© Николай Самарский, 2021

ISBN 978-5-0055-3779-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шаттл

Я видел во сне, как сгорает моя любовь.

Меня зовут Ноа Эррингтон и я видел, как горит моя любовь. Это показал мой сон. Проснулся в холодном поту. Прожил целую жизнь во сне, открыл глаза и оказалось, что забыл о реальности, о том, кто я и как меня зовут.

События развивались со стремительной скоростью.

Забавно наблюдать, как после пробуждения мозг выстраивает новые логические цепочки, подтверждает реальность, в которой я просыпаюсь.

Как выяснилось я лжец каких поискать. В моем первом сне, их приснилось два, на моем плече спала женщина, ее звали Келли, к ней сбежал от другой, т.к. боялся проблем и ответственности. Обеих наяву я не знал.

Во сне ощущалась моральная боль от содеянного. Никому не сбежать от себя, при этом не обманывая. Ты либо честен с собой или влачишь жалкое существование. Последнее я и ощутил за ширмой реальности к концу сна, а именно душевную тяжесть при неправильном выборе. Я слишком поздно понял то, что любил ту, от которой сбежал. До чего удивителен сон, в каковом проживаешь целую жизнь, а затем просыпаешься.

Сейчас 3:30 утра, 2056 год. До того как на самом деле проснуться, я заснул в своем первом сне и увидел, что я на борту шаттла в космосе. Спиной ко мне стояла Анна, ее я бросил в первом сне. Она не пережила разрыв. Шаттл сгорел вместе с нами, летящих прямо на Солнце.

ЧАСТЬ 1

Ноа Эррингтон пробудился от сверхреалистичного сна. Только что перед его глазами заливалась оранжевым светом каюта шаттла и спиной к нему стояла девушка. Она держала ладони на прозрачной поверхности. Поверхностью оказалось стекло, высотою от пола и до потолка, за ним в черном пространстве серыми точками горели звезды и надвигалось Солнце. Анна, мужчина знал имя, не обернулась, когда Ноа коснулся ее плеча. Его рука прошла сквозь ее тело. Эррингтон бесплотный наблюдатель в своем втором сне, оставался фотонным облаком и в постели почувствовал сильный жар, когда шаттл вспыхнул на Солнце.

Тем утром он наконец выспался, ведь прошлые 3 дня ему виделись кошмары, их он не помнил.

Утреннее солнце залило оранжевым светом кухню, куда пришел Ноа из своей спальни. Он чувствовал, что печаль и скорбь отступают, которые щемили сердце во сне. Эти переживания стали последней каплей в море его одиночества наяву. Мужчина жил один вот уже пять лет и отчужденность, ее не видели окружающие, все это время жгла изнутри его грудь.

«Хватит, я не виноват в том, что я один», – подумал он.

***

Прошло полгода с тех пор как приснился тот странный сон, Ноа день за днем вспоминал о событиях на шаттле и в его жизни стали происходить изменения.

Снова утро и привычная кухня.

Кофе не приносил бодрости, хотя что изменит состояние Ноа, если не оно? Нажав кнопку кухонного синтезатора субстанции, приготовил другую чашечку, на этот раз кóпи-лу́вак, самого дорогого кофе в мире. Кухонный синтезатор производил любой известный продукт. Для этого использовалась смола, что нашли в сердцевине метеорита упавшего на Маврикий. Ученые Земли изучили ее состав и пришли к открытию – из черной субстанции, при помощи электрической катализации, получался готовый пищевой продукт. Опытным путем пришли к выводам, что, меняя величину электрических зарядов можно предугадать во что синтезируется смола, например в дорогой кофе или чай.

Как ни странно, кофе принес бодрости. Но спустя два часа напиток забрал настроения больше, чем отдал. Ноа, прожженный любитель кофе и чая, знал об эффекте первого, из-за чего больше любил чай. Сегодня, в это утро, выпил кофе для разнообразия.

Эррингтон допил из чашки и поставил емкость в кухонный шкаф. Внутри шкафа, как на конвейерных автомойках, из стенок выстреливали водяные струйки и попадали на грязную кружку, т.к. датчики движения засекли колебания воздуха и определили местонахождение грязной посуды. Через 30 секунд кружка вновь стала чистой, а использованную воду удалили воздушные потоки путем всасывания. Воду очистят и снова пустят в кран. По такому принципу работал любой умной дом, ведь централизованное водоснабжение перестало существовать к концу 2040 года из-за проблем с экологией.

