– Ясное дело! – окинул его Лев ироничным взглядом. – Как сотрудник полиции, я обязан любыми мерами обезопасить людей, которые могли пострадать от ваших действий. В том числе и применив свое табельное оружие. А ты как хотел? Ты что кричал? «Прикончим на месте»? Если пошел на преступление, будь готовым и к тому, что твою жизнь кто-то оборвет в долю секунды, без малейшего сожаления.

Ничего не ответив, Стаф с безнадегой во взгляде отвернулся к окну.

Когда прибыла опергруппа, все тот же капитан, нацелив указательный палец на Стафа, произнес:

– Я тебя предупреждал, Дюжик, если за ум не возьмешься, снова загремишь на нары! А ты, балбес, о чем думал? Твой условный срок теперь станет реальным, да еще и за сегодняшнее добавят! Кстати, кто из вас вчера вечером был в Хлебовском?

Клиенты кафе, напрочь забыв про еду, во все глаза таращились на происходящее и вполголоса обменивались впечатлениями.

– Считаешь, что это кто-то из них убил Бульмакина? – с сомнением в голосе спросил Гуров.

– Товарищ полковник, так вы сами на них поглядите: по внешним данным – подходят, одеты точно так, как описали свидетели, склонны к вооруженным нападениям! Я же говорил – Бульмакина зарезал наркоша, который не нашел денег на дозу. Они вон оба трясутся от ломки. Что, пацаны, ширнуться хочется? А-а-а-а!.. Вижу, вижу! Ничего, сейчас сядете в «обезьянник» – там все расскажете, кто и за что зарезал человека!

Ошалело переглянувшись, грабители нестройно заорали:

– Начальник, что за беспредел?!! Мы никого не убивали! На «скок» пошли – это есть! За это и ответим. А «мокрухи» не было, не-е-е-т! У нас и сейчас-то не реальные пушки, а хреновня всякая.

– У нас алиби! Мы с вечера и до утра были у Тамарки Ломухтиной! Ее спросите!

Взглянув на капитана, Лев поморщился и чуть заметно повел головой из стороны в сторону – нет, это не они. Когда опергруппа, оформив положенные бумаги, отбыла, прихватив с собой горе-грабителей, Гуров наконец-то смог докончить обед. В этот момент к нему подошел крупный усатый мужчина в сером костюме. Поблагодарив «товарища полковника» за проявленную им смелость и решительность, усач поинтересовался, каким образом кафе могло бы его отблагодарить. Молча допив чай, Лев усмехнулся и, поднявшись со стула, с наисерьезнейшим видом произнес:

– Бифштексы прожаривайте как следует! Как-нибудь заеду – проверю!

Сопровождаемый ошарашенным взглядом хозяина кафе, с трудом сдерживая смех, он вышел из заведения, сел в свою машину и, вырулив на дорогу, помчался в сторону столицы.

Придерживая пальцами руль, Гуров ушел в размышления. Теперь ему нужно было поговорить с женой Бульмакина и выяснить у нее все, вплоть до мелочей, о Ростиславе, а также о том, кто такая Ритка, которая спровоцировала Нину на звонок мужу, и как ее найти. А потом надо будет раскрутить на откровенность эту самую Ритку. Если рабочий день еще не закончится, стоит побывать на работе Ростислава, пообщаться с его коллегами. А завтра же, если не поступит звонка от Горбушина, сделать через информационщиков запрос в Егорьевск и съездить туда, к дяде Толе Борисову.

К своему дому Лев подъехал уже в четвертом часу. Так рано он здесь бывал очень редко. Обычным временем возвращения домой для него был поздний вечер – хоть зимой, хоть летом. Подойдя к соседнему со своим подъезду, он набрал на домофоне номер квартиры Бульмакиных. После пары гудков раздался женский голос, в котором чувствовалась слеза:

– Кто там?

– Полковник Гуров, мне нужно с вами поговорить.

– О чем нам говорить? О чем?! Он на вас так надеялся, а вы… – уже откровенно плача, выкрикнула женщина.

– Вот мы сейчас с вами этот вопрос и обсудим, – мягко произнес Лев.

Домофон запикал, и он вошел в подъезд. Нина Бульмакина встретила его на пороге. Ее глаза были красными от слез, веки и нос опухшими. Она без конца промокала их скомканным платочком. Сев в гостиной за стол друг напротив друга, Гуров и хозяйка квартиры некоторое время сидели молча. Нину он видел уже не раз, но не знал, где и с кем она живет. Впрочем, это его и не интересовало.

– Во-первых, примите мои соболезнования – мне действительно очень жаль, что так получилось, – взглянув на портрет Ростислава в траурной рамке, перед которым горела восковая свеча, заговорил Лев. – Но, поверьте на слово, моей вины в этом нет ни на грош, Нина… Викторовна? Так вот, Нина Викторовна, Ростислав вам не предлагал на какое-то время перебраться к родственникам или знакомым? Вижу, вижу, что предлагал. Так что же вам помешало это сделать?

