– Хорошо. А, почему ты считаешь, что погрузкой руководил двойник Ольги, а не искусно загримированная женщина?

– Невозможно загримировать человека до полного сходства. Если ты помнишь, Ольга выросла в этом доме, и соседки знали её с младых ногтей, как говорится.

– А, как же все эти двойники Майкла Джексона, Элвиса Пресли и всяких киркоровых?

– Ну, эти люди, как правило, схожи с оригиналом по типу лица. И, вдобавок, килограммы грима.

– Вот! Я же говорю, что загримировалась!

– Соседка бы увидела грим. Она же Ольгу с детства знала. Да и килограммы грима не скроешь. Это издалека, со сцены, ничего не видать. А вблизи – очень, даже, заметно. Тут, не только бдительная соседка заметит, а и та, что с собачкой.

– Ну, старческие глаза вполне могут пропустить такую деталь.

– Мужские – да. Но не женские. Женщина в любом возрасте подсознательно ищет изъяны в другой женщине. Поэтому, это был двойник. Такое же лицо, рост и фигура. Только манеры и жесты подделать не получилось. Но, это оказалось необязательным. Так было ещё лучше.

– Почему?

– Старушки, конечно, наблюдательные попались. Но, не надо забывать, что они, прежде всего, сплетницы. А чем ещё заниматься на пенсии, сидя часами на лавочке у подъезда? Только сериалы обсуждать и косточки перемывать соседям. А тут такая тема прекрасная! Тихая, воспитанная, умная дочь соседки оказалась совсем не такой. Это же сенсация дворового масштаба! Тут любое критическое мышление в сторону отступит.

– И, как такое возможно?

– Не знаю. Но, именно это меня и заинтересовало в этом деле. Думаю, следует мне поближе познакомиться с Ольгой. Скоро она подъедет для подписания договора, вот я и побеседую с ней более предметно.

– А мне что делать?

– Займись машиной.

– Нам же ничего о ней неизвестно! Ни марки, ни номера.

– Машина большая, бортовая, тентованная, типа КамАЗа. Кабину, по крайней мере, мне соседки так обрисовали. Камеры в этом районе посмотри. Вряд ли, в центре много грузовиков катаются.

– Мне, как всегда, самое хлопотное.

– А, что поделать? Волка ноги кормят. А опера – тем более. Не мне тебя учить этому.

– Согласен.

– Видишь, ты сам это понимаешь. Так что, ноги в руки и вперёд.

– Да бегу уже, – Чингиз с видимой неохотой поднялся из-за стола и, прихватив в карман стопку печенья, поплёлся к выходу.

Я усмехнулся, наблюдая эту пантомиму. Любит Чин показать, как тяжело ему живётся. Больше, чем уверен, что уже на пороге он встряхнулся, словно полковая лошадь, услышавшая звук горна, и резво бросился к своим знакомым в Центр оперативного управления, куда стекаются все данные с уличных камер видеонаблюдения.

Ольга легко впорхнула в наш офис, который, сразу, словно съёжился от стыда за свой непрезентабельный вид. Ну да, такой роскошной женщине не место среди этой допотопной обстановки. Её стеклянный дом больше ей подходит. Я не был внутри, но вполне себе представляю, как выглядит его интерьер. Заказчица бегло мазнула взглядом по стенам, аккуратно прошла к столу и присела на стул, машинально проверив чистоту сиденья. Я ожидал брезгливой гримасы, но, на удивление, лицо выражало только нетерпение и полную готовность к действию.

– Что подписывать? – с ходу потребовала она. – Я подпишу его и поеду. У меня ещё дела.

– Прежде, я попрошу вас ознакомиться с нашим прайсом, – я поймал себя на том, что при Ольге я стараюсь говорить более вычурно и про себя чертыхнулся.

– Давайте, – женщина нетерпеливо взяла протянутую мной папку с ценами на услуги, быстро пробежала глазами и отложила в сторону. – Меня всё устраивает. Где договор?

– Держите. Это стандартный договор, который мы предлагаем всем заказчикам.

– Хорошо.

