– Да? – пробурчал он, не высовываясь из под теплого армейского одеяла.

– Завтрак и на тренировку, – раздался голос охранника, приглушенный металлом толстенной двери.

– Что ж, – выдохнул он, – вот и закончилась лафа…

На завтрак подали кусок… Кусок непонятно чего. Вероятно, по задумке повара, это должно было быть какой-то кашей, но почему-то «каша» имела форму шара, или даже «полушара». Этакий шлепок черпака на тарелку. Потыкав «кашу» ложкой, и убедившись, что она на него не накинется, кое-как раздавив, погнув ложку, сам принялся за ее уничтожение.

– Все равно вкуснее, чем эти споли, – прожевав, выдохнул он, принимаясь за крошки на тарелке.

Тренировки выглядели совсем не так, как он себе это представлял. Вместо усиленной работы с железом на тренажерах, в спортзале, в окружении красивых и стройных лаборанточек, усердно приседающих, прокачивающих свои засиженные нижние чакры, ему приходилось сидеть в ярко освещенном помещении и отвечать на различные глупые вопросы, типа «яблоко круглое или квадратное»; нажимать кнопку на джойстике, как только на экране появится нужный символ, или подолгу смотреть на кляксы, придумывая и озвучивая, что же на них такое изображено.

К собственному удивлению, начав проходить эти тесты, поставив перед собой задачу поскорее закончить со всей этой скукотой, за все время он не испытал чувства раздражительности, хотя раньше бы наверное бросил все, психанув. Ну, вот правда, каким яблоко может быть еще? Ну круглым же! А вот этот символ на экране… Между крестиком, квадратиком, кружком и треугольником он легко мог узнать непонятную загагулину…

А вот с кляксами вышло забавнее и они ему даже понравились. Все какое-то развлечение…

– Что вы видите на этом рисунке?

– Кишки!

– А на этом?

– Много кишок!

– А на этом, если забыть про кишки?

– М-м-м-м… Мозги!..

– Ауэ!!! Нет, этот пациент безнадежен!

– Но доктор?!

– Что доктор? Меня мутит от его фантазий… Я умываю руки!..

– Кровью?

– Что?..

– Кровью, говорю, умываете?!

– О Боооги! Нет, вы это слышите, слышите это? Нет, все, я ухожу…

– Кнеееехт! Мать твою!

– Что, товарищ капитан?

– Ты что вытворяешь?!

– А что он мне кляксы свои показывает? Я, между прочим, жрать хочу…

После обеда издевательства продолжились. Теперь его заставили считать… Затем рисовать.

К концу дня в голове снова проснулся пьяный звонарь, который явно захотел исполнить что-то в стиле хэви-метал-дез-рока на своем огромном колоколе.

Вернувшись в свою комнату, Николай без сил упал на кровать и задремал. То, как принесли ужин, он не слышал. Проснулся он от неприятного чувства затекшего плеча. Всхрапнув, открыл глаза. В комнате висел полумрак. На столе стоял остывший ужин. Подойдя к столу, парень устало опустился на стул и принялся безразлично ковыряться в непонятной субстанции.

Поднеся ложку ко рту, он внезапно понял, что по ногам сквозит ветерок. Осмотревшись, заметил небольшую щель между дверью и косяком. Тот, кто принес ужин не запер за собой дверь?.. Забыл, поспешив в страхе убраться из логова дико рычаще-храпящего монстра?.. Или нарочно оставил ее открытой?.. Может это тоже какой-то тест? Раздумывая над этим, не спуская взгляда с тонкой щели, он просидел, хрустя засунутой в рот ложкой минут пять. Черная полоска манила его, требовала открыть дверь и выйти из комнаты в лабораторию.

Наконец-то выплюнув невкусную железяку, которая по задумке повара должна была заменять ему ложку, Николай поднялся, покосился на работающую под потолком видеокамеру. Ну не обезьянка же он глупая, в конце концов, сидеть тут, не замечая такого явного намека!? Открыли, значит открыли!.. Всегда за дверью дежурила охрана, в лаборатории кто-то тоже находился, горел свет, а сейчас там тихо, все выключено, лишь едва-едва что-то светится слева от двери. Возможно какой-то монитор или прибор.

Парень аккуратно подошел к двери, толкнул. Массивная конструкция неслышно откатилась в сторону. Вышел в большой зал, по которому весь день ходил туда-сюда, проходя тесты в разных комнатах. Вокруг было темно, и только экран непогашенного монитора тускло освещал небольшой участок помещения. Парень тихо, постоянно оглядываясь, подошел к нему. На компьютере была запущена видеоигра, поставленная на паузу. Явно что-то военное.

