«Далеко не уйдут», – подумал я, присел на коленки у поваленного дерева и положил карабин на ствол дерева. Почему-то стрелять хотелось именно на поражение, так чтоб сразу наповал. Разбираться потом с «подранками» что-то не хочется. Выцелить первого мешали завалы и руины у дороги, а вот второй укрылся неудачно, точнее он удачно укрылся от Иваныча, но не от меня. Выстрелил ему в голову, подорвался и перебежал почти по кромке воды, чтобы не дать возможности другому сориентироваться, зашел с тыла, и выстрелил еще раз… почти в упор.

– Иваныч, что там с теми, которые в лес забежали?

– Не знаю.

– Сейчас подойду к тебе.

Я вернулся той же дорогой, дошел до дергающегося в предсмертных конвульсиях «вооруженного», подобрал оружие – какой-то импортный дробовик, проверил карманы… негусто: 4 патрона 12-го калибра, складной нож и одноразовая зажигалка. Проходя мимо родника, попил и затем вылил себе на голову пару кружек воды.

Иваныч держал оборону с комфортом, присев на перевернутое ведро и положив дробовик поверх бревна, он водил стволом, всматриваясь вниз по дороге. Он заметил меня и махнул рукой, подзывая.

– Ну, что у тебя тут?

– Да вот, лежат, не шевелятся. Думаю, может, сходить проверить?

– Не, Иваныч, сиди пока, наблюдай, я в лес зайду, проверю.

– Хорошо, кричи, если что.

Я показал ему на рацию, в стиле «Семен Семеныч».

– Ну вот в нее и кричи, – поправился Иваныч.

Углубившись в лес, я пригнулся и аккуратно начал пробираться к месту, где ставил самострелы. Мини-просеку от пролетевшего большого заряда дроби в широких ветках папоротника я увидел сразу, и рядом в пропитавшейся кровью одежде по левому боку лежал и часто и прерывисто дышал, периодически сплевывая красную пену изо рта, молодой парень, 25 лет, не больше. Он увидел меня и вытянул руку, вроде как закрылся от солнца.

«Мда… не жилец», – подумал я, присел на колено, оглядываясь и прислушиваясь. Где-то в стороне хрустнула ветка, 15 метров, не дальше. Сняв с плеча трофейный дробовик, развернулся в сторону хруста. Точно, что-то мелькнуло в кустах.

Ба-бах… Ба-бах… выстрелил я в том направлении и сразу услышал неистовый вопль. Поднялся и медленно зашагал в направлении крика, оглянулся на парня… он был уже мертв. Второго я задел совсем чуть-чуть, но в левую лопатку и в шею, он лежал скорчившись, зажав одной рукой шею, из которой с пульсацией сквозь пальцы интенсивно текла кровь, а второй рукой с ножом он размахивал впереди себя, скуля и бормоча что-то невнятное себе под нос.

– Вот на что вы надеялись? Придурки… – спросил я его, подойдя на пару метров.

– Ссссууккааа…. – прошипел он в ответ.

Дослав в трубчатый магазин дробовика четыре патрона, я молча выстрелил ему в сердце… в упор.

Вот так закончилась наша первая битва… без криков «Ура» и прочего… Мы, как звери, защищали и охраняли территорию своей стаи, то есть просто убив конкурентов. История и потомки рассудят, плохо это или хорошо… сейчас главное у кого ружье.

Светлана и дети оставались в доме, пока мы с Иванычем занимались «уборкой». Перетаскали все трупы в одну из шлюпок, на которой прибыли нападавшие. Двое были еще живы, и мы с Иванычем «тянули спички» на то, кто их будет успокаивать. Короткая досталась мне… проклиная случившееся и этих всех «сынков», сделал дело ножом, сдерживая тошноту при хрусте плоти под лезвием, «успокоил» обоих в сердце… Потом пробили дно в шлюпке ломиком, отбуксировали ботом к месту, где более сильное течение, и отпустили. Я лишь украдкой прошептал: «Прости, Господи». Потом прошли и сняли все самострелы, от греха, но далеко убирать не стали, отложил их на перезарядку, на потом. Сложили все трофеи из шлюпок и «обшарпанного» у пирса. Вообще, было такое ощущение, что этот «десант» был неким актом отчаянья, то есть особо ценного мы не обнаружили ничего. Была еда, а именно: несколько вариантов круп в мешках, початый ящик тушенки, рыбные и овощные консервы, сахар, мука и соль. Кое-какое тряпье и бытовые принадлежности, как будто они взяли «билет в один конец». В «обшарпанном» стояло три бочки с соляркой, две пустые, одна полная. Трофейное оружие тоже экзотика – пятисотый «Моссберг», четырехзарядный помповик. У Мишки такой был, который он купил больше для понтов и, естественно, для самообороны, хотя в прошлом мире самооборона равно статья, 105-я вроде. У «молодого» действительно был пистолет… пистолет Марголина. В юношестве довелось из такого пострелять в досаафовском тире… отдал пистолет Иванычу, все ж его трофей, и аж 26 патронов калибра 5,6. И третьим «оружием» оказалась воздушка МР512 со жменькой пуль-воланчиков – оставили детям, путь тренируются.

