После знакомства поднялись на второй этаж. Зяма провёл их по коридору и остановился у одной из дверей.

– Это будет ваша комната. Заходите, располагайтесь.

Комната оказалась небольшой и очень уютной. Две кровати, две тумбочки, шкаф и стол с двумя стульями. Неплохо. Видно было, что здесь ещё недавно кто-то жил. Явно не новое полотенце, тапочки у кровати, кружки с остатками высохшей заварки, засаленный журнал с голыми девками на обложке, небрежно брошенный на столе… В глаза, сразу, бросились те мелочи, которые отличают жилое помещение от нежилого.

– А оружие, амуниция? – опять напомнил Гриня.

– Завтра. Нам с утра на патрулирование выходить. Вот, перед выходом и получите.

– А пристрелять?

– Да что там пристреливать? В городе бой всегда на коротких бывает. Там не целясь палить можно. Не выдумывайте. Всё. Ложитесь отдыхать. Через три часа жду вас внизу. В столовую на ужин пойдём.

А вымотались за эти полдня, действительно, сильно. Ну и, плюс – водочка. Гриня лёг в кровать и, даже, не успев восхититься такому приятному изобретению человечества, провалился в сон. Проснулся от толчка в бок и, быстро перекатившись на бок, принялся нашаривать рукой свой обрез. Наконец, уже проснувшись, он вспомнил, где находится и сел в кровати. Рядом, ухмыляясь, стоял Тёма.

– Хватит бока отлёживать, – смеясь, проговорил он. – Командир внизу ждёт.

– Всё, идём, – заверил Димон, и Тёма вышел из комнаты.

– А, оказывается, хорошо на кровати спать! – потянулся в постели Дима.

– Ага, – согласился Гриня. – В первый раз сплю на такой. А то всё лежанка, да лежанка.

Как бы ни хотелось ещё понежиться, поднялись и, одевшись, спустились на первый этаж. В общей комнате было всё отделение. Зяма и Стас сидели в креслах, Тёма прохаживался возле окна, а на диване ёрзал Свин.

– Наконец-то, – нетерпеливо проговорил он. – Сколько ждать можно! Так и на ужин опоздаем.

– Не опоздаем, – ответил Стас. – Не волнуйся.

– Ты, Свин, целый день жрёшь, – поддержал его Тёма. – Мог бы для приличия хоть раз ужин и пропустить?

– Как пропустить? – казалось, сейчас Свина хватит кондрашка. – Ты, что это говоришь такое?

– Я, вот, не пойму одного, – влез в разговор Зяма. – Ладно, здесь с едой проблем нет. Рой всем обеспечивает. Да и мы регулярно конвои с продуктами отбиваем. А как ты до вербовки-то выживал?

– Вы идёте, или нет? – взвыл Свин и выскочил из коттеджа.

– Пошли уже, – махнул рукой командир под общий смех. – А то, с ним, действительно, голодный обморок приключиться может.

Все заржали ещё громче, и вышли вслед за Зямой.

– Прибор простой в применении и гениальный в конструктивном плане, – пояснял нам инструктор Саша, невысокий щуплый паренёк в роговых очках с толстыми линзами. – Короткие, но частые импульсы ЭМИ с подложкой СВЧ высокой мощности. Как-то так, если по простому. Большего, извините, я вам сказать не могу. Пробивает любой экран, дальность действенного выстрела до ста пятидесяти метров и имеет конус облучения от одной десятой до ста восьмидесяти градусов. Мощности хватает, чтобы одним выстрелом уничтожить небольшую колонию.

Мы стояли на полигоне, оборудованном в самом дальнем помещении убежища. Новенькие бронекостюмы были подогнаны по нашим фигурам, а лёгкий респиратор надёжно защищал нос и рот. Не знаю, что должны сделать нано, чтобы пробиться через такую защиту. От лазера, правда, ни какая защита не спасёт. Тут, уже, уворачиваться надо. Глаза предохраняли тактические очки, плотно удерживающиеся эластичной лентой, а на головах были лёгкие композитные шлемы. В набедренной кобуре покоился пистолет-пулемёт «Бизон» со шнековым магазином на шестьдесят четыре патрона. В руках у нас были те самые ГНВ, небольшие аппараты, смахивающие на гибрид коробки из-под конфет с пистолетом-пулемётом. Да уж. Снарядили нас не по-детски. Что и следовало доказать. Задание не простое и, почти, невыполнимое. Как говорилось когда-то? Идущий на смерть приветствует тебя? Ага. Аве, Цезарь!

