Глава 4

В порт опера вернулись за полчаса до посадки на судно, которое уже покачивалось на волне у причальной стенки. Сыщики догадались, что рамка металлодетектора была установлена здесь в большей степени для блезира. У них не имелось никакой уверенности в том, что она вообще работала. Перед ней скопилась весьма обширная толпа, где-то под две сотни человек. Пассажиры держались вполне раскованно. Чувствовалось, что многие здесь лично знакомы друг с другом.

Толпа, разбившаяся на отдельные компании, гомонила на разные голоса. Одни обсуждали погоду на островах и предполагаемые перспективы роста цен на билеты, другие делились какими-то своими кулинарными изысками, третьи обсуждали вчерашнее происшествие в Корсакове. Некий товарищ к вечерку сверх меры употребил горячительного и вдруг прямо посреди улицы начал сбрасывать с себя одежду. «Помогите, горю!» – орал он.

У самого входа на причал какой-то завзятый хохмач, отпивая из бутылки пиво, рассказывал хохочущим слушателям, как он недавно в Стране восходящего солнца покупал себе подержанное авто и торговался с его владельцем на придуманном тут же тарабарском языке, стилизованном под японский.

– Я его спрашиваю: «Мусю сяпу бяку-бяку? Аханава кама-мама?» Он глазами хлопает и говорит мне: «Вакаримасэн!» Мол, я не понимаю. Я ему снова: «Хара мупи дэкипупу бабаляба?» У него, бедного, аж пар из ушей пошел. Просит по-своему повторить еще раз. Я так и сделал. Он трясет головой – что за чертовщина? В общем, общались мы с ним таким способом почти полчаса. Бедный самурай аж взмок от натуги. Он уж мне и на бумаге писал, сколько хочет получить, и руками показывал. Потом плюнул, зачеркнул первоначальную цену и нарисовал другую, вдвое меньше. Вот! Я его тут же понял без пояснений. Бабки отдал, документы оформили и до свидания, сае нара!

– Ну ты и артист! – Какой-то слушатель рассмеялся и восторженно хлопнул его по плечу.

– Да уж! – глядя в сторону рассказчика, резюмировал Крячко. – Правильно говорят, что талант не пропьешь. Если он у кого-то есть, то это навсегда.

Вскоре началась погрузка на борт теплохода с темно-синим корпусом и белоснежной надстройкой.

Поднимаясь по трапу, Стас восхищенно причмокнул и заявил:

– Эх, до чего ж мне нравится море! Если бы не стал опером, то пошел бы во флот! – Он мечтательно улыбнулся, тронул Гурова за локоть, ступил с трапа на палубу судна и вопросительно огляделся по сторонам. – Ну и где бы нам тут приткнуться? – риторически вопросил Крячко, оглянувшись на товарища.

– Где можно сесть, там и обоснуемся, – абсолютно безмятежно откликнулся тот.

Путешественники нашли скамейку наподобие парковой, расположились на ней и наконец-то сбросили с плеч свои дорожные сумки. Почти сразу же после этого опера по очереди сходили в судовой буфет. Идти вдвоем было никак нельзя. Вдруг в это время кто-то займет их места? Не лезть же потом в драку! Цены на блюда оказались почти ресторанными, но опера подкрепились достаточно плотно и почувствовали себя вполне довольными судьбой.

В этот момент были отданы концы. Громадное судно дрогнуло и двинулось от причала. Теплоход развернулся на просторе акватории порта, издал протяжный гудок и устремился курсом зюйд-ост, к выходу из залива.

Лев Иванович наблюдал за пассажирами. Едва ли не все они чувствовали себя на судне как дома. Гуров приметил большую шумную компанию студентов. Они, скорее всего, отправлялись за заработки, решили провести каникулы на каком-то предприятии по переработке рыбы. Эти парни и девушки тоже чувствовали себя на теплоходе завсегдатаями, без конца затевали какие-то состязания и шуточные потасовки.

Привлекая к себе всеобщее внимание, четверо парней весьма артистично исполнили пародию на «Танец маленьких лебедей» под вокальный аккомпанемент своих однокашников. Потом кто-то принес гитару, и компания очень даже душевно исполнила давний советский хит про «пароход белый-беленький, черный дым над трубой».

Приятели слушали песню, смотрели на синие с изумрудным отливом волны, бегущие по Аниве, и размышляли о чем-то своем.

– Никогда бы не подумал, что от Сахалина до Курил добираться придется дольше, чем от Москвы до Южно-Сахалинска, – философично констатировал Гуров, наблюдая за полетом немного вальяжных чаек и стремительных, проворных бакланов.

– Это еще что! – Станислав хохотнул. – Никогда бы не подумал, что эту ночь придется провести на палубе. Хорошо, если дождя не будет, а то, я гляжу, тучки гуляют нехорошие. В любую минуту начнет моросить.

