, чтобы совсем скоро мы, молодые офицеры, могли спуститься на нескольких челноках в плотные слои земной атмосферы и сделать кружок другой над планетой, делая остановки над её наиболее живописными местами. До подъема и последующей незабываемой экскурсии оставалось несколько часов. Личный состав, находившийся на крейсере за исключением вахтенных и дежурной смены на капитанском мостике, находился в крепких объятиях Морфея. Однако спали не все, кое-кто делал вид что дремлет, ожидая условного сигнала от меня.

Я и ещё два моих дружка-подельника, ликуриец Гебуч (поближе к выпуску я все же нашел общий язык с братьями рептилоидами) и такой же, как я «естественнорожденный», а потому почти такой же как и я «баловень судьбы», Макс Сарос, терпеливо ждали, когда «старпом» пересчитает наш лейтенантский кубрик и продолжит обход. Дождавшись заветной минуты, мы неслышно вылезли из гамаков и, натянув комбинезоны, наведались в один из смотровых отсеков. Через толстенные, но прозрачные как слеза иллюминаторы нашим взорам предстала Земля во всем своем скромном величии. Она плыла в плоскости эклиптики по безграничному пространству как королева галактики. Голубая, с зелеными пятнами материков и белыми шапками полюсов, она казалась мне таинственной незнакомкой, роковой красоткой, если хотите – галактической Джокондой – манящей и в тоже время пугающей.

Короче говоря, насколько я считал себя много чего повидавшим, в меру циничным и бесчувственным хлопцем, а и то сердечко при виде Земли-матушки, колыбели человеческой цивилизации, екнуло.

– Пошли назад, пока нас не застукали! – подал голос ворчун Макс, то и дело, оглядываясь на открытый входной люк. – Завтра уже вблизи Землю рассмотрим. А то если сейчас спалят, могут в наказание и отказать в прогулке к планете. Будем к дульбурги на корабле торчать, в этот самый иллюминатор таращиться, пока другие на экскурсии веселиться будут.

Эх, Макс, Макс, хоть мы с тобой знакомы с первого курса, а ведь по сути ты меня вовсе не знаешь.

– Мужики, у меня гениальная идея! – подозвав знаками сообщников, заговорщицки прошептал я. – А что если мы технично, по всем правилам диверсионно-разведывательной науки, угоним один из челноков и по-настоящему, так сказать по-взрослому, посетим планету. За пару часов туда-сюда обернемся, никто и не узнает. Как вам?

– Ты что сдурел?! Нас же посадят к чертям собачьим! – округлил глаза Макс и широко разинул рот (видимо, тот самый случай, про который говорят – челюсть отвалилась).

– Я тоже считаю твое предложение чересчур авантюрным, – спокойно, без эмоций произнес Гебуч, у которого в отличие от Макса на лице не дрогнул ни один мускул, наверное, потому что у рептилоидов лицевая мимика весьма скудная. – Да и по большому счету, ваша Земля, с которой ваша раса носится как самка с первым яйцом, для меня всего лишь одна из тысяч других планет. Вот если бы побывать дома, на Ликурии.

Рептилоид мечтательно закатил свои вараньи зенки.

– Короче, кто со мной тот герой! – непреклонно произнес я, переводя взгляд с одного товарища на другого.

– Да ну тебя! – скривился Макс. – Это уже не смешно! Делай что хочешь, а я спать!

Макс наигранно зевнул, развернулся и торопливо ушел в сторону спального отсека.

– Я так понял, ты тоже не пойдешь.

– Нет, Траян, это приключение мне неинтересно, – виновато вздохнул ликуриец. – Но если ты считаешь, что тебе обязательно надо побывать на Земле, то я не стану тебя отговаривать, а скажу только – пусть сопутствует тебе удача!

– Спасибо!

– Пока!

– Покедова!

Рептилоид тоже ушел, а я ещё немного полюбовавшись видом Земли с орбиты и, утвердившись в своем решении посетить её во чтобы то ни стало, направился к взлетно-посадочному сектору, где стояло несколько десятков готовых к вылету челноков.

Сказать, что решение было спонтанным, я не могу. Я давно хотел, наверное, как и многие земляне, побывать на Земле, просто пройтись по траве её лугов босыми ногами, зачерпнуть воды из ручья, послушать пение земных птиц, вдохнуть аромат земных цветов. Понятно, что все это можно было прочувствовать и в псевдоземных «зоо-дендро-аквапарках», специальных резервациях, имевшихся на многих наших планетах. Но все это было хоть и настоящим, выращенным из видов, вывезенных в «Ноевых ковчегах» с Земли, но все же, далеким от оригиналов. Те же деревья, цветы, кусты, животные, птицы, рыбы, в свое время вывезенные с Земли и разведенные для будущих поколений в этих резервациях, все равно, как мне казалось, не могли передать всей палитры земной природы. А все потому, что это была не Земля.

И ещё одно немаловажное обстоятельство – я с детства мечтал попробовать настоящую землянику, единственную земную ягоду, которую, несмотря на огромный технологический опыт выращивания всевозможных культур в различных средах, так и не смогли вывести на других планетах. А если что-то похожее и выводили, то это, на мой взгляд, была не земляника, а что-то другое. Потому что я считал, что ЗЕМЛЯНИКА может расти только на ЗЕМЛЕ, и никто не смог бы переубедить меня в обратном.