– Подождите! – попытался остановить её я. – Вы, даже, не прочитаете его?

– А, зачем? – Ольга оставила на бланке витиеватую завитушку. – Я вам верю. Ну, на этом всё? Или я что-то ещё должна?

– Предоплата двадцать пять процентов. Это покроет расходы по следственным мероприятиям. Отчёт мы представим вам по завершении следствия.

– Хорошо. Дайте мне ваш счёт, и я сразу переведу на него деньги. Что-то ещё?

– Да. Позвольте украсть у вас ещё немного времени, если можно.

– Если это нужно для дела, хорошо, – женщина глянула на новомодные смарт-часы, смотрящиеся на её изящной руке немного тяжеловато. – Что вас интересует?

– Расскажите о себе.

– Немного странный вопрос. Вы не находите? Какое это может иметь отношение к краже вещей моей мамы?

– И, всё же?

– Ну, не знаю. Родилась я не здесь.

– А, где?

– В Мордовии. В этот город переехала уже лет в десять, когда мама вышла на пенсию по выслуге лет и решила вернуться на Родину.

– Простите, ваша мама родила вас так поздно?

– Почему, поздно?

– Вы родились, получается, за десять лет до выхода вашей мамы на пенсию. Это довольно преклонный возраст.

– Ах, вы об этом? – Ольга расхохоталась, красиво запрокинув свою голову. – Нет, она не была старой. Просто, она служила в ФСИН. Была начальником женской колонии. Военные и так уходят на пенсию рано, а тут, ещё и выслуга год за полтора в связи со сложными климатическими условиями. Север, как вы понимаете. Поэтому, она ушла на пенсию достаточно молодой.

Интересные сведения. Не знаю, чем они мне будут полезны, но, хотя бы понятно то властное выражение глаз, которое так старательно прятала от нас Клавдия Степановна. А старушка не проста.

– А отец?

– Отца нет, и никогда не было.

– Но, так не бывает.

– Естественно, что биологический отец где-то есть, но мне об этом ничего неизвестно. На все вопросы мама всегда говорила, что он погиб ещё до моего рождения. Якобы, несчастный случай на охоте. В детстве я в это верила свято, но, сейчас, я отношусь к этой версии с недоверием.

– А у вас нет сестры?

– Нет.

– Двоюродной, например?

– У нас вообще нет родственников. Мама – сирота и воспитывалась в детдоме. Когда в моей жизни появилась родня со стороны мужа, я долго к этому привыкала.

Ольга ушла, оставив после себя аромат весенней свежести. Интересно, что за духи? Наверное, что-то из мировых коллекций. Пришло в голову, что неплохо бы разбираться в запахах парфюма. В моей профессии частного детектива это вполне может пригодиться. Шерлок Холмс, же, различал сто сорок сортов сигарного, сигаретного и трубочного табака. Правда, знаменитый сыщик был вымышленным героем, но никто, ведь, не запрещал стремиться к совершенству.

Несмотря на то, что женщина торопилась, я мучил её вопросами около получаса, узнал много нового, но ни на какие мысли меня эта информация не навела. Всё, в принципе, среднестатистическое. Родилась, жила на севере, потом, когда мать вышла в отставку, переехала сюда. Тут приобрели квартиру в сталинке и проживали, пока Ольга не вышла замуж. Школа и институт, вообще, мимо. Ну, училась, потом, там же, осталась в аспирантуре и стала преподавать. После замужества замутили с супругом бизнес, который, неожиданно, пошёл в гору. Ничего особенного.

Разве, только, стоило попробовать версию отца, который, якобы, погиб на охоте. Ведь, сама Ольга говорила о том, что не верит в эту историю. А, что, если этот гипотетический отец совсем не погиб, а, целый и здоровый, завёл себе другую семью, в которой родилась дочь, похожая на Ольгу? И, воспользовавшись схожестью дочерей, он вполне мог провернуть это дело с кражей. Пощипать, так сказать, свою бывшую.

