Глава 2

Генерал Орлов расхаживал по кабинету, морщась и прихлебывая из стакана воду. Гуров и Крячко сидели у приставного столика и переглядывались. Петр Николаевич Орлов хоть и был для них старым другом, но он был и начальником, а годы службы с погонами на плечах приучают в некоторых ситуациях проводить грань между личным и служебным. И сейчас начальник был не в духе, начальник всем своим видом выражал недовольство. Начальство гневалось, но пока тихо.

– Изжога, – толкнув Гурова локтем в бок, сочувственно прошептал Крячко. – Плохи наши дела.

– Я все слышу, – буркнул Орлов, возвращаясь к столу и ставя на него с недовольным стуком стакан.

– Я к тому, Петр, – с самым невинным видом сказал Стас, – что в наше время создано много вполне безопасных и очень эффективных средств от изжоги. А ты все по старинке водой пользуешься. Вот возьмем, например, Алмагель. Прекрасное средство от изжоги. Или Гастал, Маалокс, Гастрацид. Сам часто пользуюсь. А вот Ренни…

– Так, – выразительно посмотрел на него генерал, – ты мне зубы тут не заговаривай, знаток-провизор. Ты зачем с парнями в гараж полез? Почему ОМОН не дождался?

– Послушай, Петр, – смущенно проворчал Гуров. – В конце концов, я старший, это моя провинность. Да и риска особого не было.

– Ох, ребята, – устало махнул рукой Орлов. – Ну, что вы, в самом деле, как дети. Женщин своих не жалеете, так меня, старика, пожалели бы. Друга старого! Мне-то каково будет, если с вами что-то случится, я за вас во всех отношениях отвечаю. Не наигрались еще? До полковников дослужились, а вам все с пистолетиками побегать хочется? «Стой, руки вверх!»

– Ну, ты, – откашлялся Гуров, глядя в крышку стола, – палку-то не перегибай. Какая там опасность… С нами было трое молодых крепких и опытных оперативников. Стрелять бы никто не стал. Это яснее ясного и… и ладно, прости, Петр.

– Ох, устал я с вами, – покачал головой Орлов. – Тебе рапорт показать? Я могу запросить в МУРе. Это рапорт старшего лейтенанта Борисова о расходовании двух боевых патронов во время задержания…

– Да это он для острастки, – тут же вмешался Крячко. – Это фактически были выстрелы в воздух. Предупредительные.

– Ну да… Одна пуля Борисова расплющилась о противоположные ворота бокса, пролетев в проем в стене, вторая застряла в кирпичной кладке правее. Есть еще и третья, которая рикошетом отлетела от стены над головой того же самого Борисова и была найдена экспертами в смотровой яме. Совсем никакой стрельбы и никакой опасности.

– Вообще-то это хорошо, что они первыми выстрелили, – тихо заключил Крячко. – Это рычаг против них на допросе. Вооруженное сопротивление…

Гуров толкнул под столом напарника ногой, и Стас тут же замолчал. Он снял с руки часы и принялся старательно возиться с металлическим браслетом, как будто никакого разговора и не было. Гуров сложил руки в замок, оперся на них подбородком и, с сочувствием глядя на Орлова, тихо произнес:

– Стареешь, Петр. И ты стареешь, и мы стареем. Вот ты уже и брюзжишь на старых друзей. А ведь это наша работа. Наша работа лазить за преступниками, твоя – волноваться за нас. В нашей работе всегда надо работать прежде всего головой. И ты это знаешь, и мы это знаем. И если уж ситуация была такова, то мы ее со Стасом просчитали сто раз. Я же понимаю, что порой на тебя находит, и ты нам немного завидуешь. Завидуешь, что мы можем иногда вот так, лицом к лицу с преступниками, что мы все еще сыщики. А ты хоть и наш начальник, но уже администратор. Руководить оперативниками – это уже немного не то, а ты ведь сыщик по натуре, Петр. До мозга костей.

– Мудрый Гуров, – усмехнулся Орлов. – Всегда всем все разъяснит, всегда докажет свою правоту, всегда добьется, чтобы было по его, и всегда знает, что он прав. Ладно, мужики, давайте к делу. Итак, что мы имеем?

– Самое главное, – погасив пробивавшуюся было улыбку, тут же ответил Гуров, – что во втором боксе мы нашли машину Курвихина. Случайность, невероятная случайность, но так бывает.

– Случайность, – многозначительно поднял палец Крячко, – есть закономерный результат долгой и кропотливой работы в данном направлении.

– Ну да, – согласился Гуров. – Надо отметить Андрея Шишкова, чьими стараниями мы так быстро, хотя и случайно вышли на угнанную машину Курвихина. Номера на ней перебиты, документы изготовлены для перегона мастерски. Покупатель сознался, что знал обо всем. И что машина в угоне, и что документы липовые.