– Не раскиснем, не сахарные, – флегматично парировал Гуров. – На крайний случай можно будет постоять в коридоре пассажирского отсека.

Но экстремалить приятелям не пришлось. Вскоре теплоход обогнул левый край залива, взял чуть восточнее и пошел в открытое море, навстречу сгущающимся сумеркам. Тут к студентам подошел помощник капитана, о чем-то с ними переговорил и чуть заметно кивнул в сторону оперов. Студенты некоторое время шушукались. Потом к лавочке, на которой обосновались Гуров и Крячко, подошел один из «маленьких лебедей», внешне очень похожий на Тома Круза.

Парень приятельски ухмыльнулся и чуть витиевато предложил:

– Уважаемые господа, не соблаговолите ли вы занять более комфортные места взамен этого плацкарта? Нам сказали, что вы люди уважаемые, негоже вас мариновать под открытым небом. Прошу! – парень указал на дверь пассажирского отсека.

– Спасибо, конечно, огромное. – Лев Иванович пожал плечами. – Но удобно ли кого-то оставлять без места под крышей? А вдруг непогода?

– Пустяки! – Молодой человек махнул рукой. – Потеснимся! Мы все равно до утра будем на палубе – тут интереснее. К тому же для нас большая честь явить гостеприимство для настоящих мужчин, которые задержали шайку отморозков, терроризировавших наших земляков. Прошу!

Приятели рассудили, что отказываться от предложенной помощи не стоит. Это было бы в некотором роде пижонством. Они подхватили свои сумки и вскоре уже укладывались на спальные места в восьмиместной просторной каюте с четырьмя двухъярусными койками. Провожатый показал своим подопечным, где им надлежит расположиться, хитро улыбнулся и быстренько ушел восвояси.

Лев Иванович увидел, что Стас собирается раздеться, и остановил его.

Гуров демонстративно принюхался, упреждающе поднял палец и вполголоса сказал:

– Чую, что-то тут не то! Ты чувствуешь, чем пахнет? Женскими духами. Я вижу, народ тут едет не скучный, явно склонный ко всяким там розыгрышам и приколам. Да и наш благодетель что-то очень уж загадочно улыбался. Так что выводы делай сам. Мне кажется, раздеваться не стоит. Так, на всякий случай.

Крячко тоже принюхался, озадаченно почесал затылок и согласился с тем, что ситуация и в самом деле неоднозначная. Он лишь сбросил туфли и, не раздеваясь, вытянулся на койке.

Как и предыдущей ночью, Лев Иванович долго принуждал себя окунуться в сон. Он мысленно считал баранов, чаек, дельфинов, потом слонов, неспешно идущих неведомо куда.

Тут все разом исчезло. Он увидел себя плывущим по океану на знаменитом плоту «Кон-Тики». Гуров был совершенно один. Вокруг него над бескрайним морским простором порхали какие-то дивные, сказочные птицы и огромные бабочки радужных расцветок. Сквозь толщу прозрачной синей воды он видел дно, усеянное разноцветными валунами, между которыми темнели старые парусники с пробоинами в бортах. Но самое потрясающее состояло в том, что через эти бреши были хорошо видны сундуки с сокровищами.

«Так! – мысленно рассудил Гуров. – Это место надо будет запомнить и направить сюда команду археологов. Тут им работы – край непочатый».

Неожиданно с разных сторон к плоту подплыли несколько русалок. Девы с зелеными волосами и глазами улыбались и с интересом смотрели на путешественника. Лишь одна из них отчего-то была задумчивой, совершенно серьезной.

Оглядевшись по сторонам, она громко сказала:

– Ну этот Костя и паразит! Что-нибудь да отмочит. Ладно, я ему сейчас покажу!

Лев Иванович тут же вырвался из мира сновидений, открыл глаза и в смутном свете ночных плафонов увидел девушку в тонком светлом костюме, которая направлялась к двери. Все места на койках были уже заняты худенькими и пухленькими, рыжими и русыми девицами. Это был женский кубрик!

Откуда-то до Гурова донесся чей-то разговор о проливном дожде. Значит, погода все-таки решила проявить свой характер. Поэтому молодежь досрочно завершила свои посиделки на палубе.

Что же теперь делать? Собирать манатки и покидать помещение?

Пока Гуров анализировал происходящее и решал, как ему быть – сразу сваливать с этого уютного места или немного подождать, хозяйка занятой им койки вышла в коридор, однако тут же вернулась. Следом за ней, улыбаясь, вошел тот самый парень, который привел сюда оперов.

Девушка уперла руки в бока и строго заявила:

– Костя, это что за фокусы? Тебе же было сказано, что места надо найти в мужском кубрике. Чего дурака-то валяешь? Куда мне теперь деваться?