– Откуда такое богатство? Удивился я, рассматривая экипировку.

– С военных складов. Ещё до роя произведено. Берегли, как зеницу ока. Разве, что респиратор доработали.

– А нам, за какие заслуги обломилось? Что-то я никого в такой экипировке не видел.

– В счёт будущих заслуг, наверное. Говорят, задание у вас какое-то особо важное.

Конечно, особо важное. Кто бы сомневался? Я слышал, что в прошлом была такая забава, поцеловать ядовитую змею так, чтобы она тебя не успела укусить. У нас, примерно, то же самое.

– Ну, и чему учиться тут? – проворчал я. – Не думаю, что с ГНВ работать сложнее, чем нашими ружьями. Тем более, он поменьше, покороче, а, значит, более поворотистый.

– В принципе, вы правы. Тут больше не с генератором нужно учиться обращаться, а с вами заниматься.

– В смысле?

– Будем сейчас учиться работать в связке.

– И ты думаешь, что мы, сработанная двойка, не умеем работать в связке? – натурально поразился я, наблюдая, как белесые брови шведа от удивления полезли на лоб.

– Подождите! – выставил перед собой руки Саша, полагая, видимо, что его сейчас будут больно бить. – Я о другом. Как я уже говорил, что конус облучения может достигать ста восьмидесяти градусов. А, представьте, что, во время перемещения, с таким углом, вы заденете своим лучом, причём совершенно случайно, своего напарника. Не думаю, что вам будет приятно остаться с одним генератором на двоих.

А, ведь, действительно. Мы, как-то, и не подумали об этом. В бою всякое случается. Тем более, что при схватке с роботами или нано, никто из нас на одном месте стоять не собирается. А таким широким лучом зацепить напарника элементарно. И, значит, у напарника сразу же генератор превратится в бесполезную железяку. Там же, тоже, электроники напихано по самую завязку.

– Ладно, – согласился я с ним. – И, что ты предлагаешь?

– Для обращения с этим оружием мы разработали специальную тактику действия в составе боевых двоек, троек и пятёрок. Вот её мы с вами и будем осваивать.

Это, больше, походило на танец. Движения вперёд, в бок, перестроения, опять в бок, вперёд, меняемся позициями, положения генераторов постоянно изменяются, палец, то на спусковом сенсоре, то на сенсоре предохранителя. К обеду мы буквально валились с ног и с ненавистью поглядывали на своего мучителя. Во взгляде Олафа, вообще, явно угадывался его знаменитый клинок. Голову даю на отсечение, что сейчас напарник мстительно представляет, как вонзает его в грудь инструктора. Только осознание важности получаемой науки удерживало нас от самосуда. На обед плелись, словно два тирэкса на последних процентах зарядки. Мысль о том, что после еды нам, опять, нужно будет идти на полигон, вызывала содрогание всего организма.

– Слушай, а, чего ты сразу согласился? – наконец, задал я мучавший меня вопрос напарнику, когда мы уселись за стол в столовой.

– А что нужно было делать? – невозмутимо пододвинул к себе рассольник Олаф.

– Отказаться. Я, по крайней мере, планировал сделать именно так. Дело-то тухлое.

– Я так и понял.

– Почему, тогда согласился?

– Потому что, это всё равно необходимо сделать. Не мы, так другие пойдут. Без наших способностей. И погибнут. А у нас есть шанс.

– Ты думаешь?

– Как говорил мой дядя Густав: «К хорошей еде нужен хороший напиток». Мы с тобой опытные люди. Да, ещё, и с хорошим оружием, сейчас. Пройдём.

Мне бы его уверенность. Олафа я давно знаю. Можно сказать, что знал всегда. Просто небольшая группка шведов всегда держалась в общине особняком, особо не вступая в контакт с остальными. Помню его отца, высокого, болезненно худого дядю Клеменса, с трудом объясняющегося по-русски. Откуда они появились здесь, в Российской глубинке, я не знаю. Поговаривали, что это группа шведских туристов, путешествовавших по стране и застрявшая в нашем городе с началом Роя. И Олаф, как и другие шведские дети, неохотно присоединялся к нашим детским играм. Ближе познакомились мы тогда, когда стали работать в группе внешней разведки. А подружиться пришлось, когда психоаналитики свели нас в двойку.