– Кто он, этот кавказец? – спросил Орлов.

– Некто Мамедов. Его сейчас пробивают по всем каналам, но, скорее всего, он просто перекупщик. Отгонит машину на Кавказ, там она, скорее всего, попадет в Азербайджан, а оттуда, через третьи уже руки, в Среднюю Азию. Нам больше интересны сами угонщики. Пока МУР занимается механиками из этого подпольного гаража, разрабатывает всю цепочку и вычисляет хозяев этого бизнеса, нам следует покрутить парней. Удалось пока выяснить лишь то, что «БМВ» Курвихина в бокс пригнали они.

– Что на них есть?

– Очень мало, – раскрывая папку и доставая лист бумаги с текстом, ответил Крячко. – Это Шмарков Александр Николаевич, 1984 года рождения. Москвич. В мастерской и по месту жительства его знают по кличке Шура Шмон. Не судим, но на примете у участковой службы давно. Так сказать, в группе риска. Агрессивен, но алкоголем не злоупотребляет. Он в их дуэте был за отвлекающего. Или хозяина отвлечь, или полицию задержать, если засекут во время угона. Думаю, несколько эпизодов с угонами ему докажут, потому что с такой ролью он обязательно должен был мордой своей засветиться.

– Мы его возле бокса первым стреножили, – напомнил Гуров. – Жаль, труднее теперь с ним будет работать. Он же практически не оказывал сопротивления. Не успел, Саша Малкин поработал. Ладно, читай, Станислав, про второго.

– Второй – личность более известная, правда, в специфических кругах, – продолжил Крячко. – Раззуваев Юрий Вадимович, 1986 года рождения, кличка Жора. У этого Жоры за плечами, в отличие от Шмона, богатое прошлое. Во-первых, три с половиной курса МАДИ^[1], между прочим, факультет автомобильного транспорта.

– Даже так, – хмыкнул Орлов. – Даже не спрашиваю, какую роль играл в их дуэте этот Жора. Значит, наблатыкался машины вскрывать и образование побоку, пора зарабатывать.

– И это еще не все, – продолжил Крячко. – Раззуваев дважды проходил по делам об угонах автотранспорта. Первый раз он оказался свидетелем, а второй раз его вина не была доказана. Мы выясним, конечно, нюансы, но, насколько удалось узнать на бегу, это дело тогда вел скандально известный следователь Сырников, уволенный позже за систематические нарушения.

– То, что не попался, говорит о его хитрости, – согласился Орлов.

– Это уж точно, – кивнул Крячко и выразительно посмотрел на своих друзей. – Вы знаете, что очень характерно именно для Жоры? То, что его все знают.

– В смысле? – недоуменно посмотрел на него Лев.

– В том смысле, что проводился сбор информации по агентурным источникам, и почти во всех преступных группировках, во всех разобщенных и не разобщенных группах Жору знают. Естественно, знают его рядовые участники, но они не могут определенно сказать, что связывает этого Жору с их командирами. А о делах Жора говорит только с людьми авторитетными, с теми, кто принимает решения.

– Ну, понятно, – кивнул Орлов. – Жора в преступной среде фигура востребованная благодаря своим техническим талантам и намекам на техническое образование. Без одного года бакалавр, говоришь? Любопытно. А остальные задержанные в боксе на тот момент?

– Да, – махнул рукой Лев, сосредоточенно глядя в окно, – это все шушера. Мелочь, которая знает только порученное ей дело. Один обеспечивает «легенду», ремонтируя отечественный «чермет», второй работает по иномаркам, которые ему пригонят, и не знает никого и ничего.

– Покупателя знает, – пожал плечами Орлов. – Знает Жору и Шмона. Хотя он, конечно, не подтвердит, что они угонщики, а покупатель вообще может не знать про липовые документы. Так он на суде и заявит.

– Будем работать с угонщиками, – подвел итог Гуров. – Мы их сразу развели по разным машинам и по разным камерам, и никто из них не знает того, что произошло при задержании его напарника. Тут есть поле для маневра, есть на чем и крутить.

Гуров сидел за столом в одном из кабинетов МУРа, который им с Крячко выделили для работы с задержанными угонщиками. Через несколько часов ими займется следователь, а пока надо парней «крутить» и «колоть», как говорят сыщики. «Крутить» – означает определять причастность к данному преступлению и другим аналогичным, «колоть» – получать признательные показания. Сложный процесс, требующий немалого опыта, знания психологии преступников, причем не сидевших еще преступников, и мгновенной реакции во время допроса. А еще умения задавить своим авторитетом допрашиваемого. Это тоже момент не последний. Бесхарактерный, вялый оперативник или следователь никогда не добьется того, чего может почти мгновенно добиться оперативник энергичный, агрессивный, харизматичный.