– Девушка, идите, я уже встаю! – поднимаясь с койки, громко сказал Гуров.

– Вы лежите! – Она быстро подошла к нему, уперла в его плечо ладошку и заставила лечь. – Вы думаете, для чего этот клоун все затеял? Чтобы я пошла в его кубрик и легла там вместе с ним. Верно? Ведь так? – с ироничной язвительностью спросила девушка Костю.

Парень конфузливо рассмеялся и с показной бравадой залихватски парировал:

– Тая, ну и что тут такого? Подумаешь, пообнимались бы чуток! Чего ты, в самом деле? Не надо ломаться-то. Все нормально. Тая, немедленно меняй гнев на милость. Идем ко мне! Обещаю, буду скромен, как постящийся монах.

– Фигушки! – насмешливо протянула Таисия. – Размечтался!.. Хочешь, чтобы я пополнила твою коллекцию? Да лучше уж я попрошу потесниться этого приличного мужчину. Он вызывает у меня гораздо больше доверия, чем ты, прохиндей. Вы не подвинетесь к стеночке? – с нотками демонстративной, чуточку злорадной мстительности спросила Тая.

Не дожидаясь ответа, не давая Гурову опомниться, она и в самом деле решительно легла рядом с ним и прижала его к стенке.

Сыщик едва удержался от смеха, когда встретился взглядом со Стасом, который уже проснулся и взирал в его сторону с нескрываемой завистью. Крячко многозначительно подмигнул товарищу и покрутил головой. Мол, жаль, что Мария этого не видит! Хозяйка койки, занятой Стасом, хорошенькая шатенка, уже успела пристроиться к одной из своих подружек. Поэтому ему подобное приятное соседство никак не светило.

Гуров понимал, что этот демарш Таи продиктован ее желанием позлить ухажера, чем-то не угодившего ей. Помрачневший Костя хмуро поглядел на девушку, некоторое время потоптался на пороге и с кислым видом скрылся за дверью.

Лев Иванович попытался выбраться из своей медовой западни. Но девушка решительно остановила его попытку подняться и уйти.

– Пожалуйста, еще одна минута, и я заберусь к Любе! – Она просительно улыбнулась и указала на верхний ярус. – Он сейчас вернется, захочет проверить, а вдруг вас рядом уже нет? Пусть попсихует!

Тая оказалась права. Как она и предполагала, менее чем через минуту дверь без стука распахнулась, и в кубрик снова заглянул Костя. Судя по его лицу, он уже жалел о своей проделке с размещением приезжих в кубрике у девчат и дико ревновал. Увиденное добило его окончательно. Костя скрылся за дверью, громко хлопнув ею напоследок.

– Все! Уже ухожу! – шепотом сообщила девушка, но тут же с озорными искорками в глазах наклонилась к его лицу и еще тише спросила: – Или мне все-таки остаться?

Видимо, в глазах Гурова в этот момент она прочла нечто такое, отчего сочувственно рассмеялась, с проворством лесной кунички быстро поднялась на верхний ярус и скомандовала:

– Ну-ка, Люба, двинься! Ишь, разлеглась!

– Ой, Тайка! Бедного Костю уделала по полной. – Люба укоризненно вздохнула. – Смотри, как бы не надумал утопиться!

– Костя?! Утопиться?! – Тая саркастично рассмеялась и перешла на шепот: – Утопится он! Ага! Уж если этот фрукт кого и любит по-настоящему, то только самого себя. Знаешь, что он пацанам трепанул? Типа, чего эта Тайка из себя недотрогу корчит? Да если захочу, таких Таек сотню себе найду!

– Да ну!.. Может, врут? – усомнилась Люба.

– На него это похоже.

Пересмеиваясь, девушки перешли на чуть слышный шепот.

Лев Иванович решил не мешать им болтать, обулся и почти бесшумно вышел из кубрика. Он поднялся на мокрую палубу, пахнущую дождем, ухватился за металлические леера и смотрел на звезды, проглядывающие через разрывы в облаках, на отблески судовых огней, пляшущие на верхушках волн.

«Ну, блин, и шуточки у современной молодежи! – постепенно приходя в себя, мысленно резюмировал Гуров. – Девчонка-то вроде серьезная, а отмочила такое – хоть стой, хоть падай. Черт!.. Нет, они уже другие, не такие, какими были мы в их годы. У них совсем другие представления, понятия о том, что можно, а чего нельзя. У нас эти рамки были поуже».

Сзади послышались шаги. Гуров оглянулся и увидел Стаса. Тот, жизнерадостно ухмыляясь, встал рядом, толкнул друга в плечо и с хитрой подначкой поинтересовался: