Глава вторая

Женя хотела поднять руки вверх, но внезапно они упёрлись во что-то твёрдое. Только тут она поняла, что всё вокруг казалось словно в тумане потому, что кровать, на которой она лежала, была накрыта полупрозрачной крышкой. Да это была в общем-то и не кровать. Теперь Женя поняла, что она находилась внутри какой-то полупрозрачной капсулы. Материал был ей не знаком. Не стекло, но и не пластик. Что-то тёплое, на ощупь как бы бархатное, но твердое и в то же время полупрозрачное. Снаружи в капсулу пробивался мягкий, тёплый свет. Свет этот был странно успокаивающим, словно специально настроенным, чтобы вызывать чувство безопасности. Но вот сама обстановка – длинные ряды таких же капсул, мерцающие индикаторы над каждой из них, женщины в белых халатах, снующие между "гробиками" – напоминала скорее научную фантастику или фильм ужасов.

Я что, уснула в солярии? – подумала Жанна-Женя и начала уже искать кнопку открытия этого импровизированного "гробика". Однако для открытия никакой кнопки не понадобилось. В тот момент, когда она завозилась более активно, оглядываясь по сторонам, капсула, словно поняв, что она проснулась, чем-то щёлкнула, пискнула, загудела, и полупрозрачная крышка неизвестного материала откинулась вверх.

Это явно был не солярий. Капсула Жени находилась в огромном помещении, а вокруг, насколько хватало глаз, тянулись ряды с такими же капсулами. Тут же к ней подошла женщина неопределённого возраста в белом халате и, не глядя на неё, протянула Жене какую-то бумажку.

– Выход из инкубатора там, – пробормотала она усталым, равнодушным голосом и махнула рукой себе за спину. – Ознакомьтесь с памяткой попаданца и занимайте очередь в сортировочный центр. Вы же с Земли? Значит, в кабинет шестьдесят девять. Анкету для клерка сортировки можно получить в шестом кабинете, там очереди нет.

Не дожидаясь ответа от Жени, женщина поспешила к следующей пискнувшей зуммером капсуле, стоящей ряда через три от Жениной, над которой загорелся жёлтый огонёк. Индикатор над Женей в этот момент сменился на зелёный. Женя облокотилась на локти, села и осмотрелась внимательнее. Всего в зале она насчитала четверых таких женщин, непрерывно снующих от капсулы к капсуле. Помещение и правда было большое, но не настолько, как ей показалось в первый момент. Не футбольное поле, а.... Скорее, как бассейн на Кутузовском. Только воды здесь не было, а были капсулы – гробики. А в них были люди. Сотни людей, спящих в своих отсеках, словно бабочки в коконах. Периодически в разных местах открывались крышки капсул, и в этот момент лампочки над ними сменяли цвет с красного на жёлтый. После того как к капсуле подходил кто-то из персонала, лампочка загоралась зелёным, а как только человек покидал капсулу, крышка закрывалась, и над капсулой вновь загорался красный свет. Где-то это происходило почти сразу, где-то через какое-то время.

– Давай давай, не задерживай. Памятку и в коридоре почитаешь, освобождай матрицу, ты там не одна такая, – не останавливаясь, пробурчала ей другая работница этого странного "центра".

– Где там? – не поняла Женя.

– Где, где… В.... На земле. Ты ж землянин?

"А ты будто нет", – подумала про себя Женя. Вслух же, однако, говорить ничего не стала. Ишь ты, там на земле… А здесь она по-вашему где, а?

Нет, это точно не солярий. И не СПА. А что это? Больница? Не похоже. Будь она в больнице, папочка наверняка договорился бы, чтобы её поместили в отдельную VIP-палату, а не в этот "инкубатор". Может, это какой-то новый массовый квест? Или иммерсивное шоу?

Женя спустила ноги со своего ложа вниз и снова замерла в недоумении. Это были не её ноги. Короткие и толстые, в каких-то нелепых трениках с вытянутыми коленками. И.... как бы это сказать? Носки… На ногах у неё были надеты ношеные, не первой свежести носки. Ну, как не первой свежести? Наверное, даже и не второй. Да ещё и дырявые. Сквозь дырку правого носка наружу выглядывал большой палец ноги, без малейших следов педикюра, левый же носок бесстыдно выставлял на всеобщее обозрение голую пятку. А ещё носки явно были разными. Один серый, другой когда-то был зелёным, теперь же скорее напоминал… Нет, Женя даже не смогла подобрать определение этому оттенку. Что из вышеперечисленного было хуже всего, она тоже сказать не могла. Ужасным было всё. Завершала костюм растянутая майка алкоголичка, когда-то видимо бывшая белой, но от бесконечных застирываний давно утратившая схожесть с этим благородным цветом. Она оттянула ворот майки и посмотрела на своё тело внимательнее.