На обед мы ели спирт… Нет, конечно, Света приготовила полноценный обед, но «отходняк» меня настиг аккурат к обеду, такая трясучка была, что первые сто граммов я выпил с помощью Иваныча, ибо руки тряслись как у паралитика. Да и Иваныч сам был белый, как простыня, несмотря на загар, хоть и храбрился, ага, будто он по утрам в качестве разминки дюжину налетчиков в расход пускает. Так что жару мы пересиживали в состоянии полного аута, несмотря на то что я выпил примерно 0,5 литра разбавленного спирта, захмелеть все равно особо не получалось. Когда начала спадать жара, я попросил, чтобы не кантовали, и отправился спать.

После волны. День 83-й

Проснулся рано, только-только рассвело, и петух в курятнике, радуясь первым лучам солнца, довольно кукарекал, важно расхаживая по огороженному сеткой и плетнем выгулу. Отправившись в туалет, обратил внимание, что с развалин спускается Иваныч. Бим бегал от него и обратно, радостно принося брошенную палку.

Света и дети еще спали, и мы с Иванычем, умывшись, принялись варить завтрак, точнее Иваныч варил молочную кашу, разведя сухое молоко в кастрюле. А я, стараясь не громыхать, почистил карабин, забил патронами пустую обойму и сложил все в чехол в нашем «оружейном» углу. Пересчитал патроны, негусто – четыре «барнаульских» пачки и россыпью в коробке 43 штуки, плюс три полные обоймы, итого полторы сотни «с хвостиком». Под 12-й калибр патронов хватало, да и учитывая возможность их перезарядки, я особо не переживал. Почистил трофейный «Моссберг», набил четыре патрона с картечью в трубчатый магазин и поставил у входа в «бунгало» – будет «дежурным». Переложил в подсумок на поясе десяток патронов 16-го и, вставив обрез в кобуру, надел пояс на себя. Иваныч, глядя на меня, улыбнулся и продемонстрировал рукоять «марголина», торчащую из-за пояса, задрав тельняшку.

– Вот и носи с собой всегда, а то видишь, какая фигня, – сказал я ему, указав рукой примерно в сторону, куда унесло тихим течением шлюпку с дюжиной вчерашних «десантников».

– Придется, – вздохнув, согласился Иваныч.

Иваныч привстал от очага, прервав постоянное перемешивание каши, взглянул на «солнечный циферблат», и, постучав ложкой по краю кастрюли, громко сказал:

– Экипаж, завтракать.

Место кастрюли на очаге занял чайник, и «все население острова» приступило к завтраку.

– Ну что, пойдем проверим трофейный бот? – спросил Иваныч, допив травяной чай.

Я согласился, и мы отправились к пирсу, где в первую очередь, раздевшись, освободили винт «обшарпанного» от троса с помощью бокорезов и кое-какой матери. Двигатель бота завелся не сразу, а раза с четвертого, но все же завелся, жутко троя и выпуская клубы сизого дыма.

– Движочек-то «уставший», – констатировал Иваныч.

– Ну как-то они все-таки дошли и на нем до нас.

– Это да. Ну, даже в таком состоянии он еще вполне походит, масло только не проворонить, чтобы не стуканул.

– Будет у нас для недалеких походов.

– Да, но я бы все равно особо на него не рассчитывал, масла и солярки на него не напасешься.

