– Это генерал Салье? – женщина подошла к Горну.
– Да, моя милая.
– Он очень влиятельный человек в военных кругах… Так что, мы летим?
– Да, Маани, – Горн устало улыбнулся, – жди в экипаже, я сейчас спущусь и спасибо, что согласилась мне помочь.
Доктор быстрым шагом, на ходу снимая белый халат и колпак и аккуратно сворачивая их, дошел до своего кабинета в конце коридора, отомкнул дверь ключом и, пройдя внутрь, стал спешно собирать пузатый саквояж, бросая туда коробочки с порошками, микстурами и прочими лекарствами. Наконец собравшись, он достал из кармана бланк телеграммы, еще раз перечитал ее содержимое, покачал головой и вышел.
Маани уже развела пары силовой установки и ожидала супруга за рычагами управления моторным экипажем, который она предусмотрительно подогнала к черному входу лазарета.
– Ты готов, дорогой? – спросила она, когда Горн вышел из дверей.
– Да, милая, поехали… дети с няней? – доктор забрался в экипаж.
– Да, Мидьяр заверила, что два дня она выдержит.
– Да уж, – согласился Горн, надевая кожаный шлем, – и в кого Кинт такой непоседа? В тебя!
– Конечно, – Маани грустно улыбнулась и передвинула несколько рычагов, – а Зольда твоя дочь, тут не поспоришь, застенчивая тихоня.
Экипаж, обдав струей белого пара брусчатку узкой дорожки, покатил к воротам кованой ограды лазарета.
С высоты полета скревера окрестности Шоута выглядели как лоскутное одеяло – поля с пшеницей, виноградники, табачные плантации и луга с пасущимися стадами. Разбросанные по равнине фермы, соединенные грунтовыми дорогами, которые, в свою очередь, петляя, подпрыгивая на мосточках через ручьи и речушки, примыкают к юго-восточному торговому тракту.
– Снижаемся! Приготовься… – Маани повернулась к мужу, перекрикивая шум винтов.
Доктор Горн кивнул и прижал к себе саквояж, летать он боялся.
Аристократический род Горнов – потомственные виноделы, вокруг усадьбы давно выросла богатая деревушка, где живут те, кто работает на виноградниках и винокурне. Эти места всегда миновали беды многочисленных войн, благодаря чему самая южная провинция терратоса богатела и процветала.
Через полчаса курьерский пятиместный скревер опустился на поляне в рощице рядом с большими фермерскими угодьями, точнее, это было фамильное поместье Горнов – красивый каменный особняк в три этажа, огромной площади сад и виноградники до самого побережья.
– Матушка! – с трудом выбравшись из тесной кабины, крикнул доктор Горн встречающей его пожилой даме в окружении десятка прислуги.
– Как я рада тебя видеть, сынок!
Глава семейства Горнов важно восседал в конной двухосной повозке. Это был полный мужчина с суровым лицом, умным взглядом и совсем не аристократическими мозолистыми руками. Седые кудрявые волосы пышными бакенбардами спускались к аккуратно постриженным бороде и усам. Он не приветствовал брак единственного сына со столичной девицей, которая имеет сомнительный аристократический статус и носит штаны! Мало того, эти слухи про ее отца… Но сыну с ней хорошо, она родила двух прекрасных внуков – продолжателей рода Горнов, посему господин Горн-старший смирился, а Маани он просто терпел, чего не сказать о его супруге, мадам Горн полюбила Маани как дочь.
– Девочка моя, выбирайся поскорее из этой железяки! – мадам Горн уже обменялась объятиями с сыном и махала невестке.
– Здравствуйте, мама, – Маани легким и пружинистым шагом прошла по крылу и спрыгнула на зеленую траву.
– Жаль, очень жаль, что вы не привезли детей, – мадам Горн обняла и поцеловала Маани в щеку, – ну ничего, вот закончим с садом и обязательно сами к вам приедем.
– Кинту нужно готовиться к поступлению в кадетский корпус, а Зольда плохо переносит полеты.
– Бедный мальчик, – мадам Горн встала между сыном и невесткой, взяла их под руки и повела к повозке, – ему всего девять.
– Ему уже девять, и с его характером… – открыл было рот доктор Горн.
– Он еще ребенок, а характер у него точно не Горнов, надутых индюков! – Мадам Горн подмигнула Маани, на что та звонко рассмеялась.
– Я все слышал! – погрозил супруге тростью Горн-старший, но при этом улыбаясь в усы, – забирайтесь, поехали, отдохнете с дороги, а на ужин нас ждет господин Дост.