А брать было что. Я ещё раз пролистал на смартфоне фотографии пропавших раритетов, которые мне скинула Ольга. Клавдия Степановна в молодости была довольно предприимчивой особой. В своей зоне на базе швейной мастерской раскрутила производство брендовых вещей того времени. Ну, может, не настолько уж и брендовых. Наверное, явный фальшак. Но, не избалованный заморскими шмотками, советский человек с удовольствием покупал их из-под полы через целую сеть фарцовщиков во многих городах Советского Союза, не особо обращая внимания на, не слишком профессиональные, швы или криво пришитые лейблы. Само собой, что самой Клавдии Степановне такой бизнес было не потянуть. Там, скорее всего, была задействована целая структура, начиная с высших эшелонов власти. И не одна такая зона была. Но, старушке хватало её доли вполне.

Кроме того, она вовремя сообразила, что север, это край старинный, где, если хорошо поискать, можно найти много вещей, имеющих огромную культурную ценность. Буквально за копейки она скупала у местного населения антикварную мебель, старинные вещи и иконы, в результате чего стала обладательницей завидной коллекции. Ну и, в довесок, Клавдия Степановна часть своих доходов всегда пускала на драгоценные камни. Так что, тот, кто обворовал её, стал обладателем довольно внушительного состояния.

Повод вспомнить свою давнюю любовь – веский. Тут на кону хороший куш стоит. Нужно прозондировать этот вопрос. Но, как? Ольга ничего о своём биологическом отце не знает, а Клавдия Степановна, судя по моему первому впечатлению, крепкий орешек и вряд ли расколется с наскока. Тут думать надо. И, кстати, есть повод покопаться в интернете и выяснить, могут ли дети от одного отца и разных матерей быть похожими друг на друга.

Обязательно поинтересуюсь. Но, перед этим нужно найти грузчиков, выносящих вещи из квартиры Клавдии Степановны. Конечно, они, скорее всего, ни при чём, но они могли что-то заметить, что-то услышать. Например, разговор этой Лжеольги с водителем. Уж, водитель, в теме должен быть. Интересно, если мне надо срочно что-то погрузить, где найти рабочую силу? Ничего, кроме биржи на ум не идёт. Значит, поеду туда. Есть в городе небольшая улочка, на которой, традиционно собираются те, кто хочет разово заработать. Её биржей труда и прозвали.

Сколько раз, проезжая мимо, я видел этих несчастных мужчин и женщин с тормозками в руках, с надеждой провожающих взглядом каждую, слегка замедлившую ход, машину. А, если машина останавливалась, все дружно бросались к ней, расталкивая друг друга, стараясь ухватить подвернувшуюся работу. И, в основном, им было без разницы, навоз кидать, деревья пилить, или тяжести переносить. Главное, заработать и вечером принести в семью деньги. Ну, или вечером, чтобы было на что выпить. Это, кому как. Правда, для биржи труда время уже позднее. Обед скоро, а люди туда с утра идут. Но, насколько я знаю, те, кому не посчастливилось перехватить работу, стоят там до упора. Будем надеяться, что, хоть, кого-то из грузчиков я там найду.

Народу на бирже было не так много, как обычно бывает по утрам. Поредевшая толпа стояла кучками, тоскливо провожая взглядами проезжавшие мимо машины. Кое где, уже, наскребли общими усилиями на бутылочку и распивали, сидя на бетонном основании теплотрассы под захваченные из дома тормозки. Однако, стоило, только, мне свернуть к обочине и затормозить, как к моей машине сразу рванули все, кто был поблизости.

– Что делать, хозяин? – понеслось с разных сторон, буквально, оглушая. – Штукатурю, белю, плитку кладу. Могу по сантехнике! Меня возьми! Я тебе, что хочешь, выкопаю! Помою дом, перестираю всё бельё!

– Подождите! – попытался перекричать я этот гвалт. – Подождите! Мне грузчики нужны!

– Я! – опять оглушила меня толпа. – Меня возьми! Что грузить надо? Мы мигом!

– Так! Грузчики остались, остальных не задерживаю, – если нельзя предотвратить беспорядок, то нужно его возглавить.