Вытащили две пустые железные бочки и откатили пока к «складу ГСМ». Затем вышли в море на нашем «мандарине», сняли тросы, кроме одного – который «сигнальный», и вернувшись на берег, перезарядили ракетницу, к ней было еще два патрона.

За обедом Светлана предложила:

– Может, сходите в Лесной?

– Что-то не хочется тебя одну тут оставлять, – ответил я.

– А мне не хочется кого-то из вас одного туда отпускать, так что собирайтесь на завтра с Иванычем в Лесной, надо же все-таки как-то и с цивилизацией, точнее с тем, что от нее осталось, связь налаживать. Да и рация есть, ты говорил, что она далеко работает.

– Эх, – вздохнул Иваныч, – главное, чтобы от цивилизации остались не только такие представители, как вчерашние «гости».

– Да, но сидеть тут отшельниками тоже не дело, там, может, торговля какая или обмен.

– Ну «сынки» обмолвились, что там вроде нерусский какой-то заправляет, – сказал Иваныч, отойдя чуть в сторону, и подкурил сигарету.

– Аслан, наверное, больше некому. Ну это даже хорошо, у него голова есть и руки, и деловой, и работящий сам мужик, несмотря что басурманин, – предположил я.

– Ну вот и посмотрите, нам вообще-то корова нужна, – сказала Света, потом хотела еще что-то добавить, но промолчала.

– А что мы можем предложить за корову? – спросил я.

Света встала, подошла к тумбочке на кухне, достала тряпочный сверток, вернулась и положила сверток перед нами на столик. Я развернул сверток, из которого на стол выпало несколько кусочков «желтого металла», разной формы и небольших размеров.

– Откуда? – спросил я.

– Из Васиного тайника, с острова.

– Это, наверное, с того места, про которое мне Михалыч накануне Волны рассказывал.

– А откуда еще, – удивилась Светлана. – Там на острове есть ручей в оврагах, недалеко от старой выработки, вот там мужики и мыли иногда золото.

Иваныч подошел к нам, взял со стола сверток и «взвесил».

– Грамм триста будет. Только мне думается, что теперь, в новом мире есть вещи и поценнее золота.

– Согласна, – ответила Светлана, – но и золото со счетов снимать нельзя. Вот сходите в Лесной, все разузнаете, а там как говорится – «спрос рождает предложение».

– Ох, Сергей, разумная у тебя баба, – одобрительно сказал Иваныч, улыбаясь.

– Какая есть, – ответила Света, тоже улыбнувшись и выразительно похлопав длинными ресницами.

В общем, как человек, более близкий к морскому делу, Иваныч разложил карту и достал из «канцелярской» тумбочки готовальню, линейку и карандаши, начал продумывать маршрут до Лесного, что-то бубня себе под нос и пыхтя сигаретой. А я, подозвав мальчишек, начал инструктаж на тему «завтра вы остаетесь за мужиков». После мы отправились готовить «мандарин» к походу. Заправились топливом, заполнили бак под пресную воду и, несмотря на наличие НЗ в боте, уложили сухпай на двое суток. Решили взять на буксир один из шлюпов с СРа, он длинный и вместительный, а то вдруг и вправду получится корову выменять, не в бот же ее запихивать. Также уложили немного разной тары под жидкое и сыпучее. После ужина приготовили оружие, решили взять с собой «мурку» и карабин, и по десятку патронов к каждому стволу. Все еще несколько раз обговорили, как идти до Лесного, какой канал связи и на какой случай, условные сигналы.

– Ну, утро вечера мудренее, – сказал Иваныч, отправляясь к себе на развалины, – спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответили мы со Светой почти хором.

Дождавшись, когда дети угомонятся и уснут, Света явно с намеком, стрельнув глазками, взяла полотенце, отправилась в «ванную комнату», что и я не преминул сделать. Уснули мы не сразу… вроде и вместе постоянно, но как-то соскучились, стресс опять же… а тут еще на завтра расставание минимум на двое суток.

После волны. День 84-й

Плотно позавтракав, мы вышли в море одновременно с восходом солнца. До Лесного по расчетам было примерно 10–12 часов ходу, то есть треть от суток нового времени. «Мандарин» уверенно бежал по слабой волне, ровно тарахтя «прокачанным» движком, а позади, плюхая тупым носом об воду, покорно волочился шлюп. Кстати, замена коллектора и установка турбины значительно добавили резвости боту. Иваныч был на вахте за штурвалом и пыхтел вечно торчащей в углу рта сигаретой. Я сидел сверху на палубе, опершись на пластик рубки и периодически осматривал берега островов, плавно проплывающих мимо нас.