– Так помощь нужна ему? – уточнил доктор помогая забраться в повозку Маани и матери.
– Нет, сынок, помощь нужна его супруге, – Горн-старший покрутил рукой у виска, – там совсем все плохо.
– Надо же! И давно господин Дост снова женился?
– Да я сам об этом недавно узнал, но выходит, что уже несколько лет… Миттэ! – Горн-старший окрикнул рослого мужчину в старом военном кителе и с кобурой на поясе, – возьмешь еще пару ребят и организуйте тут охрану.
– Слушаюсь, господин Горн! – рявкнул тот зычным голосом.
А Горн-старший уже не слышал, он хлестнул вожжами лошадей, и повозка покатила к особняку по укатанной дорожке вдоль кустов цветущего шиповника.
Кинт приехал на ферму рано утром и встретился в воротах с выезжающим Оллэ.
– Доброе утро, господин Кинт! – Оллэ натянул поводья.
– Доброе, – Кинт кивнул и коснулся полей шляпы, – как у вас тут?
– Все спокойно, господин Кинт, – Гиро распахнул ворота шире и коротко поклонился, – разве что сегодня ночью собаки на соседней ферме разлаялись, ну Оллэ с Дирром обошли все кругом, вроде нормально все…
– Да, – подтвердил Оллэ, – повозка проезжала, возможно, на нее и лаяли.
– Ну, поезжай, открывай контору, не заставляй мадам Шагэ ждать.
Гиро проводил взглядом охранника, закрыл за ним ворота и принял от Кинта плетеную корзину, источающую аромат свежей выпечки.
– Наши-то молчуны, – Гиро кивнул, улыбаясь в сторону вышедшего на крыльцо дома Дирра, – сразу перестают таковыми быть, как только речь заходит об этой мадам Шагэ.
– Красивая женщина, но она им не по зубам, – Кинт тоже улыбнулся и соскочил на землю, махнув Дирру, – пойдем, поможешь. Гиро, а ты как соберешься готовить обед, то и на меня рассчитывай.
– Так есть, господин Кинт, – ответил он и, скрипнув протезом, пошел к домику прислуги.
Кинт и Дирр пришли в сарай, где хранился привезенный со станции груз. С помощью топора и кувалды они разобрали большие ящики.
– Ох! Я только в газете про такие читал, да один раз видел издали… – удивился Дирр, когда Кинт освободил от толстой парусиновой ткани одноколейник.
– Хорошая машина, помоги скатить…
Выбили деревянные подпорки и выкатили одноколейник во двор.
– Там три жестяных бочонка, два пустые, бери их и поезжай на механический двор господина Дова, купи горючего, держи, – Кинт бросил Дирру кошель.
– Прямо сейчас? – Дирр не сводил глаз с диковинной машины.
– Да, быстрее съездишь и привезешь, быстрее поедешь со мной на нем по одному важному делу…
– Господин Кинт, тогда я вашу лошадь возьму?
– Давай… и поживей, – одобрительно кивнул Кинт, – нам до обеда управиться бы.
Дирр, пыля по дороге, скрылся из виду, а Кинт еще раз обошел одноколейник, проверил, ничего ли не отвалилось и не повредилось в процессе перевозки и разгрузочных работ, но все было в идеальном состоянии. Что ж, можно завести и прогреть, но сначала проверить уровень масла… Кинт Он прикатил оставшийся бочонок, кряхтя, залил из него горючее в горловину бака, затем с усилием вращал ручку, которая заводит пружину толчкового механизма – маховика с передачей силы вращения на основной вал двигателя, теперь рычаг спуска маховика… чихнув и выпустив вверх из двух труб черный дым, одноколейник завелся, утробно тарахтя, звеня холодными деталями двигателя и невыносимо чадя. Кинт вернулся в сарай, достал из одного из разобранных ящиков чемодан и стал извлекать из него гардероб механика – высокие до колен сапоги на шнуровке, суконные штаны с кожаной вставкой в промежности вроде как у кавалеристов, короткий кожаный камзол без рукавов, перчатки до локтей, кожаный шлем и очки… Спустя десять минут Кинт облачился в одежды механика, а одноколейник уже ровно тарахтел и даже не дымил. Сам одноколейник имел достаточно длинную раму, и кроме места для механика, было место для пассажира, а также над задним колесом, с сотней блестящих спиц, свисали два вместительных кофра, обтянутых толстой кожей, в которые Кинт стал складывать тряпичные свертки, перенося их из одного из ящиков в сарае. Этот груз