Перед тем как закрыть дверцу, взгляд Ноа задержался на тарелке из темного фарфора в углу шкафа – подарке Анны. Та, что подарила тарелку, поразительно походила на девушку из сна на космическом корабле, которую и звали также. Мужчина вспомнил день их свидания наяву.

Парк аттракционов «Астроленд», лето. Они направились из Пост-Йорка в Лос-Анджелес. Анна тогда восстановилась после падения с лошади, а Ноа, инструктор акватерапии, помогал ей в этом.

***

Ноа и Анна встретились у ворот «Астроленда» в 19:00, июльская жара нещадно плавила Аризону, штат, тридцать лет назад существовавшего государства США. К окончанию четверти 21 века, из-за финансового краха, США раздробились на 5 подгосударств: Северо-Восток, Юго-Восток, Запад, Центр, Северная Мексика, Техас. После, в 2030 году, Китай объединился с Россией. Через пять лет к альянсу добавилась Европа, Азия и Африка, и к 2040 году, после присоединения бывших США к остальным, образовалось Одно Единое Государство.

Ноа, на две головы выше Анны, встречал ее с букетом цветов и объятиями. Мужские жилистые руки оплели спину девушки, в них чувствовались сила и контроль.

С высоты колеса обозрения виднелся Лос-Анджелес, который освещался предзакатным розовым солнцем, стеклянные небоскребы бликовали радужным огнем. Русские горки захватывали дух, а победа в тире, в каковом Ноа стрелял из винтовки времен Второй мировой войны, дала право на выбор сувенира. Анна выбрала темную фарфоровую тарелку и отдала Ноа.

– Благодарю за день и за курс оздоровления. Если бы не ты, то не прийти мне в этот парк на своих двоих. Возьми тарелку себе как символ мужественности.

Ноа смутился, опустил глаза в песочного цвета землю и сказал:

– Но я ведь выиграл этот трофей тебе просто так…

– Это радостно, но забери себе, Ноа. Так правильнее.

Солнце, подтопив Лос-Анджелес, плавно заходило за горизонт.

– Сегодня мы прожили изумительный день, – сказала Анна.

– Согласен, вызовем такси.

Машина остановилась возле поместья Анны Лайт, у пятиметровых железных ворот.

– Не стоит выходить, Ноа, – Анна коснулась мужского плеча, – я пойду домой.

Мужчина сказал:

– Хорошо.

Отец Анны, Джейсон Лайт, за год до травмы дочери на лошади, уехал в экспедицию на Северный полюс, чтобы исследовать подземную пирамиду, расположенную на 6 километров подо льдом, и пропал без вести вместе с командой из ученых. Не смотря на техническую оснащенность, до сих пор никакая техника не отследила координаты на полюсах, в т.ч. и спутники.

Анне перешло управление компанией отца. Синдикат владел контрольным пакетом акций «МайнБилдингЭнтепрайз». Перед отъездом Джейсон Лайт составил завещание, в котором указал, что если умрет или исчезнет без вести, передаст компанию Анне. Словно чувствовал, что не вернется из этой поездки.

27-ми летней девушке пришлось нелегко, предстояло смириться с исчезновением папы и при этом управлять компанией, чего не делала никогда. На кону стояла репутация отца. Анна справлялась, видимо предназначалась для этого. Только на вид щеки девушки лучилась апельсиновыми оттенками, и от них окружающим в компании отходили светлые волны счастья, но внутри каменное сердце и холодный рассудок контролировали ее жизнь. Ничего мимолетного, только строгий намеченный план, подобно стальной рельсе устремленной из сегодняшнего дня на поколения вперед.

Ноа влюбился с первого взгляда.

Живость и игра, граничили с холодностью в глазах, и отличали Анну от остальных девушек, которых Ноа встречал в жизни.

Одно занятие лечебной аквагимнастикой переходило к следующему, между ними возникала интуитивная связь, понятная только им обоим. Ответить на приглашение Ноа оказалось для Анны нелегко, хотя девушка и ждала инициативы. В глубине души она мечтала об этом, ведь из Лайтов наследница осталась одна в этом непростом мире, а семья, которую хотелось создать, стала бы для нее теплым и уютным гнездом.