– А ты не заигрался в ваших викингов, часом, – с подозрением посмотрел я на него.

– Ничуть, – отодвинул от себя пустую тарелку швед. – У нас говорят: «Тот, кто боится, видит опасность во всём».

– Ну да. У нас такая же пословица есть: «Глаза боятся – руки делают».

– Вот и я про это. Сходим, не развалимся.

– Мне бы твою уверенность.

– Ладно, – допив чай, потянулся и сыто зажмурился напарник. – Пошли дальше танцевать.

И снова вперёд, в бок, перестроились, опять вперёд, вбок, назад… И так до самого вечера. Лёгкий, поначалу, генератор стал весить больше, чем прудовая гиря, а ноги заплетались, как после трёх стаканов самогонки. На ужин, уже, плелись еле-еле. Даже поели через силу. Сразу же в душ, а потом – в койку. Сил разговаривать с Митяем не было совершенно, что старика немного расстроило. Но дед всё понимал, поэтому не досаждал.

Утром нас разбудили рано, как мы и просили. В пустой, и от этого непривычно гулкой столовой заспанные повара накормили нас завтраком и выдали сухой паёк на четыре дня. А больше и не надо. За это время, или погибнем смертью храбрых, или к своим вернёмся. Двое проводников провели нас по территории автохозяйства до самой дыры в заборе и пожелали нам удачи. Ну, удача нам, точно, понадобится.

С утра Зяма повёл друзей к небольшому одноэтажному домику с окнами, забранными решётками, стоящему с краю, у самого забора. Хмурый мужик в трусах и ватнике на голое тело провёл их в комнатку, посередине перегороженную решёткой, отомкнул решётчатую калитку и скрылся за дверью во второй половине. Гриня огляделся. Решётка перегораживала комнату ровно пополам и была не сплошной. Узкое окошко прорезано посередине, и под ним стоял стол неизвестно для каких целей. Мужик опять появился на той стороне и бухнул через окошко на стол охапку вещей. Гриня присмотрелся: два бронника с совмещённым разгрузочным жилетом, два ножа, два стандартных армейских ранца, в которых что-то звякнуло, два автомата, два цинка патронов, две набедренные кобуры с торчащими их них рукоятями пистолетов и четыре пачки патронов к ним.

– Одевайтесь здесь, подгоняйте экипировку, а я, пока, занесу ваши имена в книгу выдачи, – неприязненным тоном проговорил мужик. – Писать, хоть, умеете?

– Умеем, – не совсем уверенно ответил Гриня.

Писать он, действительно, умел, если считать письмом те каракули, которые он с трудом выводил. Да, что писать, он и читать умеет. Правда, по слогам.

– Тогда, распишитесь. А то, некоторые крестик ставят, а, потом, поди докажи, что это он получал.

Экипировку одели и подогнали с помощью Зямы, сразу почувствовав себя нереально крутыми. Захотели сразу вскрыть цинки и набить патронами магазин, но мужик пресёк этот порыв на корню.

– В своём коттедже снаряжать будете. Сейчас расписывайтесь и валите отсюда.

В коттедже, наконец, снарядили магазины, как тот, что был присоединён к автомату, так и те, что лежали в карманах разгрузки, потом, снарядили по две обоймы к пистолету, марку которого они видели впервые и прочитать не смогли из-за того, что одна буква была им неизвестна.

– Сот какой-то, – попытался разобраться в названии Димон.

– Флинт говорил, что он «Кольт» называется, – подсказал Тёма.

– Ну и где ты видишь букву К? – не поверил ему Гриня. – Я уже не говорю про букву Л и мягкий знак.

– Ну, не знаю. Флинт так говорил.

В ранце оказались котелок, кружка, ложка, фляга и плащ-палатка. Гриня такую видел у Барыги, торговце, который мотался со своим товаром по деревням. Удобная штука. Можно на себя одеть на манер плаща, а можно и между веток натянуть, типа тент. И от дождя и от солнца выручает. Наконец, все собрались, получили на кухне сухой паёк на сутки и, усевшись на грузовую платформу, выехали с базы. Гриня, всё так же, с интересом крутил головой по сторонам, поражаясь тому, как они лихо проезжают мимо грозных боевых роботов, пульсирующих колоний нано, и никто на них не нападает. Даже, непривычно как-то. Правда, один раз стоящая на перекрёстке триера повернула к ним свой устрашающий орудийный ствол. От страха парень чуть не выпрыгнул из кузова, и только крепкая рука Стаса, ухватившая его за ранец, помешала ему сделать это.