был собран несколько месяцев назад, в Майнге, после переправлен на восточное побережье терратоса, а затем выехал в грузовом вагоне в Латинг от имени горного треста. Это было сделано личным оружейником Рузье и его правой рукой в области всего движущегося, стреляющего и прочего технического новшества. Два десятка великолепных многозарядных карабинов оружейного дома Ренэ, которые в армейские корпуса только начали поступать; два десятка жандармских пистолетов и да, в жандармерию они еще не также не поступили, так как парламент еще не оплатил заказ оружейному дому; в жестяных коробах в промасленной бумаге были упакованы тысячи патронов к карабинам и пистолетам, а также увесистые, чугунные цилиндры гранат. Это все, согласно плану Рузье, предстояло спрятать в окрестностях Латинга. Рузье вообще поставил на карту всё, и последние деньги ордена и отдал приказы на решительные действия по вербовке новых бойцов, хотя, Кинт уже давно начал подозревать, что Рузье не последняя фигура в ордене, есть кто-то выше, и он пока недосягаем. Что ж Кинт, решил не отступать от плана, но внести в него свои коррективы…
Спустя полчаса появился Дирр, за ним за ворота фермы въехал грузовой фургон, из которого выскочили двое крепких парней, сгрузили на землю бочонки и так же быстро уехали.
– Возьми лопату и топор, – сказал Кинт Дирру и уточнил: – сколько взяли за бочонок?
– Пять золотых кестов.
– Терпимо, – ответил Кинт и уселся на одноколейник в ожидании Дирра.
– А вы умеете? – спросил Дирр, закрепляя лопату и топор на кофрах веревками.
– Не так лихо, как армейские вестовые, но доедем, не бойся.
Через десять минут одноколейник уже несся по пригороду Латинга, пугая конные экипажи и прохожих, затем выехал на дорогу, ведущую к Сырой роще и разогнался еще быстрей. Дирр, обхватив Кинта за туловище руками, выглядывал из-за его плеча вперед и смотрел, как под колеса убегает грунтовка, мелькают деревья, и ловил ртом воздух. Даже моторные экипажи не могли сравниться по скорости с одноколейниками, на текущий момент истории прогресса в терратосе это самый быстроходный транспорт из колесных.
В Сырой роще Кинт сбавил скорость, проехал по просеке вдоль железнодорожного полотна и свернул на еле заметную тропу, ведущую к заболоченной поляне.
– Здесь, наверное, – Кинт перекрыл подачу горючего и заглушил двигатель.
– Вот это проехались! – Дирр слез с пассажирского места. – А что здесь?
– Послушай меня, Дирр, – начал Кинт прислушиваясь и осматриваясь, – все, что будет происходить в ближайшее время, будет выглядеть странно, но поверь, так нужно.
– Господин Кинт, вы мой наниматель, а у нас с Оллэ есть определенная репутация, спросите любого в Латинге, кто пользовался нашими услугами как наемников…
– Все не просто, Дирр, – Кинт извлек из кармана картонную карточку с гербом и тиснением, что вручил ему Морес во время ночной беседы и показал Дирру.
– Ого! Тайная жандармерия… хотя, я догадывался, что эта вот вся ваша деятельность очень далека от всякого горного дела.
– Что, слишком явно?
– Нет, просто… как бы вам сказать…
– Ну, – Кинт присел на поваленное дерево, снял перчатки, достал трубку и раскурил ее, – говори уже.
– Во-первых, мадам Шагэ… Оллэ молод, поражен ее красотой, но я встречал таких. Она вам будет улыбаться, кокетничать, а сама точно определит, в каком кармане у вас лежит кошелек, как быстро вы дотянетесь до кобуры, а высокий разрез платья вовсе не дань моде, а возможность беспрепятственно добраться до пистолета или ножа… или что у нее там, на бедре, а, господин Кинт?
– А ты поинтересуйся у нее, – Кинт рассмеялся, – самому, действительно, проверять не советую. Что еще?
– Еще я по просьбе мадам Шагэ переносил несколько папок из шкафа, одну уронил… а там… там газеты, обычные газеты.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– Ничего, вы хорошо платите, мы с Оллэ хорошо выполняем то, что вы от нас требуете.
– Разумный подход… а если тебе предложат больше денег за то, чтобы мне вредить?