– Хмммм, – протянул парень, усевшись на стул, осмотрелся и надел наушники.

Рука легла на клавиатуру, вторая на мышь. Чувствительность пальцам вернулась давно, спасибо занудным тренировкам через чур умных докторов, заставлявших его рисовать, чертить и складывать глупые пазлы, для детей до трех лет. Отпустив паузу, начал разобраться в управлении.

Игра затягивала. Игроку нужно было управлять солдатом, который лихо отстреливал кровожадных монстров, бегая по коридорам военной базы. Монстры выскакивали из неожиданных мест и, поначалу, попасть в них было очень сложно, приходилось много раз перезапускаться, но, в конце концов, он приловчился, и процесс даже начала нравиться.

Просидел за монитором он очень долго. Пройдя игру до конца, обратил внимание на часы в нижнем правом углу и, удивившись, осмотрелся. Уже скоро начнется новая рабочая смена, а он еще тут… Быстро положив наушники на место, вернулся в свою комнату и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Проснулся Николай, конечно же, не выспавшимся. Зевая, демонстрируя и так перепуганным лаборантам свои зубищи, он все же прошел все «испытания», которые стали набирать обороты. Задачи становились сложнее, но все еще какими-то детскими, а ночью все повторилось.

Примерно в 10 часов магнитный замок двери тихо щелкнул и она приоткрылась. Парень лежал с закинутыми за голову руками и от тихого щелчка даже вздрогнул.

За дверью оказалась все та же погруженная в тишину и полумрак лаборатория, и все тот же светившимся монитором компьютер. На этот раз на нем была запущена другая игра. Какие-то гонки. То, что это тест, уже не было никакого сомнения, но такое тестирование ему нравилось значительно больше…

– Чипсиков бы еще, да с пивком, – мечтательно вздохнул он, надевая наушники, надеясь, что его пожелания все же дойдут до невидимых наблюдателей.

Так продолжалось несколько ночей подряд. Днем странные глупые задачки, а ночью компьютерная игра. Иногда, когда играть надоедало, или он не мог пройти какой-то уровень, Николай отрывался от монитора и тихонечко ходил по лаборатории, рассматривая различные приборы, колбочки, листая оставленные на столах книги, рассматривая расстения, стоявшие в кадушках. Он старался ничего не трогать, а если и брал, то клал ровно на тоже место, откуда взял.

В одну из ночей ему досталась особо вредная игра, в которой требовалась не только реакция, но и мозги. Играть в этот раз пришлось за девушку, которая раскапывала какие-то гробницы, отыскивая клады. Зависнув на одном из уровней, Николай оторвался от компьютера. Он злился. Не найдя ничего подходящего, на что бы можно было вылить свой гнев, улегся на пол и начал отжиматься.

Обдумывая то, как можно обхитрить игру, он не заметил, как уже дошел до сотни жимов. Обычно, после ужина, он занимался в узком промежутке между кроватью и стеной. Слабое, истощенное тело постепенно наливалось силой, чему способствовала и более-менее нормальная пища, и лекарства, с витаминами и та зараза, сидящая в его теле. Обычно, доходя до двух десятков отжиманий, парень обессилено падал на кровать. Слишком уж много мышечной массы было потеряно за время пребывания «за гранью», как он называл то состояние, в котором находился практически полгода. Сейчас же, добравшись до сотни, Николай чувствовал свинцовую усталость в теле, но мышцы требовали еще большей нагрузки. Он встал, повел плечами, потряс руками и с удивлением отметил, что дыхание хоть и было прерывистым и тяжелым, но больше не походило на старческое, после бесконечной лестницы на второй этаж. Руки приятно тянуло вниз, вены набухли от прилива крови. Тело его менялось и он это ощущал нутром. То, что произошло в той школе не прошло бесследно. Было немного тревожно, но сделать с этим Николай сам пока ничего не мог. Оставалось уповать на компетентность врачей и ученых, которые наверняка смогут ему помочь.

