Глава одиннадцатая

С тяжелым сердцем я оглядывался на поднимающийся дым со стороны заимки Ласа, мне было хорошо слышно, как трещат бревна горящих строений, крики несчастных, погибающих в огне, и видно алое зарево над рощей. Я буквально ощущал их боль, казалось, кровь в моих венах вот-вот закипит от злости. Одновременно со злобой хотелось рыдать и выть от обиды, от чувства вины, но лишь зуд в переносице и горящее лицо стали альтернативой слезам.

Относительно скоро, примерно через час, я был у устья протоки, за сотню метров до озера, прижал лодку к камышу, выбрался на берег и осмотрелся поверх сухого кустарника. То ли от стресса и напряжения, то ли действительно с каждым своим проявлением способности хорошо видеть в темноте, хорошо различать далекие звуки и, самое главное, чувствовать опасность заставили меня присесть на корточки. По спине пробежали мурашки, но это не было вызвано испугом, скорее это неприятие моим изменяющимся организмом того, что происходит вокруг меня. Протока была перекрыта несколькими длинными жердями, в ямке на берегу горел костер, и четверо наемников, соревнуясь в остроумии, стояли рядом со связанной по рукам и ногам Дариной, которая, словно мешок, была заброшена на седло одной из лошадей. Еще двое копошились в лодке, перебирая и прицениваясь к нашему добру. Я подался вперед, аккуратно ступая и стараясь не шуметь, шаг за шагом, в холодной темноте и стелящемся от озера тумане подобрался почти вплотную, и лишь клинок моего меча предательски блеснул в свете появившейся из-за облака луны.

– Смо… – не успел договорить увидевший меня наемник.

В два прыжка я оказался у гогочущей четверки, вложив немало сил в бросок, метнул топорик в самого внимательного и со звериным ревом занес меч над головой ближайшего противника.

– Развалю до задницы! – скалясь, проорал я.

Что-то переключилось в сознании, я видел только цель. Два мощных рубящих удара, выпад, удар в висок навершием рукояти шарахнувшемуся было в сторону противнику, оттуда же рубящий вниз и по шее другому… прямым ударом ноги сбил набегающего на меня противника, отправив в протоку:

– Освежись, урод!

Подскочил к двоим у лодки, которые даже не успели понять, что происходит, с ходу рубанул ближайшего так, что голова осталась держаться лишь на куске кожи, второму влепил сапогом меж ног и, схватив его за волосы, приложил коленом, затем, приставив клинок к шее, подтащил к костру. Оглянулся на того, что плескался в воде, завалил ногой пирамиду из шести коротких копий, взял одно и метнул… наемник охнул, поймав грудью острие копья, и, перестав барахтаться, сник, а слабое течение понесло его к озеру.

– Ты как? – спросил я Дарину, сильнее прижав клинок к шее новоявленного обладателя сопрано.

– Голова болит…

Только сейчас я рассмотрел лиловую шишку и ссадину над бровью Дарины. Срезал веревки, попутно наподдав сапогом в брюхо утирающего кровавые сопли наемника, я помог Дарине встать ногами на земную твердь.

– Иди в лодку, я сейчас.

Дарина кинулась мне на шею, с облегчением и дрожью выдохнула.

– Ну, все, все закончилось, до лодки дойдешь? Надо уходить.

– Угу, – кивнув и шмыгнув носом, Дарина пошла к лодке, подхватив с земли у костра свой колчан и пояс с коротким мечом.

– А теперь рассказывай, кто вас нанял, – под клинком на шее наемника уже выступила кровь.

– Ххххр… Хр… быв… бывш…

– Соберись! – я влепил наемнику затрещину и убрал меч в ножны.

– Бывший председатель суда Хранителей, почтенный Корен…

– А иноземцы?

– Они от самого Городища с нами, указом княгини иноземной посланы были, и на то воля князя была…

– Врешь! – придавил ему коленом грудь.