– Хм… я сначала перестану работать на вас, и вы об этом узнаете, а потом начну работать на того, кто больше платит.
– Что ж, это честно.
– Я же говорю, господин Кинт, у нас с Оллэ репутация.
– Не хочу тебя расстраивать, Дирр, но уйти сам ты не сможешь, кто бы тебе чего не обещал, до тех пор, пока я не отпущу.
– Если надо будет кого-то убивать, то вам придётся платить за это отдельно, – Дирр даже глазом не моргнул и продолжал рассматривать одноколейник, – научите меня на нем ездить?
– Радует, что я в тебе не ошибся, – Кинт постучал трубкой по наборному каблуку ботинка, вытряхивая пепел трубки, – давай готовить тайник, нам еще один надо успеть сделать до обеда… Вот тут, у корня этого дерева начинай копать, на глубину и ширину в локоть, и на длину кавалерийского карабина.
Когда яма необходимой глубины была отрыта, Кинт достал из кофра старый парусиновый плащ и бутыль с моторным маслом, из которой хорошенько этот плащ пропитал. Затем в этот плащ были завернуты три карабина, три пистолета и несколько сотен патрон, сверху пролито еще раз маслом.
– Все, засыпай, да так, чтобы не заметно, потом еще прошлогодней листвой присыплешь… дерево запомнил? – Спросил Кинт и бросил в яму увесистый кошель.
– Запомнил. Сделаю, самим бы потом найти.
– Запоминай хорошо, возможно, тебе и придется выкапывать.
Немного откатили одноколейник, подмели ветками следы на поляне, а через полчаса уже были на берегу Зиды, в поросшей шиповником и камышом излучине.
– Здесь тоже будет тайник? – спросил Дирр и стал отвязывать лопату.
– Да…
Управились к тому времени, когда со стороны Латинга донесся полуденный бой часов на башне ратуши. Вернулись на ферму, где Кинт в компании Дирра и Гиро плотно пообедал наваристой похлебкой, после чего выехал с фермы в город верхом и поехал в контору.
– Добрый тень, – Кинт вошел в контору и сразу налил себе воды из графина, стоящего на низком столике в углу у окна, – можно сказать, что лето началось, очень жарко…
– Здравствуйте, господин Кинт, – Шагэ лишь подняла взгляд от бумаг на столе и поправила очки.
– А где Оллэ?
– Я отпустила его пообедать, что может произойти за час? – Шагэ пожала плечиками.
Однако, будто она была услышана, в дверь вошли двое, Кинт так и стоял у окна со стаканом в руке.
– Уютно, – поскреб многодневную щетину один из гостей, осматриваясь.
Сутулый, но широкоплечий мужчина, нос сплющен, от уха до подбородка, слева глубокий шрам, который не в силах скрыть щетина. Второй был моложе, весь как пружина, взгляд бегающий, правой рукой постоянно проверяет нечто на поясе под потертым камзолом рыжей кожи.
– Ты тут одна управляешься? – спросил тот, что старше и подошел к столешнице конторки, за которой как за бруствером сидела Шагэ.
Молодой подошел к Кинту, очень близко подошел. Ростом он не вышел, и ему пришлось задрать голову, чтобы уставиться в глаза Кинту…
– А ты у нас кто?
Кинт промолчал, он не смотрел на молодого, а отвел взгляд в сторону Шагэ.
– Выйди-ка, – молодой потянул Кинта двумя пальцами за ворот пиджака.
– Как невежливо, – Кинт выплеснул остатки воды из стакана в лицо молодого и сразу же, мощным ударом снизу вверх пристроил кулак к его нижним ребрам слева.
Молодой охнув и корчась от дикой боли, повалился на пол. Шагэ не растерялась и два спаренных ствола маленького пистолета уже были напротив лба того что старше.
– Предлагаю начать сначала, – Кинт присел у молодого, вытащил из его кобуры револьвер, обыскал и нашел еще и неприличного размера тесак в ножнах за голенищем сапога, – какова цель вашего странного визита?
– Вы же не выстрелите, мадам? – с внезапно откуда-то взявшейся вежливостью спросил старший у Шагэ.
– Не хотелось бы, потом манжеты отстирывать от твоих тупых мозгов, но у пистолета очень легкий спуск, так что стой и отвечай на вопрос господина.
– С вами… с вами хотят поговорить, – по лбу старшего стекла капля пота и повисла на густой брови.
– С кем с нами? – уточнил Кинт, посматривая в окно и вытряхнув себе в ладонь патроны из камор револьвера.