Утром он потребовал принести пару гантель, чтобы можно было заниматься в свободное время. Гантели принесли, и Николай был им несказанно рад. Еще одно разнообразие в его жизни…

Ночью дверь вновь открылась, но на этот раз в лаборатории было темно. Монитор был выключен. Что-то было не так. Бывший охранник уже давно перестал удивляться тому, что может видеть очертания предметов даже в полной темноте. Вероятно, это остаточная реакция вируса в его организме. Сейчас лаборатория виделась ему словно в тумане, который слегка подсвечивался изнутри. Столы, стулья, шкафы, приборы, двери… Все вроде бы находилось на своих местах, но что-то не давало ему покоя. Странное ощущение, словно кто-то наблюдает за ним из темноты с недобрыми намерениями.

Внезапно слева мелькнула тень. Большая, быстрая, на самой грани восприятия. Парень быстро отскочил обратно в комнату и в этот момент в край двери что-то ударилось.

– Эй! – выкрикнул он, когда огромная человекоподобная тень, закованная в доспехи, ринулась на него, размахивая дубиной.

Парень быстро выпрыгнул из своей комнаты в зал лаборатории. Тут было больше свободы для действий. Существо вновь махнуло дубинкой, и та просвистела в сантиметре от его лица. Уклонившись и от третьего удара, Николай понял, что долго играть в кошки мышки не сможет. Тело требовало действия, но сознание подсказывало, что это тоже какой-то эксперимент и потому перегибать палку не стоило. А палка эта, к слову сказать, била больно и профессионально.

– Ну ладно, – по-звериному взрыкнул парень, когда дубинка больно прилетела ему по плечу. – С-с-с-сам напрос-с-с-сился!..

Заблокировав следующую атаку, он резким ударом открытой ладони ткнул напавшего в грудь. Шлепок выдался резким и сильным. Выкрутив руку противника, по инерции подставил ему ногу и тот повалился на пол. Не ослабляя захвата, Николай отыскал взглядом выпавшее оружие, поднял его и нанес удар напавшему в голову. Деревяшка стукнулась о шлем, соскользнув в сторону. Противник сгруппировался, ударил коленом в ребра и парень, хекнув, выпустил его из своей хватки. Быстро поднявшись, враг провел серию быстрых и сильных ударов ногами. Удары летели в голову, торс, снова в голову, плечо, пах… Бывший охранник едва успевал парировать удары, отступая назад. Когда до стены, которую он словно почувствовал спиной, осталось не более двух заблокированных ударов, он вновь перешел в атаку.

Злость от боли в разбитых скулах, руках, коленях и локтях затопила его и, больше не пытаясь отбиваться, он метнулся вперед. Пропустив еще два сильных удара в лицо, он все же добрался до цели. Удар плечом, добавить локтем и, повалив на пол, не обращая внимания на град ударов по разбитому лицу, нанести два сильных удара кулаком по каске противника. После третьего каска треснула, расколовшись, неизвестный хрюкнул и затих. Звериная злость, вскипевшая в груди, не отпускала. Тело требовало продолжения схватки, крови, убийства. Николай занес кулак для решающего удара. Вот она, беззащитная голова, с таким тонким черепом и открытой шеей… Кулак уже было обрушился на противника, но вовремя остановился. Тяжело дыша, мелко трясясь всем телом, парень поднялся, и, пошатываясь от плывущего перед глазами изображения, оперся о стену.

Если это тест, то наверняка, он его прошел. Сердце колотилось как бешенное. Голова гудела, разбитое лицо горело огнем, отдаваясь глухой болью при каждом ударе сердца. Неприятное ощущение засело в мозгу. От ярости, он чуть не убил этого человека. То, что это был человек, в броне, с хорошей боевой подготовкой, он понял практически сразу. Занося кулак для последнего удара, он хорошо запомнил то чувство, что нахлынуло на него. Ему явственно представилось, как наносится удар, ломая череп. Как горло, противника ломается под его пальцами. Он представил, как впивается зубами в сочное горячее мясо… Николай, словно собака, потряс головой, отгоняя наваждение. Парень ужаснулся. Он чувствовал соленую кровь на губах, которая сводила его с ума. Что это!? Отклик того, кто сидит в нем? Злость? Жажда выжить, победить, убить?!

Внезапно яркий свет затопил все помещение. Парень зажмурился, закрываясь рукой. В лабораторию ворвалось несколько военных с оружием, наставленным на скатившегося по стене окровавленного парня.

– Руки! – заорал кто-то. – Руки вверх, мордой в пол!!!

Николай, матеря пьяного звонаря в голове, который проснулся совсем не вовремя, неуклюже поднял руки и кулем свалился на пол, пачкая его своей кровью. Кто-то схватил его, прижал к полу. Двое солдат в масках-респираторах сняли остатки разбитого бойцовского шлема с лежащего посреди лаборатории бессознательного мужчины. Голова его моталась от каждого движения, но судя по обрывкам фраз, мужчина все-таки был жив.