Толпа значительно поредела. Ушли женщины, более тщедушные мужики или мужчины постарше. Остались только крепкие молодые парни.

– Так, что грузить будем, хозяин? – спросил один из них, не самый здоровый, но, судя по всему, самый авторитетный.

– Ничего.

– Зачем звал, тогда?

– Мне нужны те, кто работал на прошлой неделе в центре, – я назвал адрес, наблюдая, как поскучнела толпа. – Выносили вещи из квартиры в сталинке.

– А, что случилось? – поинтересовался авторитетный. – Ты, часом, не мент?

– Нет, не мент, – я улыбнулся самой своей дружелюбной улыбкой, достал из кармана купюру и поднял вверх, удерживая её между указательным и средним пальцами. – Но, за информацию могу отблагодарить.

– Хорошо. Давай.

– Э, нет. Сначала информация.

– Гриня! – авторитетный окликнул плюгавенького мужичка, недавно отошедшего от меня и усевшегося на бордюр. – Сюда иди!

– Чего?

– Что позавчера Лёха рассказывал?

– Когда?

– Да позавчера же! Когда мы вон там, за кустом бухали.

– Что вещи одной дамочке помогали перевозить. Говорит, не квартира, а музей. А дамочка та, которой они помогали, сущая стерва. На фене базлает, словно лет десять зону топтала.

– А где мне этого Лёху найти?

– Лёха с утра уехал с заказчиком. Работа подвернулась. И вся его компания – тоже. Завтра с утра приходи.

– Погоди, Боб, – влез в разговор детина из тех, про которых раньше говорили: «Косая сажень в плечах». – Сява опоздал сегодня. С бодуна только недавно приплёлся. А он с Лёхой всегда на заказы выезжает.

– Где он?

– Тут где-то был.

– Надо бы найти, – я поиграл зажатой в пальцах купюрой.

– Найдём! – деньги авторитетному заполучить не терпелось. – Ну-ка, все глянули вокруг!

Сява нашёлся неподалёку. Присев на остаток поломанной скамейки, он мирно дремал, пуская пузыри из сизого носа. Это был мужичок среднего возраста, когда-то в хорошей физической форме и, наверное, привлекательный для женского пола. Я сунул авторитетному деньги и, подхватив ничего не понимающего мужика, потащил его к стоящей неподалёку стекляшке. Стекляшкой, наверное, во всех городах бывшего СССР называли магазины, размещённые вот в таких павильонах, с витринами, почти полностью сделанными из стекла. Летом в них было жарко, зимой – холодно, но построено их по Союзу в своё время было видимо-невидимо. Сява люто страдал похмельем и, пока не опохмелится, толку от него не будет.

Под неодобрительным взглядом проходящей мимо женщины с тяжёлыми пакетами в руках, я усадил бедолагу прямо на ступеньки и, заскочив в стекляшку, купил банку пива и сунул ему в руки.

– Поговорим? – спросил я, дождавшись, когда Сява одним глотком высосал половину и блаженно зажмурился.

– О чём? – повернулся ко мне мой собеседник, словно увидел впервые. – Ты кто?

– Твой спаситель. Что бы ты делал, если бы я тебя сейчас не подлечил?

– Сдох бы. Слушай, будь другом, сообрази ещё банку. А, лучше, чекушку.

– Расскажешь, что я хочу, денег дам, сам купишь.

– Спрашивай.

– Неделю назад вы помогали одной женщине с переездом. В центре. Сталинка, первый этаж. Помнишь?

– У которой в квартире, как в музее? Помню.

– Расскажи всё, что помнишь.

– А чё тут помнить? Стояли мы на бирже. Тут подъезжает она и говорит, мол, бригада нужна вещи перетаскать.

– Подъезжает? На чём?

– На пассажирской ГАЗели.

– Это была её ГАЗель?

– Нет. Наёмная. Как только нас привезли к дому, она рассчиталась с водителем, и он уехал.

– А что было дальше?

– Дальше? Она открыла дверь и сказала, что надо вынести всё. Ну, мы навалились и вынесли.