Нина свесила голову и тягостно вздохнула:

– Да… Теперь я и сама понимаю, что сваляла дурака… Все казалось, что он запаниковал с пустого и все эти угрозы – пустые страшилки. Вы уж простите дуру неразумную, что вам нагрубила…

– Да это несущественно… Мне хотелось бы узнать, кто же, по-вашему, мог желать смерти Ростиславу? Где и кому он мог перейти дорогу?

Немного подумав, Нина растерянно развела руками и виновато призналась, что ее никогда не интересовали дела мужа. Даже о том, что он работает, она вспоминала лишь два раза в месяц, когда он приносил домой аванс и зарплату. К тому же Бульмакин и сам никогда не страдал особой откровенностью, не был склонен рассказывать о том, что там у него на работе, с кем поругался или побратался. Но врагов, по ее мнению, у него точно не было.

На вопрос Льва, не было ли последнее время каких-то странных звонков, необычных встреч, Нина вдруг припомнила, что пару дней назад ей и в самом деле встретился подле их дома какой-то тип, который ей очень не понравился.

– Сам какой-то нескладный, мосластый, ходит как-то боком, смотрит волком… Что приметно – на голове у него такая шевелюра шапкой. И вот иду я, только что на бег не срываюсь. Он за мной вроде бы не гнался, но меня своими буркалами до самого подъезда проводил. Так напугалась! – Она передернула плечами и потрясла головой. – Чего ему нужно было?

– Лицо его запомнили? – спросил Гуров.

– Такую морду, пожалуй, забудешь! – прерывисто вздохнула женщина.

Договорившись с ней, что она поможет составить фоторобот неизвестного, Лев задал следующий вопрос:

– А кто такая Рита, которая вчера приходила к вам?

Стиснув кулаки и глядя куда-то в сторону, Нина неприязненно поморщилась и сказала, что это их соседка по дому из дальнего, седьмого подъезда. Среди местных женщин она слывет проституткой-надомницей. К ней то и дело бегают какие-то мужики. Захаживают и некоторые из проживающих в их доме.

– Как она вошла в наш подъезд – я не знаю. Видимо, кто-то впустил. Позвонила мне прямо в дверь. Открываю, передо мной – Ритка Ющнова. Я аж обалдела: это какого же она хрена ко мне заявилась? С какого бодуна? Мы с ней даже не здоровались никогда. А Ритка нагло ухмыляется и заявляет мне, что Ростислав должен ей десять тысяч рублей за интимные услуги. Меня аж заколотило: это когда он к тебе мог ходить, стерва ты подколодная? А она со мной даже не говорит, а через губу переплевывает… Дескать, ты же больная, то и дело лечишься по женской, а он – мужик, ему бабу нужно. Вот, типа, по этой причине ее услугами он и пользовался. Но не платил, потом, мол, отдам. Поэтому она сама и надумала прийти за должком. И, дескать, не уйду, пока не заплатишь!

Испытав крайнее раздражение от услышанного, Нина тем не менее уже не сомневалась – эта зараза, хоть подобное признавать и неприятно, не врет. Откуда бы Ритка могла узнать о ее болезнях, если не от Ростьки? Поэтому, забыв о какой бы то ни было предосторожности, Бульмакина схватилась за телефон, позвонила мужу и высказала ему все, что думает об его изменах. Но когда тот категорически отверг все ее упреки и она поняла, что ее провели на мякине, Ритка уже бесследно исчезла.

– Неужели именно это и помогло им найти Ростислава? Неужели какие-то гады специально подослали ко мне эту подлую проститутку? Господи! Какая же я дура!!! – Нина провела по лицу ладонями и неожиданно ударила стиснутыми кулаками по столу. – Сейчас же пойду и убью эту стерву! Пусть меня посадят! Но она за свое паскудство пусть ответит! Кровью пусть заплатит!

– Не надо крови! – негромко, но твердо проговорил Лев. – Мы сейчас сделаем так… Подойдем к ее подъезду, вы ей позвоните в домофон и скажете, что принесли деньги. И мы вместе к ней поднимемся. Меня очень интересует, кто именно ее нанял, чтобы она спровоцировала вас на звонок. Идемте!

– Хорошо! Все сделаю, как вы сказали, но в морду ей все равно плюну!

Кивнув в ответ – мол, ладно уж, это допустимо, – Лев попросил Нину дать ему ноутбук Ростислава, чтобы просмотреть его переписку. Та, кивнув, принесла ему гаджет. Они с Ниной вышли из подъезда, миновали взирающих в их сторону местных бабулек, о чем-то судачивших на лавочке, и подошли к седьмому подъезду. Явно нервничая, Нина набрала на домофоне сто восемьдесят вторую квартиру. Пошли гудки, однако никто не откликнулся. Донельзя разочарованная, она сердито проворчала:

– Небось смылась куда-нибудь, сучка паршивая…

Но Гуров вдруг интуитивно почувствовал что-то неладное.

– Не уверен! – качнул он головой. – Что-то тут не то! Ну-ка, дайте-ка я попробую позвонить!