Сильные руки подхватили Николая и потащили в сторону его комнаты, впихнули туда и заперли дверь.

– Ох-ре-не-е-е-е-еть, – потирая расквашеную морду, он выплюнул сгусток крови. – А если это был совсем не тест?!.

Внезапная мысль заставила его замереть. А что, если это и не тест был, на самом деле? Что если кто-то действительно попытался его убить, подстроив побег? Да нет, бред! Дверь же, как обычно, открылась в тоже самое время… Или не в то?! Часов-то в комнате не было… Морщась, доковыляв до ванной, он кое как умылся и вернулся на кровать. Уселся на нее и начал ждать. Деваться из комнаты ему было некуда и рано или поздно к нему придут…

Пришли. Точнее пришла. Чернова вошла, неся в руках медицинскую сумку. Ахнула, увидав разбитое лицо парня.

– Что ж они тебя так-то?! – ругалась она, прикладывая ватный валик к разбитой брови. – Они же говорили, что не тронут тебя…

– Кто, они? – шепелявя разбитыми губами, спросил Николай.

– Военные, – зло бросила Наталья, обернувшись на запертую дверь. – Стресс-тест видите ли им захотелось устроить, проверить твои возможности…

– И как? Прошел?

– Еще бы! – ухмыльнулась она, осматривая покрывающиеся клейкой зеленоватой субстанцией разрывы кожи. – Ты уделал самого крутого тут тренера тут по рукопашке… Еле откачали, нокаутировал так, что ему неделю в больничке теперь валяться придется…

– Он первым начал!..

– Я знаю, я видела… Меня не пускали к тебе, чтобы я не смогла предупредить, извини… Но по камерам видно было, как вы дрались, ты крутой!..

– Да ничего, я так и понял. Что теперь будет? – Николай отстранил девичью руку от лица, пожевал губами. – Мне уже лучше, не трогай, само зарастет до завтра.

Наталья отсела на край кровати, аккуратно сняла окровавленные перчатки, упаковала их в пакет, поправила выбившиеся волосы. Она выглядела взволнованной, причем это было не наиграно. Она действительно переживала за него и это парню нравилось. Приятное ощущение растеклось по груди, как в детстве, когда пацаны из параллельного класса подкараулили его за углом после школы и попытались избить. Тогда он здорово врезал двум, а третий сбежал сам, что-то грозно выкрикивая. Бредя домой, утирая разбитые губы, после драки, сдерживая слезы, встретил одноклассницу, которая увидев окровавленного однокашника, бросилась ему помогать. Тогда он впервые испытал чувство заботы. Воспоминания, словно ураган ворвались в голову, от которой в ней вновь зазвенело.

– Не знаю, – тихо проговорила девушка. – Меня больше не допускают до плана. Я занимаюсь только медицинской частью. Скоро кстати, мы синтезируем новый препарат, у него улучшенная формула. Генерал требует результаты. Ему и полковнику пришла идея сделать из тебя супер солдата. Регенерация вон, – он махнула рукой на лицо парня, – у тебя уже есть. Силу и ловкость они уже тоже опробовали, а с новой формулой ты станешь еще сильнее и быстрее.

– Круто, – саркастически хмыкнул Николай, прислонившись к стене, утихомиривая боль в голову. – Сделаешь из меня монстра какого-нибудь?..

– Я не знаю, – опустила голову Чернова. – Сам понимаешь, не на ком опыты ставить, приходится сразу на тебе и проверять… Я боюсь. Формула еще не стабильна и что в итоге у нас выйдет, я не знаю…

– Да ладно, не переживай, мышкой больше, мышкой меньше… – внезапно даже для самого себя, саркастически зло, грубо махнул рукой Николай.

– Какой мышкой?! – непонимающе хлопнула девушка своими огромными глазами.

– Ну как, – ухмыльнулся парень, аккуратно касаясь разбитой брови, – подопытной… лабораторной…

– Дурак! – вскочила Наталья, быстро скинула все в сумку и резко развернувшись, вышла.

Парень открыл рот, желая что-то сказать, остановить девушку, но Чернова выскочила из комнаты, словно пуля. Поджав губы, ругая самого себя, он улегся на кровать, отвернулся к стенке. Поджав колени к груди, пытаясь унять боль в теле, попытался заснуть.

***