Региональный центр и база снабжения

Петропавловск – столица и крупнейший город Камчатки – был не только центром области. Это был один из крупнейших перевалочных пунктов и баз снабжения Российско-Американской компании, управлявшей так называемой «Русской Америкой», которую у нас часто принято называть просто Аляской.

Российско-Американская компания^[9], основанная в 1799 году императором Павлом Первым, представляла собой институт, автономный от российских властей на Дальнем Востоке. Формально территория, подконтрольная Компании, не входила в состав Российской империи, что в годы Восточной войны сыграло положительную роль. Боевые действия на территории Русской Америки не велись, хотя захватить ее владения противнику не составило бы особого труда.

Но вернемся несколько назад.

Флаг Российско-Американской компании

Главной задачей компании была монопольная эксплуатация природных богатств Аляски^[10], для чего строились фактории, основывались населенные пункты, число которых к началу 1820-х годов выросло до пятнадцати. Столицей Русской Америки был город Новоархангельск (на языке местных жителей – Ситха, современная Ситка), где имелись театр, библиотека и астрономическая обсерватория.

Русский шлюп «Нева» в Новоархангельске (Ситхе)

На территории, подконтрольной Компании, колонисты и местные индейцы занимались сельским хозяйством (хотя и без особого успеха), вели добычу в скромных количествах угля, меди, золота, слюды, железной руды. Работали небольшие промышленные предприятия и судостроительные верфи. В целом же благополучие огромной территории целиком и полностью зависело от материковой части империи, откуда поступало продовольствие и основная часть необходимых для жизни вещей. В ответ в Россию шли меха и иные богатства Аляски, за которыми из Кронштадта снаряжали кругосветные экспедиции.

Постепенно одним из главных центров снабжения владений компании стал Петропавловск, на тот момент небольшой городок на побережье Авачинской губы. С 1804 года в поселении существовал склад Российско-Американской компании, деятельность которого контролировал особый комиссионер.

Надо сказать, что собственно Камчатка компанию интересовала совсем мало – все попытки обязать ее менеджмент хоть как-то заботиться о своем главном перевалочном пункте чаще всего оканчивались крахом.

Приведем лишь один пример.

В 1807 году в Иркутске были закуплены 500 пудов^[11] различных семян, которые предполагалось использовать для развития хлебопашества. Посевной материал упаковали в 198 деревянных ящиков, из которых на Камчатку были доставлены… восемь! Остальные же попросту бросили «на якутской дороге» – началась распутица, и дальнейшая перевозка стала невозможной. Вот и путешествовали 190 ящиков с семенами аж до 1810 года, когда последние места груза добрались до полуострова.

«Хлеб от сырости воздуха морского, от коего и деревянные ящики защищать его не могли, приходил в порчу и на посев делался неспособным», – горестно рапортовали местные власти.

Кончилось дело тем, что правительство империи в 1828 году разрешило сроком на десять лет иностранцам торговать на Камчатке всем, кроме алкоголя. Впоследствии разрешение было продлено, однако эпоха расцвета торговли на полуострове так и не наступила. Заезжие коммерсанты не видели особой выгоды от торговли в малонаселенном и бедном регионе на отшибе Российской империи.

Вот как описывал Авачинскую бухту начала 1850-х годов геолог и географ Карл фон Дитмар, назначенный в 1850 году чиновником по особым поручениям при военном губернаторе Камчатской области:

«В четыре часа утра мы увидали уже вдали огонек маяка^[12], на который прямо и держали. Слева показался острый конус Вилючинской сопки и остров Старичков, а справа – великолепный вулканический трезубец: Коряка^[13], Авача^[14] и Козел^[15]. Вскоре появился и тесный, окруженный высокими, отвесными скалами вход в Авачинскую бухту. Здесь приветствовал нас кит со своим брызжущим фонтаном. Затем мы вошли в своего рода Дарданеллы, образуемые входом в бухту, имея по бокам выступающие из воды, отделившиеся от берега каменные колоссы – слева Бабушкин камень, справа – Три Брата. Наконец, в семь часов мы вошли в прекрасный, обширный Авачинский залив и в 8 часов утра бросили якорь в маленькой бухте Св. Петра и Павла».

Петропавловск получил статус города только в 1812 году, а до того числился селением. Это совпало с выходом «Нового положения о Камчатке», по которому полуостров получил особый статус и отдельного начальника. Столицей региона и стал Петропавловск.

Второго декабря 1849 года Петропавловск был объявлен центром вновь образованной Камчатской области. Официальное население города было между тем невелико и менялось от десятилетия к десятилетию – в 1825 году оно составляло 938 человек, в 1840 году – 641 человека, 1852 году – 1594 жителя, включая 1178 мужчин и 416 женщин. Город лежал на одной широте с Бременом, Орлом, Ливерпулем и Иркутском.

С высоты птичьего полета, по словам Дитмара, город выглядел следующим образом:

«Дно упомянутой небольшой долины начинается прямо у подошвы Меженной горы^[16] таким сильным вдавлением, что здесь образовалось небольшое озеро; затем это дно поднимается, образуя умеренно высокое плато, на котором выстроена официальная часть города, и наконец в самой южной своей части быстро и круто падает под уровень моря, покрываясь небольшой бухтой Петропавловского порта. На упомянутом плато, между бухтой и озером, расположены, окаймляя улицы и площади, почти исключительно казенные дома, стоящие очень просторно; число этих домов, по сведениям канцелярии губернатора, простиралось до 40. Посередине, на свободной площади, помещается православная церковь; далее – большой губернаторский дом, окруженный садом, канцелярия, госпиталь, аптека, несколько