– Нет! – тщетно пытаясь набрать в легкие воздух, он прошипел: – Зачем мне врать? Почтенному Корену было приказано изловить и доставить бывшего оружейника, отступника и убивца Никитина.

– Так, значит… убивца… Сколько вас всего?

– Две дюжины, еще на заимку оружейника пятеро иноземцев отправились… я все скажу, отпусти только.

– Что еще ты можешь сказать? – я склонился над пленником.

– Если Никитин ты, то искать тебя будут по всему княжеству, в земли Желтого озера бежать пустое, и заставы на трактах к утру выставят.

– Никитин я. Вставай, – срезав перевязь с пленного и спутал ему руки тонким кожаным ремнем и добавил: – Посидишь тут до утра, а Корену скажешь, что я теперь тоже знаю его в лицо.

– Да, да, да, – закивал наемник.

– Тут сиди, – пихнул я пленного ближе к костру, еще околеет за ночь… И, указав на луну, добавил: – Туда смотреть, повернешься – поймаешь стрелу.

Прихватив в качестве трофеев пару вязанок стрел и неплохой охотничий лук, хороший боевой топорик, два овчинных тулупа и торбу со съестными припасами, я вернулся к нашей лодке.

– Болит? – бросив в лодку трофеи, спросил я Дарину.

– Пройдет, давай уплывем скорее отсюда.

– К нам на заимку нельзя, иноземцы засаду устроили.

– Куда же тогда? – растерянно спросила Дарина.

– Теперь одна дорога – на болота, сначала отоспаться… нет, сначала поесть! Есть хочу зверски. А там… утро вечера мудренее.

– Утро вечера мудренее, – задумчиво повторила Дарина, пытаясь понять фразу. Усевшись на нос лодки, накрыла ноги трофейным тулупом. – Да, кроме хозяев болот нам не к кому теперь податься.

– Ты их, главное, не бойся, они страх хорошо чувствуют.

Я аккуратно подгребал веслом, а Дарина, свесившись с носа лодки, ломала топориком грязно-зеленый с вмерзшей ряской не очень толстый лед. От возможного преследования нас давно скрыл туман, мы пересекли Чистое озеро и теперь пробирались дальше на север по замерзшей трясине меж кочек с торчащим из них засохшим камышом.

– Все, добрались, – сказал я, когда нос лодки ткнулся в толстые корни корявого дерева на границе болот и гиблого леса, того самого леса, кишащего тварями, со стороны которого каждую зиму приходят дикари и, собственно, откуда в этот мир явился я сам.

Спрятали лодку в кустах и, немного углубившись в лес, обнаружили приличного размера ямку, оставленную выворотнем большого и толстого дерева, обвитого шипастой лианой-паразитом. Спустя несколько минут в выложенном из камня кострище уже занимался костерок, от света и тепла которого стало уютнее, а Дарина перестала то и дело оглядываться и занялась ужином. Я же влез на толстый ствол поваленного дерева и, присев, попытался уловить присутствие зверя, часть которого непостижимым для меня образом теперь есть и во мне. Но тщетно, кроме возни большой хищной птицы, занятой неподалеку добычей, не почувствовал ничего.

Скромный, но сытный ужин запили пустым кипятком. Дарину свалила усталость, и она, свернувшись на расстеленных тулупах и укрывшись суконным одеялом, моментально уснула, лишь изредка всхлипывая и вздыхая во сне. Я же уселся на ствол дерева, положил на колени огнестрел и настроился на всенощное бдение.

Городище. Княжеские покои

Изучив некоторое количество свитков из архива суда Хранителей, Скади аккуратно отодвинула от себя шкатулку с пожелтевшими от времени бумагами и, мило улыбаясь сидящему напротив князю, сказала:

– Дорогой Талес, думаю, для наших народов будет только польза от союза между империей Каменных башен и Трехречьем.