Грудь! У неё больше не было груди. Точнее, была, и даже не маленькая, но… Как бы это сказать… Это была мужская грудь. Этакие мужские пивные сиськи, покрытые рыжими волосами, а не её добротная троечка, подаренная ей на прошлый Новый год Германом в клинике пластической хирургии в Германии. И вообще, каким-то шестым чувством Женя поняла, что это тело, сто процентов, мужское. А ещё это самое, шестое чувство подсказало ей, что скорее всего она это не "поняла", а "понял".

– Пу-пу-пуууу… – подумал(а) девушка. Если это какой-то квест, то пока явно самый крутой из тех, что она когда-либо посещала.

На неё снова шикнули, поторапливая, и Женя спустил(а) ноги ниже и встала на гладкий холодный пол. Ощутив под рукой, опершейся на кровать, что-то твёрдое, Женя посмотрел(а) туда и увидел(а), что рядом с ней в капсуле лежали старые ободранные домашние тапки. Выглядели они ужасно, и в другой ситуации он(а) ни за что не надел(а) бы такое на свои ноги, но пол реально был ледяным, да и ноги, вроде бы, были как не её. Женя брезгливо взяла тапки и сбросила их на пол. От них ощутимо воняло кошачьей мочой. Пересилив отвращение, он(а) надел(а) их на ноги, встал(а) и пошёл(а) в указанном направлении.

Сзади, с негромким шипением, опустилась крышка её капсулы, и над колпаком снова загорелся красный индикатор. Очутившись у двери с табличкой "EXIT", он(а) взялся(ась) за ручку, и, открыв дверь, вышл(а) из помещения.

Покинув "палату", он(а) очутился(ась) в длинном коридоре с расположенными по обеим сторонам дверями. На двери, из которой она вышла, красовалась табличка "Инкубатор №49.5". Так, что ей там сказали? Очередь в кабинет 69? А перед этим было ещё что-то. Нужно было зайти ещё в какой-то кабинет. Блин. Он(а) забыл(а).

Но тут Жене в голову пришла ещё одна мысль. Более важная для неё(го) на данный момент. Нужно было обязательно проверить ещё одно предположение. Женя пошёл(а) по коридору, разглядывая висящие на дверях таблички. "Инкубатор №36.6", "Адаптационная", "Сортировочный центр магов", "Кабинет сортировки секретарш", "Пункт сортировки №54" и т.д. Коридор не был безлюдным: тут и там, на стоящих у стен скамеечках и диванчиках, сидели другие посетители. Иногда кто-то проходил Жене навстречу. Кто-то шагал уверенной походкой, а кто-то растерянно вглядывался в надписи на дверях и сверялся с зажатыми в руках бумажками.

Табличка на одной из дверей гласила: "Чистилище", и чуть ниже, более мелким шрифтом, значилось: "Потусторонним вход запрещён", а ещё ниже: "Вход с могильными телефонами категорически запрещён, ведётся медиум наблюдение".

Чудные, – подумал(а) Женя. Вроде такая большая организация, а даже таблички без ошибок заказать себе не могут. В словах "посторонним" и "мобильными" же явная ошибка.

Наконец, искомая Женей дверь была найдена, и она, собравшись с духом, скрылась в помещении с табличкой "WC".

За дверью оказалось просторное помещение с несколькими кабинками и зеркалами над раковинами. Здесь пахло антисептиком и чем-то сладковатым, что напоминало освежитель воздуха. Женя подошёл(а) к зеркалу и замер(ла). Отражение, которое встретило её взгляд, было совсем не тем, к чему она привыкла. Лицо – широкое, с крупными чертами, покрытое веснушками и редкой растительностью, которую трудно было назвать бородой. Волосы – рыжие, торчащие во все стороны, словно их давно не мыли. Глаза – карие, но какие-то тусклые, без блеска. Из зеркала на Женю смотрел совершенно чужой, незнакомый ей человек. Да что там человек. Из зеркала на неё смотрел мужчина…. Ну как мужчина? Подросток лет восемнадцати. Рыжий, толстый. Нет, не толстый. ЖИИИРНЫЙ! Ужасный, отвратительный, конченый подросток.