Так что, увидев Землю в иллюминаторе, я окончательно потерял остатки благоразумия, к которому постоянно апеллировал отец, и решился пойти на этот рискованный шаг, чтобы вновь ступила нога человека относительно разумного на свою историческую родину.

Кто-то из вас скажет, ну ты Траян и оболтус, ради горсти земляники рисковать карьерой и, возможно, свободой. А я так скажу, поживите-ка на других планетах, не имея возможности хотя бы прикоснуться к колыбели своей расы, тогда критикуйте. В противном случае, помалкивайте в тряпочку.

В общем, я пошел!

То есть уже пришел. В ангар.

Тишина. Никого. Весь персонал сопит по кубрикам и видит лазурно-розовые сны. Вот и здорово!

Челнок я выбирал недолго, потому что знал какой брать на прокат. Взял самый маленький, санитарный, в бортовом компьютере которого, кстати, были прошиты практически все коды доступа, в отличие от обычных челноков. А так как я знал пароли к основным кодам доступа, благодаря знакомству с одной симпатичной и страстной особой из шифровального отдела нашей академии (кстати, той самой на которой я едва впопыхах не женился), то санитарный челнок мне подходил как никакой другой. Так что зря мои дружки испугались лететь со мной, риск «спалиться» был минимальный.

Забравшись в челнок, я проверил все системы, включил антиграв и, подняв судно на полметра от площадки, выпрыгнул и вручную затолкал его в стартовую камеру. Закрыв за собой внутренний шлюз, я вновь занял место за штурвалом челнока, задраил в автоматическом режиме его входной люк и ввел код открытия наружного шлюза. Стена передо мной плавно разъехлась в стороны, позволяя беспрепятственно покинуть звездолет.

Ох, чуть не забыл! Вот же растяпа! Но все равно красавчик!

Ругая себя за рассеянность и одновременно хваля за своевременное исправление недочета, я ввел совершенно секретный код, к которому я по своему рангу вообще-то не имел доступа, и который включал режим антипеленга. Это режим был активирован для того, чтобы мою безобидную вылазку не засекла недремлющая в отличие от остальных автоматика звездолета и не подняла никому не нужную тревогу.

Ну что же! Вперед и с песней!

Точнее в режиме полного радиомолчания.

Аккуратно, как на занятиях по вождению, я потянул штурвал на себя, и челнок бесшумно выплыл наружу. Чтобы меня не заметил вахтенный на мостике, я провел челнок по левому борту корабля, едва не касаясь его обшивки и, дойдя до разгонных двигателей на корме, направил судно прочь от корабля, держа курс так, чтобы огромные сопла движков скрывали меня от любопытных глаз. Когда звездолет за мой спиной превратился в маленькую точку, а я для потенциальных «любопытных глаз» и вовсе растворился на фоне других «звездочек», я смело направил челнок к Земле. С каждым километром, приближавшим меня к планете, я чувствовал, как во мне нарастает волнение, как все сильнее начинают дрожать руки на штурвале. Что-то похожее, только в разы меньшее, я чувствовал, когда шел на первое свидание со своей неудавшейся «невестой», а ещё когда шел в первый раз «на ковер» к начальнику академии.

Ах, этот первый раз!

Войдя в плотные слои земной атмосферы, я силой воли погасил волнение и взял себя в руки. Включив обзорные тепловизионные камеры, я стал высматривать подходящее место для посадки. Пролетев над северным полюсом планеты и преодолев покрытое льдами водное пространство, я снизился до нескольких сотен метров и уже твердой рукой направил челнок вглубь огромного материка. Судя по тепловизорам, уже через несколько минут криолитозону, которая в учебниках именовалась зоной «вечной мерзлоты» сменили бескрайние пространства лесного массива, который если я не ошибался, назывался тайгой. Чтобы лучше рассмотреть волновавшееся внизу зеленое море я снизил скорость своего летучего скакуна и стал наслаждаться проплывающими подо мной пейзажами. Как гласили соответствующие разделы учебника по общегалактической биологии, именно в такой таежной экосистеме должна была произрастать земляника. Если учебник не врёт, то дальше по направлению должны пойти лесостепи, степи, полупустыни, пустыни, где землянику отыскать будет намного труднее. Это значит, что мы на месте.

Я принял решение приземляться на первой уже удобной площадке, которую, кстати, долго искать не пришлось. Ею оказалась небольшая живописная полянка с трех сторон окруженная высокими деревьями, а её четвертая сторона омывалась небольшим лесным озерком. Лучшего места для первой прогулки по Земле вряд ли можно было подыскать. Переключив силовую установку на антиграв, я аккуратно, чтобы сильно не повредить траву посадил челнок посреди поляны и с замиранием сердца нажал тумблер открытия люка. Люк с тихим жужжанием раскрылся, и прогретая кабина наполнилась прохладным земным воздухом, в котором витали потрясающие ароматы летнего девственного леса. Сделав несколько глубоких вдохов, я почувствовал головокружение – земной воздух пьянил не хуже арвилонской самбуки. Выждав, когда первоначальный стресс уляжется, я на ватных ногах выбрался из кабины в густые заросли шелковистой травы, которая доходила мне до пояса, и направился к озеру.

Пока что все шло по плану. Я шагал по земной траве для того чтобы прикоснуться к воде земного озера.