После первого свидания Анна решила держать Эррингтона на расстоянии. Нет, не потому что разонравился, нет. Наоборот, мужчина отвечал параметрам: метр и девяносто ростом, со спортивными плечами и белоснежной улыбкой. Чуткий Ноа имел успехи в профессии, помогал людям заново начинать жизнь после страшных травм. Помимо семьи в жизни Анны стояла не менее, а может и главная задача – управляться с компанией отца. На общее благо девушка и бросила силы.

«С семьей решится само», – так считала она.

Поэтому отказы Анны так задевали Ноа и, одновременно, разжигали невыносимый интерес.

Так продолжалось полгода, пока в бассейне по занятию аквагимнастикой Ноа не встретил Келли.

Келли, ровесница Ноа, которому 35 лет, преподавала психологию и в свободное время совмещала психиатрию, терапию и аналитику своих пациентов. Однажды, женщине пришла идея продиагностировать киборга, каковым располагала ее мать, Матильда. Начиная с 2050 года каждый житель Земли имел в распоряжении робота, подобно любому человеку начала 21 века, что пользовался мобильным телефоном.

Естественно, в отсутствие матери, она в бассейне лечила суставы, Келли испытывала андроида Руфуса. В середине 21-го века физическое совершенствование тела расширило возможности. Киберпроцессоры вживляли в мозг, синтезировали органы и конечности, и, как следствие, трансплантировали части тела. Раньше, например в 2020-ых годах, операции такого уровня проводили тайно.

Новые веянья задавали психогипнология и аквабадибилдинг. Проблема большинства людей начала 21-го века – это отсутствие воли при желании накачаться. Хочется мускулы, но вот времени нет, сил и т. д. Как правило люди прошлых десятилетий заплывали жиром мысленно блуждая в джунглях самообмана. Решение пришло одному испанскому ученому, Густаво Боко. Тот совместил на основе работ Папюса и Диспензы гипноз и медитацию. Несмотря на лень, человек при удачном гипнозе получал стальные мышцы, потому что знал, что он спортсмен и терпеливо посещал тренировки. Понятное дело гипнолог стирал у больного память о том, что тот ленился ходить в спортзал.

Другая сторона неофитнеса – аквабадибилдинг. Ученые разработали вещество, дисперсионный воздух, который растворялся в воде и обогащал ее… кислородом. Люди надевали аквакостюмы, которые плотно облегали тело, прыгали в бассейн и плыли на тренировку. На дне имелся спортивный зал с подводными тренажерами. Зал делили на сектора, а сектора на комнаты. В каждой комнате из стен и потолка за лямку вытаскивали тросы, и, преодолевая давление воды, а также меняя угол натяжения каната, атлет прокачивал мышцы.

– Руфус! Приготовь кофе! И себе тоже.

Келли расположила на стройных коленях блокнот и ручку, и легла на кушетку, туда, где лежат ее пациенты на сеансе. Статный, с аккуратными темными короткими волосами и голубыми глазами, в голубой рубашке и джинсах, неотличимый от человека, робот Руфус вошел в кабинет Келли с подносом на котором дымились чашки с ароматным кофе.

– Келли, кофе.

– Да. Садись на стул.

Поиграв желваками на худых скулах, Руфус передал Келли чашку, оставил поднос на полу и сел на стул с чашкой.

– Как себя чувствуешь Руфус?

– Прекрасно, Келли. Матильды нет дома вот уже час, а я успел соскучиться по ней.

Верхняя губа Келли вздрогнула. Машине хватило миллисекунд, чтобы счесть это микровыражение как презрение к матери.

– Я хочу поговорить о ней. Ты меня не выдашь?

…вопрос противоречив и идет вразрез с интересами Матильды. Невозможно просчитать будущее. Я должен намекнуть Матильде об этом разговоре… – проплывала электронная строка мыслей в процессоре андроида.

– Постараюсь.

– Уклончиво говоришь, Руфус. Любишь мать больше чем меня?

…противоречивый вопрос…

Робот направил мощность процессора на обдумывание, но так и не нашел ответ.

– Я… Я не знаю.

Келли усмехнулась.

– Твое поведение… непонятно, – сказал искусственный мужчина с недоверием.

– Я же дочь Матильды, а значит и мне ты обязан доверять.

Воспоминания Руфуса подсветились центральным процессором. Он увидел как ребенок играет в надувном бассейне. Мама гладила его по мягким волосам, он улыбался в лучах солнца. Вспышка. Он в комнате с Келли. Ее синтетически выбеленные до проседи волосы свисали с плеч, девушка держала в руках чашку.