Женя медленно провёл(а) рукой по лицу, словно пытаясь стереть эту реальность. Но отражение не менялось.

– Вот это да… – прошептал(а) он(а), чувствуя, как внутри начинает подниматься волна паники.

Однако, прежде чем страх полностью захватил его(её) разум, дверь туалета открылась, и внутрь вошёл ещё один посетитель – высокий парень в строгом костюме, который, казалось, совершенно не обращал внимания на окружающую действительность. Он подошёл к раковине, помыл руки и, бросив на Женю короткий взгляд, вышел, оставив после себя лишь запах дорогого одеколона.

Женя глубоко вздохнул(а) и решительно направил(а) свой взгляд вперёд. Что бы это ни было – сон, квест, эксперимент или что-то ещё – она(он) должна(ен) разобраться.

Предстояло проверить больше всего волновавший на данный момент Женю вопрос: кто же она? Мальчик или девочка? Отражение в зеркале это одно, но есть приметы поважнее. В помещении никого не было, но на всякий случай она зашла в одну из расположенных внутри кабинок и закрыла за собой дверь на щеколду. Зажмурилась и спустил(а) до колен тренировочные штаны. Открыла глаза, не решаясь посмотреть вниз. Наконец, пересилив себя, опустил(а) взгляд.

Кто бы сомневался – под трениками были отнюдь не её премиальные трусики "Maison Lejaby", а ужасные бесформенные семейные трусы фабрики "Большевичка", наверное. Женя и сама не знала, почему ей пришло в голову это название. Видимо, что-то на генетическом уровне. Останавливаться на достигнутом не имело смысла, и Женя, набрав в грудь воздуха и задержав дыхание, спустил(а) трусы и снова посмотрел(а) вниз.

Там, под выпирающим немаленьким животом, в густых зарослях рыжих кучерявых лобковых волос, пряталось какое-то мелкое, скукоженное недоразумение. Это было отвратительно. Отвратительным был даже не сам факт наличия пениса – хотя для Жени это было чем-то из области научной фантастики, – а его внешний вид. Он напоминал старую картофелину, забыто-затерянную в углу кладовки, покрытую засохшей грязью и паутиной.

Это было настолько отвратительно, что Женю снова затошнило. Отвратительным внизу было всё. И жирный живот, начинавший уже свешиваться вниз, образуя по бокам висящие складки. И эти рыжие, вне всякого сомнения вонючие волосы. Фу! Сам пенис тоже вызывал только отрицательные эмоции. А ведь ей теперь придётся им пользоваться. Интересно, как они это делают? И речь сейчас шла даже не о детородной функции, а об отправлении естественных надобностей. Его же придётся как-то брать в руку, прикасаться к нему. Держать его двумя пальцами. Кстати, а как именно они его держат? Между двух пальцев? А между каких? Может быть, между указательным и средним, как сигарету? Или между большим и указательным, как хабарик? На сигарету её стручок совсем не походил. Скорее это был короткий окурок размокшей, выброшенной на тротуар сигары. Прикасаться к нему руками совсем не хотелось. А может, можно его не держать? Просто сесть на унитаз и пусть оно само вытекает? Хотя нет, вроде как мальчики писают стоя, сидя им неудобно что ли? Или может им нельзя? Может, для здоровья не очень полезно. Так, этот вопрос тоже предстояло выяснить. Пока мочевой пузырь был пуст, и проверять, можно ли писать из члена без помощи рук, Жене не хотелось.

Ладно, выше нос! Будем решать проблемы по мере их поступления, – приободрил(а) он(а) себя, но получилось плохо. Вообще не получилось. Ведь главной проблемой, на данный момент, было то, что она теперь парень. И не просто парень, а этакий Роман Трахтенберг в молодости. Ну или то, каким он мог быть в молодости. Стоп. А может, это и правда так и есть? Её душа вселилась в тело Романа Трахтенберга, чтобы он смог прожить свою жизнь лучше, чем получилось когда-то, у него? От этой очевидной догадки голова у Жени закружилась, ноги подкосились, и она с трудом поборола в себе желание присесть на стоящий перед ней унитаз. Тут Женя вспомнил(а) о бумажке, которую ей дали в инкубаторе, и которую она до сих пор держала в левой руке. Он(а) покинул(а) кабинку и, подойдя к закрашенному белой краской окну, начал(а) рассматривать буклет.

С одной стороны, крупными буквами было написано: "Памятка ПОПАДАНЦА