Тут одной логики маловато. Почувствует преступник, что у тебя все козыри, что ты располагаешь фактами и доказательствами против него, и замкнется. Просто перестанет отвечать. И что ты будешь делать? Терять дни, недели, а то и месяцы на то, чтобы расшевелить, разговорить преступника? Ни один судья не примет дела, в котором нет показаний подозреваемого или обвиняемого, нет его подписей на протоколах допросов, ты хоть сто свидетелей приведи, которые подтвердят, что преступник отказался подписывать.

Первым в кабинет привели Раззуваева. Сейчас Жора не выглядел таким улыбчивым и общительным, каким его запомнил Гуров во время задержания. Тогда Раззуваев смотрел на них с ухмылочкой, покуривая сигарету, пока его не сложил пополам Саша Малкин. Сейчас широкое лицо Раззуваева с характерными скулами выглядело неприятно. На нем отражалась даже не затаенная злоба, а что-то сродни ненависти и немного отчаяния. Ненависть к тем, кто прекратил вольную и веселую жизнь удачливого преступника, отчаяние от того, что Раззуваев понимал – раз взяли, да еще на пороге бокса, в котором переделывали угнанные им с напарником машины, то дела его плохи.

Когда сержант из дежурной части доложил о доставленном, Крячко жестом отпустил его, а Раззуваеву показал на стул посреди кабинета. Обойдя вокруг задержанного, он кивнул в сторону Гурова:

– Если ты помнишь, Жора, мы с вот этим дядей тебя брали с поличным возле бокса. Поэтому время не теряй на пререкания, что ты там случайно, что не при делах и знать ничего не знаешь. Тебя со Шмоном «вели» с момента угона, взяли почти в угнанной машине, возле бокса, где вы их потрошите. Так что думай, прежде чем рот раскрывать.

– А че мне думать? – хмыкнул Раззуваев. – Это ваша работа, вы и думайте.

– Ладно, согласны, – быстро ответил Крячко и тут же сменил тон на официальный: – Итак, Вадим Юрьевич Раззуваев, 1986 года рождения. Перед тобой полковник Гуров из Главного управления уголовного розыска страны. Моя фамилия Крячко, и я из того же ведомства. Понял теперь, что тобой не МУР занимается?

– Я думаю, Жора все понял, – вмешался в разговор Гуров. – Жора у нас не дурак, Жора понимает, что с того момента, как он стал напарником Александра Шмаркова и угнал с ним хоть одну машину, он уже участник преступной группы, а это крушение надежд на условный срок. Сюда же тянет и предварительный сговор. Но Жора догадывается, что у его напарника Шмаркова не выдержали нервишки и он стал стрелять в сотрудников полиции во время задержания.

– А уж то, что мы легко докажем и другие эпизоды, Жора у нас и не сомневается. Ведь не сомневаешься? – Стас подошел к Раззуваеву и похлопал его по плечу.

– Да ладно, – нервно дернул щекой заметно побледневший Раззуваев. – Я сопротивления не оказывал, с меня взятки гладки. Ну, «пятерину» мне впаяют. И что?

Крячко быстро глянул на Гурова, снова шагнул к задержанному, сгреб его воротник в кулак и, одним рывком подняв его со стула, коротко рявкнул ему в лицо:

– Дур-рак! Тебе одного трупа водителя «БМВ» 5-й серии хватит лет на пятнадцать. И ты думаешь, мы поверим, что это первый и случайный «жмурик» у вас с Шуриком? Мы умеем искать, ох, умеем! Ты не сомневайся. Не бывает так, чтобы один-единственный. Это тебе петля на шее, Жора! Петля, потому что ты тянешь на пожизненное! Это разбойное нападение с целью завладения имуществом граждан. И умышленное убийство. Это очень страшная статья, Жора. По ней сидят долго и выходят оттуда редко. Понял? Хуже только бандитизм и терроризм…

– Отпусти его, – насмешливо бросил со своего места Гуров. – Что ты его уговариваешь? Не хочет жить, не надо. Что мы, Шуру Шмона не знаем? Знаем, еще и получше, чем сам Жора. Жора вот не знает, а Шмон продаст его с потрохами, лишь бы себе срок скостить и от «мокрой» статьи уйти. Пусть тянет все за друга, если хочет…

Раззуваев пытался что-то возражать, но сыщики не давали ему такой возможности. Его сбивали то новыми обвинениями, то ссылками на имеющиеся доказательства. Главное, не давать вслух задержанному сформулировать свою непричастность и невиновность. Это чисто психологический ход. Что не произнесено вслух, остается пока несуществующим. Пусть копится внутри, пусть находится в разногласии с эмоциями, страхами, сомнениями. Ведь ему же сидеть, а не этим двум полковникам. А где и как сидеть и, главное, сколько, зависит от…

Вот это главное Гуров и Крячко умело формулировали в лихорадочно работающем мозгу преступника. Пусть сам решает, пусть сам делает выводы, к которым его подвели сыщики. Ведь не зря они начали допрос именно с Раззуваева. Он психологически слабее своего подельника. И сломать их пару, а затем каждого из них можно через него.