…кто она мне? Ведь я не человек, но…? Откуда воспоминания о кем-то прожитой человеческой жизни? Ведь я же – робот…

Келли глядела на Руфуса, который поразительно напоминал ее отца в молодости. Он отпил из чашки. Матильда потратилась на его модернизацию: киборгу синтезировали желудок и другие органы, он чувствовал вкус напитка, мог оценить его крепость, температуру и выразить мнение о своих ощущениях.

– По-моему ты добавил молока больше, чем нужно, – Келли сделала еще один глоток, – да, Руфус, это так.

Андроид подумал:

…а что, если встать и ударить ее по голове? Или плеснуть кипятком в лицо? Или… Или…

Руфус так и не додумал мысль процессором до конца. Он опустил голову на грудь и отключился. В Сайбер-Центр, где производили любого робота на Земле, поступил сигнал тревоги красный о мыслях, которые угрожали жизни человека.

– Руфус?

Келли поднялась с кушетки и подошла к роботу, коснулась задней поверхности его шеи, нажала на кнопку перезагрузки. Мужчина с силиконовой кожей продолжал сидеть с опущенной головой и отсутствующим взглядом упирался в пол.

Молодой психоаналитик заспешила из кабинета на кухню, к домашней станции. Коснулась колеса-выключателя на стене и спроецировала в комнате осязаемую голограмму. Возникла голубая таблица, со значком поиска. Щелкнула по нему и на появившейся клавиатуре в воздухе напечатала CyberCenter.

– Сайбер- Центр слушает, здравствуйте! – говорил приятный женский голос.

– Здравствуйте. Наш робот отключился сам и не включается, что случилось?

– Келли Харт, Центр деактивировал робота, т.к. тот думал о том, чтобы причинить вам вред.

Ноги психоаналитика подкосились и, придерживаясь за стол, Келли присела на стул.

– Что вы говорите? – и подумала: «Хорошо начался психоанализ. Неужели я его сломала»?

– Он хотел вас убить. Мы заберем его.

Через полчаса к дому Хартов приехал электромобиль. Из него вышел мужчина в черном комбинезоне, который зашел во двор и катил на длинной прямой ручке квадратную магнитную хромированную платформу.

– Приближается работник Сайбер-Центра. Открыть ему дверь? – раздался на кухне Келли голос электронной системы умного дома.

– Да, – сказала девушка и направилась к входной двери.

На пороге стоял мужчина с толстыми щеками, короткой прической и большими губами.

– Здравствуйте, за роботом.

Келли взглянула на тележку, на белый значок Сайбер-Центра у мужчины на груди и сказала:

– Проходите.

Сделав шаг назад, психоаналитик указала жестом на коридор:

– В кабинете слева.

Мужчина переступил порог и катил передвижную платформу за собой, затем прошел по зеркальному полу и свернул налево.

Когда Келли подошла к проему кабинета, то увидела, что техник выпрямил Руфуса и поставил на платформу.

– И чем вы его закрепите? – сказала женщина.

– Платформа намагничена и ступни не оторвать, мисс. Теперь позвольте.

Психолог отошла в сторону и проводила взглядом мужчину в черном комбинезоне. Ей запомнился печальный блеск голубых глаз Руфуса, которого катили на платформе из кабинета.

***

– Т.е. как это сломался?! – чуть ли не взвизгнула миссис Харт на кухне.

– Я разговаривала с ним… И он опустил голову, – сказала Келли.

– Вот как! Любимого робота! Сломала! Стоило оставить вас двоих!

– Не кричи на меня!

Роберт Харт, отец Келли, ушел от жены, когда она подала на развод. Не стал молить о том, чтобы та передумала, оставил наедине со своим выбором. Матильда думала, что напугает Роберта и тем самым привяжет к себе, а заодно и проверит, правда ли он ее любит. Видимо, нет. Роберт развелся с Матильдой, когда Келли исполнялось 17.

Прошло двадцать лет и только в этом году возобновилось общение между бывшими супругами. По инициативе Матильды. Келли радовалась этому, но ровно до того момента как мать опять закатила истерику отцу и тот… исчез. «Никогда не стану проверять будущего мужа, я вижу как мать страдает от собственных неудачных провокаций. Теперь понятно почему робот Руфус так похож на папу – так маме легче переживать развод».

***