– Не бойся, – успокоил Гриню сослуживец. – У нас в разгрузках маячок вшит. Сигнал постоянный выдаёт, что мы свои. Пока ты в разгрузке, тебя ни одно нано и ни один робот не тронет.

– А что он башней своей крутит?

– Пусть крутит. Не стрельнет. Это точно.

Платформа подвезла их к зданию бывшего универмага. Спрыгнули на землю и тут же подтянулись к Зяме.

– Держите, – стал раздавать рации командир. – Позывные по именам. Работаем двойками. Наша задача прочесать дворы от этой улицы вглубь. Всего восемь кварталов. На каждой параллельной улице сходимся, и я принимаю доклады о выполнении задачи. Задача одна. Уничтожать любого, кто окажется на вашем маршруте, будь то мародёр или сопротивленец. На выстрелы со стороны соседних двоек внимания не обращать, пока не поступит просьба о помощи. Гриня, ты идёшь с Тёмой, а Димон со Стасом. Со мной идёт Свин.

– А мы хотели вдвоём пойти, – заныл Гриня.

– Вы ещё новенькие и многого не знаете. Вот ты, например, с рацией умеешь обращаться?

– Нет.

– И Димон не умеет, я, больше чем, уверен. Так что вы вдвоём с ними делать будете? Гвозди забивать? Вот, натаскаетесь, вместе будете ходить. А, пока, идёте так, как я сказал. Всё. Разошлись по двойкам и вперёд.

А дальше пошла рутина. Дворы, заросшие местами до состояния полной непроходимости, мурки, устроившие засады в кустах, ГР-2 на стыках дворов, доклады на пересечениях улиц и опять дворы. Мимо, по каким-то своим делам, проскочил суслик, не обратив никакого внимания на людей. Даже скучно как-то стало. Выстрелы, раздавшиеся слева, заставили вздрогнуть.

– Что там? – прохрипела рация голосом Зямы.

– Это Стас, – раздалось в ответ. – Трое мародёров. Двое уничтожены, один пытается уйти.

– В какую сторону?

– В сторону Тёмы.

– Тёма, принимай.

– Слышу, – Тёма скользнул под прикрытие ствола дерева и прижал приклад автомата к плечу.

Гриня повторил манёвр напарника и затаил дыхание. Вскоре раздался треск сминаемых кустов и из них выскочил совсем ещё молоденький паренёк со старенькой одностволкой в руке и латанным-перелатанным мешком за плечами. Заполошно хватая ртом воздух, он обшаривал местность вокруг круглыми от страха глазами. У Грини даже от сердца отлегло. В глубине души он сейчас боялся увидеть кого-то из своих знакомых. Этого паренька он никогда раньше не видел. Тёма открыл огонь сразу, перечеркнув мародёра очередью поперёк груди.

– Готов, – доложил он по рации.

– Молодцы, – похвалил Зяма. – Продолжаем патрулирование.

Умный город. Даже, можно сказать, живой, в переносном смысле этого слова, конечно. Мечта фантастов и цель учёных многих поколений. Кто знал, что это всё сбудется вот таким извращённым способом? Враждебная человеку кибернетическая жизнь чувствует себя здесь полным хозяином, загнав своих создателей под землю. Человек вынужден передвигаться мелкими перебежками от укрытия к укрытию, каждую секунду ожидая нападения. И, даже, в этом случае нет уверенности в том, что он не замечен. Крошечные колонии нано, незаметные невооружённым глазом, отслеживают все передвижения. Всё это тоненькими ручейками, собираясь в большие реки, стекается в единый информационный центр, местонахождение которого до сих пор не удалось определить. Все эти реки и ручьи создавали мощную нейронную сеть, являясь, своего рода извилинами в мозге у города. А шлюзами служили, как раз, серверы. Самый основной нам и предстоит уничтожить.

Вот, уже, второй час мы сидим в этом магазине с выбитыми витринами, оборудованном когда-то на первом этаже стандартной девятиэтажки. Здесь был единственный участок проспекта, где, теоретически, можно было перемахнуть на ту сторону. Теоретически. А на практике, прямо на проезжей части сейчас стояла толпа подчинённых. Человек шесть неровным полукругом выстроились на выщербленном асфальте, механически поворачивая головы из стороны в сторону.

