Я подкрался на цыпочках к столу, дёрнул за край одеяла и бегом к двери. Одеяло упало, а под столом никого нет. Мы обрадовались. Хотели починить домик, только Валя говорит: Та
Открыли мы дверь. В комнате никого нет. А к столу подойти всё-таки боимся: вдруг из-под него серый волк вылезет! Я говорю:– Пойди сними одеяло.А Валя говорит:– Нет, ты пойди!Я говорю:– Там же никого нет. – А может быть, ест
Валя и говорит: – Может быть, там никого нет?Я говорю:– А кто же тогда меня за ногу трогал?– Это я, – говорит Валя, – я хотела узнать, где ты.– Чего же ты раньше не сказала? – Я, – говорит, – испугалась. Ты меня испугал.
Над нашим катком ярко горела лампочка. Вокруг стояли деревья с белыми, точно сахарными, веточками. Сверху падали крупные хлопья снега и мягко ложились на лёд. А среди этих хлопьев кружилась по катку маленькая фигурка. Я присмотрелся получше и увидел, что эта фигурка был просто Мишка. Он тоже, вроде меня, не мог прожить ни одного дня без катка.
Мама стала совать огурцы обратно Котьке в карман. Котька плакал и кричал: – Не пойду я! У дедушки ружьё. Он выстрелит и убьёт меня. – И пусть убьёт! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор.
Дедушка, я один огурец съел. Что теперь будет? – Ну что ж будет? Ничего не будет. Съел, ну и съел. На здоровье.– А вам, дедушка, ничего не будет за то, что огурец пропал? – Ишь ты какое дело! – усмехнулся дедушка. – Нет, за один огурец ничего не будет. Вот если б ты не принёс остальных, тогда да, а так нет.
Витя Алмазов принёс пилу, Гриша Якушкин – топор, Юра Кусков – стамеску, клещи и молоток, Павлик Грачёв – рубанок и молоток, а я тоже принёс молоток, так что у нас оказалось сразу три молотка.
– Так, в колодце.
– Упустил?
– Упустил.
– Ах ты, – говорю, – размазня! Ты что ж, нас уморить голодом хочешь? Чем теперь воды достать?
– Чайником можно.
Я взял чайник и говорю:
– Давай верёвку.
– А её нет, верёвки.
– Где же она?
– Там.
– Где – там?
– Ну… в колодце.