– Иваныч, а что ты курить-то будешь, когда твой запас сигарет с СРа кончится?

– Эм… – задумался он, – Ну, самосад-то, надеюсь, кто-нибудь додумается выращивать.

– Может, и додумается кто, – кивнул я согласно и продолжил наблюдение по горизонту.

– Как думаешь, Иваныч… Как нас там встретят?

– Главное, чтобы не так, как мы этих… «сынков», – ответил он и сплюнул окурок за борт.

– Думаю, причалим где поспокойнее, я схожу со станцией, проверю. Если уж случится что-то такое прям очень нехорошее, то уходи, не впрягайся… Свету и детей нельзя одну оставлять.

– Хорошо, только давай наоборот. Я свое уже пожил, и при таком раскладе я тебя не пущу, сам пойду.

– Что-то мы еще не дошли, а сразу о грустном заговорили.

– Вот-вот, – буркнул в ответ Иваныч.

Через четыре часа ходу, сверившись с картой, я встал на вахту.

– Вон на тот мысок курс держи, потом вправо тридцать на этой отметке дашь, и уже на прямой курс на Лесной выйдем, – дал мне указания Иваныч.

Через пару часов хода Иваныч, который наблюдал в бинокль, скомандовал:

– Ну-ка, самый малый, Серега… Это что еще за «неопознанный плавающий объект»?

Я перевел двигатель в «холостой» режим, поднялся на палубу и взял у Иваныча бинокль.

Недалеко от мыса, на который мы держали курс, на воде болтался то ли плот, то ли еще что-то. То, что это чье-то плавсредство, сомнений не возникало. И мачта и парус присутствовали. На плоту было три человека. Я их мог хорошо разглядеть – они все стояли и смотрели в нашу сторону, по силуэту мужчина и две женщины. Одна из женщин, точнее молодая девушка, судя по всему, вдруг быстро засуетилась и спряталась под какое-то тряпье, а женщина поставила рядом какой-то ящик и села на него. Мужчина продолжал на нас смотреть, держа ладонь «козырьком», потом размотал на мачте веревки, удерживающие полотно паруса, тем самым увеличив незначительно скорость плота, и потом, махнув рукой, сел на палубу.

– Они нас боятся, Иваныч.

– Еще бы, мы ж просто само зло, на оранжевой, толстой посудине.

– Да не ерничай ты, их трое, девчонка молодая даже запряталась в куче тряпья.

– Ну… надо тихонько подойти и в максимально вежливой форме познакомиться, может, им помощь какая нужна.

– Вот так бы сразу… А то как Бармалей, честное слово.

Внешний вид у Иваныча и вправду был вполне себе бармалейский – на ногах туфли-«тропички» на босу ногу, обрезанные по колено синие штаны морской робы, тельняшка, заткнутый за пояс пистолет, и в завершение всего этого внушительный тесак – один из трофеев позавчерашних. Единственный положительный аксессуар в его одежде это сделанная из рваной майки косынка, на которой была надпись «Сделано в СССР». И теперь эти четыре буквы красовались аккурат у него на лбу.

Я вернулся на место у штурвала и направил бот к плоту, не слишком быстро. Иваныч остался сидеть на палубе.

– Сахарный, вызывает Мандарин, – сделал я вызов.

– Сахарный слушает, – ответил задорный Денискин голос.

– Дениска, мама далеко?

– Нет, тут рядом.

– Передай станцию.

– Слушаю, – раздался голос Светланы.

– Полпути до Лесного прошли, тут у нас плот с тремя людьми прямо по курсу, будем знакомиться.

– Осторожно, пожалуйста, после знакомства обязательно перезвони, чтобы я не волновалась.

– Не перезвони, а свяжись со мной, – поправил я ее, улыбнувшись.

– Какая разница, ты меня понял же?

– Понял, обязательно, целую. Конец связи.

Когда до плота оставалось метров десять, я сбавил ход до ноля и выкрутил штурвал немного вправо, бот послушно развернулся бортом к плоту, и я заглушил двигатель.