– А в какую машину грузили?

– «Вольво» с тентованным кузовом.

– Как ты думаешь, хозяйка знала водителя «Вольво»?

– Знала. Они общались, как старые знакомые.

– О чём говорили?

– Так, ни о чём, толком. Ну, что может дождь пойти и, тогда, дорогу развезёт и можно будет застрять. Что мать ждёт и уже звонила, спрашивала, где застряли.

– Мать?

– Да, она так сказала.

– Что ещё?

– Ничего больше. Хозяйка, в основном, в подъезде стояла и нас подгоняла.

– С вами о чём-нибудь говорила?

– О чём ей с нами говорить? Материлась, только, безбожно.

– Говорят, она феней владела.

– Владела. Но она не зечка.

– Почему так решил?

– Я сам из сидельцев. Родственную душу сразу вижу. Нет, не зечка она, зуб даю. Но по фене базлает уверенно. Думаю, что она жила среди зеков.

– Это как?

– Ну, в тех местах, где зеки на поселении живут. В тех местах феня – обычное дело. Любой мог нахвататься. Или родители сидельцы. Тоже может быть.

Оставив Сяве на чекушку, я вернулся в машину и поехал назад в офис. Стоило подумать над информацией. Это, на первый взгляд, грузчик не сказал ничего толкового. А, если раскинуть мозгами, кое-что он, всё-таки, поведал. Например, предполагаемое место рождения и жизни Лжеольги. А, это, к тому же, добавляет ещё несколько штрихов к её портрету. Водитель грузовика, явно, хорошо с ней знаком, и с ним она разговаривала, как с равным. То есть, мы имеем дело с организованной группой, в которой, как минимум, три члена: Лжеольга, водитель и, какая-то, мать. Это кличка, или семейный статус, интересно? А, может, это по аналогии с термином «Пахан», в смысле – главарь банды, только женского пола? Ну, не Клавдия же Степановна руководила кражей? Одни вопросы, и ни одного ответа.

И, потом, кто-то же разгружал эту «Вольво». Хотя, наёмных рабочих никто не отменял. Это тех, первых грузчиков можно было привязать к краже, а новых – никак. Какая им разница, что разгружать? И, не зная места разгрузки, попробуй, найди их. Этот Сява, ещё, говорил, что Лжеольга и водитель переживали из-за дождя. Мол, если польёт, дорога раскиснет и можно застрять. То есть, место, где разгрузили ворованное добро, находится в необорудованном подъездными путями месте, куда ведёт грунтовая дорога.

Стоит посидеть над картой. Для хранения такого дорогого антиквариата первый попавшийся сарай не подойдёт. Воровали не простые гопники. Те бы повелись на брюлики и золотишко, но, ни за что не стали бы связываться с иконами, мебелью и прочей утварью. Это были люди, хорошо знающие ценность ворованного, и они должны были понимать, что для этих вещей сырость – первый враг, как и огонь. Поэтому, это должен быть какой-то ангар или большой склад, в котором нет сырости, и не протекает крыша. А это существенно сужает круг поисков.

Чин, уже, был в офисе. Отставив в сторону пиалу с традиционным чаем, он увлечённо изучал какие-то бумаги, делая на них пометки карандашом.

– Как сходил? – поинтересовался я у него. – Удалось нарыть что-нибудь?

– Немного, – огорчённо откликнулся напарник. – Машину я на видео нашёл. Точно она. Кроме неё в это время ни одного грузовика не проезжало.

– «Вольво»?

– Да. А ты откуда знаешь?

– Я грузчика нашёл. Он и сказал.

– Ого! Тоже не сидел без дела!

– А то!

– Что ещё грузчик сказал?

– Не при делах они. Их на Бирже труда наняла эта женщина, а, после погрузки быстренько рассчитала. Только, марку машины подсказал и то, что эта Лжеольга, скорее всего, выросла в месте, где зеки на поселении живут.

– Почему он так решил?

– Из-за фени. Эта женщина на фене не хуже рецидивиста разговаривает, но не сидела.

– Почему он так решил.