– Ну… с хозяевами.
– Хозяева очень далеко, они на севере, в Мьенте, здесь лишь представительство, а мы наемные клерки.
– Хотят поговорить с тем, кто открывал эту контору.
– Кто? – Кинт вынул тесак из ножен и указал его клинком молодому на угол у двери, мол отползи туда, и молодой подчинился.
– Скажите, когда и где вам будет удобно, и с вами встретятся.
– Ну вот, с этого и надо было начинать и вообще, можно было ограничиться официальным письмом… Фу! Вы бы хоть помылись, тут после вас проветривать неделю… – Кинт подошел к старшему и обыскал его, но что удивительно, оружия при нем не оказалось, – я буду ужинать сегодня в семь, в ресторане напротив башни ратуши.
– Так что, мы пойдем? – продолжая пялиться в направленные уму в лоб стволы, спросил старший.
– Конечно, идите…
Молодой, держась за массивный подоконник и оконную раму, поднялся на ноги и растерянно посмотрел на свой арсенал в руках Кинта.
– Идите, идите… – Кинт кивнул на дверь и двое весьма расторопно покинули помещение конторы.
Шагэ вздохнув, аккуратно сняла курок со взвода, откинула платье, демонстрируя стройные ноги и убрала пистолет в маленькую кобуру на внутренней стороне бедра.
– Ну вот и повеселились, – она улыбнулась.
– Да уж, – Кинт прошел в кладовку, бросил в ящик у стены трофеи и оттуда спросил: – случайно не знаешь, кто может меня приглашать на беседу?
– Скорее всего Идьяр Канн, секретарь городского совета.
– Очень интересно…
– Странный тип, слухи, что он заправляет несколькими бандами, ходят давно. Но он пользуется репутацией человека дела, за отдельную плату может быть посредником в переговорах с гильдиями. И вообще, думаешь, Латинг так стремительно развивается исключительно за счет налоговых податей? Здесь, кроме налогов есть, как бы это сказать… эм… добровольные пожертвования в казну совета города. Деньги действительно идут во благо Латинга…
– Но нищим из них не перепадает ни кеста?
– Что есть, то есть…
– А ты прекрасно осведомлена.
– Остались старые знакомства и связи, и не забывай, я работала экономкой у Вайса, а там все не просто.
– Что еще я должен знать?
– У Канна есть помощник, отставной полковник охранного корпуса, он откуда-то с запада приехал еще до войны, а когда началась война, и в Латинг стали возвращаться каторжане, то его многие узнали, полковнику пришлось бежать, но после войны он опять вернулся и сразу каким-то образом оказался рядом с Канном. Поговаривают, полковник и Канн зарабатывали работорговлей, продавали северянам разбежавшихся каторжан, но это слухи, а вообще мерзкий он тип, этот полковник, и жестокий.
– Надо полагать, что эти двое в его подчинении…
– Скорее всего… может, на ужин тебе не стоит идти одному?
– Они же хотят только поговорить и скорее всего, предложить мне поучаствовать в развитии города Латинга, – Кинт улыбнулся и повернулся в сторону шума с улицы.
– А чем это так пахнет? – Оллэ задержался в дверях, брезгливо скривившись.
– Да, оставь дверь приоткрытой, у нас были посетители… Оллэ, в первый и последний раз ты оставил мадам Шагэ одну в конторе, понял?
– Так есть, господин Кинт. А что-то случилось?
– Ничего, но впредь, обед бери с собой с фермы, в кладовой старый очаг, приведи его в порядок.
– Слушаюсь, – Оллэ отступил, пропуская Кинта на выход.
– Вечером проводишь мадам Шагэ на почту, а потом домой.
– Не стоит, господин Кинт… – на щеках Шагэ появился алый оттенок.
– Это не обсуждается! – ответил Кинт и подумал: – «Ого, да она покраснела!»
– Так есть! – с радостью ответил Оллэ.
Покинув контору, Кинт задержался у коновязи, достав кисет с табаком, потом внимательно осмотрелся, забрался в седло и пыхтя трубкой медленно поехал в сторону площади. С некоторыми соседями, то есть владельцами или служащими контор и представительств на этой улице Кинт уже стал здороваться, с ним приветливо здоровались в ответ. Доехав до ресторана, Кинт остановился и посмотрел на окно второго этажа в доме через площадь, соскочил на мостовую, вместе с медяком сунул в ладошку мальчишке у ресторана поводья и вошел внутрь.
О проекте
О подписке