– То, что ваши люди смогли пересечь пустыню, это уже подвиг, и, конечно же, жить нашим народам в мире – уже великая польза.

– Именно, – чуть выгнув спину и посмотрев на огонь в большом камине, Скади встала и медленно направилась к его теплу, демонстрируя стройность своей фигуры.

– Вы замерзли?

– Немного…

– Ицкан!

Почти в тот же момент дверь в покои приоткрылась, с поклоном вошел советник.

– Прикажи подать горячего вина и сладких закусок!

Ицкан лишь кивнул, снова молча поклонился и вышел, а в покоях на пару минут установилась неловкая тишина.

– Вы так внимательны, князь, – Скади провела рукой по отполированной поверхности камня камина и, выразительно хлопнув ресницами, посмотрела на Талеса.

Улыбаясь, Талес молча принял комплимент, тоже подошел к камину и, стараясь не выдать смущения, хотел что-то спросить, но в дверь постучали.

Толстая стряпуха, натянуто улыбаясь и тяжело дыша, просочилась внутрь – шутка ли, после марш-броска по винтовой лестнице и коридорам. Она выставила на стол медный кувшин с горячим вином, тарелку с разными кулинарными деликатесами и, так же улыбаясь, вышла.

– Могу ли я кроме союза наших народов надеяться на союз между…

– Не вижу этому препятствий, – Скади не дала договорить Талесу, загадочно улыбнулась и вытащила из своей замысловатой прически редкий гребень. Волнистые густые волосы рассыпались по плечам, – но сначала подайте мне вина и замкните уже дверь…

Глава двенадцатая

За ночь прикорнул-таки пару раз, опершись спиной на коренья некогда величавого древа, которому всё же не хватило сил справиться с коварной лианой, что заплела ветви и ствол и практически вырвала дерево с корнем, но этот процесс, судя по всему, длился много лет – в некоторых местах лиана срослась с корой дерева. В первый раз я уснул примерно на час – звездная карта не сильно сместилась. А во второй раз провалился под утро и проснулся от пробравшегося под одежду мороза.

– Холодно-то как, – тихо сказал я вслух, спрыгивая на землю.

Раздул угли, подкинул хвороста и отлил из бурдюка четверть наших запасов воды в котелок. Дарина спала, накрывшись суконным одеялом с головой, а я присел, согреваясь у костра, и снова прислушался к лесу. Нет, никакого намека на присутствие поблизости хотя бы маленького болотного котенка. Может, с наступлением зимы они куда-то мигрируют? Возможно, но про это я ничего не знаю, к великому моему сожалению. Сторожевой пес, то есть кот, очень даже не помешал бы в этих местах и вообще в сложившейся ситуации. А о запасах воды все же надо подумать, хотя что думать, надо пересекать озеро и отправляться к нашей с Дариной заимке, там колодец… и там же засада. Ночью отправлюсь, если там в засаде наемники Корена, то у меня преимущество, а если иноземцы… Я проверил рукой чехол с дробовиком, – один хрен, преимущество есть! Вообще странное место эти болота, этот гиблый северный и бескрайний лес, обострились все чувства – слух, зрение, обоняние и это так называемое шестое чувство…

– Уже проснулся? – высунув из-под одеяла нос, спросила Дарина.

– Да. Летом в этих местах гораздо живописнее и теплее, а я за ночь промерз порядком.

– Под ликом Большой луны мы здесь долго не сможем жить, – Дарина села, поджав к груди колени, и уставилась на костер, – трудно будет в лесу без дома, это еще зима не в полную силу явилась.

– Согласен, и с чистой водой здесь плохо, от слова совсем! Не ждать же, когда снег выпадет, и потом топить его.

– Можно к Чернаве уйти, у нее за птичником есть маленький погреб, отец копал, чтобы тетушка могла спрятаться от люда темного или от стражи судейской.

Конец ознакомительного фрагмента.