– Ну, что за непруха! – сокрушался Олаф. – Справа и слева на перекрёстках двойки стоят, а тут эти! И что делать теперь?

– Обходить не вариант, – согласился я с ним. – Может, уйдут?

– Ага! Уйдут! Вот только когда? Завтра или послезавтра? Слушай, а, ведь, человек тоже животное.

– Тоже. Высшего порядка.

– Но, всё же животное? Млекопитающее.

– Ну да. Только не пойму, к чему ты клонишь?

– А ты не пробовал к людям так же в мозги залезать, как к собакам или к кошкам?

– Вообще-то нет. Да и не получится, я думаю. Птицы, кошки, собаки по сравнению с человеком гораздо проще. У них всё на рефлексах. Легче управление перехватить. У нас мозг гораздо сложнее устроен. И у нас есть разум и воля.

– Но, ведь, можно попробовать?

– А смысл?

– У подчинённых разум и воля подавлены, а управление осуществляется встроенными в мозг нано.

– Может, ты и прав. Главное, чтобы эти нано мне мозг не выжгли.

– А ты осторожно.

Что делать? Я откинулся к стене и прикрыл глаза. Рядом, где-то в соседнем помещении, обнаружился умывающийся кот, которого я осторожно взял под контроль. Извини, пушистик, но все гигиенические процедуры потом. Сейчас ты меня доставишь по назначению. Кот, явно, был недоволен моим вторжением. Но, кто же его спрашивает? Я потянулся в теле кота, зевнул, одним прыжком вскочил на подоконник и огляделся. Ага. Рядом дерево. В принципе, допрыгну. А там, по стволу вниз.

Нано что-то почувствовали, когда облезлый кот подбежал прямо к ногам подчинённых. Стволы пистолетов-пулемётов стали медленно поворачиваться в мою сторону. Я толчком преодолел кости черепа старшего и вошёл в мозг. Сразу почувствовалось мощное противодействие. Да ещё и двойное. Человеческий мозг вполне естественно сопротивлялся незваному гостю. Нано тоже всполошились. Ясно ощущалось, как кто-то чужой, даже чуждый, пытается перехватить мой разум, заякорить его, а потом по нему, как по мосту, перебраться ко мне в голову. Вот тут-то вы не угадали. С трудом удерживая защитный барьер, я, всё-таки, сумел перехватить ускользающее управление, повернул пистолет-пулемёт на своих товарищей и нажал на спуск. Длинной очередью удалось свалить сразу троих. Ещё один корчился на земле, зажимая рану на животе.

Больше я ничего не успел сделать, так как последний оставшийся подчинённый прямо от бедра стеганул меня из своего «Кипариса» поперёк груди. Боль я ощутил физически. Сразу стало трудно дышать, а мир поплыл перед глазами, теряя фокус. Очередным отчаянным рывком я перескочил в мозг своего убийцы, но не тут-то было. Такое впечатление, что я ткнулся лбом в резиновую стенку. Меня отбросило назад и я, понимая, что такой трюк больше не получится, вернулся в своё тело. Да уж. Нано быстро учатся.

– Круто! – восхищённо смотрел на меня Швед. – Если честно, то я и сам не очень-то верил, что получится.

– Не совсем получилось. Больше такой трюк не пройдёт.

– Ладно. Всё-таки, один подчинённый это не шесть. Прорываемся.

Я тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Мир перед глазами качнулся, так что пришлось опереться о стенку.

– Ты в порядке? – досадливо поморщился Олаф.

Его можно понять. Есть возможность проскочить, а напарник расклеился, как баба. Но и меня, тоже, понять можно. Сил затрачено слишком много. Всё-таки, борьба с разумом человека и искусственным интеллектом одновременно, выматывает сильно.

– Нормально, – успокоил его я. – Пошли.

Швед с сомнением посмотрел на меня, покачал головой и первый выскочил из магазина. Я, собрав все свои силы в кулак, потащился следом. Мне нужно только одно: не отстать от напарника. Всё остальное будет делать Олаф. Впереди раздалась короткая очередь. Понятно. Путь свободен. Когда вломились в здание университета, я обессилено сполз на пол. Всё. Сил больше не осталось. Пусть, хоть, расстреливают. Швед подхватил меня по мышки и волоком оттащил по короткой лестнице в подвальное помещение.

– Вот тут и пересидим, – прокряхтел он, приваливая меня к шершавой бетонной стене.