Он набрал вызов сто восемьдесят третьей квартиры и, услышав старческий голос, представился:

– Это полковник полиции Гуров, добрый день. Откройте, пожалуйста, нам нужно в сто восемьдесят вторую. Я туда позвонил, но мне не открыли.

– Хорошо, хорошо! – прозвучал ответ, и домофон тут же запикал, уведомляя о разблокировке замка.

Лев и его спутница поднялись на третий этаж, и он позвонил в дверь Риты. Однако и на это вновь никто не откликнулся. Сокрушенно вздохнув, Нина в сердцах обронила:

– Нету этой гадюки дома, нету!

В этот момент открылась дверь соседней квартиры, и выглянувший из-за нее дед сочувственно спросил:

– Что, не открывает, блудня хренова? Небось с каким-нибудь клиентом тешится…

– А она дома?

– А где ж ей еще быть-то? С утра сегодня вообще еще ни разу не выходила… – пренебрежительно махнул рукой дед.

Когда спешно прибывшие спасатели отчаянно воющей «болгаркой» взрезали замок металлической двери, Лев вошел в квартиру, заранее предчувствуя, что сейчас там увидит. И интуиция его не обманула: уже в прихожей витал тяжелый запах мертвого человеческого тела. Нина, шагнув следом за ним, сразу же, закрыв рот и нос ладонью, отпрянула назад.

– Чего там такое? Чего там? – начал встревоженно расспрашивать дед.

– Покойником несет… – с трудом подавив тошноту, пояснила она.

А Гуров, пройдя через всю квартиру, открыл настежь дверь лоджии, чтобы помещение хоть немного проветрилось, после чего заглянул в спальню. Там на большой кровати со скомканными и вздыбленными постельными принадлежностями в мучительно изогнутой позе навзничь лежала молодая женщина в одном нижнем белье и с подушкой, закрывающей ее лицо. Набрав номер ближайшего райотдела, он сообщил о случившемся и вызвал опергруппу. Сразу же после этого созвонился с Главком и распорядился, чтобы к его дому выехали двое стажеров, имеющих опыт проведения обысков. Выйдя из квартиры на лестничную площадку, Лев встретил испуганно-вопросительный взгляд Бульмакиной и негромко, как-то даже буднично, произнес:

– Ее задушили…

Дед из сто восемьдесят третьей квартиры ошарашенно хлопнул себя руками и, качая головой из стороны в сторону, протянул:

– О-ей! Вот это да-а-а-а! Ритка, Ритка! Ну и чего ради ты жила? Ни дите не оставила после себя, ни доброй о себе памяти. Никому такой судьбы не пожелаешь…

– Да, что же это за нелюди такие? Моего Ростьку зарезали, эту Ритку задушили… Господи! Как же страшно стало жить на этом свете!.. – воскликнула Нина и торопливо перекрестилась.

– Нина Викторовна, нам, наверное, придется провести обыск в вашей квартире, – взглянул на нее Лев. – Прежде всего чтобы обезопасить вас и ваших детей от визитов посторонних. Не исключено, что Ростислав где-то там мог спрятать что-то такое, что является приманкой для уголовников. Вам с детьми, я думаю, ближайшие дни лучше пожить у кого-то из близких, пока не будут выявлены и задержаны те, кто виновен в смерти вашего мужа. Дверь квартиры мы опечатаем и установим в помещении датчики движения – если вдруг кто-то там появится, его немедленно задержат.

– Я согласна… – отрывисто кивнула она, комкая в руках носовой платок. – Когда и кто придет осматривать квартиру?

– Минут через пятнадцать подъедут двое наших сотрудников.

– Ладно, пусть приезжают. Пойду домой. Знаете, когда шли сюда, Ритку я готова была на куски порвать голыми руками. А сейчас отчего-то ее вдруг жалко стало… – Нина тряхнула головой, словно пытаясь отделаться от каких-то навязчивых мыслей, и быстро ушла.

– Вы хорошо знали Ющнову? – подходя к деду, спросил Лев.

Тот, сразу же насторожившись, быстро уточнил:

– Это… В каком смысле – знал?

– Ну-у, вообще-то, во всех смыслах, какие только могут быть: как соседку, как человека, как… Ну, может быть, и… как женщину. Почему бы нет? Чем больше информации, тем лучше. Тогда легче будет установить убийцу и задержать его.

Помявшись, дед, назвавшийся Леонардом Эрнстовичем, рассказал, что сам он в этом доме проживает уже лет десять. Когда они с ныне покойной супругой сюда переехали, вскоре в сто восемьдесят второй поселилась и Маргарита. К ней частенько стали захаживать самые разные мужчины. Из-за этого между новой соседкой и супругой деда почти сразу же возникли напряженные отношения. Когда Людмиле Вячеславовне стало известно, что это за визитеры, которые периодически навещают Ющнову, она ее, что называется, стала на дух не переносить. Открытых скандалов не было, но друг друга соседи игнорировали.