– Добрый день, – громко поприветствовал Иванныч «экипаж» плота.

– Здравствуйте, – добавил я, высунувшись из рубки, при этом держа руку на кобуре с обрезом, но этого с плота не видно.

– И вам добрый день, – ответил молодой парень, явно волнуясь.

Он был не старше двадцати пяти, но давняя редкая щетина, нечесаные волосы и одетое на нем не пойми что – все явно прибавляло лет десять к возрасту, плюс ссадина на припухшем носу, синяки под глазами и разбитая губа.

– Здрасти… – нехотя и с опаской поздоровалась женщина лет пятидесяти, с миловидным лицом, в неком подобии домашнего халата и с пестрым платком на голове.

– Мы не причиним вам неприятностей, просто хотим поговорить. Теперь слишком мало людей, чтобы создавать друг другу проблемы.

– Да я бы не сказал, – с грустью в голосе ответил парень.

– Что, довелось столкнуться с плохими людьми? – поинтересовался я.

– Да уж довелось, – привстала было с ящика женщина, но вдруг опомнилась и уселась обратно, – плавали тут недавно примерно на таком же… мм… корабле, как у вас, да и еще две лодки с ними… нелюди они, не назвать по-другому.

Мы с Иванычем переглянулись.

– А когда именно?

– Да дня три или четыре назад, с другой стороны плыли… ироды, – ответила женщина и заплакала.

Выяснив, что женщина говорит именно об «обшарпанном», я сказал:

– Ну если они вас чем обидели, то считайте, что они уже понесли наказание.

– Суровое? Все понесли? – спросила всхлипывая женщина.

– Суровей некуда, унести всю тяжесть наказания не осилили и теперь камбалу уже кормят… всем личным составом экипажа, – ответил Иваныч, подкуривая сигарету.

– Их же много было и с ружьями? – спросила женщина, вытирая слезы краешком косынки.

– Ну… допустим, с одним ружьем, второе так, только с виду ружье, – ответил Иванныч и продолжил: – Да и хрен с ними. Вам-то, может, помощь какая нужна? Мы в Лесной направляемся.

– Так и мы тоже, – обрадовался парень, – так вот от острова к острову, дождавшись ветра, и плывем.

– Хм… долго вы, однако, будете плыть, – ответил Иваныч, – нам еще часов шесть ходу, а вам так до второго пришествия пилить еще. Откуда вы здесь вообще?

– Да мы сами-то из Лесного, там много выживших, жизнь кое-как налаживается… вышли рыбу ловить на еду да на обмен, так увлеклись… отогнало ветром нас, а тут эти уроды мимо проплывали, увидели Наташку… – женщина спохватилась и аж закрыла рот рукой.

– Да ладно, не бойтесь… кстати, Наташка может вылезать, а то еще задохнется или тепловой удар в этой куче схватит, – сказал я, улыбаясь.

Из-под тряпья выбралась девчушка, лет пятнадцать, худенькая, симпатичная, знатно отмеченная солнцем – то есть рыжая и конопатая.

– Здрасьте, – скромно и все еще боясь нас, поздоровалась она, встала рядом с мамой, прижавшись, я это понял по явному сходству черт лица.

– И тебе привет, – улыбнувшись, ответил Иваныч.

– Ну так вот, – продолжила женщина, – увидели Наташку, ну и давай предлагать всякие непристойности и мне и ей, пристать к плоту хотели, да я их палкой все гоняла, а они потом…

Женщина замолчала и снова заплакала.

– Ладно, понятно… Можете не рассказывать… если это вас как-то утешит, то многие из этих уродов перед смертью помучались и умерли не сразу, – сказал Иваныч, закуривая снова, видно, что он тоже разволновался. А я и представить даже боялся, что было бы, если бы мы их не остановили.

– Так а здесь вы как оказались? Далеко же до Лесного, – спросил я.

– Они нас связали и отбуксировали вон к тому острову, – ответил парень, показав на третий островок от нас, – и сказали, что скоро вернутся за нами, ну мы еле развязались и поплыли.

– Понятно, – вздохнул Иваныч, – давайте знакомиться, что ли, я Иван Иванович, это Сергей Николаевич.

– Я Володя, это наша с Наташкой мама – Лидия Васильевна. А папка… он в районе был, ну когда волна…