Когда, так и не дав ему открыть рта, Раззуваева вывели из кабинета, Крячко с довольным видом посмотрел на Гурова:

– Ну, что думаешь? Не переборщил я?

– Нормально. Со Шмарковым будет сложнее. Того и вооруженным сопротивлением не сломаешь. Будем надеяться, что капитан Шишков в своих архивах по угонам найдет зацепочки, что еще этой паре можно предъявить.

– Я думаю, что нам сегодня спать не придется, – задумчиво почесал в затылке Крячко.

– Ты имеешь в виду… – Гуров кивнул на дверь.

– Мне кажется, его ночью надо дожимать. Он сейчас весь в мыслях, сон не пойдет, ночь тревожная, а тут мы. Он же будет думать, что у нас новые данные появились, новые доказательства. С какого перепугу, по его мнению, два полковника из МВД спать домой не отправились. Прямое доказательство, что у них что-то есть серьезное на него.

– Хитрый ты, Станислав, – покачал головой Лев. – Но я с тобой соглашусь. Передержим парня, если сегодня не добьем. Потом будет сложнее.

Через несколько минут в кабинет ввели высокого смугловатого парня. Шура Шмон не выглядел подавленным, не старался вести себя нагло. Лицо его как будто окаменело, и смотреть он старался в стену, мимо двух полицейских, к которым его привели. Доставивший задержанного сержант вопросительно посмотрел на Гурова и кивнул на наручники, сковывающие руки Шмаркова.

– Нет, – громко ответил Гуров, – пусть в них сидит.

В глазах Шмаркова мелькнули снисходительные искорки. Он посмотрел на человека, сидевшего за столом, на второго, стоявшего у зарешеченного окна, и спросил хриплым голосом:

– Че, боитесь, что ли? Куда я отсюда убегу?

– Отсюда не убежишь, – хмыкнул у окна Крячко.

– А-а, – засмеялся Шмарков, – боитесь, что не справитесь, если я бузить начну?

– Глуп ты, как я посмотрю, – вздохнул Лев и откинулся на спинку стула, с брезгливостью разглядывая задержанного. – Не понимаешь, что вот с такой мразью, как ты, нам дел иметь совсем не хочется. Улик достаточно, дело раскрыто. Да и не одно. Нам благодарности и похвалы, а тебе – в колонию. Только вот сколько нервов нам попортишь, да еще следователю. И на суде потом начнешь куражиться. Кому это надо? Есть выход и попроще.

– Да, Шмон, – неприятным голосом подтвердил Крячко и демонстративно подошел к двери, прислушиваясь к звукам из коридора. – Все так и есть. Мы только того и ждем, чтобы ты кинулся на кого-то из нас. Стулом бы замахнулся, а я бы в тебя половину обоймы выпустил, спасая жизнь своего товарища.

– Стул прикручен к полу, – машинально ответил Шмарков, и взгляд его стал настороженным. – И вообще за такое вас самих… того самого. Здесь…

– Можно и не здесь, – остановился за спиной Шмаркова Крячко. – Можно и во время следственных действий за пределами этих стен. Тоже мне, проблема. Не ты первый…

– Вы че? – откровенно заволновался Шмарков и стал крутить головой, пытаясь понять, что за его спиной делает опер.

– А ты чего заволновался? – рассмеялся Гуров. – Поверил? Наивная твоя душа! Вот когда тебе говорят, что соберем улики, докажем, когда обещаем, что суд даст тебе большой срок, ты почему-то не веришь, а когда тебе грозят смертью исподтишка, ты сразу повелся. Ну, разочаровывать не буду. Думай, как хочешь, как тебе твой жизненный опыт подсказывает. А нас интересует твоя биография и все твои дела с угонами.

– А че я вам на себя клепать должен, – пожал плечами Шмарков. – Доказывайте, вам за это деньги платят. Докажете – ваша взяла, нет, так я посижу и выйду.

– За перестрелку с полицией ты сядешь точно, – пообещал Крячко.

– Не докажете. Там нет моих пальчиков, – хрипло засмеялся Шмарков.